Сегодня Иннокентия должны были выписать из больницы. Ему не хотелось покидать светлую и чистую палату. Здесь он уже привык ко всему. Запах каких-то лекарств перемешивался с запахом чистящих средств, венчая всё удивительным воспоминанием, исходящим от кусочка ваты, который хотелось после использования запихнуть в нос, а не выкинуть.
— Что, Кеша, сегодня, наконец-то, нас выпишут. Домой хочу, жуть. Когда там обход, не слышно врача?
— Ага, слышно, скоро уже, идёт, — ответил Иннокентий, совсем расстроившись.
Врач долго разговаривал с соседом Иннокентия по палате, потом подошёл к нему.
— Ну что. Выписываем вас сегодня.
— Как?
— Анализы уже почти идеальные, с такими в космос отправляют.
— А у меня болит. И здесь, и здесь, — Иннокентий тыкал себе в бок, задрав футболку, так сильно, что, действительно, было больно.
— Тогда сходите в кабинет УЗИ и повторно посмотрим вас. Если нет изменений, то сегодня выпишу.
Было понятно, что врач хотел освободить место, занятое Иннокентием. Но ему этого не хотелось.
***
— Фамилия, имя, отчество, дата рождения, адрес? — спросила врач.
— Мельников Иннокентий Сергеевич, 15.05.1985г. Комиссарова …, в карточке посмотрите, не помню, — ответил мужчина.
Врач посмотрела на Иннокентия и вздохнула. Достала карточку и стала сверять данные в компьютере. Она, совсем молоденькая, в белом костюмчике очень понравилась мужчине. Такая строгая, ух, заставляющая биться сердце всё чаще. Кеша понимал, что даже пытаться заговорить с ней о чём-то, кроме исследования, у него не получится. Таких, как он, но молодых и красивых, тут три отделения.
— Как не помните?
— Я у дальних родственников прописан, всё время забываю номер дома и квартиры, — пояснил Иннокентий, считая этот довод оправдательным.
— Вы ко мне на УЗИ в третий раз приходите, знаете, что спрашиваю, пора бы и запомнить.
— Запомню, доктор, — Иннокентий хотел посмотреть на бейджик с данными врача, чтобы назвать её по имени и отчеству, но она отвернулась и сказала:
— Раздевайтесь, ложитесь, — после осмотра она подала ему салфетки вытереться и, не смотря в его сторону, сказала, — одевайтесь, без изменений.
***
Идти по ступенькам вниз было больнее, чем наверх. Иннокентий собирал волю в кулак и стал спускаться. Кабинет УЗИ был на пятом этаже, палата на третьем, лифт не работал.
— В прошлый раз ремонт, в этот раз опять не работает…, — бубнил мужчина, но спускался. В этот раз спуск дался проще, живот уже так не ныл. Карточку и результаты УЗИ Иннокентий отнёс врачу и тот его выписал.
Иннокентий вышел из больницы и пошёл к магазину. У магазина была хорошая, большая парковка. К больнице со стороны приёмного покоя не подъехать, а к магазину, пожалуйста. У девушки Зои, которая должна была забрать Иннокентия, был маленький стаж вождения, она попросила подождать её на этой стоянке. Парковаться удобно и место всегда есть.
Перед магазином бегал маленький щеночек. Было видно, что он потерялся. Он скулил и его трясло немного, трясло от страха.
Иннокентий стоял долго, сесть было некуда, да и сидеть было больно. Зоя задерживалась. Она бы позвонила ему на телефон, но у Иннокентия не было телефона, у него ничего не было…
У него не было дома, он жил с друзьями, такими же, как он людьми, без определённого места жительства. Не было нормальной одежды, еды, ночлега. Была когда-то жена, через пять лет, правда, развелись. Но был паспорт и прописка у дальних родственников, которые о проблемах мужчины знать не хотели.
В больнице, после операции, ему очень понравилось, было ощущение заботы и спокойствия: за ним ухаживали нянечки, всегда была еда, своя кровать, с поношенным, но чистым бельём. Но врач его выписал.
В его карточке в графе с контактной информацией были указаны данные Зои, женщины, которая подобрала его, корчащегося от боли, у новостройки и отвезла в больницу. Телефон Зои Иннокентий переписал на листочек и попросил у медсестёр позвонить.
***
Щеночек бегал за людьми, входящими и выходящими из магазина, и скулил. Прошла женщина с мальчиком лет пяти. Мальчик был в стареньком заношенном костюмчике, напоминавшем форму морячка и в бескозырке, потрёпанной жизнью и солнцем.
