Ты хотел быть главным? Пожалуйста. Удачи тебе в этом с мамой

Утро начиналось как обычно. На кухне пахло блинами и кофе, Полина ловко перекладывала блины со сковородки на тарелку, стараясь одновременно не «пригореть» под взглядом мужа, который уже успел восседать в гостиной с блокнотом. Телевизор фоном выстреливал новости о политике и ценах на бензин, и всё это — привычный шум их маленького семейного хаоса.

— Ну вот, — тяжело вздохнул Игорь, постукивая карандашом по листку. — Опять не сходится. Это потому, что ты слишком много тратишь на свои глупости.

Полина, застигнутая этой фразой в момент, когда она наливала тесто на сковороду, с шумом поставила её обратно на плиту и повернулась к мужу.

— Какие ещё глупости? — её голос был ровным, но слегка подрагивал.

— Продукты, косметика, эти… как там… ткани для твоей машинки. Что ты там опять шила? Простыню на миллион?

Полина вдохнула глубоко и медленно, до боли, но решила не срываться. Она знала, как пойдут дальше дела. Её работа швеёй, которая приносила не плохие деньги, Игоря давно раздражала, но сказать напрямую, что он хочет, чтобы она бросила это занятие, он почему-то не решался.

— Это продукты и коммуналка. Если ты не заметил, мы едим, и свет у нас ещё не отключили, — холодно ответила она, переворачивая лепёшку.

Игорь громко выдохнул, с трудом удерживаясь от очередного саркастического комментария.

— Может, хватит заниматься своими подработками? Тебе всё равно больше времени уделять дому. У нас ведь ремонт!

Слово «ремонт» прозвучало так, будто он произносил священную мантру. Полина невольно закатила глаза, стараясь это скрыть.

Ремонт. Тот самый, который они начали три года назад и который до сих пор остался в состоянии «доделаем, как только будет время и деньги». Время, впрочем, всегда находилось на что-то другое. А деньги… Деньги, которые Полина откладывала с подработки, частенько уходили на нечто вроде нового телевизора или поездки на рыбалку для Игоря.

И всё же она не хотела начинать этот разговор снова.

— Завтрак готов, — сказала она, не оборачиваясь.

Но завтрак так и не случился. Раздался дверной звонок — громкий, нетерпеливый.

Полина нахмурилась. Кто мог прийти так рано?

Игорь даже не подумал встать с кресла.

— Полиночка, это, наверное, тебе.

Её раздражение усилилось, но она пошла к двери.

На пороге стояла Людмила Петровна. Свекровь, в идеальном пальто, с ярко-алым чемоданом в одной руке и цветастой дорожной сумкой в другой. Её губы были сжаты в тонкую линию, как всегда, когда она собиралась высказать что-то нелицеприятное.

— Я приехала, — заявила она, не дождавшись вопроса. — Вижу, тут порядок наводить надо.

С этими словами Людмила Петровна проскользнула мимо Полины, не дождавшись приглашения, и остановилась в коридоре, оценивающе оглядывая стены.

— Ну и вид, — пробормотала она, скинув сапоги прямо на коврик. — Когда ремонт доделаете?

Полина всё ещё стояла в дверях, пытаясь понять, что происходит.

— Мама? — наконец подал голос Игорь, выглядывая из комнаты.

— Ну, а кто же ещё? — строго ответила Людмила Петровна, кидая свои вещи у шкафа. — Я тут подумала, поживу у вас немного. Присмотрю за хозяйством, пока вы совсем всё не развалили.

Полина почувствовала, как у неё внутри всё сжимается. «Немного» в исполнении свекрови означало от двух месяцев до года. Её присутствие всегда превращало дом в поле боя.

Игорь лишь пожал плечами.

— Ну раз мама решила… Полиночка, поставь ей чай, что ли.

Полина медленно закрыла дверь. Её руки слегка дрожали. Что ж, завтрак, похоже, закончился, не начавшись.

—

Полина провела взглядом по ярко-алому чемодану, который теперь громоздился прямо посреди коридора. Людмила Петровна успела снять пальто и устроиться за столом так, будто была хозяйкой этого дома.

— Ну что, чай где? — свекровь бросила на Полину нетерпеливый взгляд.

Полина стиснула зубы. Она прекрасно знала, чем это закончится. Людмила Петровна всегда умела создать из обычного визита хаос, и её «немного поживу» означало, что от неё так просто не избавишься.

— Сейчас поставлю, — ответила она, стараясь говорить спокойно.

Но чайной церемонии не вышло. Людмила Петровна, зажав в руке чашку, уже оглядывала кухню, затем отправилась инспектировать гостиную.

