Дом семьи Петра выглядел внушительно: два этажа, кирпичная кладка, ухоженный участок. Приезжая сюда еще в статусе невесты, Яна всегда восхищалась красотой дома, но теперь, став частью семьи, девушка чувствовала странную тревогу.
— Не стесняйся, располагайся, — Петр затащил в комнату последний чемодан. — Теперь это и твой дом тоже.
Яна кивнула, стараясь улыбнуться. После свадьбы прошла всего неделя, и переезд в дом родителей мужа был логичным продолжением событий. Петр работал вместе с отцом в семейном бизнесе, а родители настояли, чтобы молодые «начали с семейного гнезда, как положено». Яна не возражала. После детдома и общежития колледжа ей хотелось почувствовать тепло настоящей семьи.
— Петя, иди сюда! — раздался голос Галины Аркадьевны, свекрови Яны. — Покажи отцу накладные за вчерашний день!
Петр мгновенно отреагировал — привычка слушаться родителей въелась глубоко.
— Сейчас, мам! — крикнул Петр и, подмигнув Яне, поспешил вниз.
Яна осталась одна в комнате, которая теперь стала их с Петром спальней. Два шкафа, широкая кровать, туалетный столик — все добротное, но какое-то безликое, словно гостиничный номер. Ни одной личной вещи, ни одной детали, рассказывающей о Петре.
Достав из чемодана фотографию в рамке — единственный снимок с выпускного в детдоме, где Яна стоит в окружении таких же детей без родителей — девушка поставила ее на прикроватную тумбочку. Хотя бы что-то родное в этом доме.
Дверь скрипнула, и в комнату без стука вошла Галина Аркадьевна.
— Располагаешься? — спросила свекровь, окидывая цепким взглядом содержимое открытого чемодана. — Надеюсь, тебе хватит места для твоих вещей.
— Более чем, — кивнула Яна, неловко прикрывая чемодан. Ей казалось, что оценивающий взгляд свекрови проникает даже сквозь ткань одежды, оценивая каждую вещь по стоимости.
— А это что у тебя? — Галина Аркадьевна взяла в руки фотографию. — Детдомовские?
— Да, — Яна почувствовала, как пересохло в горле. — Мои друзья.
— М-да, — протянула Галина Аркадьевна, возвращая фотографию на место. — Ну, ничего, теперь у тебя нормальная семья. Ужин через полчаса, не опаздывай.
С этими словами свекровь вышла, оставив после себя тяжелое ощущение дискомфорта. Яна сделала глубокий вдох и продолжила раскладывать вещи.
Следующие несколько дней стали настоящим испытанием. Галина Аркадьевна наблюдала за каждым шагом невестки. Яна чувствовала на себе постоянный оценивающий взгляд: когда наливала чай, когда брала что-то из холодильника, когда листала журнал в гостиной.
Особое внимание свекровь уделяла вещам Яны. Как-то раз, проходя мимо комнаты невестки, Галина Аркадьевна увидела, как Яна наносит духи на запястья.
— Что это за марка? — поинтересовалась свекровь.
— Обычная, из масс-маркета, — ответила Яна. — Мне нравится этот аромат.
— А-а-а, — протянула Галина Аркадьевна. — А я думала, что-то стоящее.
В другой раз, заглянув в шкаф Яны под предлогом поиска лишних плечиков, свекровь долго рассматривала немногочисленные наряды невестки.
— И это все твои туфли? — с нескрываемым удивлением спросила Галина Аркадьевна, указывая на три пары обуви на полке.
— Да, — просто ответила Яна.
— Бедненько живешь, — хмыкнула свекровь. — Видимо, привычка с детства.
Раньше Яна не замечала, чтобы у нее было мало вещей. В детдоме приходилось делить все с другими детьми, а потом, начав работать, она предпочитала тратить деньги на курсы и образование, а не на шкаф, набитый одеждой и обувью.
Постепенно Яна стала замечать, что Галина Аркадьевна шепчется со своим мужем, Виктором Сергеевичем, всякий раз, когда невестка выходит из комнаты. Однажды, спускаясь по лестнице, девушка случайно услышала обрывок разговора.
— Сынок, ты уверен, что сделал правильный выбор? — говорила Галина Аркадьевна. — Девочка, конечно, симпатичная, но никакого приданого, никаких перспектив. Детдомовская, понимаешь? У нас в роду таких не было.
— Мама, перестань, — отвечал Петр. — Я люблю Яну.
