Алексей всегда знал, что рано или поздно жизнь потребует от него сделать выбор. Только не думал, что выбор окажется настолько трудным.
— Все документы готовы, осталось только подписать, — Марина положила перед ним стопку бумаг и нервно поправила волосы.
Он посмотрел на свою жену. За десять лет брака она почти не изменилась — все та же стройная фигура, внимательные карие глаза, легкая улыбка. Только морщинки в уголках глаз стали заметнее. И взгляд — взгляд стал другим.
— Я не хочу торопиться, — он отодвинул бумаги. — Давай все обсудим еще раз.
Марина вздохнула:
— Мы обсуждали это весь месяц. Решение принято. Компания предлагает отличные условия, а такой шанс выпадает раз в жизни.
Алексей знал, что она права. Должность технического директора в международной IT-компании — о таком многие могли только мечтать. Высокая зарплата, перспективы роста, престиж. Один недостаток — переезд в Америку. Навсегда.
— А как же твоя мама? — тихо спросил он.
Лицо Марины напряглось.
— Мы уже говорили об этом. Мама… справится. У нее есть сестра, есть соседка Татьяна Петровна. И мы сможем нанять сиделку.
Елена Николаевна, мать Марины, жила в соседнем подъезде. После инсульта, случившегося три года назад, она частично восстановилась, но все еще нуждалась в постоянной помощи. Марина навещала ее каждый день.
— А если ей станет хуже?
— Алексей, — в голосе Марины зазвучало раздражение, — мы не можем строить жизнь вокруг болезни мамы. Да, я люблю ее. Да, мне тяжело оставлять ее. Но я имею право на собственную жизнь.
Он промолчал. Спорить не хотелось. За последний месяц они переругались из-за этого переезда десятки раз. И каждый раз все заканчивалось одинаково — Марина плакала, он чувствовал себя эгоистом, но внутреннее сопротивление не исчезало.
Дело было не только в теще. Была еще дача, доставшаяся от деда — небольшой участок в часе езды от города. Маленький домик, яблоневый сад, грядки с клубникой. Место, где Алексей чувствовал себя по-настоящему счастливым.
И еще работа. Алексей руководил небольшой командой разработчиков. Платили не очень много, зато дело было интересным, а коллектив — почти семьей.
— Я не прошу тебя решать прямо сейчас, — Марина смягчилась, видя его сомнения. — Но срок истекает через три дня. Потом они найдут другого кандидата.
— Я знаю, — он поднялся из-за стола. — Мне нужно подумать. Пойду пройдусь.
В парке было тихо. Май выдался теплым, деревья уже покрылись молодой листвой. Алексей шел по знакомым дорожкам, пытаясь разобраться в своих чувствах.
С одной стороны, переезд открывал новые горизонты. Интересная работа, высокая зарплата, возможность увидеть мир. Марина бы точно была счастлива — она всегда мечтала о заграничной жизни.
С другой — здесь оставалось слишком многое. Друзья, родные места, привычный уклад жизни. И Елена Николаевна, которая после отъезда дочери, скорее всего, долго не протянет.
Телефон в кармане завибрировал. Звонил Паша, друг и коллега.
— Привет, ты как? — голос Паши звучал напряженно.
— Нормально. Что случилось?
— Ты не слышал? Компанию продают. Какой-то холдинг из Москвы. Все на ушах стоят.
Алексей остановился:
— Когда это произошло?
— Час назад объявили. Собрание было для руководителей, но уже все знают. Говорят, будут сокращения.
— Твою мать, — Алексей присел на ближайшую скамейку. — Что-нибудь известно о планах новых владельцев?
— Пока только слухи. Но наш отдел точно под ударом. Говорят, у них своя команда разработчиков.
После разговора Алексей долго сидел, глядя на играющих неподалеку детей. Судьба словно подталкивала его к решению. Марина будет считать это знаком.
Домой он вернулся поздно вечером. Марина не спала, ждала его в гостиной с книгой в руках.
— На работе проблемы, — сказал он вместо приветствия. — Компанию продают. Возможно, я скоро останусь без работы.
Марина отложила книгу:
— Тем более стоит согласиться на переезд. Это же судьба.
— Или просто совпадение, — он устало опустился в кресло. — Я еще не готов решать.
— Алеша, — она подошла и положила руки ему на плечи, — я понимаю твои сомнения. Но подумай о нас, о нашем будущем. Мы же всегда мечтали о большем.
Он накрыл ее руку своей:
— А как же твоя мама?
Марина отстранилась:
— Я уже все обдумала. Наймем сиделку с проживанием. Будем звонить каждый день по видеосвязи. Раз в полгода я смогу прилетать на неделю-две.
— И ты думаешь, этого достаточно?
— А что ты предлагаешь? — в ее голосе снова появились нотки раздражения. — Отказаться от всех возможностей? Провести жизнь, ухаживая за больной старушкой? Мама и сама бы этого не хотела.
