Валерия привыкла к тишине. В тридцать восемь лет она выстроила свою жизнь так, чтобы всё вокруг было подчинена внутреннему ритму. По утрам — кофе у окна с видом на петербургское небо, затем работа за ноутбуком в домашнем кабинете, где рукописи авторов ждали её редакторского взгляда. Никакой суеты, никаких внезапностей. Двухкомнатная квартира в старом доме на Васильевском острове была продолжением её сущности — такая же упорядоченная, с книжными полками вдоль стен и минимумом вещей.
Решение сдать вторую квартиру, доставшуюся от бабушки, не было спонтанным. Валерия взвешивала его месяц, прежде чем дать объявление: «Сдаётся двухкомнатная квартира после ремонта, семейной паре без детей и животных, долгосрочно». Она отказала семи претендентам, прежде чем встретила Оксану и Марата.
— Мы работаем удалённо, я — переводчик, муж — программист, — улыбалась Оксана на первой встрече. — Нам нужно тихое место, где можно будет спокойно жить и работать.
Было что-то располагающее в этой худенькой девушке с короткой стрижкой и умными глазами. Марат, высокий, с аккуратной бородкой, больше молчал, но смотрел внимательно и уважительно. Они подписали договор в тот же день.
Первые два месяца подтвердили, что Валерия не ошиблась. Квартира при её ежемесячных визитах была в идеальном состоянии, ни одна вещь не сдвинута, никаких следов небрежного обращения. Оксана всегда встречала её с чаем, показывала новые книги на полке.
— Я нашла этот сборник в букинистическом, — говорила она, протягивая чашку. — Вы знакомы с этим автором?
Они могли полчаса говорить о современной прозе, пока Марат вежливо кивал, сидя за столом. В этих визитах было что-то почти уютное, будто Валерия заходила не к квартирантам, а к дальним родственникам.
***
В мартовский день, когда снег уже таял на тротуарах, но ветер всё ещё пробирал до костей, Валерия пришла за очередной оплатой. Всё шло по обычному сценарию: чай, разговоры о книгах, проверка счётчиков. Но когда деньги были уже переданы, Оксана вдруг замялась, теребя краешек салфетки.
— Валерия Андреевна, у нас к вам будет просьба, — её голос звучал тише обычного. — Мне предложили хорошее место в библиотеке, но требуют петербургскую регистрацию. Мы могли бы попросить вас… временно нас зарегистрировать? На год?
Марат, до этого молчавший, поднял глаза:
— Это очень важно. И для поликлиники тоже. Без регистрации всё платное, выходит дорого.
Валерия поставила чашку на стол. В просьбе не было ничего необычного — многие арендодатели регистрировали жильцов, особенно приезжих из других городов. Но что-то заставило её помедлить. Возможно, природная осторожность, то самое чувство порядка, требовавшее, чтобы каждое решение было проверено.
— Это ведь временная регистрация, — продолжала Оксана. — Через год мы её снимем, обязательно. Никаких проблем.
Квартиранты выглядели искренними. За эти месяцы они ни разу не дали повода усомниться в их порядочности.
— Хорошо, — наконец сказала Валерия. — Только на вас двоих, да?
— Да, конечно, — улыбнулась Оксана с явным облегчением. — Нас только двое.
Валерия кивнула, отметив про себя, что нужно будет подготовить документы к следующему визиту. Глядя на благодарные лица своих квартирантов, она ощутила даже что-то вроде удовлетворения — приятно было помочь людям, которые уважали её правила и её пространство.
Город за окном уже темнел, зажигались фонари вдоль набережной. Валерия допила чай, попрощалась и вышла на лестничную клетку. Она не могла знать, что этим простым согласием только что открыла дверь, которую будет непросто закрыть.
***
Апрельское утро разбудило Валерию телефонным звонком. Соседка снизу, Анна Павловна, говорила громко и взволнованно:
— Валерия Андреевна, у нас беда! Стояк в ванной потёк, вода прямо струёй. Сантехник говорит, нужно проверить вашу квартиру срочно, возможно, там засор!
Валерия никогда не любила экстренных визитов. Любое нарушение планов вызывало в ней легкое раздражение. Она ценила предсказуемость, а теперь приходилось звонить на работу, переносить встречу с автором и ехать через весь город без предупреждения.
Она не стала звонить квартирантам — у Оксаны и Марата были странные графики работы, они могли не ответить. К тому же, сантехник уже ждал у подъезда.
Валерия поднялась на третий этаж, отработанным движением вытащила запасные ключи и только собралась вставить их в замок, когда замерла. Из-за двери отчётливо доносился детский плач — тонкий, требовательный звук, который невозможно было спутать ни с чем другим.
Валерия нажала на звонок. Плач мгновенно стих, послышалась какая-то возня, шепот. Прошло почти две минуты, прежде чем дверь открылась. На пороге стояла Оксана, слегка растрепанная, с неестественно широкой улыбкой.