— Любовь — это хорошо, но надо думать о будущем, пока не поздно, — настаивала свекровь.
Яна замерла на лестнице, не зная, что предпринять. Спуститься и сделать вид, что ничего не слышала? Или вернуться в комнату и переждать этот неприятный разговор? Решив не усугублять ситуацию, девушка тихо вернулась в спальню.
Утром следующего дня Яна проснулась рано. Петр уже ушел — в семейном бизнесе рабочий день начинался с восходом солнца. Спустившись на кухню, девушка хотела приготовить себе завтрак, но услышала голоса. Галина Аркадьевна разговаривала с соседкой, Анной Павловной, которая часто заходила на утренний чай.
— Представляешь, Аня, — говорила Галина Аркадьевна, — пристроилась! Мой Петенька в поте лица работает, а она только йогуртами питается! Вчера пришла из магазина — купила себе маску для лица за тысячу рублей! Тысячу, Аня! За какую-то баночку с грязью!
— Да ты что? — поддакивала соседка. — Молодежь нынче совсем не думает о завтрашнем дне.
— Вот-вот! — подхватила Галина Аркадьевна. — Я в ее годы уже двоих детей поднимала, дом вела. А эта только и умеет, что есть да спать!
Яна стояла за дверью, не решаясь войти. Петр сидел за столом, уткнувшись в телефон, делая вид, что не слышит разговора матери. Девушка тихо поднялась обратно наверх, аппетит пропал.
Вечером того же дня Галина Аркадьевна собрала семейный совет. Виктор Сергеевич, Петр и Яна сидели в гостиной, а свекровь стояла, деловито перебирая каталоги мебели.
— Давно хотела обновить обстановку на первом этаже, — заявила Галина Аркадьевна. — Диван в гостиной совсем обветшал, да и столовый гарнитур пора менять.
— Хорошая идея, мама, — поддержал Петр.
— Яночка, — обратилась свекровь к невестке с неожиданной теплотой, — ты ведь тоже живешь в этом доме. Может, поучаствуешь в покупке новой мебели? Все-таки общий дом, общие радости и расходы.
Яна замялась. По сути, она была здесь гостьей, пусть и с пропиской. Покупать мебель в чужой дом, где к ней относились настороженно, не хотелось. К тому же, ее вкусы явно расходились с предпочтениями семьи Петра.
— Спасибо за предложение, Галина Аркадьевна, — вежливо ответила Яна. — Но я, пожалуй, воздержусь. Это ваш дом, вам и решать, какой будет обстановка.
Лицо свекрови мгновенно изменилось. Теплота испарилась, уступив место плохо скрываемому раздражению.
— Вот как? — холодно произнесла Галина Аркадьевна. — Значит, жить здесь хочешь, а вкладываться — нет? Удобная позиция.
— Мама, — попытался вмешаться Петр, — мы с Яной только начинаем совместную жизнь. Дай нам время освоиться.
— Время, значит? — усмехнулась свекровь. — А кто будет платить за эту новую мебель? Опять мы с отцом? Мы и так вас под своей крышей держим!
— Галина, успокойся, — подал голос Виктор Сергеевич, который до этого молча листал газету. — Не заставляй девочку тратить свои деньги на наш дом.
— Свои деньги? — фыркнула Галина Аркадьевна. — А откуда у нее свои деньги? Что она вообще умеет, кроме как краситься да в телефоне сидеть?
Яна молчала, сжимая кулаки под столом. Петр сидел, опустив голову, не решаясь противостоять матери.
Через несколько дней состоялся семейный ужин. Галина Аркадьевна пригласила родственников — свою сестру с мужем и двоюродного брата Виктора Сергеевича с женой. Вечер проходил натянуто. Яна чувствовала себя под микроскопом — родственники мужа рассматривали ее, шептались, нарочито громко обсуждали «правильное воспитание» и «хорошие семьи».
Когда все сели за стол, Галина Аркадьевна взяла инициативу в свои руки.
— Яночка, расскажи нам о себе, — предложила свекровь с деланной улыбкой. — Где твои родители живут, чем занимаются?
— У меня нет родителей, Галина Аркадьевна, — спокойно ответила Яна. — Я выросла в детском доме, а потом училась в колледже.
За столом воцарилась напряженная тишина. Сестра свекрови многозначительно переглянулась с мужем.
— А работаешь ты где? — продолжила допрос Галина Аркадьевна. — Или только на шее у Петеньки сидишь?