— Ой-ой-ой, ну и вид! — раздалось из комнаты. — Угол ободран, а диван давно пора выбросить. Игорёк, почему ты ничего не делаешь?

Полина вошла в комнату с чашкой и увидела, как Игорь смущённо улыбается.

— Ну, мама, я же работаю, ты знаешь. Времени на всё не хватает.

— А Полина? Она-то что делает? — голос свекрови звучал почти с укором. — Всё на тебя повесила?

Полина не выдержала.

— Полина зарабатывает на материалы для ремонта, если вам интересно, — сказала она, стараясь, чтобы её голос звучал ровно.

— Ох, брось! — Людмила Петровна махнула рукой. — Твои подработки — это так… женские капризы.

Полина почувствовала, как у неё напряглись мышцы.

— Мама, — вмешался Игорь, будто пытаясь сгладить напряжение. — Ну правда, тебе лучше отдохнуть. Мы справимся.

— Отдохнуть? Да у вас тут бардак! Если я не возьмусь за вас, дом развалится.

Полина молча развернулась и пошла на кухню. Она знала, что любое слово приведёт только к большему скандалу.

***

Людмила Петровна быстро вошла в привычный ритм. В первый же вечер она организовала «совет семьи».

— Значит так, — сказала она, удобно устроившись в кресле. — Я решила, что надо полностью менять планировку в гостиной. А ещё — Полине стоит временно оставить эти своё шитьё. Ей нужно заниматься домом.

Полина подняла голову от чашки чая.

— Простите, но кто решил?

Людмила Петровна вскинула брови.

— А кто, по-твоему, лучше знает, как навести порядок? Ты, что ли?

— А если я скажу, что не собираюсь бросать работу? Если перестану шить, денег сразу станет вдвое меньше. Игорь хоть и устает на работе, но зарабатывает немного, — Полина старалась говорить ровно, хотя внутри уже закипало раздражение. Этот разговор она давно предвидела, но всё равно он выматывал её до предела.

— Значит, ты совсем не думаешь о семье, — холодно заключила Людмила Петровна, словно произнесла не мнение, а истину. — Семья важнее твоих амбиций.

Игорь промолчал, сидя чуть в стороне, но Полина заметила, как он отвёл взгляд, будто не хотел встречаться с её глазами.

— Я думаю о семье. А вы? — резко спросила Полина, посмотрев прямо на свекровь.

— Не дерзи, девочка, — бросила Людмила Петровна, поджав губы. — Я стараюсь для вас. Кстати, Игорёк зарабатывает вполне достаточно, чтобы содержать семью. А вот неумение управлять бюджетом — это уже твоя проблема.

Полина почувствовала, как у неё внутри всё сжалось. В комнате повисла тишина, и Полина вдруг поняла, что она больше не хочет молчать.

— Нет, — сказала она, вставая. — Вы стараетесь для себя. Чтобы казаться нужной, чтобы властвовать. Но это не поможет.

Людмила Петровна ахнула.

— Да как ты смеешь?!

Игорь, наконец, подал голос:

— Полина, ну ты могла бы сказать это как-то по-другому.

Полина обвела их обоих взглядом.

— Нет, не могла. Потому что я устала. От ваших упрёков, ваших ожиданий, вашего ремонта, который никогда не закончится.

Она вышла из комнаты, оставив свекровь и мужа в немом изумлении.

***

На следующий день Людмила Петровна официально объявила о своём решении остаться «до весны».

— Вам же это только на пользу пойдёт, — объясняла она за завтраком, разрезая сырники ножом, как хирург. — Я помогу вам организовать всё правильно.

Полина, сидя напротив, с трудом удерживала себя в руках.

— Мам, мы сами справимся, — пробормотал Игорь, но неубедительно.

— Конечно, справитесь. Под моим руководством, — свекровь улыбнулась.

Полина положила вилку на стол.

— Если вы остаетесь, значит, я могу работать полный рабочий день.

Людмила Петровна посмотрела на неё, словно та сказала что-то кощунственное.

— Ты не можешь! У тебя есть обязанности по дому.

Полина впервые за долгое время улыбнулась.

— Именно. Но теперь эти обязанности — ваши. Ведь вы сказали, что хотите навести порядок. Удачи.

Она встала и пошла собираться на встречу с клиенткой, чувствуя спиной растерянный взгляд мужа.

***

Поздний вечер. Дом, наконец, притих. Людмила Петровна ушла спать, оставив после себя гору незаконченных дел — недомытую посуду и развешанные по всему дому списки «первостепенных задач». Полина сидела за кухонным столом с чашкой давно остывшего чая. Перед ней стояла её швейная машинка и лежал отрез ткани — единственное, что приносило ей хоть какое-то спокойствие в этом хаосе.