— Не говори так, — поморщился Алексей. — Она не какая-то абстрактная старушка. Она твоя мать.
— Именно поэтому мне так тяжело, — голос Марины дрогнул. — Ты думаешь, мне легко принять это решение? Я ночами не сплю, все думаю. Но мы не можем пожертвовать своей жизнью.
Он не нашелся с ответом. В чем-то Марина была права — нельзя было отказываться от будущего из-за чувства долга. Но что-то внутри сопротивлялось этой логике.
Следующие два дня прошли как в тумане. На работе царила нервозная атмосфера — все ждали официального заявления о продаже компании и боялись сокращений.
Марина была непривычно молчалива, словно давала ему пространство для размышлений. Только иногда бросала тревожные взгляды, когда думала, что он не видит.
Вечером последнего дня, когда нужно было принять окончательное решение, Алексей решил навестить Елену Николаевну.
Теща жила в небольшой двухкомнатной квартире. После инсульта половина ее тела осталась частично парализованной, но разум остался ясным.
— Алешенька, — она обрадовалась, увидев его на пороге. — Проходи, чаю попьем.
Он помог ей добраться до кухни. Движения Елены Николаевны были медленными, но она упорно отказывалась от инвалидного кресла, предпочитая ходить с тростью.
— Марина заходила утром, — сказала она, когда они сели за стол. — Рассказала про Америку.
— И что вы думаете? — спросил Алексей, внимательно глядя на нее.
Елена Николаевна улыбнулась:
— А что я могу думать? Конечно, езжайте. Молодые должны жить своей жизнью.
— Но как же вы?
— Не переживай за меня, — она похлопала его по руке. — Я не пропаду. А вам нужно использовать такой шанс.
Он смотрел на эту маленькую, мужественную женщину и чувствовал, как к горлу подкатывает комок. Она говорила искренне, без упрека, но ее глаза выдавали страх одиночества.
Вернувшись домой, Алексей застал Марину за сбором вещей. Она уже складывала книги в картонные коробки.
— Ты уже все решила? — спросил он с порога.
Марина выпрямилась:
— Нет, но я хочу быть готовой. Решение за тобой, я просто… надеюсь.
Алексей смотрел на суетящуюся Марину, и что-то внутри него окончательно прояснилось.
— Я не поеду, — сказал он спокойно.
Марина замерла с книгой в руках. Несколько секунд она стояла неподвижно, словно не расслышала его слов.
— Что значит — не поедешь?
— Я не могу уехать. Не сейчас. Не так.
Марина медленно опустила книгу на стол. Ее лицо стало напряженным.
— Дело в маме? Алеша, мы же всё обсудили. Мы наймем сиделку, будем звонить каждый день…
— Дело не только в твоей маме, хотя и в ней тоже. Я только что от нее. Она отпускает нас, но я видел ее глаза. Она боится остаться одна.
— Она говорит так, потому что любит нас! — в голосе Марины зазвенели слезы. — Она не хочет быть обузой.
— И именно поэтому я не могу ее бросить, — Алексей подошел к окну. — И вообще… это не похоже на меня — срываться с места, бросать всё, что мне дорого, ради карьеры.
Он повернулся к жене:
— Я был на даче вчера. Помнишь, как мы сажали яблони пять лет назад? Они в этом году впервые по-настоящему плодоносят. Дед бы порадовался.
— Яблони? — Марина смотрела на него с недоумением. — Ты отказываешься от карьеры мечты из-за яблонь?
— Нет, из-за корней. У меня здесь корни, понимаешь? Друзья, семья, места, которые я люблю.
Марина глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться:
— Ты просто боишься перемен. Это нормально. Все боятся неизвестности. Но иногда нужно рискнуть, чтобы что-то изменить.
— А иногда нужно просто ценить то, что имеешь, — парировал Алексей.
Они стояли друг напротив друга, и впервые за десять лет брака Алексей почувствовал, что между ними пролегла настоящая пропасть.
— Если ты не едешь, — медленно произнесла Марина, — это не значит, что я должна остаться.
Слова повисли в воздухе. Алексей почувствовал, как холод разливается по телу.
— Ты уедешь одна? — спросил он, уже зная ответ.
— Я не могу упустить этот шанс, Алеша, — в ее глазах стояли слезы. — Я всю жизнь мечтала о такой возможности. Понимаешь, такой шанс бывает один раз в жизни.
Алексей молчал. Внутри него что-то оборвалось.
— Будем считать это временным расставанием, — Марина попыталась улыбнуться. — Ты сможешь приезжать ко мне. Или потом, когда с мамой всё наладится, переедешь.
— Мы оба знаем, что с твоей мамой уже не наладится, — тихо сказал Алексей. — Ей становится хуже с каждым месяцем.
