Тётю Риту хоронили в дождь. Лиза стояла у края могилы, рассматривая незнакомые лица вокруг. Странно — при жизни к тёте никто не приходил, а на похороны явилась целая толпа скорбящих родственников. Особенно усердствовала Вера Петровна — троюродная племянница из Твери, которую тётя Рита на дух не переносила.
— Такая потеря, такая потеря, — Вера Петровна промокнула платочком совершенно сухие глаза. — Мы же с Риточкой были так близки…
Лиза хмыкнула. За пять лет, что она ухаживала за тётей, эта «близкая родственница» не появилась ни разу. Даже когда тётя Рита сломала шейку бедра, и Лиза месяц разрывалась между работой и больницей.
— А вы, простите, кто будете? — высокий мужчина в дорогом пальто протянул ей зонт.
— Я… — Лиза запнулась. Как объяснить, что она всего лишь дочь маминой подруги, но при этом — единственный человек, который действительно заботился о тёте последние годы?
Тётя Рита любила повторять: «Родня познается не по крови, а по поступкам». Сколько раз за эти годы они пили чай с её фирменным пирогом с яблоками, листали старые альбомы, говорили обо всём на свете. «Знаешь, Лизонька, — часто вздыхала тётя, — вот ведь как бывает — своих племянников не дозовёшься, а ты мне роднее родной стала. После смерти твоей мамы никого ближе нет ни у меня, ни у тебя».
— Я племянница, — ответила Лиза, глядя прямо в глаза незнакомцу.
— Максим, — представился он. — Племянник тёти Риты по линии её покойного мужа. А вы… простите, что-то не припомню вас в семейном древе.
«А я тебя не припомню за пять лет у тётиной постели», — хотела ответить Лиза, но промолчала. Вместо этого она просто отвернулась, сделав вид, что поправляет цветы на свежем холмике. Но Максим не отставал:
— Может, после поминок поговорим? Нужно обсудить некоторые формальности.
Формальности. Конечно. Трёхкомнатная квартира в центре города — вот что их всех привело сюда. Тётя Рита часто говорила об этом: «Вот помру — слетятся, как воронье. А при жизни никому не нужна».
Поминки накрыли в любимом тётином кафе — она дружила с хозяйкой, часто приходила сюда по утрам выпить кофе с круассаном. Лиза помнила, как они вместе отмечали здесь её повышение на работе. Тётя Рита тогда так гордилась: «Моя девочка — начальник отдела!»
— Присядем? — Максим появился словно из ниоткуда, указывая на свободный столик в углу. — Хочу прояснить ситуацию с наследством.
— А что тут прояснять? — Лиза устало опустилась на стул. — Завещания нет, я знаю.
— Вот именно, — он придвинулся ближе. — И тут возникает вопрос — кто вы такая? По документам вы не родственница. А квартира…
— Я и не претендую на квартиру, — перебила она. — Можете успокоить всех этих… родственников.
Максим удивлённо поднял брови:
— Вот как? А они почему-то уверены, что вы…
— Что я успела выманить у тёти Риты завещание? — Лиза горько усмехнулась. — Знаете, за эти пять лет я могла бы сто раз это сделать. Но мне нужна была не квартира. Мне нужна была она — просто тётя Рита, которая пекла лучшие в мире пироги и хранила альбом с моими детскими фотографиями.
Она встала, намереваясь уйти, но Максим мягко тронул её за локоть:
— Подождите. Я, кажется, начал не с того. Давайте познакомимся заново?
Что-то в его голосе заставило её остановиться. Может, искренность? Или усталость, похожая на её собственную?
— Знаете, что самое смешное? — она снова опустилась на стул. — Тётя Рита столько раз предлагала переписать на меня квартиру. А я отказывалась — говорила, что успеется, что она ещё сто лет проживёт…
— А она что?
— А она смеялась и обещала дожить до правнуков. Говорила: «Вот выйдешь замуж, нарожаешь детишек — будут ко мне в гости бегать». И варенье впрок варила — представляете? «Это внукам», — говорила.
Максим молчал, крутя в руках чашку с остывшим кофе. Потом вдруг спросил:
— А почему не вышли? В смысле, замуж?
Лиза удивлённо посмотрела на него:
— А вы всегда так сразу — о личном?
— Извините, — он смутился. — Просто… Вы не похожи на остальных. На всех этих… — он кивнул в сторону столов, где родственники уже громко обсуждали, кому достанется тётин сервиз.
— На прихлебателей? — Лиза невесело усмехнулась. — Знаете, я ведь даже не сразу узнала, что у тёти Риты есть квартира в центре. Она как-то позвала меня помочь с уборкой — я думала, это та, маленькая, на окраине. А оказалось…
— А оказалось?
