Находка

— В квартиру никого не впускай, ключи никому не давай, даже Пашке, — зашептала на поминках Юле прямо в ухо сестра мужа, сидящая рядом. — Надо всё самим проверить, прежде чем разбирать вещи мамы и раздавать. А вдруг там деньги у неё были и немалые, в банк она давно ничего не откладывала. Сколько таких историй, что в книгах тайники находили.

Было всего три комплекта ключей от квартиры свекрови. У самой хозяйки, у сына и дочери. Юля, не ожидавшая такого поворота событий, повернулась к Катерине явно озадаченная. Ей показалась эта идея с поиском денег совсем некрасивой.

— В следующую субботу я разберу её комнату, а ты в воскресенье приходи разгребать гостиную, надо квартиру освобождать, а до грузчиков всё проверить, каждую книжку, каждую вещь, слышишь, Юль?

— Да, — чуть поморщившись, ответила Юля. Но разбирать вещи ей не хотелось. С другой стороны, кто это будет делать? Не сейчас, так потом.

Юля отвернулась от Катерины и посмотрела на мужа. Он ковырял в тарелке котлету.

Со свекровью Юле и повезло, и нет одновременно, так она считала. Особой теплоты между ними за десять лет не возникло. Людмила Георгиевна была человеком замкнутым. Историями о личной жизни на семейных праздниках не делилась. Близко к себе не подпускала. Юле это в целом было на руку. Один раз она в самом начале их с Павлом семейной жизни попросила свекровь не лезть к ним с советами, старалась сказать не слишком грубо, но как вышло, так вышло. С тех пор Людмила Георгиевна вступала с невесткой в диалог очень редко. Всё, что хотела сказать, о чём попросить, передавала через сына. При встречах всегда была приветлива, не улыбалась вот только. Но Юлию это не беспокоило. Она в свою очередь к свекрови относилась с уважением.

Это был второй брак и у Юлии, и у Павла. В первом браке детей не родилось, во втором, впрочем, тоже. Уже даже рассматривался вопрос усыновления. Но надежда иметь своих детей, ещё оставалась, решили использовать все методы, в том числе и ЭКО.

С Катериной, сестрой мужа, у Юли отношения сложились куда лучше, чем со свекровью. Они были близкого возраста. Но объединяла их общая проблема — дети. Одного ребёнка Катя родила пять лет назад и больше забеременеть у неё не получалось. Она тоже ходила по врачам, обследовалась, но всё тщетно.

Как-то на одной из совместных вечеринок Катя села рядом с Юлей и, размахивая бокалом, начала разговор:

— Это всё мать моя виновата, что у нас детей нет.

— С чего вдруг? — посмотрев на захмелевшую родню, спросила Юля.

— Как с чего? Ха. Она три раза избавлялась от детей после меня. Три раза! Боялась, что не вырастит. А это родовое, понимаешь.

Юля махнула рукой.

— Не верь, всё это ерунда. Мы наравне с нашими мужиками пашем, экология опять же плохая, тут проснуться бы утром.

— Не-е-е, Юлька, вот увидишь, умрёт мать, и мы сразу забеременеем.

Юля лишь улыбнулась в ответ. Она в такие проклятия не верила.

***

В тот день, когда Людмилы Георгиевны не стало, она позвонила Юле, попросила прийти и по дороге купить лекарства.

Юля всю дорогу думала: «Почему она? Есть же сын и дочь».

— Они на работе, а ты сегодня дома, — словно предупреждая вопрос, спокойно сказала свекровь.

Она еле дошла до своего дивана в комнате и села.

— Может, скорую помощь вызовем? — предложила Юля, но тут же получила отказ.

— Не хочу лежать овощем и вас с Катериной напрягать. Тебе рожать, а не горшки выносить нужно. Лучше сразу отмучаюсь. Я с тобой поговорить хотела. Тогда в день моего рождения не получилось. Хотела бы сейчас.

— Ложитесь, подействуют таблетки, тогда поговорим.

Юля не стала слушать свекровь и через полчаса, когда таблетки не помогли, всё же набрала телефон скорой. Врачей Людмила Георгиевна так и не дождалась.

Только потом Юля поняла, почему свекровь позвала её. Катерине от такой новости самой стало плохо, она два дня провела в больнице под капельницами с гипертоническим кризом. Павел замкнулся и жил эти дни в прострации. Пришлось подключаться Юле, договариваться, ездить везде с мужем, представляя интересы семьи.

***

Юля повернула ключ в замочной скважине и толкнула дверь. Было непривычно приходить сюда, находиться одной в этой квартире, стоять в коридоре, когда никто не встречал. Юля замерла у порога, закрывая дверь, прислушивалась. Окно в комнате свекрови, подхваченное сквозняком, громко стукнуло.

Юля прошла в комнату. Так и есть, открылось. Видимо вчера Катерина плохо закрыла или оставила на проветривании.

В гостиной всё напоминало о том, что хозяйки квартиры больше нет. Юля долго стояла, не зная с чего начать.

Решила разобрать платяной шкаф. Катя сказала отложить ей полотенца. У матери были совсем новые, она ей как-то их показывала и предлагала забрать. Катерина решила, что самое время.

Шкаф был невысокий. Одна часть с полками, вторая со штангой под одежду.