Марина отвернулась:
— Я не могу быть привязана к больному человеку всю оставшуюся жизнь. Даже если это моя мать. Это прозвучит ужасно, но я хочу жить, а не существовать рядом с умирающим человеком.
— Это твое решение, — Алексей чувствовал странное опустошение. — Я не буду тебя удерживать.
Той ночью они спали в разных комнатах. Алексей лежал без сна, глядя в потолок. Десять лет брака. Планы, мечты, общие воспоминания — всё рушилось из-за одного решения.
***
Утром Марина была непривычно деловитой. Она позвонила в компанию и подтвердила, что принимает предложение. Затем связалась с риелтором по поводу квартиры, которую ей предоставляли в Нью-Йорке.
— Я вылетаю через неделю, — сказала она за завтраком. — У меня будет испытательный срок три месяца. Если всё пойдет хорошо, подпишу долгосрочный контракт.
— Так быстро? — Алексей почувствовал, как внутри всё сжалось. — Я думал, у нас будет больше времени.
— Чем быстрее, тем лучше, — Марина не смотрела ему в глаза. — Так будет проще для всех.
Следующие дни прошли в странном оцепенении. Они жили под одной крышей, но казались друг другу почти чужими. Марина занималась сборами, созванивалась с американскими коллегами, оформляла документы. Алексей много работал, стараясь не думать о предстоящем расставании.
Елена Николаевна, узнав о решении дочери, выглядела подавленной, но не пыталась отговаривать.
— Она всегда была такой целеустремленной, — сказала она Алексею во время его визита. — В отца пошла. Тот тоже всегда карьеру на первое место ставил.
В этих словах Алексею почудился упрек, но он промолчал. Не хотелось бередить раны Елены Николаевны, напоминая о муже, бросившем ее двадцать лет назад.
Вечером перед отъездом Марины они наконец серьезно поговорили.
— Что будет с нами? — спросил Алексей.
Марина сидела на краю кровати, перебирая фотографии, которые собиралась взять с собой.
— Я не знаю, — честно ответила она. — Давай не будем загадывать. Поживем, увидим.
— Звучит как прощание.
— Алеша, — она впервые за эти дни посмотрела ему прямо в глаза, — я не хочу давать обещаний, которые не смогу сдержать. Я не знаю, как сложится моя жизнь там. И твоя здесь.
Что-то в ее взгляде заставило его насторожиться:
— Ты что-то не договариваешь.
Марина отложила фотографии:
— Ладно. Раз уж мы говорим начистоту… Михаил тоже едет в Америку.
Алексей почувствовал, как земля уходит из-под ног. Михаил был ее коллегой, они вместе работали над несколькими проектами. Высокий, уверенный в себе, с иностранным образованием. Алексей несколько раз встречал его на корпоративах и сразу почувствовал неприязнь.
— Вы с ним…? — он не смог закончить вопрос.
— Нет! — слишком быстро ответила Марина. — То есть… не совсем. У нас ничего не было, если ты об этом. Но мы много общались в последнее время. Он помогал мне с подготовкой документов, рассказывал про жизнь там.
— И вы полетите вместе.
— Мы будем работать в одном офисе, — она опустила глаза. — Я не планировала ничего такого, просто так совпало.
Алексей молча встал и вышел из комнаты. Всё встало на свои места. Внезапное предложение о работе, настойчивость Марины, ее готовность бросить мать… Всё это обретало новый смысл.
На следующий день Марина улетела. Проводы были холодными и неловкими. Она обняла его на прощание, но объятие вышло формальным, как с дальним родственником.
— Я позвоню, когда прилечу, — пообещала она.
Алексей кивнул, не веря ни единому ее слову.
Первые недели после отъезда Марины прошли в каком-то странном оцепенении. Алексей много работал, несмотря на неопределенность с будущим компании. По вечерам навещал Елену Николаевну, помогал по хозяйству, иногда оставался у нее ночевать.
Марина звонила регулярно, но разговоры были поверхностными. Она рассказывала про Нью-Йорк, про работу, про новых коллег. Ни разу не упомянула Михаила, но Алексей чувствовал его присутствие между строк.
Через месяц после ее отъезда на работе объявили о сокращениях. Отдел Алексея попал под удар одним из первых.
— Мне жаль, друг, — сказал Паша, сидя с ним в баре после получения уведомлений. — У тебя есть планы?
— Пока нет, — Алексей пожал плечами. — Финансовая подушка есть, на первое время хватит. Буду искать что-то новое.
— А что с Мариной? Она как там?
— Нормально, — Алексей отпил пиво. — Американская мечта в действии.
Паша помолчал, потом осторожно спросил:
— Слушай, тут слухи ходят… Говорят, она с Михаилом крутила, еще когда здесь работала. Прости, если лезу не в свое дело.
Алексей поставил бокал на стол:
— Уже не важно.
Но это было важно, и он это знал. В глубине души он надеялся, что Марина одумается, что поймет ценность того, что у них было, и вернется. Теперь эта надежда таяла.
