Антон накрыл плечи Ирины мягким пледом.
— Устала, любимая? — спросил он, устраиваясь рядом на диване.
— Немного, — Ирина улыбнулась и прижалась к мужу. — Отчет забрал все силы. Зато теперь можно выдохнуть и наслаждаться выходными.
Уют трехкомнатной квартиры окутывал их теплом. Каждая вещь здесь имела свою историю, каждый уголок дышал воспоминаниями. Ирина бережно хранила наследство бабушки, превратив старую квартиру в современное гнездышко для них с Антоном.
Телефон Антона завибрировал на журнальном столике. Мужчина нахмурился, взглянув на экран.
— Опять мама, — вздохнул он. — Третий раз за вечер.
Ирина выпрямилась.
— Случилось что-то?
— Сомневаюсь, — Антон провел пальцем по экрану. — Алло, мам? Что такое срочное?
Ирина приготовилась слушать очередные жалобы свекрови. Валентина Петровна славилась умением превращать мелкие бытовые неприятности в катастрофы вселенского масштаба.
— Тараканы? — брови Антона поползли вверх. — Откуда они взялись?
Ирина хмыкнула. Разумеется, Валентина Петровна не виновата в появлении тараканов. Наверняка соседи занесли.
— И что? Вызови службу дезинсекции, — Антон потер переносицу. — Нет, я не могу сейчас приехать… Мам, ты взрослая женщина, справишься.
Супруги обменялись понимающими взглядами. Валентина Петровна умела делать своих детей виноватыми в любой ситуации. Особенно Антона.
— Да, Кристина тоже может позвонить, — голос Антона стал тверже. — Тридцать пять лет, пора научиться решать проблемы.
Ирина заметила, как напряглись плечи мужа. Разговоры о сестре всегда выводили его из равновесия.
— Ладно, дай ей трубку, — сдался Антон.
Ирина наблюдала, как меняется выражение лица мужа. Удивление, недоверие, раздражение — целая гамма эмоций промелькнула за считанные секунды.
— Три дня? — переспросил он. — Кристина, нельзя просто взять и… Хорошо, передай трубку маме.
Антон закрыл глаза и глубоко вздохнул.
— Мам, ты серьезно? Мы работаем, нас целыми днями не бывает дома… Да, у нас три комнаты, но…
Ирина тронула мужа за руку и кивнула. Он прикрыл микрофон ладонью.
— Они хотят пожить у нас, пока травят тараканов. Три дня.
— Пусть приезжают, — сказала Ирина. — Это всего три дня.
Антон благодарно сжал ее руку.
— Хорошо, мам. Приезжайте завтра… Нет, не сегодня! Завтра утром.
Он положил телефон и притянул Ирину к себе.
— Спасибо тебе. Знаю, как ты «любишь» внезапных гостей.
— Это твоя семья, — пожала плечами Ирина. — Справимся.
Утро встретило их звонком в дверь. На пороге стояли Валентина Петровна с огромным чемоданом и Кристина с двумя фирменными сумками.
— Мальчик мой! — Валентина Петровна обняла сына. — Выглядишь уставшим. Ириша не готовит тебе завтраки?
— Мама, — предупреждающе протянул Антон.
— Шучу-шучу, — Валентина Петровна прошла внутрь, оглядываясь. — Ух ты, как вы тут шикарно устроились!
Кристина скользнула мимо Ирины, распространяя облако дорогого парфюма.
— Привет, невестушка, — бросила она. — Какая у вас большая прихожая! У нас с мамой теснее.
— Кристиночка, не начинай, — Валентина Петровна погладила дочь по плечу. — Разместите нас?
Следующие три дня превратились для Ирины в испытание терпения. Валентина Петровна переставляла вещи, критиковала интерьер и постоянно намекала, что Ирина недостаточно хорошо заботится о ее сыне. Кристина разместила в гостевой комнате годовой запас нарядов и косметических средств, которые ей покупала мама.
