— Вы это серьезно? — я даже рассмеялась от абсурдности ситуации. — А как же счастье вашего сына? Или вам…
Я просто посмотрела на нее и не могла поверить своим ушам. Сидела как в тумане, пока до меня доходил смысл ее слов. Мать Миши, обычно такая чопорная и собранная, сейчас нервно теребила край скатерти и говорила странные вещи.
— Да при чем тут его счастье! — она резко встала, чашка на столе звякнула. — Я тебе русским языком говорю — иди и скажи ему, что всё кончено!
Я смотрела на эту женщину и не узнавала. Еще вчера советовалась со мной по поводу свадебного меню. Что-то изменилось.
— Извините, но это не ваше дело, — я тоже поднялась из-за стола. — И решать…
— Ничего вы решать не будете! — она подскочила ко мне так близко, что я почувствовала запах ее приторных духов. — Либо ты сейчас же идешь и рвешь с ним все отношения, либо… — она осеклась и отступила на шаг.
— Либо что? — у меня внутри все похолодело.
Но она только махнула рукой и выскочила из кухни, оставив меня в полном недоумении.
За окном чирикали птицы, солнце играло в чашке с недопитым чаем, а я стояла, прокручивая в голове этот безумный разговор.
Я с трудом открыла глаза, но это ничего не изменило — вокруг была абсолютная темнота.
Первым, что учуял мой нос, был неприятный запах: смесь картошки, сырой земли и плесени.
— Кто здесь? — мой голос прозвучал надтреснуто и чуждо. — Эй! Есть тут кто-нибудь?
Тишина поглотила мои слова. Только где-то вдалеке, казалось, капала вода — методично, размеренно, будто отсчитывая секунды моего пребывания в этом кошмаре.
Я попыталась встать, но голова закружилась так сильно, что пришлось опереться о холодную, влажную стену.
Ноги дрожали, колени подгибались. Медленно начала двигаться вдоль стены, водя руками по шершавой поверхности.
Внезапно пальцы наткнулись на что-то стеклянное. Я провела рукой дальше — еще и еще. Ряды банок!
Они стояли на деревянных полках, плотно прижатые друг к другу. Некоторые были покрыты толстым слоем пыли.
«Погреб, — пронеслось в голове. — Я в каком-то погребе!»
Продолжая ощупывать пространство, я наткнулась на деревянную конструкцию. Лестница! Сердце забилось быстрее.
Вцепившись в перекладины, я начала подниматься. Одна ступенька, вторая, третья… На четвертой нащупала крышку люка и толкнула её. Безрезультатно.
Навалилась всем телом — ни малейшего движения. Словно наверху стоял гранитный валун.
Обессиленная, я спустилась обратно. И тут кончики пальцев коснулись маленькой коробочки на полке. Коробок со спичками.
Руки тряслись так сильно, что первые три я выронила. Наконец, огонек затрепетал в темноте.
То, что я увидела, заставило меня похолодеть: мое свадебное платье, которое должно было быть белоснежным и воздушным, превратилось в грязную тряпку.
Кружева были порваны, подол измазан черной жижей. В углу валялась фата, смятая и испачканная, будто по ней топтались ботинками.
Спичка догорела, обжигая пальцы, и я снова оказалась в кромешной тьме.
Только теперь она казалась еще более зловещей, потому что я знала, как выгляжу в этом мраке.
Разговор с будущим мужем
После ухода матери Миши я продолжала сидеть за столом в недоумении.
Солнечные лучи играли на подоконнике, но я этого не замечала. Снова и снова прокручивала в голове наш разговор.
«Ты должна с ним расстаться!» — эти слова звенели в ушах, как назойливый комариный писк.
Что на нее нашло? Ведь еще вчера мы вместе обсуждали цветовую гамму свадебного торта, и она называла меня «доченькой».
Звук открывающейся двери вывел меня из оцепенения. На пороге стоял Миша, улыбающийся и какой-то непривычно воодушевленный.
В руках он держал сумку с продуктами.
— А вот и я! — он поставил сумку на стол и только тогда заметил мое состояние. — Эй, что случилось? Ты какая-то бледная.
Я подняла на него глаза.
— Твоя мама только что была здесь.
