— Мою маму — в дом престарелых? Не бывать этому. Я тебе тоже сюрприз приготовил

Мама плакала в трубку, и сердце Николая дрогнуло. Он уже собрался по давно сложившейся привычке отказать матери, сославшись на дела и заботы. Отказать и не поехать. Некогда ему. Ну что это, право слово? Какие ещё поездки! До отпуска два месяца. Вот тогда и приеду.

Но сейчас что-то защемило в груди, затрепетало, как в детстве, когда он жаловался маме на соседских хулиганов, поколотивших его. Николай даже физически почувствовал, как мама гладит его по шишкам и ссадинам, и боль уходит…

— Что случилось? Мама, ты здорова? — спросил он и испугался.

А вдруг заболела? Ведь Николай даже не думал о том, что мама может тяжело заболеть, что её не станет когда-нибудь…

— Нет, сыночек, не болею я. Тут дело похуже будет. Умоляю тебя, приезжай. И Машеньку захвати с собой. У меня к вам разговор очень серьёзный будет.

— Хорошо, мама. В выходные приедем вместе с Машей. Всё, успокойся, а то с сердцем плохо станет. Не переживай, всё уладим, нет таких проблем, которые нельзя было бы решить.

Николай действительно так считал. Добившись высокой должности, он знал, какой ценой она ему досталась, сколько нужно было трудиться, выкладываться по полной. И сейчас, сидя в кресле генерального директора предприятия, он привык к тому, что все его проблемы и задачи решались. Пусть даже и не сразу.

— Маша, у тебя планов на выходные нет? Нужно в субботу к маме ехать. Что-то там у них стряслось. Наверное, Людка опять что-то учудила. Как была злыдней в молодости, так и осталась такой же, ничего в человеке не меняется.

— Да, сестрица у тебя ещё та особа, ради своей выгоды хоть на что пойдёт! Съездим обязательно, — отвечала жена.

В субботу супруги поехали в родное село Николая, что располагалось среди красивых густых лесов, за триста километров от их города.

Приближаясь к своей малой родине, Николай опять расчувствовался. Приятно щемило сердце. Вспомнилось босоногое детство, беспечная и радостная юность.

— Коленька, сыночек, Машенька! Приехали, мои золотые! — Зоя Алексеевна кинулась обнимать желанных гостей.

Николай увидел, как она сдала, осунулась. И голова стала совсем белой. Годы немилосердны к нам. Особенно, к старикам. По ним это особенно заметно.

— Мама, как вы тут? Не болеете, всё у вас хорошо? А то меня Коля напугал, говорит — маму кто-то обидел, — стала расспрашивать Зою Алексеевну сноха.

— Ой, Машенька, тут такое произошло. Даже не знаю, как рассказать… Ну это всё потом, идёмте за стол. Умойтесь с дороги — и обедать. Всё разговоры после.

После сытного обеда Зоя Алексеевна поведала сыну и снохе о своей беде.

— Людка совсем с ума сошла. Озверела просто, матери такое предлагать! И как ей в голову подобное пришло? Это Федька ейный с панталыку её сбивает. Алкаш беспросветный. Работать не хочет, а пить-то на что-то надо. Вот он и сподобил её на это грязное дело.

— Мам, ты, главное, не волнуйся. Объясни мне толком, что Людмила от тебя хочет? — успокаивал мать Николай.

Зоя Алексеевна заплакала.

— Какой стыд, сынок! И как же ей перед людями не совестно? Ведь это грех какой — мать родную сдать в приют!

— Что ты сказала? — Николай растерялся.

Что угодно он мог ожидать от своей вредной сестрицы, но только не такого.

— Да, на днях пришла ко мне и говорит — собирайся, мать, поедешь в дом престарелых. А дом твой мы будем продавать. Дарственную, говорит, оформишь на меня и поедешь. Кольке дом всё равно не нужен. Он там в деньгах купается, ему твоя развалюха без надобности. В мою пользу давно уж от него отказался. Так и сказала мне, бесстыжая, и глазом не моргнула. Матери такое сказать — это как?

Зоя Алексеевна вытирала горькие слёзы, не могла справиться с болью и обидой. Маша приобняла свекровь, пытаясь успокоить расстроенную женщину.

— Не плачьте, мама. Не надо. Всё образуется. Не плачьте.

— Да как же не плакать, Машенька? Ведь она мне дочь родная! Дочь, ты понимаешь? А ведёт себя как чужой человек, как враг!

— Это что же она такое придумала, мерзавка! Как у неё на такое ума хватило-то? — Николай расстроился.

— Ты же ей всегда говорил, что не будешь претендовать на дом, Коля. Ну вот она и удумала мать вышвырнуть и дом продать, не дожидаясь моей смерти.

— Да я как лучше хотел! — в сердцах проговорил сын. — Я живу в достатке, а Людка перебивается, вечно сидит без денег со своим алкашом. Вот я и решил, что так будет правильно, по справедливости. А она вон что придумала, змея подколодная!

— Коля, ты поговорил бы с ней. Ведь она от своего не откажется. Так и будет ко мне ходить, пока я не соглашусь. Да ещё и Федьку притащит с собой. А тот церемониться не будет, может и стукнуть. Ему это ему очень даже просто, он в вечном подпитии находится.

