— Валер, мне сон приснился, — сказала мужу Галина, — старуха мне сказала, что нам нужно переехать в деревню. Туда, где есть церковь…

— Валер, мне сон приснился, — сказала мужу Галина, — старуха мне сказала, что нам нужно переехать в деревню. Туда, где есть церковь. Валер, сон точно вещий, я в этом уверена! Давай продавать квартиру? Нужно срочно подыскивать домик. Пока тепло, мы должны переехать.

***

Галина лежала в постели, уставившись в потолок. Рядом, спиной к ней, сопел Валера. Двенадцать лет брака… Двенадцать лет надежд и разочарований. Квартира, купленная ценой бессонных ночей и урезанных отпусков, большая, трехкомнатная, теперь казалась особенно пустой.

Галина тихо вздохнула, стараясь не разбудить мужа. Но он, видимо, и так не спал.

— Галь? Опять не спишь? — спросил он.

Галина вздрогнула.

— Не спится, — пробормотала она, отворачиваясь.

Валера повернулся к ней, подперев голову рукой. По выражению лица его было заметно, что он расстроен.

— Опять думаешь об этом? — спросил он тихо.

Галина молчала. О чем же еще ей думать?

— Галь, ну сколько можно себя изводить? Мы же все делали, все, что могли. Врачи сказали… — Валера запнулся, подбирая слова, — …сказали, что всякое бывает.

— Всякое! — сорвалась Галина, — всякое бывает у других! У всех моих подруг дети, у соседей, даже у троюродной тетки из Воронежа! А у нас — что? Пустота! Никого у нас с тобой нет, Валера! Никто нам на старости лет воды не подаст, так и помрем друг за дружкой.

Ее голос дрожал. Слезы, как всегда, подступили к глазам — с Галей случилась истерика. Женщина громко зарыдала, ее плечи затряслись. Супруг Галины, Валерий, закатил глаза и попытался ее успокоить:

— Галь, ну чего ты, в самом деле? Ну чего опять? Все у нас нормально, все у нас еще будет!

Галина на слова поддержки не реагировала. Валера сел на кровати и взял ее за руку.

— Не надо так, Галь. Не надо себя терзать. Мы же вместе, разве этого мало?

— Мало! — Галина вырвала руку, — ты — мужчина, тебе легко говорить! Ты не чувствуешь этой… этой женской неполноценности! Ты не понимаешь, что такое — быть бракованной!

Валера тяжело вздохнул. Он знал, что сейчас начнется. Он знал каждый ее выкрик, каждое обвинение. Он понимал ее боль, но сам был измотан не меньше.

— Галь, ну что ты такое говоришь? Бракованная? Да ты самая лучшая женщина на свете! Я люблю тебя, понимаешь? Люблю!

— Любишь? — Галина горько усмехнулась, — а зачем тебе такая любовь, которая не может подарить тебе ребенка?

— Галя, ну перестань! — Валера повысил голос, — ребенок — это, конечно, важно. Но ты — важнее! Ты — моя жена, моя жизнь! Неужели ты думаешь, что я разлюблю тебя из-за этого?

— Я не знаю, Валера, — прошептала Галина, — я просто не знаю…

Она отвернулась, захлебываясь рыданиями. Валера молча обнял ее, прижимая к себе. Он гладил ее волосы, шептал какие-то успокаивающие слова, но они, казалось, не достигали ее сознания. Они уже много лет пытались зачать ребенка, но у них почему-то не получалось. Врачи твердили, что оба супруга здоровы, что никаких препятствий нет. А детей все не было.

Не сразу, но Галина немного успокоилась. Она сидела, уставившись в одну точку, и молчала. Валера встал и пошел на кухню, вернулся с двумя чашками чая.

— На, — сказал он, протягивая одну чашку Галине, — выпей.

Галина взяла чашку, но не притронулась к чаю.

— Валер, — начала она тихо, — а ты… ты когда-нибудь думал о том, чтобы… чтобы уйти?

Валера замер, словно его ударили.

— Что? — переспросил он, не веря своим ушам.

— Ну, — Галина отвела взгляд, — чтобы найти другую… женщину, которая сможет родить тебе ребенка.

Валера поставил свою чашку на тумбочку.

— Ты серьезно? — спросил он, стараясь сохранять спокойствие.