— И? — он присел рядом со мной на стул.
— Она требовала, чтобы я с тобой рассталась. Сказала, что никакой свадьбы не будет.
Миша взял мою руку в свою. Его ладонь оказалась очень теплой.
— Не бери в голову.
— Серьезно? Твоя мать приходит и говорит расстаться с тобой за несколько дней до свадьбы, а ты предлагаешь просто забыть?
Он потер переносицу — жест, который я всегда замечала, когда он не знал, как объяснить что-то сложное.
— Понимаешь, мама… она немного суеверная. Верит во всякие приметы, сны. Наверняка ей приснилось что-то нехорошее, вот она и накрутила себя.
— Суеверная? — я фыркнула. — По-моему, это уже за гранью обычных суеверий.
— Слушай, — Миша придвинулся ближе, — давай не будем об этом? Она успокоится, все встанет на свои места.
Я вздохнула. Может, он и прав? Незачем накручивать себя.
— Ладно, — я решила сменить тему. — Расскажи лучше, что там с твоим мальчишником? Уже решили, где будете отмечать?
Миша заметно оживился, и следующие полчаса мы обсуждали предстоящие торжества, но где-то на краю сознания все равно пульсировала тревожная мысль о странном поведении его матери.
Странные шаги
В полумраке погреба я судорожно сжимала почти пустой коробок спичек. Всего три штуки — последняя надежда в этой бесконечной темноте.
Внезапно сверху донесся звук. Я замерла. Шаги. Медленные, тяжелые, они становились всё отчётливее.
Я тут же задула маленький огонёк. Во тьме звуки стали еще отчетливее.
Сердце колотилось так сильно, что его стук отдавался в висках.
Я вжалась в угол между сырой стеной и полками с банками, стараясь дышать как можно тише. Шаги прекратились прямо надо мной.
Затем раздался протяжный скрежет — что-то массивное, возможно шкаф или комод, медленно двигали по деревянному полу.
Звук был такой, будто кто-то волочил тяжелый предмет, прилагая значительные усилия.
Снова шаги, теперь они начали удаляться. Постепенно стихли совсем. Обрушилась тишина — абсолютная, давящая на уши.
Я не двигалась, наверное, минут пять, хотя казалось — прошла целая вечность.
Мышцы затекли от напряжения. Наконец, собрав всю оставшуюся храбрость, я медленно двинулась к лестнице.
Каждый шаг давался с трудом. Ступеньки предательски поскрипывали под ногами, и каждый скрип казался оглушительным в этой тишине.
Добравшись до люка, я замерла. Прислушалась. Тишина. Осторожно надавила на крышку.
К моему изумлению, она легко поддалась. В ту же секунду яркий солнечный свет хлынул в погреб. Я зажмурилась.
Когда глаза немного привыкли, осторожно, стараясь не издать ни звука, выбралась из погреба.
Оказалось, что я находилась в старом деревянном сарае. Вдоль стен тянулись пыльные полки, заставленные ржавыми инструментами.
В углу громоздилась куча старых ведер и какого-то хлама. Пахло пылью, старым деревом и машинным маслом.
Я на цыпочках подкралась к стене и прильнула к широкой щели между досками.
Сквозь нее открывался вид на заброшенный двор, заросший по пояс сорняками. Старая яблоня с наполовину высохшей кроной печально раскачивала ветвями на ветру.
Покосившийся деревянный забор, казалось, вот-вот рухнет. Ни движения, ни звука — только шелест высокой травы и редкое поскрипывание старых досок сарая.
Звонок подруги
Телефон разразился веселой трелью — на экране высветилось «Машка».
Я улыбнулась, отвлекаясь от тяжелых мыслей о странном визите будущей свекрови.
— Ну что, невестушка, готова к завтрашнему безумству? — голос подруги звенел от возбуждения.
— Конечно, готова! — я почувствовала, как напряжение последних часов начинает отступать. — Только давай без салютов и прочей пиротехники, ладно?
— Да ты что, какие салюты! Все будет гораздо интереснее! — Машка сразу затараторила. — Слушай план: завтра утром я за тобой заезжаю, потом берем Олеську — она, кстати, обещала свой фирменный тирамису приготовить. Потом Вику подхватим.
