О том, как расставалась семья Сумароковых, четвертый подъезд по адресу проспект Ленина тридцать три запомнит на всю оставшуюся жизнь. Жена выбрасывала вещи мужа с балкона, муж собирал их и возвращался в квартиру с правоохранителями, настаивая, что здесь и его квартира тоже, и здесь живет и растет его дочь Анна.
Анюте было пять лет, и девочку все жалели. Скандалы родителей сделали из улыбчивого открытого ребенка тень с огромными перепуганными глазами. Но в один прекрасный день Виталий Сумароков, видимо решил, что, опять же, ради ребенка, ему стоит исчезнуть из жизни своей склочной супруги. И он исчез.
Виталий купил билет на автобус и укатил в другой город. Своей матери мужчина сообщил:
— Пока поеду на заработки. Пусть Маринка остынет немного. В последнее время она совсем из ума выжила — упрекает меня в измене, говорит, что я с Ленкой спутался, с работы которая.
Галина Степановна только вздохнула, сын ее никогда особой-то верностью не отличался. Маринка, невестка, много лет его ловила на горячем, то с соседкой увидит, то разговор фривольный в телефоне найдет. О ситуации, которая недавно случилась в семье Виталика, пенсионерка знала, невестка сразу же ей позвонила:
— Мама, ну сколько можно? — орала она в трубку, — когда это кончится? Сколько ваш сын еще будет надо мной издеваться? Сколько я его прощать буду?
— Мариша, — попыталась успокоить невестку Галина Степановна, — все образуется. Не гони ты Витальку, у вас же дочь растет. О ней подумай, Мариночка!
— Ни за что! — завизжала Марина, — никогда этого не будет! Я лучше одна ребенка воспитывать буду, чем его еще раз прощу!
Галина Степановна подозревала, что сын просто бежит от проблем. Она у Виталика прямо спросила:
—Виталь, а как же Анечка? Как девочка будет без тебя?
— А пусть матери спасибо скажет, — разозлился Виталий, — это не я семью разрушил! Какие ко мне претензии, мама? Да с Маринкой жить невозможно! Она меня замучила! Мне нужно немного отдохнуть, собраться с мыслями. Вернусь через пару месяцев, а там — посмотрим.
Виталий уехал, а Марина, его жена, на следующий же день узнала, что беременна. Теперь она перед всеми соседями, не стесняясь, проклинала бросившего ее предателя, который оставил ее «с мал мала на руках и в животе». Марина бросилась к свекрови, Галина Степановна тоже попала под раздачу:
— Аааа, сынулю любимого покрываете? — орала Марина, — немедленно отвечайте, мама, где Виталька?! Я второго ребенка на какие шиши должна воспитывать? Немедленно говорите мне адрес!
Галина Степановна объясняла, что о сыне сама ничего не знает. Марина несколько месяцев искала мужа, а потом, это неблагодарное дело бросила. Пришлось мириться с настоящим — теперь она мать-одиночка.
Родилась Арина. И если старшую мать любила и хотела, ведь тогда у нее с мужем еще все было прекрасно, то младшая стала ее наказанием. Как Марина не старалась, но Аришку полюбить так и не смогла.
— Ты — мой крест! — говорила мать еще совсем маленькой Аришке.
— А что такое крест? — спрашивала малышка, забравшись вечером под одеяло к старшей сестричке.
— Не знаю… – честно признавалась та.
Отношения у сестер с самого начала были не слишком теплыми. Старшая отлично видела, что мать второго ребенка не любит. Марина истинного отношения к Арине не скрывала. Марина могла стукнуть малышку, накричать на нее, поставить в угол. Аня невольно копировала поведение родительницы, от нее Арише тоже доставалось. Марина надрывалась на двух работах, а детей оставляла с бабушкой, со своей матерью.
Бабушка Катя, с мягкими большими руками, которые знали, что такое тяжелый труд в деревне, одинаково сильно любила обеих внучек. Может, даже чуть сильнее вторую, она тоже видела отношение к ней матери.
