Анна стояла на кухне, сжимая конверт с документами так, что пальцы побелели. Конверт этот был как палач, который вот-вот махнёт топором, и всё — не будет больше того, что было. Сергей сидел за столом, как будто ни в чём не бывало, допивал свой кофе. Смотрел на неё так, как смотрят на человека, с которым пришлось провести не меньше тридцати лет, и больше не хочешь вообще его видеть.
— Так что, по-твоему, я должна просто собрать вещи и уйти? — её голос чуть дрожал, но она сдерживалась. Как могла. Она ведь почти не верила, что вообще говорила эти слова.
Сергей отодвинул чашку, как будто с ним всё в порядке, как будто она не спрашивает о чём-то важном. С его лица вообще не сводилось выражение, будто он был на собрании, а не дома, в своём доме.
— Не драматизируй. Ты получаешь машину, дачу, половину сбережений. Квартира — моя.
— Твоя? — Анна вырвалась из неё истерический смех, резкий, как нож. — Мы покупали её вместе! Я вложила в неё каждый рубль, а ты всё это время разъезжал по командировкам, как капитан дальнего плавания, а я тут сидела и ждала, как дура, да? Мы что, в кино? В каком таком фильме, где ты главный герой, а я просто эпизодическая фигура?
Сергей поднял одну бровь. Лениво, как будто ей не стоило даже так много эмоций тратить.
— И что? По закону она оформлена на меня.
Как-то даже холодно произнесённое. Анна чувствовала, как эта фраза бьёт по её лицу. «По закону»… Это так. Прямо как в жизни. Никакой романтики, никакого понимания. Просто бумажка. Подпись. Чёткие границы и правила. Всё. Ни сантиметра поблажки.
— Ты что, серьёзно? — тут раздался голос Марины из дверного проёма. Дочь стояла, как каменная, с перекрещёнными руками. Лицо её было чем-то между шоком и каким-то ужасом, потому что все эти слова сейчас звучали для неё, как для старого человека.
— Взрослые разбираются. Иди, займись своими делами, — отмахнулся Сергей, совершенно спокойно.
— Мои «дела» — это вы оба! — Марина шагнула вперёд, её голос не был сильным, но звучал так, будто каждый его звук вырывался с трудом. — Мама, скажи ему, что это бред!
Анна посмотрела на неё, а потом тихо, почти шёпотом:
— Он уже всё решил.
Марина стояла, как каменная статуя, всё время глядя на мать, не зная, что делать, но ощущая, как на сердце становится тяжело.
Сергей вдруг поднялся, стукнув кулаком по столу. И его слова были как стекло — тяжёлые и леденящие.
— Да я просто предлагаю цивилизованный развод! Ты что, думала, мы будем сидеть в этой квартире, как два старых пня, ненавидеть друг друга и смотреть друг на друга, как будто пытаемся понять, кто из нас дольше проживёт?
Анна почувствовала, как её зубы скрипят от злости. «Цивилизованный развод», ага… Всё так просто. Он, похоже, сам в этом убедился, а её мнение его не интересовало.
— Мы не ненавидели друг друга, — она сжала губы, так что казалось, будто вся её внутренняя жизнь в один момент остановилась. — Это ты решил, что я тебе больше не нужна.
Сергей усмехнулся, как будто он только что отпустил шутку, а она даже не поняла, насколько она смешная.
— О, прости, я забыл, что ты у нас вечная жертва. Муж ушёл — значит, он подлец. А то, что ты последние пять лет даже не смотрела в мою сторону, это ничего, да?
— Ложь. Я смотрела. Просто ты уже не видел меня, — Анна кивнула себе в ответ. Но слова вылетели как-то сами собой. Она никогда не говорила этого вслух, но ведь так и было. Он перестал её замечать, и теперь она стояла перед ним, как отрывок прошлого, который не вписывается в новую картину.
Марина, решив, что дальнейшее стояние — пустая трата времени, резко встала между ними.
— Хватит, — она сжала кулаки, стоя как в бойцовской позе. — Мама, ты не уходишь никуда. Это наш дом.
Сергей замер, и его лицо стало таким холодным, что, казалось, он только что пришёл с Арктики.
— Твой дом — там, где живёт твой муж. А здесь — моя квартира.
Тишина. Это была такая тишина, что она резала слух. Анна почувствовала, как внутри у неё что-то сжалось. Прямо как если бы кто-то резко выдохнул из неё воздух.
— Хорошо, — она повернулась к шкафу, что-то стала вытаскивать из полок, собираясь, несмотря на всё, сжимающим горлом. — Но это ещё не конец.
— О, начинается, — Сергей наклонился на спинку стула, закатив глаза. — Ты что, в суд подашь?
— Может быть, — Анна бросила ему взгляд, в котором была какая-то новая решимость. Даже не решимость — больше что-то злое. Она не знала, что это, но вдруг ей стало всё равно.