— Мама, поедем к нам. Дом у нас большой. Всем места хватит, — предложила Маша. — Мы ведь вас не раз уже звали, а вы не соглашаетесь. Так, может, сейчас и самое время уехать отсюда?

— Спасибо тебе, Машенька, добрая душа! Да только я из своего дома никуда не хочу уезжать.

— Нет, мам, правда! Поедем к нам. Людка ведь не отстанет от тебя, — проговорил Николай.

— Нет, сынок. Не поеду. Не обижайтесь на меня, старую. У нас, стариков, свои причуды. В своём доме умереть хочу. Среди родных стен. Ты, сынок, с Людкой поговори, приструни её. И ладно.

Николай вышел из дома, сел на лавочку возле дома, задумался. Нужно было придумать что-то. Сделать так, чтобы учесть пожелания матери, не забирать её из родного дома и в то же время приструнить распоясавшуюся сестру. Её-то, конечно, следовало проучить за такую подлость.

Постепенно в голове Николая уже сложился примерный план действий.

— Мам, я к Людмиле доеду, поговорю с ней, мозги на место вставлю, — зашёл в дом Николай.

Он с отрадой отметил, что мать немного успокоилась. Они с Машей мирно беседовали, та ей показывала фотографии из телефона — её внуков и правнука, Матвейку, что родила недавно их старшая дочь.

Взяв ключи от машины Николай вышел из родного дома, поехал к сестре.

Та его встретила неприветливо, чего и следовало ожидать.

— Чё, нажаловалась уже маманя? Примчался, сынок, заступаться!

— Ты что творишь, бессовестная? Где твои мозги — мать родную в дом престарелых? Совсем не жалко? Или ты никогда не знала, что это такое — совесть и жалость?

— А ты не ори здесь! Хорошо тебе рассуждать — с такими деньгами. А нам что делать? Мы вон все в долгах и кредитах. Чем-то мы должны рассчитываться. А матери уже всё равно, где доживать!

— А работать не пробовали? Морды разъели, сидите дома, бездельники! Водку жрёте. Долги у них. Сами задолжали — сами и расплачивайтесь. Мать при чём?

— А ты тут не командуй. Будешь орать на своих подчинённых, а здесь нечего. Ты от дома отказался — был такой уговор? Так что же теперь? Дом мой, оформлю и продам. Я бы мать и к себе могла взять, да Федька не хочет, — запросто, как о ком-то постороннем сказала Людка.

— Я отказывался, было дело. Но никогда не думал, что ты совесть потеряешь до такой степени, что будешь мать из своего дома гнать. Поэтому сейчас я всё решу по-другому, — резко сказал Николай.

— А к себе мать и забери. И всё проблемы решатся, — бойко отвечала сестра.

— Я бы её забрал, с большим удовольствием. Но наша мама хочет доживать в своём доме. А тебе наплевать на это желание самого родного человека. Тебе чужой алкаш ближе матери стал!

— Не трогай моего мужа!

— Да не нужны вы мне оба, трогать вас. Живите, как знаете. Только я своё решение уже принял. Приехал узнать у тебя кое-что. Всё… Узнал.

— И какое же это решение? Не станешь отказываться от доли в доме матери?

— Нет. Я сделаю всё по-другому. Тебе совсем ничего от этого дома не достанется!

— Это как? Ты что это такое придумал? — закричала Людмила, почувствовав, что запахло жареным.

— Я учёл желание мамы дожить в своём доме до самой смерти. Для меня это желание святое и незыблемое. Но и от вас, бездельников, я её постараюсь обезопасить.

— Это как же, интересно?

— Дом свой она мне подарит. Сейчас же поедем в район к нотариусу и оформим дарственную на меня.

— Что? Да как ты посмел до такого додуматься! Не делай этого! Ты же обещал! Тебе что своих богатств мало?

— Когда-то я думал, что поступаю правильно, пообещав тебе не претендовать на долю в родительском доме. Хотел как лучше. Но таких подлых, как ты, надо учить. Вот и получай теперь то, что заслужила.

— Ты не посмеешь так сделать! Это нечестно! — визжала Людка.

— А мать в дом престарелых сдать — это, по-твоему, честно? Нашлась праведница.

Да, и ещё. Если ты или твой Федька захотите мать обидеть, будете дело иметь с полицией. Участкового я предупрежу. Да и сам буду почаще сюда наведываться — проверять, как у мамы здоровье и как мой дом тут стоит.

Николай вернулся в дом к матери.

— Собирайся, мама. Поедем к нотариусу. Дарственную на меня оформим, и будешь дальше спокойно жить в своём доме. Я-то уж тебя никуда не отправлю и не выгоню из родных стен.

— Вот как хорошо ты придумал, сынок. А Людка? Не будет возражать? Вдруг она обижать меня станет?

— Не станет. А если что, вот телефон участкового. Ему позвонишь. И мне. Я приеду, ей мозги на место быстро поставлю.

Вот так решилась одна из многочисленных историй, связанных с родительским наследством.