— Щено-о-о-очек, — протянул мальчик. — Мама, давай возьмём щеночка.
— Чем кормить будем? Кто за ним ухаживать будет? Его же водить гулять надо, мыть, чесать, — ответила мать.
Мальчик погладил щенка, поплёлся за матерью в магазин, оглядываясь украдкой.
Иннокентий ждал Зою.
К магазину подъехала машина, Зоя вышла и махнула Иннокентию. Мужчина поплёлся к машине. Щенок увязался за ним. Зоя посмотрела на них.
— Щенок откуда, твой?
— Нет, у магазина трётся, видно потерялся.
— Он без ошейника и грязный, такой маленький, видимо выбросили. Подожди, я позвоню Любе, она возьмёт его на передержку.
И Зоя стала набирать телефон знакомой.
— У меня от бабушки с дедом осталась дача, далеко отсюда, я тебе говорила, мне не наездится из города туда, а за посадками следить надо, до осени поживёшь, а потом я дачу на продажу выставлю.
— Значит меня тоже на передержку? — спросил, смеясь, Иннокентий.
— Дурак, так говорят о животных, а ты человек! Я к тебе… а ты! Я вот не знаю, что ты за человек, Кеша, а может ты … плохой, ты же молчишь, как до такой жизни докатился.
Люба не отвечала на звонок. Зоя повертела головой в надежде, что щенок всё же чей-то и его заберут.
— Тяжело быть волонтёром? — неожиданно спросил Иннокентий, когда Зоя повернулась к нему.
Зоя внимательно посмотрела на мужчину.
— Тяжело воду в решете носить, а помогать … в первый раз, потом уже не замечаешь, — ответила Зоя, — ну, что со щенком то делать…
— Зоя, можно я его на дачу с собой возьму? — спросил Иннокентий.
— Чем ты его кормить будешь, огурцами? — рассмеялась Зоя.
— Ну, хоть, огурцами, тут под колёса попадёт.
Зоя вздохнула.
— Ладно, но, если соседки будут на вас жаловаться, выгоню обоих, сразу… без разговоров.
Иннокентий улыбнулся и взял щенка на руки.
— Поехали, дачники, — с улыбкой сказала Зоя и села в машину.
***
Ехали долго. Зоя пыталась не нервничать, но выходило плохо. Мчащиеся по трассе автомобили обгоняли их на высокой скорости, машину качало, Зоя впивалась ногтями в руль.
— Можно остановиться и успокоиться, нас же никто не торопит.
— Это да, но мне потом в город возвращаться, сам понимаешь. Я в третий раз на трассе, не привыкла ещё.
— Не торопись. Хочешь, я с тобой буду ездить, чтобы не было страшно.
— Не. Мне с пассажирами ещё страшнее, чем одной. Тут же за двоих … за троих отвечаешь, — Зоя попыталась улыбнуться, не отводя взгляда от дороги.
Когда свернули с трассы, Зоя выдохнула. Здесь автомобилей было совсем мало, и движение было не такое интенсивное, приходилось то и дело объезжать ямы.
— Что думаешь дальше делать, как жить? — спросила Зоя.
— Не знаю, пока подлечиться нужно, с меня даже работник почти никакой: тяжести нельзя таскать.
— На две недели я тебе еды взяла, холодильник у меня там есть, недалеко река, порыбачить можно. Денег немного оставлю. Две недели отдыха тебе пойдут на пользу. Сразу говорю, узнаю, что за бутылкой бегал, хоть раз! — Зоя сверкнула глазами. — Выгоню, слышал?
— Слышал. Не буду. Обещал же.
— Обещал он.
— Зоя, а почему ты мне помогаешь?
— Жалко стало. Я же вижу уже, кто на дно рухнул, а кто ещё плавает и ему стоит руку протянуть. Чего ты скатился то?
— Женился неудачно, вот и скатился. Может, если бы жена попалась хорошая, иначе сложилась жизнь.
— На меня не смотри. Парень у меня есть, я занята.
— Да, нет, я так, образно.
— А что жена? Она тебе выпивку покупала, с тобой пила?
— Не-ет. Деньги она очень любила, да и любит. Всё больше и больше хотела. Я на двух работах работал, на бирже играл, из кожи лез, чтобы заработать, а ей мало, мало. Ну и заставила она меня рискнуть. Квартиру свою продал, вложился и прогорел. А она вещи свои собрала и ушла.
— Детей не было?
— Нет. Она не хотела, говорила, что сначала поживём для себя, а потом дети. Пожили.
— Ничего, Кеша. Встретишь ещё свою вторую половину, встанешь на ноги, всё у тебя будет.