— Валерия Андреевна! Вы без предупреждения… что-то случилось?
— Авария у соседей снизу, — Валерия старалась говорить ровно, хотя внутри что-то дрогнуло. — Нужно проверить стояк в ванной.
— Да-да, конечно, проходите, — Оксана отступила, пропуская сначала сантехника, потом хозяйку. — Просто у нас сейчас небольшой… визит. Моя племянница приехала с дочкой, буквально на пару дней.
Валерия кивнула, проходя через прихожую. В гостиной мелькнула женская фигура, торопливо скрывшаяся в спальне. Оксана провела их в ванную комнату, где сантехник сразу начал осматривать трубы.
Пока он работал, Валерия невольно скользила взглядом по ванной. На полке у раковины стояла детская бутылочка с соской. В углу возле стиральной машины лежала сложенная стопкой детская одежда — крошечные боди, ползунки. Рядом с корзиной для белья выглядывал край упаковки подгузников.
— Племянница надолго приехала? — спросила Валерия, стараясь, чтобы вопрос прозвучал буднично.
— Нет-нет, — Оксана покачала головой. — Буквально на пару дней, по делам. Малышке семь месяцев, Марат помогает с ней нянчиться.
Сантехник закончил осмотр, сообщил, что с этой стороны всё в порядке, и проблема, скорее всего, в подвале. Валерия кивнула, попрощалась с Оксаной и вышла.
Спускаясь по лестнице, она пыталась разложить увиденное по полочкам. Ничего особенного — в конце концов, у людей бывают гости. И всё же… слишком много детских вещей для короткого визита.
Через неделю, выходя из подъезда, Валерия столкнулась с пожилой соседкой из квартиры напротив. Пенсионерка Галина Сергеевна знала всех в доме.
— Валерия Андреевна, доброе утро! — приветливо улыбнулась она. — А вы родственница той девушки с коляской? Такой милый малыш у неё! Ваши квартиранты — просто молодцы, хорошая семья, тихие. Девочка, говорят, спокойная, почти не плачет.
Валерия застыла, чувствуя, как что-то холодное сжимается в груди.
— Девочка? — переспросила она.
— Ну да, малышка. Она с ними уже давно, месяца два, наверное. Я думала, вы знаете…
Валерия медленно кивнула, прощаясь с соседкой. Внутри нарастало ощущение обмана — тонкой, почти неуловимой фальши. Как редактор, она привыкла находить несоответствия в текстах. «Нас только двое», — звучал в голове голос Оксаны.
По дороге на работу Валерия уже точно знала, что следующий визит к квартирантам будет незапланированным.
***
Три дня Валерия провела в непривычном для себя состоянии. Работа не клеилась, рукописи оставались непрочитанными, а сон стал прерывистым и беспокойным. Она не любила недосказанность, а ситуация с квартирантами выглядела именно такой — словно недоредактированный текст, где пропущены важные абзацы.
В четверг вечером она набрала номер Оксаны.
— Добрый вечер, — голос Валерии звучал ровно. — Нам нужно встретиться. Завтра в шесть я приеду. Это важно.
В трубке повисла пауза.
— Что-то случилось? — осторожно спросила Оксана.
— Обсудим при встрече, — Валерия не оставила пространства для отказа. — До завтра.
Весь следующий день она носила внутри холодную решимость. Разговор был составлен в голове — четкий, без лишних эмоций. В конце концов, это был вопрос принципа.
Ровно в шесть она поднималась по лестнице. Дверь открыли сразу — видимо, ждали. Оксана выглядела напряженной, Марат стоял позади, сложив руки на груди.
Валерия прошла в прихожую и, не снимая плаща, повернулась к ним:
— У вас ребёнок.
Это не был вопрос. Оксана и Марат переглянулись, секунду помедлили, потом синхронно кивнули. Тишину нарушил приглушенный звук — где-то в глубине квартиры заворочался младенец.
— Мы не сразу сказали, — начала Оксана, опустив глаза. — Боялись, что вы откажете. Нам некуда было ехать.
— Малышу семь месяцев, он спокойный, — добавил Марат, впервые за всё знакомство говоря более трех фраз подряд. — Мы очень аккуратно, ничего не испортили в квартире.
— Мы не хотели вас обманывать, правда, — Оксана сделала шаг вперед. — Просто боялись, что не дадите регистрацию, а нам очень нужно…
Валерия молча раскрыла сумку, достала папку с документами и решительным движением вытащила из неё заявление на регистрацию, которое уже подготовила раньше.
— Вы просили регистрацию на двоих, — её голос звучал спокойно, но внутри нарастало глухое разочарование. — Значит — только на двоих. Ребёнка вы не указали. Вы меня обманули.
— Мы можем всё объяснить, — начала Оксана, но Валерия подняла руку, останавливая поток оправданий.
— Не нужно. Я понимаю ситуацию. Но не понимаю, почему вы не сказали правду сразу.