— Мама! — не выдержал Петр.
— А что? — свекровь сделала невинное лицо. — Мне интересно. Яна, а ты хоть когда-нибудь работала по-настоящему? Или у тебя профессия — тратить чужие деньги?
Яна улыбнулась, но промолчала. Спорить с Галиной Аркадьевной в присутствии гостей — только портить отношения еще больше. Ужин продолжился в такой же напряженной атмосфере. Яна отмалчивалась, изредка отвечая на прямые вопросы.
После ухода гостей девушка поднялась в спальню, чувствуя моральное истощение. Петр зашел следом, виновато глядя на жену.
— Прости за маму, — начал Петр. — Она просто беспокоится обо мне.
— Беспокоится? — горько усмехнулась Яна. — Она меня ненавидит.
— Не говори так, — Петр сел рядом с женой на кровать. — Мама просто должна привыкнуть к тебе. Дай ей время.
Яна кивнула, не желая спорить. В глубине души она понимала, что дело не в привыкании. Галина Аркадьевна просто считала ее недостойной своего сына.
Через пару дней, разбирая документы в ящике комода, Яна обнаружила вскрытый конверт из банка. Личное письмо с налоговой декларацией за прошлый год, в котором указывались все доходы девушки. Конверт был аккуратно заклеен скотчем, что явно указывало на постороннее вмешательство. Кто-то читал ее личную корреспонденцию.
Поднявшись на второй этаж, Яна увидела Галину Аркадьевну, выходящую из комнаты невестки с какой-то бумагой в руках.
— Что вы ищете в моих вещах? — прямо спросила Яна.
— Я? В твоих вещах? — свекровь сделала удивленное лицо. — Просто зашла узнать, не надо ли тебе помочь с уборкой. А это, — она помахала бумагой, — счет за электричество. Нашла на тумбочке в коридоре.
Яна молча смотрела на свекровь, не веря ни единому слову. Галина Аркадьевна поджала губы и удалилась, оставив невестку в недоумении.
Вечером, когда они с Петром остались наедине, Яна решила поговорить с мужем.
— Петя, я нашла вскрытый конверт из банка, — начала девушка. — Кто-то читал мою почту.
— Может, он был уже открыт? — предположил Петр, не отрываясь от телефона.
— Нет, кто-то явно вскрыл его. И сегодня я застала твою маму выходящей из нашей комнаты с какими-то бумагами.
Петр наконец поднял глаза от экрана.
— Мама просто заботится о нас. Наверное, убиралась и случайно увидела конверт.
— И случайно вскрыла его? — недоверчиво спросила Яна.
— Не знаю, — пожал плечами Петр. — Может, принесла с почты и решила сама отдать.
Яна вздохнула. Убеждать мужа было бесполезно.
На следующий день, вернувшись с работы, Петр застал жену за ноутбуком. Яна что-то сосредоточенно печатала, не замечая мужа.
— Привет, — Петр поцеловал жену в щеку. — Чем занимаешься?
— Работаю, — коротко ответила Яна, не отрываясь от экрана.
— А, — протянул Петр, присаживаясь рядом. — Слушай, я тут подумал… Мама говорит, что хорошо бы обновить дачу. Новый забор, может беседку поставить. Ты не могла бы…
— Что? — Яна наконец оторвалась от компьютера.
— Ну, вложиться в дачу, — пояснил Петр. — Ты же тоже тут живешь. Будем туда ездить летом, шашлыки жарить.
Яна медленно закрыла ноутбук.
— Петя, скажи честно, ваша семья считает меня своим кошельком?
— Почему сразу кошельком? — нахмурился Петр. — Просто справедливо, когда все члены семьи вкладываются в общее дело.
— А почему тогда я должна вкладываться в дачу, которая мне даже не принадлежит? — спросила Яна.
Петр пожал плечами.
— Так же честно — ты вроде не бедная.
Яна долго смотрела на мужа, пытаясь понять, когда доброта и наивность превратились в расчетливость. В глазах Петра светилась какая-то детская надежда, будто он действительно не понимал, что просит. Или не хотел понимать.
— Мы поговорим об этом позже, — наконец сказала Яна и вернулась к работе.
Петр потоптался рядом, явно ожидая другого ответа, но в итоге махнул рукой и вышел из комнаты. Яна смотрела ему вслед, чувствуя, как внутри нарастает пустота.