— Оказалось, что маленькую она сдала. А жила потом здесь, в центре. «Зачем мне одной столько места?» — говорила. А потом привыкла ко мне, стала звать чаще. Завела традицию — воскресные чаепития. С пирогами.
Лиза замолчала, вспоминая эти вечера. Уютная кухня, запах корицы и яблок, тётины истории о молодости, о любви, о потерях…
— Знаете, что она говорила про своих родственников? — вдруг спросил Максим.
— Что?
— Что все мы — волки. Ждём, когда старушка освободит квартиру. А вы…
Он не договорил — к их столику решительно направлялась Вера Петровна.
— Так-так, — прощебетала она. — Уже сговариваетесь? А остальным наследникам не хотите рассказать, о чём?
— О пирогах с яблоками, — спокойно ответила Лиза, поднимаясь. — О том, как тётя Рита любила класть в начинку корицу и немного меда. Жаль, рецепт она унесла с собой.
Вера Петровна поджала губы:
— Вы думаете, мы не знаем, зачем вы всё это время крутились возле неё? Молодая, одинокая… Втёрлись в доверие…
— Вера Петровна, — голос Максима стал жёстким. — Вы бы поаккуратнее с обвинениями.
— А ты-то что её защищаешь? — прищурилась родственница. — Тоже небось…
Договорить она не успела — в кафе вошёл седой мужчина в строгом костюме. Вера Петровна осеклась на полуслове.
— Кто здесь Елизавета? — спросил он, оглядывая собравшихся.
— Я, — отозвалась Лиза. — А вы…
— Николай Петрович, нотариус. У меня назначена встреча… — он сверился с записной книжкой, — с душеприказчиком Маргариты Николаевны Соколовой. Это срочно.
В кафе повисла тишина. Лиза почувствовала, как десятки глаз впились в неё.
— Но мы думали… — пробормотала Вера Петровна. — Нам сказали, что завещания нет…
— Оно было составлено три месяца назад, — сухо ответил нотариус. — И я прошу всех, кроме душеприказчика, покинуть помещение.
Лиза растерянно оглядела опустевшее кафе. Остались только она, нотариус и почему-то Максим, который явно не спешил уходить.
— Простите, но я не понимаю… — начала Лиза.
— Присядьте, — мягко сказал нотариус, доставая папку. — Маргарита Николаевна оставила письмо. Для вас.
Дрожащими руками Лиза развернула знакомый голубой листок. Тётя Рита всегда писала на таких — говорила, что синяя бумага навевает светлые мысли.
«Лизонька, родная моя!
Если ты читаешь это письмо, значит, я уже там, где пироги пекутся сами собой. Не грусти — я прожила хорошую жизнь. А последние годы благодаря тебе стали самыми счастливыми.
Знаю, ты не хотела брать квартиру. Но я не могу допустить, чтобы она досталась этим… родственничкам. Они уже пытались отобрать её у меня при жизни — особенно старался племянник мужа, Максим. Правда, его я не видела лет десять…»
Лиза резко подняла голову и встретилась взглядом с «Максимом».
— Кто вы?
Мужчина медленно поднялся:
— Меня зовут Игорь. Я частный детектив. Тётя Рита наняла меня три месяца назад, когда начались звонки от родственников.
Лиза непонимающе смотрела то на него, то на письмо:
— Но зачем?..
— Она просила проследить, чтобы никто не помешал исполнению её последней воли. Настоящий Максим, кстати, сейчас в Таиланде — живёт там уже пять лет. А эти… — он кивнул в сторону окна, где маячили силуэты «родственников», — просто охотники за наследством. Профессионалы, между прочим. Выслеживают одиноких пожилых людей с квартирами в центре.
Лиза вернулась к письму:
«…Они думают, что я выжила из ума. А я всё вижу. Вижу, как они кружат, будто акулы. Вижу их фальшивые улыбки и пустые глаза. И только ты, девочка моя, смотрела на меня, а не на мою квартиру.
Прости, что не сказала о завещании. Боялась, начнёшь отказываться. Ты же у меня такая — всё сама, всё своим трудом. Но это не подарок, милая. Это благодарность. За каждую чашку чая, за каждую минуту разговора, за каждую улыбку… За то, что называла меня тётей. Знаешь, я ведь всегда мечтала о дочке. Не случилось… А ты словно с неба упала — добрая, искренняя, родная.»
По щекам Лизы покатились слёзы.