Вечером того же дня ему позвонила Елена Николаевна. Она упала, пытаясь достать что-то с верхней полки, и не могла подняться. Алексей примчался за пятнадцать минут, вызвал скорую. Диагноз оказался неутешительным — перелом шейки бедра.
— В ее возрасте и с ее состоянием здоровья реабилитация будет сложной, — сказал врач. — Понадобится постоянный уход.
Алексей позвонил Марине из больницы. Она долго не брала трубку, а когда ответила, в трубке слышался шум вечеринки.
— Алеша? — голос звучал удивленно, словно она не ожидала его звонка. — Что случилось?
— Твоя мама в больнице. Перелом шейки бедра.
— О боже, — Марина выдохнула. — Как это произошло? Она в порядке?
— Насколько может быть в порядке человек с ее диагнозом? — резче, чем хотел, ответил Алексей. — Ей нужен постоянный уход. Я буду помогать, но тебе, наверное, стоит прилететь.
На другом конце линии повисла пауза.
— Алеша, я не могу прилететь прямо сейчас, — голос Марины звучал виновато. — У меня важный проект, от него зависит мое повышение. Может быть, через месяц…
— Через месяц? — Алексей не верил своим ушам. — Марина, это твоя мать! Она одна, в другой стране, с переломом шейки бедра!
— Она не одна, у нее есть ты, — в голосе Марины послышалось раздражение. — Слушай, я понимаю, что ситуация сложная, но я правда не могу всё бросить и прилететь. Ты же знаешь, как важен для меня этот проект.
— Важнее матери? — Алексей чувствовал, как внутри поднимается волна злости.
— Не передергивай! Я просто не могу прилететь прямо сейчас. Я переведу деньги на сиделку. И постоянно буду на связи.
— Деньги, — горько усмехнулся Алексей. — Конечно, зачем личное присутствие, когда можно просто заплатить.
— Не начинай, — голос Марины стал жестким. — Я делаю что могу в данной ситуации.
— Нет, ты делаешь то, что удобно тебе.
В трубке послышался мужской голос, зовущий Марину.
— Мне пора, — быстро сказала она. — Я позвоню завтра, узнаю, как мама.
Связь оборвалась. Алексей стоял в больничном коридоре, сжимая телефон так, что побелели костяшки пальцев. Теперь он точно знал — его брак закончился.
***
Следующие недели превратились в бесконечную череду больниц, аптек и хождений по инстанциям. Елену Николаевну выписали под домашний уход, и Алексей временно переехал к ней. Марина перевела деньги на сиделку, но найти хорошего специалиста оказалось непросто.
Удивительно, но в этой суматохе Алексей нашел новую работу — небольшая IT-компания искала руководителя отдела разработки. Зарплата была даже выше прежней, а условия — более гибкими. Он мог частично работать из дома, что сейчас было как нельзя кстати.
Марина звонила всё реже. Разговоры с ней становились всё более формальными, словно между давними знакомыми, а не между мужем и женой. О матери она спрашивала вскользь, будто боялась услышать плохие новости.
Через два месяца после отъезда Марины Алексей получил от нее сообщение. Она просила поговорить по видеосвязи вечером. Он согласился, предчувствуя неладное.
Марина выглядела изменившейся. Новая стрижка, дорогая одежда, уверенный взгляд. За ее спиной виднелась стильная квартира.
— Привет, — она натянуто улыбнулась. — Как ты? Как мама?
— Потихоньку восстанавливается, — Алексей не стал вдаваться в детали. — А у тебя как дела?
— Хорошо, — она помедлила. — Алеша, нам нужно поговорить.
Он усмехнулся:
— Когда женщина говорит эту фразу, разговор точно не о погоде.
— Я подала документы на развод, — сказала Марина без предисловий. — Мой адвокат свяжется с тобой на днях.
Алексей ожидал этого, но всё равно новость ударила словно обухом по голове.
— Так быстро? — только и смог выдавить он.
— Мы оба знаем, что наш брак закончился, — Марина говорила спокойно, словно репетировала эту речь. — Незачем затягивать.
— Дело в Михаиле? — прямо спросил Алексей.
Марина отвела взгляд:
— Отчасти. Мы стали встречаться. Но дело не только в нем. Я изменилась, Алеша. Здесь другая жизнь, другие возможности. Я наконец чувствую себя свободной.
— Свободной от меня? Или от обязательств перед матерью?
— Не начинай, — поморщилась Марина. — Я регулярно отправляю деньги, звоню ей. Я делаю что могу.
— Ты убегаешь от ответственности, — покачал головой Алексей. — И называешь это свободой.
— А ты цепляешься за прошлое и называешь это преданностью, — парировала Марина. — Мы просто по-разному смотрим на жизнь. Ни ты, ни я не виноваты.