Утро принесло новые сюрпризы. Проснувшись раньше Петра, Яна спустилась на кухню выпить кофе, но остановилась на полпути, услышав громкий голос Галины Аркадьевны. Свекровь говорила по телефону, не заботясь о том, что ее могут услышать.
— Да, живет у нас, и ни копейки не вложила, — возмущалась Галина Аркадьевна. — Сыну не пара, конечно. Но куда денешься. Петя влюбился, а у нее, видите ли, гордость. Детдомовская гордость! Ха!
Собеседник что-то ответил, и Галина Аркадьевна продолжила:
— Даже на мебель не хочет тратиться! А мы столько денег вложили в ремонт к их приезду! Какой-то нахлебницей оказалась, а не женой.
Яна стояла, прислонившись к стене, и чувствовала, как щеки горят от стыда и обиды. Хотелось развернуться и уйти, но вместо этого девушка глубоко вдохнула и вошла на кухню.
— Доброе утро, Галина Аркадьевна, — спокойно сказала Яна.
Свекровь вздрогнула и быстро закончила разговор:
— Ладно, Зин, перезвоню потом. У меня тут дела.
Завтрак прошел в напряженном молчании. Яна пила кофе, думая о том, что ситуация становится невыносимой. Наконец, девушка поднялась к себе, решив поработать. В коридоре ее встретил курьер — молодой парень с пакетом документов.
— Яна Олеговна? — спросил курьер. — Вам пакет из компании.
Яна расписалась в получении и забрала бумаги. Внутри были копия уведомления о бонусной выплате и справка 3-НДФЛ. Проверив содержимое, девушка положила документы на стол в спальне и пошла в душ.
Когда Яна вернулась, документов на столе не было. Сердце сжалось — опять? Неужели опять кто-то рылся в ее вещах? Но бумаги нашлись быстро — они лежали на краю стола, явно просмотренные и небрежно сложенные. На первой странице справки жирно выделялась сумма годового дохода: 7,2 миллиона рублей.
За обедом Галина Аркадьевна выглядела странно притихшей. Свекровь молча ставила тарелки, избегая смотреть на невестку. Виктор Сергеевич, привычно уткнувшийся в газету, не замечал перемены в настроении жены. Петр озадаченно поглядывал то на мать, то на Яну.
— Мам, ты сегодня какая-то тихая, — заметил Петр, накладывая себе салат. — Что-то случилось?
— Все хорошо, — сухо ответила Галина Аркадьевна. — Просто устала.
Яна поймала взгляд свекрови — в нем читались растерянность, недоверие и… уважение?
На следующее утро картина кардинально изменилась. Галина Аркадьевна постучала в дверь спальни молодых, когда Петр уже ушел на работу. В руках свекровь держала свежеиспеченный пирог с яблоками.
— Яночка, доброе утро, — неожиданно ласково сказала свекровь. — Я тут пирожок испекла, твой любимый, с яблоками.
— Откуда вы знаете, что я люблю яблочный пирог? — удивилась Яна.
— Ну как же, Петенька говорил, — улыбнулась Галина Аркадьевна. — Я вчера подумала, что мы неправильно начали. Ты у нас такая умничка, я даже не представляла. Я погорячилась, знаешь, мать всегда за детей волнуется.
Галина Аркадьевна протянула пирог, но Яна вежливо отказалась:
— Спасибо, я не голодна. Может, позже.
Лицо свекрови слегка дрогнуло, но улыбка осталась.
— Конечно-конечно, как захочешь. Я на столе оставлю.
Вечером и Петр изменил тон. Муж пришел с работы с букетом цветов — простых полевых, таких же, какие Яна поставила в комнате в первый день переезда.
— Как прошел день? — спросил Петр, целуя жену. — Работала?
— Да, встречи, созвоны, — кратко ответила Яна.
— Слушай, а как ты так много зарабатываешь? — Петр сел рядом, с интересом глядя на жену. — Ты никогда не рассказывала.
Яна пожала плечами:
— Обычная работа. Веду несколько проектов, есть постоянные клиенты.
— А я и не знал, что у тебя такой хороший доход, — Петр улыбнулся. — Может, мы вместе подумаем, как вложить в семью? Например, мама говорила про дачу, но можно и что-то другое. Квартиру купить, машину новую. Как ты считаешь?
Яна молча кивнула и продолжила работать. Внутри что-то оборвалось окончательно.
Следующий день прошел в том же духе. Галина Аркадьевна улыбалась, угощала невестку домашней выпечкой, интересовалась работой. Но Яна видела фальшь в каждом жесте, в каждом слове свекрови. Все изменилось только после того, как семья узнала о ее доходе.