Как назло, Арина еще и копией бросившего их отца уродилась.
— Гнилое яблоко от гнилой яблони! — зло бросала мать, — такая же, как и папаша! Такая же подлиза, хитрюга. Врет все время, изворачивается. Да и физиономия такая же!
Сама Марина была светловолосой, фигуристой, красивой. А Аринка, словно смуглый юркий тощий сверчок с темными глазами, темными блестящими косичками. Красота с примесью чего-то восточного расцветет намного позже, а пока мать не забывала укорять дочь и за то, что она «гадкий утенок» в папашку.
За поступок отца мать винила второго ребенка. Любви на Арину просто не нашлось, все выместила обида, все смел материн характер, который та не желала смирять даже ради родного чада.
Когда Арине исполнилось шесть, мать вышла замуж второй раз. За хорошего человека. Но только и в этой семье Арина осталась девочкой чужой, хотя Анну Анатолий полюбил как родную. Через некоторое время в семье появилась и третья девочка – Полина. Мамина радость, папина принцесса, а Арина так и осталась «этим недоразумением».
«Недоразумение» росло довольно замкнутым при таком отношении родителей и сестер. Но она отчаянно хотела стать родной своим родным людям — училась на отлично, первая была на олимпиадах, ходила в кружки, где ее успехи отмечали все преподаватели.
— Выскочка! Тебе лишь бы вылезти вперед, бесстыжая! – рявкала недовольная мать.
Марина всегда находила, в чем упрекнуть ребенка. Арина выслуживалась, как могла — и по хозяйству помогала, и оценки отличные зарабатывала. Только никто этого не замечал. Кому она нужна была, кроме бабушек? Когда скончалась Галина Степановна, стало только хуже
Время шло, и сестры отдалялись друг от друга все больше. Даже по фото это было видно, вот мать с отцом нежно смотрят друг на друга, между ними крепко обнялись и широко улыбаются Аня с Полей, а Аринка на отшибе стоит, как неприкаянная, как чужая, как ненужная.
Нелюбимые дети по определению не умеют быть счастливыми. И научить их счастью некому, ведь никто не открывает им своей души, не делится светом и теплом. Арину любила бабушка, любили в школе, в кружках, во дворе, но только не дома.
Дома она была не просто пустым местом, раздражающим фактором. Хорошей учебой, помощью в домашних делах, попытками сблизиться с сестрами, любви заслужить не удалось. И выросла в маленьком ребенке колючая стена. Раз не хотят, и она навстречу идти не будет.
Малышка вырастила броню из камней, собрала их из тех, которые раз за разом бросали в нее родные люди. Она стала сильной, она научилась достигать своих целей, давать отпор обидчикам. Расправила плечи Арина в подростковом возрасте, в четырнадцать она впервые нахамила матери в ответ на ее упреки.
Арина Вернулась со школы и прилегла отдохнуть, ночью девочка толком не спала, готовилась к контрольной. Марина, забежавшая домой пообедать, увидела дочь спящей и разразилась гневной тирадой:
— Просто прекрасно! Я, значит, на работе колгочусь, деньги зарабатываю на нашу большую семью, а эта пришла со школы и спать завалилась! А у нас что, с недавнего времени домработница появилась? Или посуда сама себя моет? Поднимайся немедленно, лентяйка и вперёд порядок на кухне наводить! Вечером приду, увижу хоть одну соринку, тебе будет мало места!
Арина поначалу ввязываться в ссору с матерью не хотела, девочка упорно прикидывалась спящей, на выпады родительницы не реагировала. Марина добавила децибел в голос:
— А я, с кем разговариваю? Со стенкой что ли?! Быстро вставай, чтобы через минуту стояла у раковины и намывала посуду! Нахлебница, дармоедка! Я почему тебя должна кормить? Отрабатывай доступ к холодильнику!