Разговор затянулся до поздней ночи. Они перебирали прошлое, обвиняли друг друга, оправдывались, но к утру пришли к тому же, с чего начали — их пути разошлись навсегда.
На следующий день Алексей нашел в почте письмо от американского адвоката. К документам на развод прилагалось предложение о разделе имущества. Марина отказывалась от квартиры и дачи в пользу Алексея, взамен он должен был отказаться от претензий на ее доходы и имущество в США.
— Щедро, — пробормотал Алексей, подписывая бумаги. Впрочем, он и не рассчитывал ни на что из ее новой жизни.
Прошло полгода. Развод был оформлен быстро и без лишних сложностей. Елена Николаевна постепенно восстанавливалась после перелома, хотя полностью самостоятельной уже не стала. Алексей нанял сиделку на полдня, а вечера проводил с ней сам.
Странно, но он не чувствовал себя несчастным. Новая работа оказалась интересной, команда — профессиональной. Он даже начал встречаться с коллегой из соседнего отдела, Натальей, хотя отношения пока оставались больше дружескими.
От Марины приходили редкие сообщения. В основном деловые — по поводу раздела имущества или перевода денег для матери. В соц.сетях Алексей видел ее фотографии с Михаилом — счастливая пара на фоне небоскребов, ресторанов, океана.
В конце осени Елена Николаевна слегла с воспалением легких. Болезнь протекала тяжело, врачи не давали оптимистичных прогнозов.
— Слишком ослабленный организм, возраст, последствия инсульта, — перечислял врач, разводя руками. — Мы делаем всё возможное.
Алексей сразу позвонил Марине. На этот раз она взяла трубку после первого гудка.
— Твоя мама в реанимации, — сказал он без предисловий. — Врачи говорят, ситуация критическая.
— Я вылетаю, — без колебаний ответила Марина. — Ближайшим рейсом.
Она прилетела через день — осунувшаяся, встревоженная. В больнице Марина держалась на удивление спокойно, разговаривала с врачами, сидела у постели матери.
— Спасибо, что позаботился о ней, — сказала она Алексею, когда они вышли покурить (она начала курить в Америке, еще одна новая привычка). — Я знаю, это была не твоя обязанность.
— Она хороший человек, — просто ответил Алексей. — Для меня это не было обязанностью.
Марина внимательно посмотрела на него:
— Ты изменился.
— Все мы меняемся.
Она кивнула:
— Михаил сделал мне предложение. Мы поженимся весной.
— Поздравляю, — Алексей удивился, что не почувствовал укола ревности. — Он хороший человек?
— Думаю, да, — Марина выпустила дым. — Целеустремленный, умный. Мы похожи.
— Похожи — это хорошо, — кивнул Алексей. — Надеюсь, вы будете счастливы.
— Ты встречаешься с кем-нибудь? — спросила Марина.
— Пока просто дружим. Ничего серьезного.
— Она хорошая?
— Думаю, да, — Алексей улыбнулся, повторяя ее фразу. — Добрая, заботливая. Любит жизнь такой, какая она есть, а не гонится за миражами.
Марина хмыкнула:
— Это был камень в мой огород?
— Нет, просто наблюдение.
***
Елена Николаевна умерла через три дня, так и не приходя в сознание. Марина держалась стойко, занималась организацией похорон, принимала соболезнования. Только вечером, оставшись с Алексеем наедине в квартире матери, она наконец расплакалась.
— Я была ужасной дочерью, — сквозь слезы говорила она. — Бросила ее, когда она больше всего нуждалась во мне. Ради чего? Ради карьеры? Ради мужчины?
Алексей молча обнял ее, не пытаясь утешать пустыми словами.
— Я так редко навещала ее, — продолжала Марина. — Всегда торопилась обратно, к своей «важной» работе. А теперь что? Что останется после меня? Строчка в резюме? Банковский счет?
— Ты не могла знать, что так получится, — тихо сказал Алексей. — Никто не знает будущего.
— Нет, я знала, — Марина отстранилась, вытирая слезы. — Я просто не хотела этого признавать. Было удобнее думать, что я смогу наверстать потом, когда достигну успеха. Но потом не бывает. Есть только сейчас.
После похорон они сидели на кухне Елены Николаевны. Большая часть гостей уже разошлась, остались только самые близкие.
— Я вылетаю послезавтра, — сказала Марина, глядя в окно. За стеклом падал первый снег. — Нужно вернуться к работе.
— Понимаю, — кивнул Алексей. — Как Михаил?
Марина помедлила:
— Я хочу разорвать помолвку.
— Почему? — удивился Алексей.
— Он не понял, почему я так переживаю из-за смерти матери, — горько усмехнулась Марина. — Сказал, что я слишком драматизирую, что жизнь продолжается. Предложил съездить на выходные в Майами, развеяться.
— Мне жаль.