Марина схватила её за руку, потянув в сторону.
— Мам, ты что? Ты серьёзно? Ты не можешь…
Анна только вырвала руку, чувствуя, как от этого жеста её жизнь меняется. В её глазах горело что-то, чего не было давно. Может быть, это был страх, может, даже обида, но этого было достаточно, чтобы она понимала — её жизнь в руках. Её жизни.
Сергей рассмеялся. А вот она — нет. У неё не было сил на смех. Только молчание.
— Ну давай, попробуй, — он почти подталкивал её к решению.
Дверь хлопнула. Анна вышла, даже не взяв с собой телефон. Молча, как из последних сил.
Куда я иду? — она не знала. Но назад точно не вернётся.
Когда Анна вломилась в дверь Тамары, то била её так, будто хотела вырвать с корнями.
— Ты выглядишь так, как будто тебя только что вынесли из морга, — сказала Тамара, открывая дверь и затягиваясь сигаретой. — Заходи, расскажешь, кто тут помер.
— Сергей, — Анна бросилась в прихожую, сбрасывая мокрые ботинки, как будто их вообще не было. — Нет, не физически. Он просто решил, что я больше не жена, а мусор, который нужно вынести.
— О, — Тамара усмехнулась, прищурив глаза. — Значит, наконец-то дошло. Твой муж — классический мудак.
— Спасибо, что напомнила. — Анна плюхнулась на диван, прикрыв лицо руками. — Он оставляет мне всё, кроме квартиры. Машину, которую я не вожу, дачу, где он последние пять лет бегал за другими. А вот «половина сбережений» — это я сама заработала.
Тамара разлила коньяк в две рюмки, не думая, что это может быть как-то слишком… грубо.
— Ну, поздравляю, — протянула ей рюмку. — Теперь ты официально дура.
— Спасибо, не ожидала, что ты так меня поддержишь.
— Не за что. — Тамара протянула ей рюмку. — А теперь слушай. Ты хочешь просто ныть или всё-таки оторвать ему голову?
Анна замерла.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно, — Тамара достала ноутбук, с ухмылкой. — У меня есть подруга в налоговой. И ещё одна — в банке. Сергей ведь не святой, да?
— Ты предлагаешь мне найти грязь на него?
— Я предлагаю тебе перестать быть жертвой.
Анна выпила коньяк залпом. Огонь в груди сразу стал знакомым.
— Хорошо. Но что если он чист?
Тамара фыркнула, закуривая сигарету.
— Мужики, которые выкидывают женщин после тридцати лет, никогда не бывают чистыми. Они просто хорошо прячутся.
Анна закрыла глаза.
— И что, если он узнает?
— Тем лучше. Пусть знает, что ты не тряпка.
Анна почувствовала, как дрожат её руки.
— Марина… она не поймёт.
— Марина взрослая. Она на твоей стороне.
— Ты уверена?
— Нет, — ухмыльнулась Тамара. — Но это стоит того.
Анна выдохнула, и её ответ был тихим, но твёрдым:
— Ладно. Давай попробуем.
Тамара потёрла руки.
— Отлично. Начинаем охоту.
Анна почувствовала, как внутри неё что-то меняется. И вот в её голове больше не было вопросов.
Анна не заметила, как телефон выскользнул из кармана куртки, когда она оставалась стоять в прихожей, сжимая конверт в руках. Когда она услышала, как экран её телефона вспыхнул новым сообщением, Марина уже подняла его и стала читать.
Тамара: «Нашла кое-что интересное по твоему бывшему. Завтра в 11 у юриста. Не опаздывай.»
Марина замерла. Пальцы как-то сами потянулись к экрану, и вот уже вся переписка с мамой раскрылась перед ней, как какая-то откровенная, гнойная рана. Она прокручивала, что там пишут.
«Надо вывести его на чистую воду.»
«Он точно водит любовницу — проверим кредитки.»
«Если найдём схему ухода от налогов, он нам сдохнет.»
— Боже… — Марина схватилась за дверной косяк. — Мама собирается уничтожить отца.
Через час. Квартира Сергея.
— Пап, ты вообще понимаешь, что происходит? — Марина влетела в гостиную, не снимая куртки, с тревогой на лице. — Мама с Тамарой роют тебе могилу!
Сергей отложил газету и медленно поднял глаза. На его лице — абсолютная безразличность.
— Ты выглядишь так, как будто я должен удивиться.
— Они собирают на тебя компромат! Налоги, банковские выписки, чёрт знает что ещё! — Марина всё ещё стояла, сжимая кулаки.
— Ах вот как… — Сергей неспешно достал сигарету, прикурил. — Ну что ж, спасибо за предупреждение.
— Ты что, не понимаешь? Они тебя сожрут! — Марина зашипела, злость уже зашкаливала. — Ты реально не в курсе, что они способны сделать?