Арина подняла голову и зло уставилась на мать:
— Ещё четыре года ты будешь обязана меня кормить, одевать и обувать! Не устраивает такая перспектива? Я сейчас же пойду в опеку и скажу, что хочу жить в детском доме. Как ты думаешь, чем тебе это грозит? А ещё расскажу, как ты руки распускаешь, как ты меня оскорбляешь. У меня и диктофонные записи есть. Как считаешь, Полина, у тебя останется после такого? Да весь город тебе и муженьку твоему в лицо плевать будет! Вы же на людях таких хорошие, такие заботливые, такие любящие, никто вашего истинного лица, кроме меня, не знает! Хочешь себе такой славы? Я тебе её легко устрою! Я не нанималась вам прислуживать, поели — каждый за собой тарелку помойте. Нечего каждый божий день скидывать мне целую гору в раковину!
Марина, не ожидавшая такого отпора от всегда покорной дочери, даже растерялась, но быстро взяла себя в руки.
— Ах ты гадина! — взвизгнула женщина, — да я сейчас… Да я… Где ремень?! Я сейчас тебя так отхожу, что мало места будет!
Марина выскочила из комнаты, Арина достала из-под подушки телефон и включила камеру, когда мать забежала в комнату, уже шла видеосъёмка.
— Вот так дорогая мама ко мне относится, — заговорила Арина, — ремнём меня бить собралась! Видите, что у неё в руках?
Марина тут же ремень спрятала за спину и быстро выскочила из комнаты. Вечером она на кухне жаловалась старшей дочери и мужу:
— Вот что она вытворяет! Угрожает, говорит, что в опеку пойдёт, опозорит нас с тобой, Толя, на весь город. Вот что с ней делать?
— Терпеть. Сейчас, Марина, столько новых законов вышло, что за избиение реальный срок получить можно. Ты давай, прекращай и правда руки на неё распускать! Дождёмся её совершеннолетия, и пусть катит куда хочет! Тогда с нас и взятки будут гладки!
Первой упорхнула из дома именно Арина, сначала поступила в хороший ВУЗ и переехала в общежитие. Учебное заведение закончила с красным дипломом, на четвертом курсе встретила будущего мужа, и перебралась к нему.
— Наконец-то мы от тебя избавимся! — когда Арина переезжала в общежитие, в напутствие ядовито бросила ей мать.
Аня и Полина тоже промолчали. Никто даже и не подумал о том, чтобы обнять дочь и сестру.
Несколько лет Арина с родственниками не общалась. На свадьбу к Арине из родни не пришел никто. Она и не ждала особо, но на торжественной части, когда слово дали родителям мужа, что-то в груди кольнуло. Зашевелилась обида, горечь, которую она много лет носила в душе. Почему так? Чем она так провинилась?
Второй из родительского дома перебралась в столицу Анна. В Первопрестольной подцепила москвича с квартирой и внушительной зарплатой, устроилась просто отлично. Не жила, а как сыр в масле каталась. А вот младшая, самая избалованная, хоть и перебралась от матери с отцом в свою жизнь, по факту была беспомощной и инфантильной. Она даже замуж вышла за первого встречного. Родители любимой доченьке не перечили: они были на все согласны, чтобы только любимая Полюшка была счастлива.
Арина с Иваном жили в просторной трешке. Она досталась ему от деда. Пенсионер, чувствуя, что остается ему в этом мире не долго, отписал любимому и единственному внуку квартиру. Работа была стабильная, хорошо оплачиваемая. Именно Ваня научил Арину любить. Он ей показал, что такое настоящая забота, нежность и внимание. Муж для девушки стал чем-то гораздо большим, чем просто супруг. Постепенно женщина оттаивала, она по достоинству оценила отношение к ней самого близкого на свете человека.
Бабушки Кати давно не стала, и долгое время Арина жила, словно среди суровой зимы, где никто по-настоящему тепла ей не давал. Она никогда и ничего не просила у матери и отчима. Обида, гордость, самодостаточность, из Арины выросла железная леди, которой по плечу оказался даже бизнес. Ваня помог с открытием, вместе они нашли деньги и раскрутили собственное дело. Салон красоты со звучным названием «Немезида» вскоре стал в городе самым успешным, а подчиненные смотрели на Арину Витальевну с нескрываемым трепетом и глубоким уважением. Она требовала много, но за своих всегда стояла горой.
