Собирай вещи, мама, и можешь взять своего безработного мужа — сказала дочь, сменив замки в квартире

Вера побледнела, ее губы задрожали:

— Как ты смеешь так разговаривать с матерью? Я тебя родила!

— И бросила, — спокойно парировала Марина, — ради Николая. Который, кстати, за пятнадцать лет вашей совместной жизни ни дня не работал. Зато цветы тебе каждый день приносил, романтик!

История этого противостояния началась много лет назад. Андрей работал на фабрике мастером, получал неплохо и баловал жену. Вера же считала, что достойна большего — ей хотелось красивых ухаживаний, серенад под окном, охапок цветов. А муж был человеком практичным.

— Верочка, — говорил он, — зачем деньги на букеты тратить? Давай лучше что-то полезное купим. Я же тебя люблю, все для тебя делаю!

— Скучный ты, Андрей, — морщилась жена, — женщине нужны красивые жесты, а не только забота о быте.

Однажды Андрей организовал для жены и дочери путевку в санаторий. Сам поехать не смог — работал. Вера вернулась через две недели другим человеком.

— Я встретила настоящую любовь, — заявила она мужу, — Николай — удивительный мужчина! Он понимает, что такое романтика. А ты… ты слишком приземленный.

Андрей молча собрал вещи и ушел. Квартиру, доставшуюся от родителей, оставил жене и дочери. Вера быстро привела в дом нового мужа. Девятилетняя Марина не приняла отчима:

— Мама, зачем он здесь? Пусть папа вернется!

— Молчи! — прикрикнула Вера. — Я сама решаю, с кем мне жить. Николай — прекрасный человек, он делает меня счастливой. Не то что твой отец!

Николай оказался на редкость бесполезным членом семьи. Работу он найти не мог — то график не устраивал, то коллектив не тот, то начальство плохое. Зато цветы жене приносил каждый день — обдирал городские клумбы. И стихи читал — собственного сочинения, корявые.

Вера устроилась на работу — надо было кормить семью. Андрей исправно платил алименты, но Марина этих денег не видела. Все уходило на нужды Николая — ему вечно требовалась новая одежда и обувь, ведь «не пойдет же он на собеседование в старом!»

— Мама, — возмущалась Марина, — папины алименты должны тратиться на меня! Мне нужна новая куртка, из старой я выросла.

— Перебьешься, — отрезала Вера. — У Коли туфли совсем разваливаются, а ему на следующей неделе на важную встречу.

Когда Вера забеременела, Марину отправили жить к соседке. Анна Петровна, одинокая пенсионерка, относилась к девочке как к родной внучке.

— Золотце мое, — говорила старушка, — главное в жизни — оставаться человеком. Никогда не бери чужого, но и своего не отдавай. Даже родная кровь может предать.

Марина росла честной и трудолюбивой. Училась, подрабатывала, помогала Анне Петровне по хозяйству. А по вечерам они пили чай с пирожками и разговаривали обо всем на свете.

Вера навещала дочь редко — была занята младшим сыном Кириллом. Николай к падчерице относился пренебрежительно:

— Гены плохие, отцовские, — говорил он жене. — Вот Кирюша — другое дело, весь в меня!

Шли годы. Марина окончила школу, поступила в колледж, а затем устроилась на работу. Анна Петровна к тому времени совсем ослабла, и девушка заботилась о ней как о родной.

— Доченька, — говорила старушка, — ты же знаешь, что родных у меня нет. Хочу квартиру тебе оставить. Ты мне за эти годы роднее всех стала.

— Анна Петровна, что вы такое говорите! — всполошилась Марина. — Вы мне за вторую бабушку, я не из-за наследства с вами!

Но старушка настояла на своем. К нотариусу ездили вместе, все оформили как положено, при свидетелях. Анна Петровна прожила еще два года, Марина была с ней до последнего дня.

Вера, узнав о наследстве, примчалась к дочери:

— Ты посмотри, какая хитрая! — кричала она. — Старуху окрутила, квартиру выманила! А о матери подумала? У меня, между прочим, Кирилл растет, ему скоро в институт поступать!

— Мама, — устало ответила Марина, — я десять лет за Анной Петровной ухаживала. Где ты была все это время? Хоть раз пришла проведать?

— Я занята была! У меня маленький ребенок!

— Кирилл уже в школу ходит. И потом, я тоже была маленькой, когда ты меня бросила.

Вера переменила тактику:

— Мариночка, доченька, ну давай квартиру продадим! Деньги поделим по-честному. Кириллу на образование, тебе на что захочешь. Мы же семья!

— Нет, мама. Это мой дом, я здесь жить буду.

Вера затаила обиду. А тут еще одна новость — Андрей решил переписать свою квартиру на дочь.

— Настенька, — сказал он при встрече, — я в этот город возвращаться не планирую. Хочу, чтобы квартира твоей была.

— Пап, а как же мама? Они же там живут…

— Это твое решение — оставить их или нет. Я в твой выбор вмешиваться не буду.

Марина решила пока ничего не менять — пусть живут. Но Вера, узнав о дарственной, пришла в ярость:

— Ты что, решила нас на улицу выставить? — набросилась она на дочь. — Мы пятнадцать лет в этой квартире прожили! Она наша!

— Нет, мама. Квартира папина, а теперь моя. И я позволяю вам в ней жить.

— Позволяешь? — Вера задохнулась от возмущения. — Да как ты смеешь! Я твоя мать!

— Которая бросила меня в девять лет.