В прихожей повисла тяжелая тишина. Марат обнял жену за плечи. Из спальни снова послышалось тихое кряхтение.
— Что теперь? — наконец спросил он.
Валерия сложила бумаги обратно в папку. Ей нужно было принять решение — и она его уже приняла.
***
Ни один мускул не дрогнул на лице Валерии, хотя внутри всё сжималось. Она не любила конфликты, предпочитала решать проблемы спокойно и рационально. Но сейчас чувствовала, как холодная решимость вытесняет даже природную сдержанность.
— Я не готова прописывать в своей квартире людей, которые с порога скрывают правду, — сказала она негромко. — Даже временно.
Оксана открыла рот, собираясь возразить, но Валерия продолжила:
— И уж точно не готова к тому, что без моего ведома пропишете своего ребенка, а потом — я буду через суд вас выписывать.
В прихожей повисла тишина, нарушаемая только тихим всхлипыванием, доносившимся из спальни. Валерия невольно посмотрела в ту сторону. Там, за дверью, был маленький человек, которого от неё скрывали всё это время. Человек, о существовании которого ей солгали.
— Простите, — добавила она тише. — Найдите другое жильё.
Оксана прикрыла ладонью рот, в её глазах блеснули слёзы. Марат выступил вперёд, его лицо стало жёстким и решительным.
— Дайте нам время, — сказал он. — С маленьким ребёнком не так просто найти жильё. Особенно сейчас, когда цены выросли.
Валерия задумалась на мгновение. Она не была жестоким человеком, но и позволять манипулировать собой не собиралась.
— Дам. По договору — месяц, — кивнула она. — Этого достаточно.
Оксана теперь плакала открыто, не скрывая, и Валерия почувствовала укол совести. Но она вспомнила, как её долго и намеренно водили за нос. Месяцами. И ведь больнее всего не правда — больнее ложь.
— Но мы ведь платим исправно… — пыталась возразила Оксана. — Всегда вовремя, без задержек. И квартира в идеальном состоянии.
Валерия покачала головой:
— Это не вопрос денег, — её голос звучал мягче, но решения это не меняло. — Это вопрос доверия. А его уже нет.
Марат обнял жену за плечи. В его взгляде смешались разочарование и сдерживаемая злость. Валерия это чувствовала — злость была не на неё, а на всё, что случилось, на ту тупиковую ситуацию, куда их загнали обстоятельства.
— Ключи передадим ровно через месяц, — сказал он после паузы.
Валерия кивнула, развернулась и вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь. Только на лестничной площадке, когда шаги стихли за дверью, она наконец позволила себе глубоко вздохнуть. Внутри было пусто и немного больно, словно она только что совершила нечто необходимое, но неприятное.
За окном подъезда шёл мелкий весенний дождь, смывая последние пятна снега. Петербург словно плакал вместе с Оксаной, и в этих слезах была какая-то очищающая правда, которой так не хватало всей этой истории с самого начала.
***
Май принёс в Петербург настоящее тепло. Валерия поднималась по лестнице, готовясь принять квартиру обратно. Месяц прошёл в странной тишине — никаких звонков или сообщений от квартирантов, только точный перевод последней оплаты.
Дверь была не заперта. Валерия вошла и замерла на пороге. Квартира казалась непривычно пустой, хотя все вещи оставались на своих местах. В воздухе ещё держался запах недавнего присутствия людей — лёгкий аромат кофе и едва уловимый запах детского молочка.
Она медленно обошла комнаты. Всё было убрано идеально, даже лучше, чем до заселения. Ни следа семи месяцев жизни семьи с младенцем — ни пятнышка на стенах, ни царапины на полу. В ванной блестели начищенные краны, в кухне сияла плита.
На столе лежали ключи и белый конверт. Валерия взяла его, медленно открыла и достала сложенный вдвое лист бумаги.
«Простите, что скрыли правду. Мы просто очень боялись снова оказаться на улице. Спасибо за крышу над головой — хоть на время», — почерк Оксаны был аккуратным, без нажима.
Валерия опустилась на стул и долго смотрела в окно. Город жил своей жизнью: люди спешили по делам, где-то вдалеке проезжал трамвай. А здесь, в пустой квартире, оставалось только эхо чужих надежд и страхов.
Она сложила записку обратно в конверт. Решение было правильным. Но почему-то оно не приносило ни облегчения, ни удовлетворения.
«Я могла бы понять их, — думала она. — Жизнь сложна, у каждого свои обстоятельства».
Но нельзя выстраивать доверие на лжи. Нельзя начинать отношения с обмана.
Телефон завибрировал — риелтор прислал контакты новых арендаторов. Семейная пара без детей.
Валерия медленно набрала номер, но вдруг замерла и отложила телефон.
Сегодня — лишь покой. И одиночество, выбранное осознанно.
– У тебя вторая квартира появилась? Значит свободную отдашь моему сыну! – свекровь уже распорядилась моим имуществом