Юля увидела то самое платье, в котором свекровь была на своём шестидесятивосьмилетии. Красивое, нежно-голубое в мелкий синий цветок. Оно так шло Людмиле Георгиевне, что Юлия тогда ей сделала комплимент. И в первый раз получила улыбку в ответ. Искреннюю. В тот момент обе они почувствовали, что открыты для общения, что могут друг другу доверять. Но дальше всё равно не заладилось. Вроде оттепель в отношениях началась и ничем не закончилась. Юля после осталась мыть посуду, они мило поговорили со свекровью и всё.

Всё.

Сейчас Юля подумала, что тот момент был решающим, нужно было продолжить общение, сходить с Людмилой Георгиевной куда-нибудь вместе. Но Юле было некогда.

Дверца шкафа со скрипом открылась. А ведь свекровь просила несколько раз, чтобы сын пришёл и смазал дверь, она смазывала сама, получилось плохо. Не сделал. Юля подумала, что нужно мужу напомнить.

Она хотела начать с верхней полки, но увидела какие-то пакеты за полотенцами на второй полке снизу. Полотенца, действительно, были новые. Их Юля отложила для Катерины.

Пакеты были увесистые, не прозрачные. Эта находка Юлю заинтересовала сразу.

Юля села на пол рядом со шкафом и взяла первый попавшийся пакет. Свитер. Вязка ручная, размер очень был близок к размеру одежды Павла. Юля развернула свитер и встряхнула. На пакете была прикреплена бумажная наклейка с надписью «Павлику на НГ». В пакете ещё что-то было. Юля достала чистый конверт, в нём были деньги. Простым карандашом была сделана надпись на обратной стороне конверта: «Павлику на зимние колёса». Юля поняла, что свекровь готовилась к праздникам. Откладывала деньги заранее, чтобы сделать подарки. Всем. Теперь было ясно, что в каждом пакете сюрприз.

Юля достала следующий. На нём была прикреплена бумага для Толи, в нём тоже был подарок для зятя и конверт с деньгами. Были ещё два пакета для внука и дочери. Осталось ещё два пакета. Юля удивилась. Почему два. Один всего скорее был её, а второй.

Она открыла первый. Действительно, для неё. Он и был подписан «Юленьке». Внутри была шкатулка. Большая, бархатная коробочка большого размера для украшений. Не дешёвая китайская, а добротная, дорогая. Был и пакет с деньгами. Простым карандашом написано «На серьги».

Юля улыбнулась. Она мужу давно намекала, что хочет новые серьги, но он стойко игнорировал её: «Ой, смотри какие необычные серёжки на ведущей передачи», «Маринка с работы серьги купила новые», «Распродажи в ювелирных магазинах сейчас начнутся перед новым годом»…

Юля положила конверт обратно в пакет, предназначенный ей. Сейчас она вспомнила, как сказала как-то мужу: «Не бери ничего у матери, у нас всё есть. Какие подарки? Пусть на себя тратит деньги, пенсия мизерная». Сейчас Юля задохнулась от этих воспоминаний, таких жестоких, жгучих. Слёзы уже просто катились по щекам без остановки, трудно было сделать вздох из-за накатившихся чувств.

Как же себя она сейчас ненавидела, как оправдывала, пытаясь выглядеть в своих глазах хорошей. Наконец, успокоившись, Юлия взяла в руки последний пакет. Она повертела его вокруг. Он был заклеен скотчем. Юля взяла ножницы и аккуратно его разрезала.

«Юленьке с Павликом на ЭКО». Только и успела прочитать она прежде, чем слёзы снова заполонили глаза.

«Вот на что откладывала Людмила Георгиевна все эти годы! Зачем. Почему не сказала?» — Юля рыдала в голос.

Как же эта ещё не старая женщина во всём себе отказывала, хотела сделать счастливыми своего сына и невестку. Как сильно хотела. Не жаловалась. Откладывала.

В пакете ещё был один большой свёрток. Юля вскрыла и его. Вытерла слёзы и замерла. В упаковке был совершенно новый комплект на выписку, летний набор белого цвета. В нём лежал конверт с деньгами. Надпись на ЭКО была затёрта и поверх неё написано «На коляску, манеж и кровать».

Юлия погладила свой живот и постаралась успокоиться. Тут же вспомнились слова Людмилы Георгиевны в тот последний день: «… Тебе рожать…»

— Вот видишь, мой маленький, мы с папой ещё не знали, а бабушка почувствовала, что ты уже есть, приданое тебе приготовила.

О беременности Юлия узнала всего несколько дней назад, теперь это знали только она, её муж и лечащий врач. На таком маленьком сроке родители решили не распространяться о ребёнке.

Юля встала, сходила умыться, успокоилась и позвонила Катерине.

— Катюш, я позже разберу тут всё, мне нужно домой. И да. Я обнаружила удивительную находку. Подарки нам всем … ваша мама приготовила к Новому году, я на столе в гостиной оставлю.

— Что там? Деньги есть? А ты чего такая грустная, случилось что? Или тебя деньгами обделили?

— Деньги есть во всех конвертах, я правда не смотрела у кого сколько. Устала что-то, да переволновалась, мне нужно отдохнуть, завтра на работу же.

Как часто люди, внешне не проявляющие любви, и даже, казалось бы, равнодушные к нам, оказываются ближе самых родных и кричащих о своей привязанности. Просто они так выражают свою любовь, через другое, иначе. Они такие. Как фонари. Днём незаметные, серые, невзрачные, увидишь мимолётом и поморщишься. Но с наступлением темноты они замечают всё, нас выручают, указывают и освещают нам путь в ночи, тогда, когда это действительно необходимо.