— Милая, — Сергей выдохнул дым, слегка улыбаясь. — Твоя мать тридцать лет мыла посуду и гладила мои рубашки. Какие у неё могут быть зубы?
— Ты самоуверенный идиот! — Марина швырнула сумку на пол, её глаза пылали яростью. — Она не одна! Тамара знает всех в этом городе!
Сергей вдруг встал, подошёл вплотную, так что Марина почувствовала его холодный взгляд, как лезвие ножа.
— А ты на чьей стороне, доченька? — Голос у него был ледяной.
Марина (отступая): — Я… я не хочу, чтобы вы уничтожали друг друга.
— Поздно, — Сергей ухмыльнулся. — Но раз уж ты здесь… Что именно они нашли?
Тем же вечером. Квартира Тамары.
Анна вбежала, хлопнув дверью. Её дыхание было тяжёлым, как будто она только что пробежала марафон.
— Ты видела это?! — Она трясла телефоном перед лицом подруги. — Она мне предала! Это всё! Это конец!
Тамара, лениво затягиваясь сигаретой, посмотрела на экран.
— Ага, предатель определился, — с сарказмом сказала она. — О, ещё не так всё плохо.
— Она… она мой ребёнок! — Анна почувствовала, как земля уходит из-под ног. — Моя же кровь!
— Кровь? — Тамара наливала коньяк, её взгляд стал гораздо более насмешливым. — Дорогая, кровь — это просто жидкость. А вот деньги — это уже диагноз.
— Что? — Анна не понимала. — Какие деньги?
— Твой бывший явно пообещал ей что-то. Квартиру? Долю в бизнесе?
Анна вдруг вспомнила, как две недели назад Марина говорила, что хочет открыть кафе…
— Боже… да она продала меня за стартовый капитал! — Она схватилась за голову.
Телефон завибрировал. Ещё одно сообщение — от Сергея:
«Завтра в 10 у нотариуса. Подпишешь отказ от претензий — оставлю тебе 30% от квартиры. Откажешься — останешься ни с чем. Марина уже согласилась быть свидетелем.»
Тамара вырвала телефон из её рук и швырнула его в стену, не оборачиваясь.
— Вот теперь война по-настоящему началась.
Анна вошла в кабинет Натальи Андреевны ровно в 9:45. Юристка сидела за столом, в центре которого лежала толстая папка с документами. Она застала Наталью в момент, когда та, с прищуром, изучала её.
— Ну что, героиня, готова к войне? — Наталья щёлкнула ручкой, и её взгляд был оценивающим.
— Я готова к концу, — Анна села, сжимая сумку на коленях. — Любому.
Наталья открыла папку, выдвинула к ней лист с печатями.
— Поздравляю. Ваш бывший муж — не только подлец, но и идиот. Он подделал документы при покупке квартиры.
Анна резко вдохнула, как будто её ударили в солнечное сплетение.
— Что… что это значит? — голос её дрогнул.
— Это значит, — Наталья ухмыльнулась. — Что теперь он зависит от тебя. Либо ты молчишь, и он оставляет тебе квартиру. Либо мы идём в прокуратуру, и он получает срок за подделку.
— Шантаж, — прошептала Анна.
— Справедливость, — исправила её Наталья. — Он сам загнал себя в эту ловушку.
Дверь кабинета распахнулась, и на пороге возник Сергей. За ним — Марина, вся бледная, как привидение.
— Опередили, — пробормотала Наталья.
Сергей шагнул вперёд, швырнув на стол ключи.
— Бери свою чёртову квартиру.
Анна медленно подняла глаза на дочь.
— А ты? — её голос дрожал.
Марина не выдержала взгляда, опустила голову.
— Я… я не знала, что он…
— Что он что? — Анна встала, внезапно ощутив странную лёгкость. — Что он подлец? Или что ты предатель?
— Мам, пожалуйста…
— Нет, — Анна взяла ключи. — Ты сделала свой выбор. Теперь живи с ним.
Она вышла, не оглядываясь. На улице лил дождь, и, стоя под ним, она впервые за тридцать два года почувствовала себя свободной.
Эпилог. Три месяца спустя.
Квартира была пуста. Анна ставила последнюю коробку у двери, когда в дверном проёме возникла Марина.
— Я… я принесла твои книги.
Анна молча взяла коробку.
— Мам… — голос Марины дрогнул. — Он продал дачу. И ту самую квартиру. Уехал.
— Я знала, что он это сделает.
— А я… я осталась одна.
Анна посмотрела на дочь, на её уставшее лицо, с тёмными кругами под глазами.
— Враньё, — мягко сказала она. — Ты не одна. Ты с тем человеком, которым решила стать.
И закрыла дверь.
— Я рядом с тобой нищим быть не хочу!