«Квартира теперь твоя. И ещё кое-что… В серванте, на второй полке, стоит жестяная банка из-под индийского чая. Там рецепт того самого пирога с яблоками. Я специально не говорила — берегла для тебя. Чтобы ты пекла его своим детям и рассказывала им о старой тёте Рите.
Живи счастливо, девочка моя. И не плачь — я ухожу спокойно, зная, что у меня была настоящая семья.
P.S. А этот детектив, Игорь, — хороший человек. Присмотрись к нему…»
Лиза подняла глаза. Игорь протягивал ей салфетку:
— Простите за обман. Но тётя Рита настояла на конспирации. Она очень хотела, чтобы всё прошло именно так.
Нотариус, Николай Петрович, деликатно кашлянул и продолжил раскладывать документы, давая им возможность объясниться.
Лиза непонимающе смотрела то на Игоря, то на письмо:
— Но зачем?…
Нотариус перестал шуршать бумагами и прокашлялся:
— Если позволите, я объясню. Маргарита Николаевна обратилась ко мне ещё весной. Она знала, что серьёзно больна, и хотела защитить вас от… возможных неприятностей. По её просьбе мы связались с детективным агентством.
— Маргарита Николаевна была мудрой женщиной, — добавил Игорь. — Она предвидела появление этих… наследников. И точно знала, что они попытаются оспорить завещание, если оно будет составлено в пользу формально чужого человека.
— Поэтому мы собрали доказательства, — продолжил нотариус. — Показания соседей, медперсонала, фотографии, чеки из магазинов и аптек. Всё, что подтверждает: последние годы именно вы заботились о Маргарите Николаевне. А господин детектив… — он кивнул на Игоря, — собрал информацию о так называемых родственниках.
За окном по-прежнему маячили тени «скорбящих». Лиза вдруг представила, как тётя Рита, эта хрупкая женщина с лукавой улыбкой, тайком плетёт свою паутину, чтобы защитить её даже после своего ухода.
— Она действительно любила детективы, — мягко сказал Игорь. — Знаете, что она мне сказала при первой встрече? «Сделайте так, чтобы моя девочка не пострадала. Остальное неважно».
Лиза провела рукой по папке с документами. Тётя Рита всё продумала, всё просчитала. Даже здесь, в любимом кафе, назначила встречу — знала, что «родственнички» не посмеют устроить скандал в людном месте.
— Что теперь будет? — спросила она, глядя на нотариуса.
— А теперь, — Николай Петрович достал ещё один конверт, — мы официально зачитаем завещание. Пригласим всех заинтересованных лиц и…
— Нет, — вдруг твёрдо сказала Лиза. — Знаете что? Давайте прямо сейчас. Пусть войдут.
Игорь удивлённо поднял брови:
— Уверены? Они могут…
— Могут кричать, угрожать судом, называть меня охотницей за наследством? — Лиза горько усмехнулась. — Пусть. Тётя Рита не пряталась от них при жизни. И я не буду.
Она подошла к двери и распахнула её:
— Заходите. Все.
Родственники, толпившиеся у входа, недоверчиво переглянулись. Первой, конечно, просочилась Вера Петровна…
— Что же, — Николай Петрович поднялся, держа в руках документ. — Приступим к оглашению завещания Маргариты Николаевны Соколовой.
Вера Петровна придвинулась ближе, нервно теребя платочек. Остальные «родственники» сгрудились за её спиной, как стая воронов.
— Я, Соколова Маргарита Николаевна, находясь в здравом уме и твёрдой памяти… — начал нотариус.
— Позвольте! — перебила Вера Петровна. — А где доказательства, что она была в здравом уме? В таком возрасте…
— Вот заключение медицинской комиссии, — невозмутимо ответил Николай Петрович. — От пятнадцатого мая этого года. И видеозапись процедуры составления завещания. Продолжим?
Вера Петровна поджала губы. В комнате повисла звенящая тишина.
— Завещаю всё своё имущество, включая трёхкомнатную квартиру по адресу… банковские счета… и прочее имущество… Елизавете Андреевне Светловой…
— Но это незаконно! — взвизгнула Вера Петровна. — Она даже не родственница! А я…
— А вы, Вера Петровна, — спокойно перебил её Игорь, — последний раз виделись с Маргаритой Николаевной двадцать три года назад. На похоронах её мужа. Где вы, кстати, тоже интересовались наследством…
Вера Петровна побледнела:
— Откуда вы…
— У меня есть ещё много интересных фактов, — продолжил Игорь. — Например, о том, как вы и ваши… коллеги специализируетесь на одиноких пожилых людях. Три квартиры за последние пять лет — неплохой результат. Хотите, расскажу подробности?
— Это клевета! — выкрикнул кто-то из толпы «родственников».