— А куда едем-то? — поинтересовалась я, наблюдая, как Миша с интересом прислушивается к разговору.
— Я такой домик классный сняла, в лесу. Там и баня есть, и веранда огромная, и камин! Будем как в сказке — только мы, музыка и никаких посторонних на километры вокруг.
Миша, сидевший рядом на диване, приподнял бровь и усмехнулся.
— Там вообще безопасно? — громко спросил он, наклоняясь к телефону.
— Мишка, не волнуйся! — рассмеялась Машка. — Там коттеджный поселок, просто в лесной зоне. Никаких диких зверей, только дикие девчонки!
— Ну-ну, — протянул Миша, обнимая меня за плечи. — Надеюсь, моя невеста вернется из этого лесного приключения целой и невредимой. А то как-то не хочется менять планы на свадьбу.
— Не волнуйся, — я чмокнула его в щеку, — вернусь такой же прекрасной и готовой к браку.
— Так, голубки, хватит ворковать! — прервала нас Машка. — Рита, собери с собой что-нибудь удобное, купальник не забудь. И да, возьми то черное платье, которое на твой день рождения было.
Я кивнула, хотя она не могла этого видеть.
— Хорошо, мам, все возьму.
— Отлично! Тогда до завтра!
Я откинулась на спинку дивана, чувствуя, как предвкушение праздника вытесняет все ненужное.
Миша продолжал обнимать меня, рисуя пальцем узоры на моем плече.
— Знаешь, — задумчиво произнес он, — я даже завидую.
— А у тебя разве скучнее будет? — я повернулась к нему. — Что там Димка для твоего мальчишника придумал?
— Да так, скромненько — баня, шашлыки, — он улыбнулся. — Зато без всяких там домиков в лесу.
Домик в лесу
Солнечные лучи настойчиво пробивались сквозь занавески, когда я открыла глаза.
На часах было начало десятого. За окном щебетали птицы, а легкий ветерок колыхал белые шторы — день обещал быть великолепным.
Телефон завибрировал. Машка написала.
«Солнце, подъем! Через час буду у тебя. Чтоб была при полном параде!»
Я осторожно выбралась из постели, стараясь не разбудить Мишу. Он сладко посапывал, раскинувшись на кровати.
Быстро приняв душ, я начала собирать вещи. В последний момент закинула в сумку теплый свитер — мало ли.
На кухонном столе оставила записку: «Уехала на девичник. Люблю тебя! P.S. В холодильнике есть котлеты». Улыбнулась, представив, как Миша будет читать это послание.
Ровно через час под окнами просигналила Машка, сидя в своей красной Хонде.
— Готова?
— Пионер всегда готов! — я забросила сумку в багажник.
По пути мы заехали за Олесей. Вика ждала нас у своего подъезда с загадочным чемоданчиком, содержимое которого категорически отказалась показывать до вечера.
Дорога за город пролетела незаметно. Мы включили любимые песни, распевали их во весь голос, делились последними новостями и сплетнями.
Олеся рассказывала о своем новом ухажере, Вика жаловалась на начальника, а Машка травила байки про своих клиентов из салона красоты.
Через два часа асфальт сменился грунтовкой, а вдоль дороги потянулся густой лес.
Машка уверенно вела машину по извилистой дороге, пока мы не увидели старый, потемневший от времени указатель.
— «Грoбoвoе», — прочитала вслух Олеся и поежилась. — Маш, ты серьезно?
— Очень позитивненькое названьице, — хмыкнула Вика. — Прям так и тянет повеселиться.
— Да ладно вам! — отмахнулась Машка. — Название, может, и так себе, зато место отличное! Вот увидите!
— Надеюсь, это не какой-нибудь заброшенный лагерь? — пошутила я, разглядывая мрачноватые ели по обеим сторонам дороги.
— Расслабьтесь, неженки! — Машка свернула на более узкую дорогу. — Там такой домик — закачаетесь! Я специально выбирала самое уединенное место, чтобы никто не мешал нам как следует оторваться!
Мы переглянулись с девчонками. Что ж, будем надеяться, что всё будет так, как и нахваливала Машка.
Что любит холодец: чтобы всегда застыл и был как слеза. И без жира