— Ты даже не представляешь, как сложно найти хорошую работу, — жаловалась Кристина за ужином. — Везде такие требования! А я творческий человек, не могу сидеть в офисе.
— Но ведь надо на что-то жить, — заметила Ирина.
— Мамочка помогает, — Кристина улыбнулась Валентине Петровне. — Она у меня золотая!
— Все для тебя, солнышко, — Валентина Петровна поцеловала дочь в щеку. — Вот Антон сам пробился, а ты у меня нежный цветочек.
Ирина видела, как дернулась щека мужа. Он никогда не жаловался, но несправедливость матери ранила его годами.
На третий день Ирина вернулась с работы раньше обычного и застала Кристину изучающей их спальню.
— Что ты здесь делаешь? — Ирина застыла в дверях.
— Ой, просто смотрю, — Кристина отступила от шкафа. — У вас такое пространство! Мы с мамой живем как сельди в бочке.
— У вас две комнаты, — нахмурилась Ирина.
— Да, но твоя бабушка выбрала удачную планировку, — Кристина провела рукой по комоду. — Как тебе повезло с наследством!
Вечером, после отъезда гостей, Ирина заметила беспорядок в документах.
— Антон, ты брал бумаги на квартиру?
— Нет, а что? — откликнулся муж из ванной.
— Кажется, кто-то копался в моем столе.
В следующий понедельник Ирина столкнулась с Кристиной в торговом центре. Ира выходила из ювелирного магазина с брендовым пакетом.
— Ты чего тут? — поинтересовалась Кристина.
— Да так, — Ирина улыбнулась. — Решила порадовать себя.
Ирина не заметила, как Кристина недовольно поджала губы. По дороге домой она твердо решила — через полгода у нее будет свое жилье!
Время летело незаметно. Валентина Петровна сидела в скромной кухне, наблюдая, как Кристина раздраженно хлопает дверцами шкафчиков.
— Доченька, может чаю? — робко предложила пожилая женщина.
— Некогда мне, — отрезала Кристина, нервно поправляя волосы. — У меня встреча с дизайнером интерьера. Нужно обсудить ремонт твоей… моей спальни.
Валентина Петровна нахмурилась, не узнавая дочь. Куда делась ее ласковая девочка? С момента дарения квартиры прошло всего два месяца, а Кристина уже вела себя как единоличная хозяйка.
— Но доченька, мы же договорились, что это только для твоей безопасности. Чтобы квартира осталась в семье.
Кристина резко обернулась, сверкнув глазами.
— Мама, давай начистоту. Квартира теперь моя. Документы оформлены. Я имею право распоряжаться ею по своему усмотрению.
— Конечно-конечно, — поспешно согласилась Валентина Петровна. — Просто мне нужен мой уголок. Маленькая комната вполне…
— Знаешь, сколько стоит содержание этой квартиры? — перебила Кристина. — А коммунальные платежи? А налоги? И вообще, я хочу жить одна! Без тебя под боком! Посмотри, как эта Ирка счастлива! Чем я хуже?
Валентина Петровна беспомощно опустила руки.
— Но куда же мне деваться?
— Не драматизируй, — фыркнула Кристина, накидывая модное пальто. — У тебя есть еще один ребенок. Антон с Ириной живут в огромной квартире. Три комнаты на двоих! Непозволительная роскошь.
После ухода дочери Валентина Петровна долго сидела неподвижно. Затем начала собирать вещи.
Антон распахнул дверь и замер.
— Мама? Что случилось?
Перед ним стояла Валентина Петровна с двумя потрепанными чемоданами и заплаканными глазами.
— Сынок, прими старую мать, — дрожащим голосом произнесла она. — Мне некуда больше идти.
Ирина выглянула из кухни и застыла. Только не это. Не сейчас, когда она вымотана после сложных переговоров с клиентами.
— Валентина Петровна? Что-то с Кристиной? — спросила она, пытаясь скрыть тревогу.
— Кристиночка… — свекровь всхлипнула. — Она хочет, чтобы я съехала. Представляете? Моя родная дочь выгоняет меня из моего дома!