— Это материалы полицейского расследования, — парировал Игорь. — Пока незаконченного. Но если вы решите оспаривать завещание…
Лиза наблюдала, как меняются лица собравшихся. Страх, злость, растерянность — и наконец понимание, что игра проиграна.
— Мы… мы ещё вернёмся к этому разговору, — пробормотала Вера Петровна, пятясь к выходу.
Через минуту в кафе остались только Лиза, нотариус и Игорь.
— Знаете, — вдруг сказала Лиза, — тётя Рита говорила, что у неё есть особый рецепт от всех бед.
— Какой? — спросил Игорь.
— Яблочный пирог с корицей. И чашка крепкого чая. Может… хотите попробовать?
Игорь улыбнулся:
— С удовольствием. Только давайте закончим с формальностями.
Когда все документы были подписаны и Николай Петрович откланялся, они остались вдвоём. За окном перестал идти дождь, и последние лучи солнца окрасили стены кафе в тёплый медовый цвет.
— Знаете, — Игорь помолчал, подбирая слова, — тётя Рита много рассказывала о вас. Я будто знал вас ещё до встречи.
— И поэтому разыграли спектакль с «племянником»?
— Нет, — он покачал головой. — Это была часть работы. А вот номер телефона, который я хочу вам оставить — уже личная инициатива.
Лиза подняла глаза:
— Тётя Рита бы сказала, что это несерьёзно — знакомиться на похоронах.
— А потом добавила бы, что жизнь продолжается, — мягко возразил Игорь. — И что счастье иногда приходит с самой неожиданной стороны.
Лиза вспомнила постскриптум в письме. «Присмотрись к нему…» Тётя Рита, тётя Рита — даже уйдя, она продолжала заботиться о своей девочке.
— Давайте начнём с пирога, — решила Лиза. — Если уж тётя оставила мне рецепт, надо его опробовать…
— Приходите завтра вечером, — сказала Лиза, поднимаясь. — Я как раз успею разобрать тётины рецепты и испечь пирог.
— А это не будет… неправильным? — осторожно спросил Игорь. — Всё-таки девятый день только через неделю.
Лиза улыбнулась:
— Знаете, что тётя Рита всегда говорила? «Горе горем, а жизнь жизнью. Нельзя откладывать радость на потом — она может не дождаться».
Они вышли из кафе. Вечерний город дышал весной, пахло сиренью и мокрым асфальтом.
— Я провожу вас? — предложил Игорь.
— До дома? — Лиза на секунду задумалась. — Пожалуй, нет. Мне нужно побыть одной. Осознать всё это… Но завтра, в семь вечера — жду вас на пирог.
Уже подходя к дому, Лиза достала телефон и перечитала последние строки письма. «P.S. А этот детектив, Игорь, — хороший человек. Присмотрись к нему…»
— Тётя Рита, тётя Рита, — прошептала она, улыбаясь. — Вы даже тут всё просчитали…
Ровно в семь раздался звонок в дверь. Лиза в последний раз оглядела накрытый стол: румяный пирог, любимый тётин сервиз с синими цветами, свежие тюльпаны в вазе…
Игорь стоял на пороге с бутылкой вина и смущённой улыбкой:
— Не знал, что принято приносить на дегустацию яблочного пирога.
Квартира наполнилась ароматом корицы и ванили. Они пили чай, говорили о тёте Рите, о её любви к детективам, о том, как она незаметно для всех свела их вместе.
— Знаете, — сказал Игорь, пробуя пирог, — по-моему, у вас получилось даже лучше, чем у тёти Риты.
— Неправда, — Лиза покачала головой. — У неё был особый секрет.
— Какой же?
— Она пекла с любовью. И говорила: «Главное — представлять, как будут улыбаться те, кто будет это есть».
Игорь посмотрел на неё внимательно:
— А вы о ком думали, когда пекли?
Лиза смутилась, но взгляд не отвела:
— О вас. И о тёте Рите — она бы порадовалась, что её рецепт в правильных руках.
За окном догорал весенний вечер. В серванте поблёскивали чашки из старого сервиза. А на столе остывал яблочный пирог — совсем как раньше, только теперь его пекла уже не тётя Рита, а Лиза. Для новой истории, которая только начиналась.
И где-то там, Лиза была уверена, тётя Рита улыбалась, глядя на них. Ведь всё получилось именно так, как она задумала: и квартира досталась той, кому действительно дорога память о ней, и рецепт пирога оказался в надёжных руках, и одиночество её любимой девочки наконец-то закончилось.
«Хирург увиделл в кабаке певицу в платье покойной жены. Когда он приблизился, незнакомка упала в обморок.»