— А мне нет, — она впервые за эти дни улыбнулась. — Знаешь, мама перед тем, как попасть в больницу в последний раз, звонила мне. Хотела поговорить. А я была на совещании и не взяла трубку. Перезвонила только через несколько часов, но она уже не ответила. Теперь я никогда не узнаю, что она хотела сказать.
Алексей молчал. Что тут скажешь?
— Я многое переосмыслила за эти дни, — продолжила Марина. — Моя жизнь в Америке… она как глянцевая картинка. Красивая снаружи, пустая внутри. Я гонялась за успехом, а в итоге потеряла самое важное — близких людей.
— Ты не можешь винить себя вечно, — мягко сказал Алексей. — Твоя мама не хотела бы этого.
— Знаю, — Марина вздохнула. — Но я все равно виню. И буду винить еще долго.
На следующий день они разбирали вещи Елены Николаевны. Среди старых фотоальбомов и писем Марина нашла дневник матери.
— Я и не знала, что она вела дневник, — сказала она, осторожно перелистывая страницы. — Смотри, здесь записи еще с тех времен, когда папа был с нами.
Она читала выборочные страницы, иногда улыбаясь, иногда смахивая слезы. Дойдя до записей последнего года, она вдруг замерла.
— Что там? — спросил Алексей, заметив ее реакцию.
Марина медленно прочитала вслух:
— «Сегодня Мариночка сказала, что они с Алешей уезжают в Америку. Сделала вид, что рада за них, но сердце разрывается от мысли, что останусь одна. Не хочу быть обузой, но так страшно умирать в одиночестве. Алеша смотрел на меня так, словно все понимает. Хороший он человек, заботливый. Жаль, что дочь этого не ценит.»
Марина закрыла дневник:
— Она знала. Всё знала.
— Конечно, знала, — тихо ответил Алексей. — Она была мудрой женщиной.
Вечером перед отъездом Марина попросила отвезти ее на дачу. Яблоневый сад встретил их голыми ветвями, припорошенными снегом.
— Помнишь, как мы сажали эти деревья? — спросила Марина, проводя рукой по шершавой коре. — Ты говорил, что они символизируют нашу жизнь здесь. Корни.
— Помню.
— А я смеялась тогда, считала это сентиментальной чепухой, — она улыбнулась воспоминанию. — А теперь понимаю, как ты был прав.
Они стояли в саду, и падающий снег мягко укрывал их плечи.
— Что ты будешь делать дальше? — спросил Алексей.
— Поеду в Нью-Йорк, закончу проект, — Марина выглядела решительной. — А потом, думаю, вернусь домой. Здесь мои корни. Здесь всё, что по-настоящему важно.
— У тебя там карьера, перспективы.
— А здесь жизнь, — просто ответила она. — Настоящая, а не глянцевая картинка.
Она повернулась к нему:
— Я знаю, что между нами всё кончено. Ты уже встретил другую, да и я… слишком много ошибок совершила. Но я хочу, чтобы ты знал, — закончила Марина, глядя Алексею прямо в глаза. — Я не жалею, что познакомилась с тобой, что была твоей женой. Я жалею только о том, что не смогла увидеть ценность того, что у нас было.
Алексей молчал, не зная, что ответить. Столько всего произошло за эти месяцы — слишком много боли, разочарования, обид. Но глядя на Марину сейчас, он видел в ней прежнюю девушку, в которую когда-то влюбился.
— Тебе необязательно возвращаться насовсем, — наконец сказал он. — Может быть, стоит сначала просто приехать на время, осмотреться. Америка дала тебе опыт, связи. Ты сможешь найти здесь что-то стоящее.
— Всегда такой рассудительный, — Марина улыбнулась, но в глазах стояли слезы. — Да, ты прав. Я решила взять отпуск на месяц, приеду весной. Мне нужно разобраться с квартирой мамы, с ее вещами.
Они медленно пошли к машине. Падающий снег делал мир вокруг тихим и каким-то нереальным.
— Кстати, я решила сделать кое-что еще, — сказала Марина, когда они уже сели в машину. — Помнишь, мама всегда мечтала открыть маленькую художественную студию для детей? У нее были все эти идеи, наброски…
— Помню, — кивнул Алексей. — Она часто рассказывала об этом, когда мы приходили к ней в гости.
— Я хочу воплотить ее мечту, — в голосе Марины звучала решимость. — Открыть студию в ее память. Здесь, в нашем районе. Мама столько лет проработала учителем рисования, у нее были замечательные методики.
— Хорошая идея, — Алексей завел машину. — Думаю, ей бы это понравилось.
— Ты поможешь мне с этим? В смысле, с организационными вопросами, когда я буду в Америке, — Марина посмотрела на него. — Я понимаю, что не имею права просить, но…
— Помогу, — просто ответил Алексей. — Только скинь мне подробности того, что ты задумала.
***
Весна пришла неожиданно рано. В середине марта растаял снег, а в начале апреля уже вовсю зеленела трава. На даче Алексей расчистил дорожки, подрезал яблони, подготовил грядки. В этом году он собирался посадить не только клубнику, но и помидоры с огурцами.