Ирина и Антон переглянулись. Ситуация была деликатной.
— Проходи, мама, — Антон взял чемоданы. — Сейчас разберемся.
За чаем Валентина Петровна поведала драматическую историю предательства. По ее версии, Кристина вдруг превратилась в жестокую собственницу, забывшую о материнской любви.
— Я ведь все ей отдавала! — воскликнула Валентина Петровна. — Последнее с себя снимала, лишь бы ей было хорошо.
— А квартиру зачем переписали? — тихо спросила Ирина.
Свекровь опустила глаза.
— Кристиночка сказала, что так будет спокойнее на старости лет. Что она позаботится обо мне лучше государства.
Антон покачал головой, но промолчал.
— В общем, я решила, что поживу теперь у вас, — Валентина Петровна внезапно воспрянула духом. — У вас такая просторная гостевая! Я там отлично устроюсь.
— Мама, стоп, — прервал поток Антон. — Ты не можешь вот так заявиться и менять нашу жизнь.
— Но куда же мне деваться? — лицо Валентины Петровны исказилось. — Неужели родной сын выгонит мать на улицу?
— Он не выгонит, а я могу! — резко ответила Ирина.
Свекровь схватилась за сердце.
— Разве можно так жестоко разговаривать со старой женщиной? Я многого прошу? Только комнатку одну выделить! Тебе и этого жалко для матери мужа?
Ирина глубоко вздохнула. Терпение лопнуло.
— Не видать вам моей квартиры! Идите жить к дочери, которой все отписали! — резко ответила Ирина свекрови. — Вы же ее так любите! А Антона никогда не поддерживали. Почему я должна теперь вам помогать?
В комнате воцарилась тишина. Валентина Петровна уставилась на невестку с открытым ртом.
— Антон! Ты слышал, как она со мной разговаривает?
Все взгляды обратились к мужчине. Он медленно поднялся из-за стола.
— Слышал, мама. И полностью согласен с Ириной.
Валентина Петровна пошатнулась, хватаясь за сердце.
— Как ты можешь? Я столько сил в тебя вложила!
Антон горько усмехнулся.
— Правда? А кто отказал мне в помощи с оплатой института? Кто говорил «крутись сам», пока оплачивал Кристине курорты и шопинг?
— Но она же девочка! Ей сложнее, — возразила Валентина Петровна.
— Тридцатипятилетней «девочке»? — Антон покачал головой. — Нет, мама. Ты сделала выбор, когда переписала квартиру. Теперь живи с ним.
Ирина мягко взяла свекровь под локоть и проводила к двери.
— Антон вызовет вам такси.
— Вы пожалеете! — всхлипывала Валентина Петровна на пороге. — Родную мать выгоняете!
Когда дверь закрылась, Ирина прислонилась к стене. Антон обнял жену.
— Прости за эту сцену, — прошептал он. — Ты держалась молодцом.
Спустя месяц зазвонил телефон Антона. На экране высветилось имя сестры.
— Представляешь, я на мели, — без приветствия начала Кристина. — Эта квартира пожирает все деньги! Коммуналка, ремонт, налоги… Я не думала, что это так дорого.
Антон молча слушал жалобы сестры, переглядываясь с Ириной.
— Пришлось забрать маму обратно, — Кристина раздраженно вздохнула. — Ее пенсия хоть немного спасает ситуацию. Но теперь она ходит с таким видом, будто я ей обязана до гроба.
— Ты ведь забрала ее квартиру, — заметил Антон.
— Это другое! Ладно, она теперь сидит в своей комнате, я — в своей. Как в коммуналке. Даже чай пьем по расписанию, чтобы не пересекаться.
После разговора Ирина приготовила ужин. Они с Антоном устроились на балконе.
— За нас, — тихо сказал Антон. — За то, что мы вместе и никому ничего не должны.
Ирина улыбнулась, наблюдая, как загораются огни в окнах напротив. Их дом был крепостью, где царили уважение и любовь. Никакие бури не могли этого разрушить.
Она не должна знать