Вера начала войну. Она распускала по району сплетни о дочери, рассказывала всем, как та «обобрала старуху» и «выживает родную мать». Николай ходил по соседям, жаловался на «неблагодарную падчерицу».

А потом случилось непоправимое. Марина купила подержанную машину — копила долго, выбирала тщательно. Через неделю автомобиль подожгли. Поджигателя не нашли, но Марина точно знала, чьих это рук дело.

— Я же говорила, что ты пожалеешь! — злорадствовала Вера. — Будешь знать, как с матерью спорить!

В тот момент Марина решила — хватит. Она не обязана терпеть этот террор. Дождалась, пока мать с мужем и сыном уедут на море (деньги на отдых у них, как ни странно, находились всегда), вызвала слесаря и поменяла замки в своей квартире.

Все вещи родственников она аккуратно упаковала и перевезла в однокомнатную квартиру на окраине — специально выбирала самый дешевый вариант. Развесила одежду, расставила мебель. Оплатила месяц вперед.

— Собирай вещи, мама, и можешь взять своего безработного мужа, — сказала Марина, когда мать позвонила ей с претензиями, — я уже сменила замки в квартире. Хватит паразитировать на чужом имуществе.

А потом позвонила риелтору — папина квартира выставлена на продажу.

Вера с семьей вернулась через две недели и обнаружила, что домой попасть не может. Ключи не подходят, а соседи сообщили — приезжала Марина с какими-то людьми, вещи вывозила…

Вера металась по лестничной площадке, не в силах поверить в происходящее. Николай громко возмущался, а тринадцатилетний Кирилл растерянно смотрел на мать.

— Сейчас, сейчас я все улажу, — причитала Вера, набирая номер дочери.

Марина ответила не сразу, а когда ответила, голос ее был спокойным:

— Что тебе нужно?

— Немедленно верни ключи! — завизжала Вера. — Ты что себе позволяешь? Это моя квартира!

— Нет, мама. Это моя квартира, и я имею полное право распоряжаться ею по своему усмотрению.

— Где наши вещи? Что ты с ними сделала?

— Записывай адрес, — все так же спокойно ответила Марина. — Я сняла для вас квартиру, перевезла туда все ваше имущество. На первое время хватит, а дальше решайте свои проблемы сами.

— Да как ты… — задохнулась от возмущения Вера. — Я сейчас полицию вызову! Скажу, что ты нас обокрала!

— Вызывай. Все документы на квартиру у меня на руках, я действовала в рамках закона. И да, квартира выставлена на продажу.

— Что?! — Вера чуть не выронила телефон. — Ты не можешь ее продать! Мы здесь прописаны!

— Можешь начинать собирать документы на выписку. Или дождешься, пока новый владелец выпишет вас через суд. Выбор за тобой.

Вера несколько дней пыталась достучаться до дочери. Звонила, присылала соседей, даже отца подключила. Андрей выслушал бывшую жену и спокойно ответил:

— Это ее квартира, Вера. Она имеет право распоряжаться своим имуществом.

— Но там твой сын живет! — напомнила Вера. — Неужели тебе все равно?

— Кирилл — твой сын. Мой ребенок — Марина, и я ее решение поддерживаю.

Николай, осознав серьезность ситуации, вдруг «нашел» работу — устроился грузчиком в супермаркет. Первую зарплату пропил, со второй купил жене букет — снова с клумбы сорвал.

— Доченька, — канючила Вера при каждой встрече, — ну как же так можно? Мы же родная кровь! Нельзя с родными так поступать!

— Правда? — усмехалась Марина. — А бросать девятилетнего ребенка можно? Отбирать у него алименты можно? Поджигать машину можно?

— Я не поджигала! — возмущалась Вера.

— Конечно. Это твой муж постарался. Только доказать не удалось.

Соседи по старому дому были на стороне Марины. Они помнили, как равнодушно относилась Вера к дочери, как выгнала ее из дома, когда забеременела. Помнили, как девочка ухаживала за Анной Петровной, как навещала старушку каждый день.

— Правильно сделала! — говорила бабушка Клава с первого этажа. — Нечего нахлебников прикармливать. Вера-то совсем совесть потеряла, квартиру собственную профукала, теперь на дочкину позарилась.

Кирилл, как ни странно, тоже не держал на сестру зла. Однажды он подкараулил ее возле подъезда:

— Марин, можно с тобой поговорить?

— Конечно, — она внимательно посмотрела на младшего брата. — Что случилось?

— Ты это… правильно сделала, — выдавил мальчик. — Отец после переезда наконец-то работу нашел. Правда, пьет… но все равно лучше, чем когда на диване лежал. И мама меньше скандалит.

Марина молча обняла брата:

— Ты держись. И учись хорошо, ладно? Если что — обращайся, помогу.

Квартиру удалось продать через три месяца. Вера пыталась саботировать просмотры — рассказывала потенциальным покупателям страшные истории о соседях-алкоголиках, о плохой проводке, о тараканах. Но в итоге нашелся человек, которого эти россказни не испугали.

Перед тем как окончательно съехать, Вера устроила последний скандал:

— Будь ты проклята! — кричала она дочери. — Я тебя породила, я тебя и прокляну! Чтоб ты так же намучилась, как я с тобой мучаюсь!

Марина спокойно смотрела на мать:

— Знаешь, в чем твоя ошибка? Ты считаешь, что родить ребенка — достаточно. Что это дает тебе право распоряжаться его жизнью. А вот любить, заботиться, быть рядом — это необязательно. Но ты ошибаешься. Я выросла без тебя, и ничего, жива-здорова. И дальше проживу.