Наталья, с которой они продолжали встречаться, часто приезжала помогать. Она оказалась заядлой дачницей — знала названия всех растений, умела прививать деревья, с удовольствием возилась с рассадой.
— Здесь так хорошо, — сказала она однажды, когда они отдыхали после работы. — Будто время останавливается.
Алексей кивнул. Он давно заметил эту особенность дачи — здесь всегда было спокойно, словно маленький оазис вне суеты городской жизни.
Марина приехала в середине апреля. Они встретились в кафе — нейтральной территории. Она выглядела посвежевшей, но какой-то притихшей.
— Как долетела? — спросил Алексей после обмена приветствиями.
— Нормально, — Марина крутила в руках чашку с кофе. — Странно снова быть здесь. Всё такое знакомое и одновременно чужое.
— Ты остановилась в квартире мамы?
— Да, — она поморщилась. — Тяжело там находиться. Слишком много воспоминаний.
Они поговорили о планах относительно студии. Марина уже нашла подходящее помещение недалеко от дома матери, составила бизнес-план, продумала концепцию.
— Я хочу назвать студию ее именем, — сказала Марина. — «Елена». Просто и со смыслом.
Алексей одобрительно кивнул:
— Красиво. Когда планируешь открытие?
— Через месяц, если всё пойдет по плану. Я договорилась с работой — они разрешили мне остаться здесь еще на месяц, я буду работать удаленно.
— А потом?
Марина помедлила:
— Не знаю. Честно, не знаю. Я на распутье.
Они еще некоторое время говорили о делах, избегая личных тем. Перед прощанием Марина неожиданно спросила:
— Как Наталья? У вас всё серьезно?
Алексей удивился:
— Откуда ты знаешь про Наталью?
— Паша рассказал, — Марина улыбнулась. — Мы иногда переписываемся. Он говорит, она хорошая.
— Да, она замечательная, — Алексей не стал скрывать. — Мы только недавно начали встречаться серьезно, но мне с ней комфортно.
— Я рада за тебя, — и по ее глазам было видно, что она действительно рада, хоть и с оттенком грусти.
В течение следующего месяца они часто виделись — обсуждали детали открытия студии, разбирали вещи Елены Николаевны, иногда просто гуляли, вспоминая прошлое. Что-то изменилось в их отношениях — исчезла горечь, осталась только светлая грусть по тому, что могло бы быть, но не случилось.
Однажды Марина попросила показать ей дачу. Был теплый майский день, яблони стояли в цвету, наполняя воздух тонким ароматом.
— Как красиво, — выдохнула Марина, увидев белоснежное облако цветущего сада. — Я и забыла, как здесь хорошо.
Они ходили по участку, и Алексей показывал, что изменилось за год: новые грядки, теплицу для помидоров, беседку, которую он построил прошлой осенью.
— Тебе помогает Наталья? — спросила Марина, заметив женские садовые перчатки на скамейке.
— Да, она любит возиться с растениями, — Алексей улыбнулся. — У нее настоящий талант.
Марина кивнула:
— Ты выглядишь счастливым. Мне показалось, или ты даже помолодел?
— Может быть, — пожал плечами Алексей. — Я чувствую себя на своем месте. Это дорогого стоит.
Вечером, сидя в беседке с чаем, Марина вдруг сказала:
— Я приняла решение. Остаюсь здесь.
Алексей внимательно посмотрел на нее:
— Ты уверена? А как же работа в Нью-Йорке?
— Я уже подала заявление об увольнении, — она выглядела спокойной и решительной. — Моя жизнь здесь, Алеша. Я поняла это, когда снова оказалась дома. Здесь моя история, мои воспоминания. Здесь похоронена мама. И я хочу воплотить ее мечту в жизнь — сделать студию местом, куда дети будут приходить с радостью.
— А на что ты будешь жить? — практичный вопрос вырвался сам собой.
Марина рассмеялась:
— Ты всегда такой приземленный! У меня есть сбережения. И я уже нашла работу — мне предложили должность в российском филиале той же компании. Меньше денег, но и меньше стресса.
Открытие студии «Елена» состоялось в начале июня. Пришло много людей — бывшие коллеги Елены Николаевны по школе, соседи, друзья. Марина выглядела счастливой и немного растерянной — она не ожидала такого внимания.
Алексей пришел с Натальей. Марина тепло поприветствовала их обоих, и Алексей с удивлением отметил, что женщины быстро нашли общий язык, обсуждая оформление студии и планы на занятия.
— Она не такая, как я представляла, — сказала Наталья, когда они возвращались домой. — По твоим рассказам я думала, она более… жесткая.
— Она изменилась, — просто ответил Алексей. — Мы все меняемся.
