Ничего не изменилось

Я зашла в квартиру в приподнятом настроении. В руках — коробка с тортиком, купленным специально для мамы и Бориса.

Из глубины квартиры доносилась музыка, а под неё — приглушённые голоса.

Моё имя, произнесённое отчимом, заставило меня замереть в коридоре.

— Сколько ещё мне придётся терпеть твою Ксюшу? — голос Бориса звучал раздражённо. — Она мне как кость в горле.

Я затаила дыхание, прижавшись к стене.

Сердце забилось так, что мне казалось — они должны его слышать.

— Да не кипятись ты. Пусть оплатит мне юбилей, а потом проваливает. А пока веди себя тише воды, ниже травы.

От услышанного у меня перехватило дыхание.

Пальцы сжались с такой силой, что картонная коробка едва не превратилась в лепёшку.

«Так вот, значит, как… — промелькнуло в голове. — Вот что именно они хотели от меня».

Я осторожно попятилась к выходу, стараясь остаться незамеченной.

Как только дверь за мной закрылась, я практически кубарем скатилась по лестнице.

На улице солнце светило так же ярко, но мир внезапно потерял все краски.

Я медленно опустилась на скамейку в сквере напротив дома.

Коробка с тортом лежала на коленях, и я бессмысленно смотрела на неё, пытаясь осознать произошедшее.

Пять лет молчания

Пять лет. Пять долгих лет я не переступала порог родительского дома.

Не слышала маминого голоса, не видела её лица.

И вот теперь – этот звонок и приглашение на юбилей.

Борис вошёл в нашу жизнь, когда мне исполнилось пятнадцать.

Маленький, с хитрым прищуром глаз и вечной ухмылкой.

— Ксюха! — выкрикивал он, подмигивая маме. — Стройняшка наша, кожа да кости, ей-богу. Её же первым ветром унесёт!

Мама заливалась смехом от его шуточек. Она Смотрела на него с таким восхищением, будто он произносил величайшие истины человечества.

— Борь, ну ты даёшь! — хлопала она в ладоши. — Вот шутник!

А я сидела, опустив глаза в тарелку, и пыталась стать невидимкой.

— Мам, он перегибает, — однажды не выдержала я.

— Ой, ну что ты как маленькая, — отмахнулась она. — Это же просто шутки.

С каждым днём мама всё больше отдалялась от меня.

Словно между нами выросла невидимая стена.

Я цеплялась за воспоминания о папе, который всегда защищал меня. Который верил в меня.

Родного отца у меня уже не было два года. Но он позаботился о моём будущем.

Открыл счёт, куда каждый месяц поступали деньги — на моё образование. У меня была мечта — окончить школу, уехать в Питер, поступить в университет.

Начать новую жизнь без Бориса, без его «шуточек», от которых внутри всё переворачивалось.

Я верила. И ждала.

Выпускной

После выпускного вечера я парила как на крыльях. Школа позади! Впереди — новая жизнь, о которой так мечталось.

Открыв дверь квартиры, я оторопела. За праздничным столом сидело человек десять незнакомых мне людей.

Воздух пропитался запахом жареного мяса и чем-то приторным. Звенели бокалы, гремел смех.

Борис, восседающий во главе стола с мамой под боком, заметил меня первым.

— О! Выпускница наша пожаловала! — гаркнул он. — Иди к нам, красавица! Отпразднуем двойной праздник — твоё окончание школы и мою новую лодку!

Я растерянно прошла к столу. Кто-то подвинулся, освобождая место.

— Знакомьтесь, — Борис обвёл рукой присутствующих. — Это Ксюша, моя падчерица.

Вот честно скажу вам, ребята, вкладывал в неё душу. Как родную растил!

Его друзья понимающе закивали, а я застыла с вилкой в руке.

Перед глазами пронеслись картинки:

как он заставлял меня мыть его машину в мороз,

как смеялся над моими оценками,

как постоянно твердил, что после школы я пойду торговать на рынок.

— Ксюха у нас головастая, — продолжал разглагольствовать Борис. — Школу вот закончила. Теперь работать пойдёт, правда, доча?

Я промолчала, ковыряя салат в тарелке.

— Да ладно тебе, Борька, — хохотнул кто-то из гостей. — Пусть девка учится.

— На что учиться-то? — хитро прищурился Борис. — Сейчас работа важнее. Я вот уже договорился с Михалычем — возьмёт её продавщицей в свой магазин. За прилавком стоять — не бином Ньютона.

Стол разразился хохотом, а я чувствовала, как внутри всё закипает.

Предательство

Дождавшись момента, когда мама отошла на кухню, я последовала за ней.

— Мам, мне нужно с тобой поговорить, — тихо сказала я.

Она выглядела немного навеселе. Глаза блестели, движения стали размашистыми.