Он кивнул и замолчал. Показалось, что уже рассказал больше, чем нужно.
Когда Зоя остановила автомобиль у высокого забора, Иннокентий не поверил своим глазам.
— Это же не дача, это целый дом! — обрадовался он.
— Ну, да, дом, — пожала плечами она, — но очень далеко от города.
Иннокентий даже повеселел и схватил из багажника пакеты.
— Носи по одному! — вмешалась Зоя.
Снаружи деревянный дом выглядел небольшим, немного обветшалым, но вполне жилым. Зоя открыла навесной замок на двери небольшой веранды, потом отперла дверь в сам дом. В помещении пахло непривычно. Иннокентий втянул воздух носом и чихнул.
— Прохладно, — закивал он. — Я уже и забыл, что в деревянном доме не жарко летом.
— Тебя тоже к бабушке с дедом летом отправляли? — спросила Зоя.
— Нет, я родился и жил в деревне до службы в армии, а потом… понеслось. Города, люди.
— Родители живы? — спросила Зоя, а Кеша замотал головой.
Теперь она понимала, что для этого мужчины важен дом, его наличие. И не в плане метров или углов, а внутреннего спокойствия, которое даруют близкие, друзья или родственники. Было бы куда приткнуться, к родному плечу, не скатился бы. Были бы живы родители, он бы давно уехал к ним. Ясно. Теперь стало ясно.
— Ладно, располагайтесь, я поеду.
Зоя каким-то внутренним чутьём доверяла Кеше. Она достала из сумки телефон и положила на стол.
— Оставлю мой старый кнопочный, мало ли что.
— Спасибо тебе! — кивнул Иннокентий.
Вернулась Зоя через полторы недели, не предупредив своего жильца, решив проверить. Обеденного перерыва было бы мало для поездки, но в здании офиса отключили электричество, и на работу нужно было выйти после обеда.
Иннокентий ремонтировал забор, давно требующий к себе внимания. Щенок мешался, крутился под ногами. Мужчина шикал на него, притоптывал, играя с псом.
Зоя даже засмотрелась.
«Не скучают».
Наконец, щенок заметил её и, звонко залаяв, подбежал.
— Я смотрю у вас весело, привет.
— Привет, — Иннокентий убрал молоток в сумку к другим инструментам.
— Приехала посмотреть как вы.
— Хорошо.
Зоя обратила внимание, что Кеша навел порядок на огороде, поливал посадки, подвязал кусты георгинов у дорожки. Она улыбнулась.
— Дом хороший, если подлатать, можно продать за хорошую стоимость.
— Я передумала, — тут же сказала Зоя. — Хотела взять ипотеку, мой молодой человек настаивал. Но вот у него, как у твоей жены, это желание — жить на широкую ногу за счёт других, выпирать сильно стало.
— Расстались что ли?
— Да, вчера.
— А-а-а. Тогда пошли пить чай. У меня лепёшки есть и варенье. Это надо отметить. Кстати, будешь дом продавать или нет, не имеет значения, дом нужно в порядке поддерживать, тогда он прослужит долго.
— Знаю. Зачем я, думаешь, тебя сюда привезла? А? Шучу. Обжился уже?
— Да, немного. Вода тут вкусная.
—Заметил? Здесь родниковые воды, ключ недалеко. Очень вкусная.
— Да. Ни накипи в чайнике нет, ни налёта.
— А закаты и восходы какие! — воскликнула Зоя.
— Да. Такие места жить заставляют!
— Ага. Дышать, дышать и ни о чём плохом не думать.
Иннокентий подтвердил, выставляя на стол чашки. Он пододвинул на середину стола лепёшки, которые пёк утром, сел напротив Зои. Он был очень рад, что она в тот день его заметила и не прошла мимо. Он был ей благодарен, за то, что она вернула его к жизни, заметив, что ему ещё можно помочь.
Он очень хотел рассказать, что на прошедших выходных встретил у магазина того самого врача УЗИ, что ему понравилась в больнице, но сдержался. У неё пробило колесо у автомобиля, и Иннокентий ей помог. Оказывается, здесь живут её родители, она приезжала их навещать. Познакомились и даже немного пообщались, нормальная женщина, как оказалось. Иннокентия пригласили на чай в следующее воскресенье. И он обязательно пойдёт.
Теперь у него всё будет хорошо и у Зои тоже, ведь доброе дело питает душу и тело не только того, кому помогаешь, но и своё.
— Зачем твоя сестра лазила в документах на мою добрачную квартиру? — удивленно спросила я мужа