Игорь вошёл в кухню, зевая и потягиваясь. Он остановился у двери, наблюдая за женой.

— Ты так и будешь дуться? — спросил он.

Полина не ответила.

— Ну что ты ведёшь себя как ребёнок? — его голос стал резче. — Ты сама всё усложняешь.

Полина подняла на него взгляд, полный усталости и чего-то ещё.

— Ты действительно так думаешь? — тихо спросила она.

— А как иначе? — продолжал Игорь, будто не заметив её тона. — Это же очевидно. Ты всё время бежишь от обязанностей. Ремонт не сделан, в доме бардак, мама помогает, а ты только и делаешь, что возишься со своей машинкой и тканями. Разве это правильно?

Полина медленно поставила чашку на стол.

— Ты думаешь, что я бегу от обязанностей?

— Конечно, — он развёл руками, словно это был давно известный факт. — Ты постоянно делаешь то, что хочешь, вместо того, чтобы думать о семье.

Полина вздохнула и опустила глаза на свои руки, молча перебирая слова.

— Ты прав, — сказала она после долгой паузы.

Игорь выглядел обрадованным, будто только что выиграл спор, которого так долго ждал.

— Вот видишь? Всё можно решить мирно. Завтра поговорим с мамой, и ты бросишь эту ерунду.

Полина подняла голову.

— Ты не понял, Игорь, — сказала она ровно. — Ты прав, важнее себя я никого не ставлю.

Её слова ударили, как ледяная вода.

— Это… Это что ещё значит? — растерялся он, нахмурившись.

Полина встала из-за стола, сложила руки на груди и посмотрела на него прямо.

— А как насчёт твоих обязанностей, Игорь? Помнишь, три года назад ты сказал, что возьмёшь на себя ремонт? Обещал, что через год у нас будет кухня мечты, в которую можно будет пригласить хоть гостей, хоть телевизионную съёмку?

Игорь открыл рот, но Полина не дала ему вставить слово.

— А что в итоге? Ты два месяца походил по строительным рынкам, купил плитку, которая до сих пор стоит в углу, и всё. Зато перед телевизором ты лежишь каждый вечер исправно, как будто это и есть твой вклад в семью.

— Полина, это другое… — начал он, но она перебила его.

— И работа. Ты ходишь туда как на каторгу, ненавидишь её, но ничего не делаешь, чтобы что-то поменять. И, конечно, обвиняешь меня, что я несу в дом дополнительные деньги. Ты считаешь, что сидеть с тканями и машинкой — это ерунда? А ты видел, как за последний месяц я оплатила половину счетов из «ерунды»?

— Я просто хочу, чтобы ты… — попытался вставить он, но голос дрожал.

— Чтобы я подстраивалась под тебя и твою маму? Чтобы стала удобной? Игорь, если ты хочешь говорить об обязанностях, начни с себя.

Тишина, что повисла между ними, была напряжённой, будто воздух стал вязким.

— Значит, это всё, что ты думаешь обо мне, — тихо произнёс он, опустив глаза.

— Нет, — ответила Полина, тоже тише. — Это всё, что ты сделал, чтобы дать мне повод так думать.

Полина спокойно встала, взяла сумку с машинкой и вышла из кухни.

— Куда ты собралась? — в голосе Игоря впервые появилась паника.

— Туда, где меня будут уважать.

И с этими словами она закрыла за собой дверь, оставив мужа стоять посреди кухни, раздавленного её неожиданной решимостью.

—

Игорь проснулся поздно, в квартире стояла тишина. Полины не было. Её любимая чашка исчезла, как и швейная машинка. Всё остальное осталось на своих местах.

На кухонном столе лежала записка, написанная знакомым почерком.

«Ты хотел быть главным? Пожалуйста. Удачи тебе в этом с мамой.»

Игорь долго сидел, держа записку в руках.

Людмила Петровна вошла в кухню, взволнованно оглядываясь.

— Где Полина? Почему не готов завтрак? — спросила она раздражённо.

Игорь не ответил. Он смотрел в пустоту, прислушиваясь к тишине, которая теперь заполнила дом.

Это была другая тишина. Не та, что наступает после вечернего скандала, а та, что появляется, когда больше нечего сказать.

Людмила Петровна пробубнила что-то недовольное и ушла.

Игорь медленно встал, убрал записку в карман и вышел на балкон. В голове крутились её последние слова: «Туда, где меня будут уважать.»

Ему вдруг стало страшно. Этот дом, раньше такой уютный, теперь казался пустым, будто из него вынесли не только вещи, но и что-то гораздо важнее.

Тишина стала ему невыносимой.

—