— Что такое? — она неловко поставила стопку тарелок на стол.

— Я собираюсь поступать в университет. В Питере, — мой голос дрогнул. — Мне нужны деньги с моего счёта.

Мама замерла. Потом медленно повернулась ко мне.

— Какие деньги? — она нахмурилась.

— Те, что папа откладывал на моё образование, — повторила я.

— А-а-а, эти, — она махнула рукой так, словно речь шла о какой-то мелочи. — Нет больше никаких денег.

Мир пошатнулся под ногами.

— Как это — нет? — прошептала я. — Там же было…

— Вот так и нет, — перебила она. — Борису лодку купить надо было. Да и застолье вон какое закатили.

Я смотрела на неё и не узнавала.

Куда делась та заботливая мама, которая читала мне сказки перед сном?

— Ты… потратила мои деньги? — не верила я своим ушам.

— Ну, технически они были на моём счету, — пожала плечами мама. — А Борис столько для нас делает. Имеет право и на лодку, и на отдых.

В этот момент на кухню ввалился сам виновник торжества.

— Ксюха! — громко воскликнул он. — Я тут с Михалычем перетёр.

С понедельника ждёт тебя в своём магазине. Кассиршей будешь! — и громко засмеялся, довольный собой.

Я развернулась и молча вышла из кухни. Вместо гостиной направилась в свою комнату.

Трясущимися руками стала выдвигать ящики комода, перебирать шкатулки.

Где же они, папины подарки?

Золотые серёжки, цепочка с кулоном, кольцо бабушки…

Нашла! Спрятанные на дне старой коробки из-под обуви, они лежали нетронутыми.

Отчим не добрался. На первое время в Питере хватит.

Я села на кровать и посмотрела на фотографию папы на тумбочке.

— Я справлюсь, пап, — прошептала я. — Обещаю.

Неожиданный звонок

Пять лет пролетели как один день. Питер встретил меня дождями и туманами, но и теплом новых друзей.

Университет, вечерняя работа в кафе, комната в общежитии с соседкой Машкой.

Жизнь наладилась, и о прошлом я старалась не вспоминать.

Телефон зазвонил ранним утром вторника. Незнакомый номер.

Обычно я не беру такие звонки, но что-то заставило меня нажать на зелёную кнопку.

— Алло?

— Ксюшенька! Доченька! Как же я рада тебя слышать!

Я молчала, пытаясь собраться с мыслями.

— Ты там? — спросила она. — Ксюш, ты слышишь меня?

— Да, — коротко ответила я. — Слышу.

— Как ты там? Как жизнь твоя? — её голос звучал непривычно ласково. — Я так скучаю, ты не представляешь!

«Пять лет не вспоминала, а тут вдруг заскучала», — пронеслось в голове.

— Нормально всё, — сухо ответила я. — Учусь, работаю.

— Ой, молодец какая! — восхитилась она. — А я тут, знаешь, юбилей скоро справляю. Пятьдесят стукнет, представляешь?

Так вот, очень хочу, чтобы ты приехала.

Я чуть не рассмеялась от неожиданности.

— Серьёзно? После всего, что было?

— Ой, ну что ты старое вспоминаешь, — в её голосе появились знакомые нотки раздражения. — Дело молодое. Все ошибаются.

Я вот очень раскаиваюсь. Хочу, чтобы мы снова стали одной семьёй!

Я закрыла глаза. Перед внутренним взором возникло лицо Бориса — самодовольное, с вечной усмешкой.

— А Борис? — спросила я. — Он тоже хочет меня видеть?

— Конечно! — слишком быстро ответила она. — Он всё время о тебе спрашивает. Переживает.

— Хорошо, — внезапно для себя согласилась я. — Я приеду.

— Правда? — в её голосе звучало неподдельное удивление. — Ой, как же я рада! Когда тебя ждать?

— Через неделю смогу.

После разговора я долго сидела, глядя в окно. Зачем согласилась?

Что надеюсь там найти?

Но какая-то часть меня хотела увидеть маму.

Может, она действительно изменилась?

Через неделю я стояла на пороге родительской квартиры. Мама открыла дверь и бросилась обнимать меня.

— Доченька! Как же ты выросла! Красавица какая! — тараторила она.

Мы сидели на кухне, пили чай, и мама рассказывала о своей жизни, соседях, знакомых.

А потом, как бы между прочим, добавила:

— Ксюшенька, я тут подумала… У меня ведь юбилей скоро, а денег совсем нет, — она виновато опустила глаза.

Хочется отпраздновать по-человечески, чтобы не хуже, чем у людей. Но Борис… ну, сама понимаешь, не особо раскошеливается.

Я взяла её за руку и посмотрела в глаза.

— Не переживай, мам. Я всё возьму на себя.