Петр продолжал строить планы на деньги жены, даже не замечая, как Яна все больше отдаляется. А может, не хотел замечать.
Через день, когда все ушли, Яна достала чемодан и методично начала складывать вещи. Букет полевых цветов, уже начавший увядать, девушка оставила в вазе — пусть напоминает о наивности и разбитых надеждах.
Яна работала удаленно, поэтому могла находиться где угодно. Прежде чем уехать, девушка оставила на столе в спальне ключи от дома и записку: «Вы правы — нищебродке тут не место».
Сев в такси, Яна назвала адрес родителей. Не кровных, а приемных — пожилой пары, которая подарила приют после выпуска из детдома. Нины Петровны и Олега Ивановича, давших ей свою фамилию и отчество, хотя официально удочерить уже не могли. Они не имели большого дома или дорогой машины, но в их небольшой квартире всегда было тепло и уютно.
— Яночка! — Нина Петровна встретила девушку на пороге и крепко обняла. — Что случилось? Почему ты не предупредила?
— Можно я поживу у вас какое-то время? — тихо спросила Яна.
— О чем ты говоришь, доченька? — всплеснула руками Нина Петровна. — Это твой дом, ты всегда можешь вернуться.
Тем вечером Яна сидела на кухне, пила чай с домашним вареньем и рассказывала обо всем, что произошло. Олег Иванович хмурился, а Нина Петровна тихо утирала слезы.
— Ты правильно поступила, — наконец сказал Олег Иванович. — Нельзя жить с людьми, которые не уважают тебя.
— Но как же Петр? — спросила Нина Петровна. — Ты ведь любила его?
— Любила, — кивнула Яна. — Но он не встал на мою сторону. И даже когда узнал о моей зарплате, стал не защищать меня, а планировать, как потратить мои деньги.
За ужином Яна впервые за последние месяцы выдохнула и улыбнулась. Здесь, среди людей, которые любили ее просто так, без оглядки на статус или доход, девушка чувствовала себя дома.
Через месяц Яна сняла просторную квартиру в центре города. Работа шла в гору — компания предложила новый контракт с еще более выгодными условиями. Девушка часто уезжала в деловые поездки, встречалась с клиентами, вела переговоры.
Петр звонил почти каждый день. Сначала спрашивал, когда Яна вернется, потом начал умолять о прощении, обещая, что все изменится.
— Мама раскаивается, — говорил Петр. — Она поняла, что была неправа. Давай все начнем сначала.
Яна отвечала вежливо, но твердо — возврата к прошлому нет.
Потом начала звонить Галина Аркадьевна. Сначала вежливо приглашала в гости, потом принялась упрекать:
— Как ты можешь так поступать с Петей? Он страдает! А ты бросила семью и наслаждаешься жизнью!
А еще через неделю звонки свекрови стали жалобными:
— Яночка, у нас беда. Виктор Сергеевич заболел, нужны деньги на лечение. Ты не могла бы помочь?
Яна слушала эти звонки, каждый раз обещая подумать, и каждый раз откладывая трубку с тяжелым сердцем. Но постепенно девушка поняла, что обязана защищать себя. Сколько бы Яна ни дала, это никогда не будет достаточно. Ее не ценили как личность — только как источник средств.
В конце концов, Яна поставила фильтр на номера семьи Петра. Хватит. В ее жизни больше не будет людей, которые оценивают чужую ценность по кошельку.
Год спустя, сидя в кафе с подругой, Яна услышала знакомый голос. Обернувшись, девушка увидела Петра — похудевшего, с кругами под глазами. Бывший муж заметил ее и замер на месте, не решаясь подойти.
Яна спокойно кивнула ему и вернулась к разговору с подругой. Жизнь продолжалась — яркая, насыщенная, свободная от чужих ожиданий и оценок. И в этой жизни Яна больше не чувствовала себя ни богатой, ни бедной. Просто собой.
А вечером того же дня девушка зашла в гости к приемным родителям, принесла торт и фрукты. Нина Петровна обняла Яну и шепнула:
— Ты у нас самое главное богатство. Запомни это, девочка.
И Яна знала — это правда. Настоящая ценность человека измеряется не деньгами, а способностью любить, верить и оставаться собой, несмотря ни на что.
Хорошо, что у тебя трёшка! Мои сразу заедут! – жених уже планировал семейное общежитие