Отчима не стало неожиданно. Об этом Арина узнала из социальных сетей, ей написала бывшая соседка. И мать пришла… Да—да, именно к Арине, а не к двум своим другим, любимым дочерям. Не просила, а фактически требовала, чтобы средняя помогала ей деньгами.
— Я требую помощи! — говорила Марина средней дочери, — мне жить не на что!
— А почему ты ту же просьбу не озвучишь Ане? У нее муж богатый, живут в столице, — Арина решила сразу прояснить все.
— Потому что у нее своя жизнь, она далеко, и всегда мы с отцом ей помогали, а не наоборот! Поля тоже… Сама ведь знаешь, она такая… Ей тяжело. – у матери даже голос менялся на нежный и журчащий, когда она о младшей говорила.
— А я — ломовая лошадь, которая только и нужна, чтобы работать круглосуточным беспроцентным банкоматом, да? Как удобно! — Арина от ехидства не удержалась.
Но мать ни капли не смутилась:
— Ну да. Мы, между прочим, с Толей, тебя вырастили, все тебе дали.
— Все? Да мне куклы лишней никто не купил никогда. Все Анечке, все Полечке, а этой пойдут сломанные игрушки сестер! Так, мама? — не выдержав, взорвалась Арина.
— Неблагодарная! Да кому ты нужна, кроме меня на этом свете!
— Знаешь, мам, у меня есть муж. И этот человек, который действительно любит меня и ценит. Ни копейки не дам, иди к своим любимицам и проси! — отрезала молодая женщина.
Мать поджала губы, вылила еще ушат помоев на свою нелюбимую дочку, и ушла, демонстративно громко хлопнув дверью.
— А знаешь, я тобой очень горжусь! Наконец-то ты дала ей отпор! Она привыкла пользоваться тобой, — сказал муж, который все слышал.
Арина обняла его и горько расплакалась:
— Я уже взрослая, и не нужен мне никто, кроме тебя, понимаешь, но… Но горько так! Ну почему? За что? За то, что я на отца похожа?
Ответить Ивану жене было нечего. Он просто гладил Арину по волосам, и она постепенно успокаивалась, вслушиваясь в его глубокое дыхание.
А потом, когда мать уже три месяца как исчезла с радаров, Арине позвонили. Номер она не знала:
— Слушаю.
— Я… я твой отец, Арина, — сказал мужской голос, незнакомый и такой далекий, — если ты не против, я хотел бы встретиться с тобой.
— А номер где взяли? — как-то стушевалась Арина.
— Мать дала, — признался незнакомец.
Уютное кафе неподалеку от дома мягко мигало гирляндами в виде тыковок, на дворе мела золотом листвы теплая осень. Мужчина, уже седой, подтянутый, сел напротив Арины и улыбнулся:
— Здравствуй, дочь. Как живешь?
— Расплачиваюсь за ваш поступок. Мать винит меня в том, что вы бросили ее… — честно созналась Арина.
— Я вас не бросал, я ушел от вашей матери… Я пожалел Аню, а о тебе вообще ничего не знал… Она тогда так тяжело переживала наши с Мариной скандалы. А потом я узнал, что родилась ты. Хотел написать, позвонить, приехать, но… Понимал, что твоя мать не позволит мне тебя увидеть, поговорить, обнять.
— Наверняка не дала бы, в этом вся моя мама! — фыркнула Арина, — а теперь-то вы зачем явились?
— Я сначала хотел увидеться с Аней, но мать давно настроила ее против меня, выставив родного отца злейшим врагом. Тогда я решился связаться с тобой. Я попросить прощения хочу… Болею, уйду скоро…
— Мне жаль, — Арина опустила голову.