Расставленные сети

Посидев на скамейке и хорошенько обдумав всё, я выпрямила спину и решительно направилась обратно к дому.

«Они получат то, что заслужили», — пообещала я себе.

Зайдя в квартиру, я громко хлопнула дверью, чтобы они услышали.

Через секунду из комнаты выплыла мать с натянутой улыбкой на лице.

— Ксюшенька! А я думала, куда ты запропастилась! — пропела она. — Заходи, чаю попьём.

Я улыбнулась в ответ и протянула ей коробку с тортом.

— Вот, решила вас побаловать, — голос мой звучал непривычно бодро. — А ещё, мам, у меня для тебя потрясающая идея!

— Какая? — мамины глаза загорелись любопытством.

— Я сняла шикарный ресторан за городом для твоего юбилея! — выпалила я. — Представляешь? С фонтаном, живой музыкой!

И даже заказала автобус, который отвезёт и привезёт всех гостей!

Мама от восторга захлопала в ладоши как маленькая девочка.

— Господи, Ксюша, ты моё золотце! — она бросилась меня обнимать. — А Борис-то как обрадуется!

— Да, думаю, он будет в полном восторге.

Мы расположились на кухне, и мама стала рассказывать, кого пригласила на юбилей.

Я слушала вполуха, а потом, как бы между прочим, добавила:

— Да, кстати, тут такое дело… Бабушке моей подруги Светки сейчас негде жить. Я думаю продать ей свою долю в квартире.

Лицо матери моментально изменилось. Улыбка исчезла, а глаза сузились.

— Это ещё что за новости? — холодно спросила она.

— Да не переживай ты так! — я беззаботно махнула рукой. — Вы же не хотите выкупить сами?

Бабуля тихая, из комнаты почти не выходит. Никому не помешает. А я с продажи половину суммы вам отдам, на житьё-бытьё.

Мамино лицо моментально преобразилось.

— Ну, если так… — протянула она. — А сколько это в деньгах-то будет?

Я назвала сумму, от которой у мамы чуть глаза на лоб не полезли.

— Столько?! — выдохнула она. — Ну, тогда конечно! Пусть бабуля въезжает.

Я быстро достала из сумки лист бумаги и начал писать.

— Подпиши уведомление о продаже доли, — как можно небрежнее произнесла я.

Мама схватила ручку и, даже не читая, поставила свою подпись.

— Вот и славно, — улыбнулась я. — А теперь давай подумаем, какое платье ты наденешь на юбилей.

Расплата

День юбилея выдался солнечным и тёплым.

Возле нашего дома уже припарковался большой туристический автобус, а рядом с ним собирались празднично одетые гости.

Борис при полном параде расхаживал среди них, громко рассказывая что-то и жестикулируя.

Заметив меня, он расплылся в улыбке.

— О, вот и наша благодетельница! — воскликнул он. — Ксюха всегда знала, как отблагодарить нас за счастливое детство!

Кто-то из гостей засмеялся, а я лишь мило улыбнулась в ответ.

— Все готовы? — спросила я, подходя к матери.

— Да, милая, — закивала она. — Только ты разве не с нами?

— Я на такси подъеду чуть позже, — объяснила я. — Нужно ещё кое-что утрясти.

— Ой, какая же ты у меня заботливая!

Гости дружно погрузились в автобус.

С водителем я договорилась заранее: пятьдесят процентов оплаты вперёд, остальное — по возвращении.

Когда автобус скрылся за поворотом, я достала телефон.

— Алло, Виктор? Здравствуйте, это Ксения. Да, можно сегодня посмотреть квартиру. Прямо сейчас, если удобно.

Я представила, как толпа гостей во главе с мамой и Борисом приезжает за город к шикарному ресторану, где их, конечно же, никто не ждёт.

Как они будут звонить мне, а мой телефон окажется недоступен.

Как им придётся скидываться на обратную дорогу.

Через полчаса к дому подъехал высокий широкоплечий мужчина — мой покупатель Виктор Степанович, тяжелоатлет.

Доброжелательный, но с таким взглядом, что мало не покажется.

— Тут всё как договаривались. Въезжаю сегодня же.

— Отлично, — я улыбнулась. — Думаю, с соседями вы быстро найдёте общий язык.

Когда он ушёл, я ещё раз прошлась по квартире, в которой выросла. Столько воспоминаний — хороших и плохих.

Папина фотография всё ещё стояла на полке в моей комнате. Я аккуратно сняла её и положила в сумку.

Выходя из квартиры, я представила лицо Бориса, когда он узнает о своём новом соседе.

И маму, которая поймёт, что в ресторане их никто не ждал, а деньги от продажи моей доли квартиры она никогда не увидит.

Говорят, месть — это блюдо, которое подаётся холодным.

Но когда я закрывала дверь квартиры, в которую больше никогда не вернусь, на душе у меня было тепло.