«Ты мне не жена — мы ведь не расписывались в ЗАГС, верно?»

— Какая я тебе жена? Мы что, в ЗАГС ходили? Штампы ставили? Кольцо на палец надевал?

Вероника опустила глаза. Она мечтала обо всём этом, но годы шли, а отношения с Артёмом оставались без официального статуса.

— Нет! Нет! И нет! — рявкнул он. — Ты мне никто! С чего ты взяла, что можешь называться женой?

— Артём, не молчи, поговори со мной! — взмолилась она, осторожно коснувшись его руки.

— А тебе есть что добавить? — он отстранился. — Ты уже ляпнула лишнего!

— Но я же ничего плохого не сказала… — пробормотала Вероника.

— Запомни: молчание — золото! Особенно для тебя! — он демонстративно отвернулся к окну.

— Ну не дуйся, милый… — она придвинулась ближе.

— Лучше бы молчала! — вскинул он руки. — Вы, бабы, с одной фразы умеете всё испортить! Вас этому учат, что ли?

Вероника подумала, что он всё ещё сердится из-за утренней сцены. Тогда он разбил две кружки — свою и её.

— Ну как так можно? — возмущалась она. — У всех руки как руки, а у тебя — грабли! Свою разбил — ладно. Но мою зачем трогал? Хотел, чтобы ни одной любимой чашки не осталось?

Обычная бытовая ссора. Но Артём ушёл, надувшись, а вернувшись, весь вечер молчал. На ужин не вышел, хотя она звала несколько раз. Нужно было мириться.

— Да ладно тебе, купим новые кружки в субботу! А с руками… потренируешься!

— О чём ты вообще?! — вспыхнул он. — Ты понимаешь, что натворила?

— Я могу извиниться… — растерялась она. — Не злись!

— Извиниться?! — он рассмеялся нервным смехом. — Если бы «прости» могло стереть сказанное, я был бы счастлив! Но ты меня добила!

— Боже, да что я такого сказала? — только тут она поняла, что дело не в посуде.

— Кто сегодня моей начальнице заявил, что она говорит с женой Артёма?! — он сжимал кулаки от злости.

— Ты был в душе, телефон зазвонил… — пролепетала она. — Я ответила, сказала подождать. Она спросила, кто я. Ну, я и сказала — жена. А когда передала трубку — она уже бросила. Разве это криминал?

— Ты ещё спрашиваешь?! — лицо его налилось краской. — Какая ты мне жена? Мы в ЗАГС ходили? Штамп есть? Кольцо надевал?

Вероника сглотнула. Она мечтала об этом, но…

— Нет! Нет! И ещё раз нет! — кричал он. — Ты — никто! Почему ты решила, что имеешь право так себя называть?

— И сколько ещё продлится эта комедия? — усмехнулась Вера Павловна, мать Вероники.

— Мам, — нахмурилась та. — Сейчас другие времена. Ты сама после папы с кем только не…

— Не ври на мать! — улыбка осталась, но голос стал стальным. — Я-то в свои годы знала цену всему. А ты подумай о будущем.

— Мам, тебе пятьдесят пять — это не старость. Тебя ещё и саму могут замуж позвать!

— Будет достойный мужчина — не откажусь, — поправила она седую прядь. — А пока — обхожусь заменителями.

— Мам… — усмехнулась Вероника.

— Но слушай: сожительство — это не брак. Ни тебе защиты, ни прав.

— Если есть любовь — не нужны гарантии.

— А если любовь уйдёт? Останешься с пустыми руками. Брак — это хоть какая-то страховка.

— У нас с Артёмом всё хорошо. Шесть лет вместе. Зарплаты равные. Зачем штамп?

— Хоть бы шутила о свадьбе, называла «мужем». Пусть привыкает. А потом — венчайтесь!

— А если испугается?

— Значит, не твой. Взрослый человек должен нести ответственность.

Подруга Ира тоже не молчала:

— Представь: купите квартиру, оформите на него. А потом расстанетесь — и ты ни с чем.

— Я найду чеки, свидетелей…

— Или просто поженитесь! — хитро подмигнула она.

Вероника начала называть Артёма «мужем». Он сначала смеялся, потом привык. Она и сама стала верить в это — до того злополучного звонка начальнице…

— Мы же шесть лет вместе! — голос дрожал. — Я думала, мы семья…

— И помолчала бы! — он метался по комнате. — Из-за тебя меня увольняют!

— Но я всегда звала тебя мужем!

— А теперь из-за этого всё рухнуло! Я не то что в ЗАГС — я и жить с тобой не собираюсь! Собираю вещи!

— Ты серьёзно?.. — Вероника не могла поверить. — Я просто сказала, что жена…

— Светлана Сергеевна держала меня на работе по… особым причинам. А теперь, раз я «женат», ты ей — помеха!

Через неделю в дверь позвонила сама Светлана Сергеевна.

— Простите за беспокойство, — сказала она. — Хотела прояснить ситуацию. Не увольнение… а обман. Мы думали, он свободен.

— Мы не расписаны, — прошептала Вероника.

— Сожительница, — поправила та. — Но теперь вы свободны. И, знаете… — она слегка улыбнулась, — он вам не пара. Не муж, не сожитель — так, чудик на букву «м».

Вероника кивнула. Возразить было нечем.