Не было на него обиды, и гнева не было. Перед молодой женщиной сидел человек, на которого она была так похожа, и которого видела впервые. Ее отец. Настоящий, живой, который все эти годы любил ее и помнил о ней.
— Когда я ушел от твоей матери, я уехал на заработки на север. Поначалу мне там очень непросто пришлось, но в итоге я сумел там сделать неплохую карьеру. Правда теперь вот мне эта пахота таким недугом нехорошим аукнулась, что думать страшно. Но, уж как есть. А потому я бы хотел оставить тебе все, что имею…
Арина растерянно похлопала глазами:
— Боюсь просить о количестве приваловских миллионов.
Мужчина улыбнулся, помолодев на десяток лет.
— Поверь, я не бедный человек и наследовать тебе будет что.
— Да я и сама не бедный человек. А вы… Ты надолго сюда?
— На пару дней, только чтобы составить завещание у нотариуса. И маму проведать, я ведь даже на похоронах не был… Мне здесь негде остановиться, да и смысла не вижу.
Арина молчала. Она отлично понимала, что перед ней человек, которому осталось… А сколько, кстати? Явно немного, желтоватая, словно бы восковая кожа, запавшие щеки, уже тусклые глаза. И что-то щелкнуло в молодой женщине:
— А поживешь у нас с Ваней?
Он пристально посмотрел на дочку, и медленно, словно бы не решительно, кивнул.
Арина была уверенна, что муж поддержит ее в этом решении. Так и вышло. Иван искренне обрадовался тестю. Они быстро сдружились, а через неделю Арина поняла, что дела отца совсем плохи.
Он уходил, медленно, но верно. Не жаловался, а радовался тому, что с ним близкий человек, его ненаглядная Ариша. Арина именно в день, когда его не стало, узнала, что ждет ребенка. На п УЗИ сказали, что у нее близнецы, две крошечные девочки. Она горько плакала от счастья и от сожаления, что дед так и не увидит внучек.
Еще Арина поклялась себе, что будет любить своих детей одинаково сильно, на кого бы они не были похожи, и как бы у нее не сложилось с Иваном. Но опасения были напрасными. Малышки появились точно с срок, крепенькие, здоровенькие, и какие-то похожие сами на себя. Пока росли, в них проглядывали то черты мамы, то черты папы. Арина прислушивалась к себе, словно пытаясь понять, кого же она любит больше: Наташу или Олю? И ответ всегда был один: обеих. Так сильно, что дыхание от нежности перехватывает.
Бабушка даже не позвонила поздравить с рождением девочек. Арина решила, что это закрытая страница в ее жизни. Нет смысла жить обидами, нет смысла постоянно бередить прошлое, надо смотреть вперед, надо жить будущим. А в будущем у нее ее прекрасные дочери, дом полная чаша, любимый муж.
Отец оставил Арине два огромных дома на севере, в соседнем городе, внушительные суммы на счетах, дачу, два автомобиля, комплект золотых украшений, которые покупал младшей дочке на ее восемнадцатилетние, но так и не решился подарить. Женщина часто вспоминала отца. Дочки подрастут, и она непременно расскажет им про дедушку, который так и не сумел их дождаться. Она была уверена: он был бы безумно рад этим хохотушкам с косичками до плеч, которые мазали друг друга кашей и очаровывали всех вокруг.
А мать Арины так и не нашла в себе сил и разума, наконец, повернуться лицом и душой к своей средней дочери. Она предпочла обвинить ее в жестокосердии, осыпать проклятиями и вычеркнуть из своей жизни. Но Арине было уже все равно, у нее есть новая любовь, ее семья. С ними она могла быть самой собой, и на нее смотрели с теплотой и искренностью. Ваня оказался прекрасным отцом, а девочки росли здоровенькими, общительными и умными куколками мамиными и папиными, радостями и солнышками. И Арина щедро отдавала им то, чего не было у нее в ее родительской семье.
Муж позвал родственников на мой день рождения без моего согласия. А когда они пришли, их ждал сюрприз