— Я просто… я не хочу тебя держать, Валера. Если ты хочешь детей… если ты несчастлив…

Валера подошел к ней и взял ее лицо в ладони.

— Послушай меня внимательно, Галя, — сказал он твердо, — я никогда об этом не думал и никогда не буду думать. Ты — моя жена, и я люблю тебя. И я не хочу никаких других женщин. Я не хочу детей, если их не будет от тебя. Поняла?

Галина смотрела на него, и в ее глазах появилась надежда.

— Правда? — прошептала она.

— Правда, Галь, правда. Мы вместе, помнишь? Вместе в горе и в радости. И мы справимся со всем.

Он обнял ее снова, и на этот раз Галина не сопротивлялась.

— А давай, — вдруг сказала она, отстраняясь, — давай… заведем собаку?

Валера удивленно посмотрел на нее.

— Собаку?

— Ну да. Маленькую, пушистую. Чтобы было кого любить и о ком заботиться.

Валера улыбнулся.

— Знаешь, а это идея! — сказал он, — какую хочешь?

— Не знаю, — Галина пожала плечами, — давай вместе посмотрим в интернете?

Они уселись рядом на кровати и стали листать страницы с фотографиями щенков. Спорили, выбирали, смеялись. И в этот момент комната, еще недавно казавшаяся такой пустой, наполнилась теплом и надеждой. Они были вместе. И, может быть, у них еще будет счастье. Пусть и не совсем такое, о каком они мечтали.

***

Рыжик появился в их жизни полгода назад. Галина, пытаясь справиться со своей болью, пошла к специалисту. Психолог уверяла, что забота о питомце поможет ей справиться с депрессией, вызванной бесплодием.

И первое время действительно помогло. Рыжик требовал внимания, прогулок, игр. Галя чувствовала себя нужной, заботилась о живом существе, как о ребенке. Но постепенно эйфория прошла, и ее снова накрыло ощущение собственной ущербности.

«Неполноценная… Бракованная…» — мысли роились в голове, словно назойливые мухи.

Подруги отдалились. Сначала сочувствовали, выслушивали, предлагали врачей и клиники. Но Галя испробовала все. Анализы, ЭКО, гормоны… Ничего не помогало. И тогда подруги устали. Устали от ее бесконечного нытья, от вечно кислого лица, от разговоров только об одном.

— Слушай, Галь, ну сколько можно? — как-то сказала ей Лена во время очередной встречи в кафе, — ты молодая, красивая, у тебя хороший муж, квартира. Радуйся жизни! А ты зациклилась на этом ребенке, как будто кроме него ничего нет. Не каждой женщине дано стать матерью, есть те, кто намеренно отказываются от детей. И ничего, живут!

Галя обиделась тогда на Лену, но в глубине души понимала, что подруга права. И как назло, отвлечься никак не получалось — боль сидела внутри, разъедала, не давала покоя.

Как-то ночью Гале приснился странный сон. Она стояла в поле, под огромным, багровым закатным небом. Вокруг простиралась выжженная земля, и пахло гарью. Вдруг из тумана появилась старуха. Морщинистое лицо, запавшие глаза, седые волосы, собранные в тугой пучок.

— Здравствуй, Галина, — проскрипела старуха, — вижу, горюешь ты сильно. Но выход есть. Если хочешь матерью стать, переезжай в пригород. В деревню, где церковь стоит. Там тебя ждут.

Галя хотела спросить, что за деревня, кто ее там ждет, но старуха растворилась в тумане, и Галя проснулась в холодном поту.

Сон показался абсурдным, бредовым. Но какая-то часть Гали, отчаявшаяся и готовая поверить во что угодно, ухватилась за эту идею.

Утром, за завтраком, она сбивчиво рассказала Валере о своем сне.

Валера нахмурился.

— Галь, ты серьезно? Опять какие-то эзотерические бредни? Мы же уже все это проходили. Экстрасенсы, гадалки… Ничего не помогает, только деньги выкидываем!

— Но Валер, этот сон… — возразила Галя, — а вдруг это знак? Вдруг это действительно шанс? Наш шанс стать родителями?

— Шанс на что? На то, чтобы жить в какой-то дыре, вдали от цивилизации? Ты хоть представляешь, что это такое?