Лето прошло в работе и хлопотах. Алексей и Наталья часто бывали на даче, собирали первый урожай яблок, варили варенье из клубники. Марина полностью погрузилась в развитие студии, которая быстро стала популярной среди местных детей.
Иногда они встречались втроем — гуляли в парке, ходили в кино, один раз даже вместе ездили на дачу. Странным образом между ними не было неловкости или напряжения — только спокойное принятие того, что жизнь сложилась именно так.
В конце августа Наталья предложила Алексею жить вместе.
— Я понимаю, что это серьезный шаг, — сказала она, глядя ему в глаза. — Но мне кажется, мы готовы.
Алексей согласился. В тот же вечер он позвонил Марине, чтобы сообщить эту новость.
— Я очень рада за тебя, — искренне сказала она. — Наталья замечательная. Вы подходите друг другу.
— Спасибо, — Алексей помедлил. — А у тебя как дела? Не жалеешь, что вернулась?
— Ни секунды, — твердо ответила Марина. — Знаешь, я недавно перечитывала мамин дневник. Она писала, что счастье — это не достижения или материальные блага. Счастье — это способность ценить то, что имеешь, и находить смысл в том, что делаешь.
— Мудрая была женщина, — улыбнулся Алексей. — Жаль, что мы не всегда прислушиваемся к мудрым советам вовремя.
— Но лучше поздно, чем никогда, — в голосе Марины звучала улыбка. — Кстати, я хотела спросить… Можно мне иногда приезжать на дачу? Помогать с яблонями, например?
— Конечно, — не раздумывая, ответил Алексей. — Это и твоя дача тоже. Мы же не делили ее при разводе.
— Спасибо, — тихо сказала Марина. — Это много для меня значит.
Прошел год. Жизнь вошла в новое русло. Алексей и Наталья поженились — скромная церемония, только для близких друзей. Марина была среди гостей, и именно она поймала букет невесты, что вызвало дружный смех и шутки.
Студия «Елена» процветала — Марина даже наняла двух помощников и планировала расширение. А еще она начала встречаться с художником, который иногда проводил мастер-классы для детей — спокойным, рассудительным мужчиной, полной противоположностью амбициозному Михаилу.
Однажды осенним вечером Алексей приехал на дачу один — нужно было подготовить дом к зиме, законсервировать водопровод, укрыть молодые деревья. Неожиданно подъехала машина, и из нее вышла Марина.
— Привет, — сказала она немного смущенно. — Решила тоже приехать, помочь. Можно?
— Конечно, — Алексей протянул ей садовые перчатки. — Как раз собирался укрывать розы.
Они работали бок о бок несколько часов, переговариваясь о разных мелочах. Когда стало темнеть, сели на скамейку возле дома, глядя на закат.
— Знаешь, — вдруг сказала Марина, — я никогда не говорила тебе этого, но… спасибо.
— За что? — удивился Алексей.
— За то, что остался. За то, что позаботился о маме, когда я не смогла. За то, что не сломался и не обозлился.
Алексей пожал плечами:
— Я просто делал то, что считал правильным.
— И это делает тебя особенным, — Марина улыбнулась. — Большинство людей делают то, что удобно, а не то, что правильно.
Они немного помолчали, глядя, как последние лучи солнца окрашивают небо в розовый цвет.
— Смешно получилось, — задумчиво сказала Марина. — Я уехала в погоне за американской мечтой, а настоящее счастье было здесь всё время.
— У каждого свой путь, — философски заметил Алексей. — Может, тебе нужно было уехать, чтобы понять это.
— Может быть, — она кивнула. — Жаль только, что цена оказалась так высока.
Когда стемнело окончательно, они собрали инструменты и направились к машинам.
— Увидимся на выходных? — спросила Марина перед тем, как сесть за руль. — Мы с Сергеем хотели пригласить вас с Натальей на ужин.
— Конечно, — Алексей улыбнулся. — С удовольствием придем.
Он стоял и смотрел, как ее машина скрывается за поворотом. Странное чувство наполнило его — не сожаление, не грусть, а спокойное осознание того, что всё сложилось именно так, как должно было сложиться.
Включив фонарик на телефоне, Алексей последний раз обошел сад. Яблони, которые они с Мариной посадили много лет назад, стояли крепкие, сильные, с ветвями, усыпанными спелыми плодами. Как и говорил тогда Алексей — они пустили здесь корни. Глубокие, настоящие корни, которые не вырвать никакими ветрами перемен.
Алексей сорвал яблоко, вытер его о рукав куртки и откусил кусок. Сладкое, с легкой кислинкой — точно такое, как он любил. Наверное, в этом и заключалась главная мудрость жизни — ценить простые радости, беречь близких людей и не гнаться за призрачным счастьем где-то за горизонтом.
Машина завелась с первого раза. Алексей включил радио и улыбнулся, услышав знакомую мелодию. Дорога домой никогда не казалась ему такой правильной, как сегодня.
Как разъехаться с трамваями