— Я не знаю, Валер! — Галя сорвалась на крик, — но я больше не могу так! Я устала от врачей, от таблеток, от жалости в глазах подруг. Я просто хочу быть матерью!

В глазах у Гали опять стояли слезы. Валера вздохнул. Он любил свою жену, видел, как она страдает. Но идея переезда в деревню казалась ему безумной.

— Галь, ну давай хоть подумаем, — попытался он смягчить тон, — посмотрим, что это за деревня, где она находится. Может, там вообще нет никакой работы. И вообще, что за деревня? Название?

— Да любая, Валер! Любая, где есть церковь. Я готова на все, Валер! — Галя схватила его за руку, — пожалуйста, давай попробуем!

Валера молчал, раздумывая. Он понимал, что Гали сейчас нужно хоть что-то, что даст ей надежду.

— Хорошо, — наконец сказал он, — давай поищем эту твою деревню. Но я ничего не обещаю!

Поиск в интернете занял несколько часов. Оказалось, что в ближайшем пригороде есть несколько деревень с церквями. Галя внимательно изучала фотографии.

Вот! — воскликнула она, ткнув пальцем в экран, — вот эта деревня! Никольское! Посмотри, какая красивая церковь! И пишут, что здесь чистый воздух и тишина. Смотри, сколько хорошеньких домов продают!

Валера скептически смотрел на экран. Деревня выглядела, конечно, живописно, но перспектив для работы он там не видел.

— Галь, я не знаю… — снова начал он, — там же одни пенсионеры живут. Чем мы там будем заниматься?

— Мы что-нибудь придумаем! — отрезала Галя, — главное, что у нас будет шанс!

Уговоры длились несколько недель. Галя была настойчива, словно одержимая. Она каждый день рассказывала Валере о Никольском, показывала фотографии, убеждала, что это их последний шанс на счастье

Валера долго сопротивлялся. Он любил свою квартиру, свою работу, своих друзей. Он не хотел менять привычный образ жизни на деревенскую глушь. Но Галя была непреклонна. И в конце концов Валера сдался. Он просто не мог больше видеть ее страданий.

— Хорошо, — сказал он однажды вечером, — мы продаем квартиру и переезжаем в твою деревню. Но если ничего не получится, ты больше не будешь меня мучить разговорами о детях. Договорились?

Галя бросилась ему на шею.

— Спасибо, Валер! Спасибо тебе огромное! Ты самый лучший муж на свете!

Продажа квартиры заняла несколько месяцев. Все это время Галя жила предвкушением новой жизни. Она читала книги о сельском хозяйстве, самозабвенно вязала салфеточки, представляла, как будет гулять с ребенком по окрестным полям.

Валера же, наоборот, был подавлен. Он ходил на работу, как в воду опущенный, прощался с друзьями, паковал вещи с тяжелым сердцем. Ему казалось, что он совершает огромную ошибку, что он губит свою жизнь ради призрачной надежды.

***

Наконец, настал день переезда. Они погрузили вещи в машину и отправились в Никольское. Рыжик, сидя на заднем сиденье, радостно вилял хвостом. Дорога была недолгой, но утомительной. По мере того, как они удалялись от города, пейзаж за окном становился все более «сельским» — поля, леса, луга… Тишина и спокойствие.

Когда они въехали в Никольское, Галя ахнула. Деревня оказалась именно такой, как она себе представляла. Небольшие деревянные домики, утопающие в зелени садов, узкие улочки, мощеная камнем дорога. И в центре деревни — величественная церковь с золотыми куполами, сверкающими на солнце.

— Ну вот , — сказала Галя, счастливо улыбаясь, — мы приехали!

Валера молчал, разглядывая окрестности. В его глазах читалась тревога и неуверенность. Он не знал, что их ждет в этом забытом Богом месте. Но он надеялся, что Галя найдет здесь то, что ищет. И что это поможет им обрести счастье.

Жизнь в деревне оказалась совсем не такой простой, как представляла себе Галя. Сельский быт требовал много труда и терпения. Но Галя не сдавалась. Она научилась доить корову, сажать огород, готовить в русской печи. Валера нашел работу на местной пилораме. Они жили скромно, но дружно.

В церковь Галина ходила регулярно. Она терпеливо стояла службы, исповедовалась, молилась. Как-то Галя, стоя в полумраке и чувствуя, как тяжелые капли пота стекают по спине, пыталась поставить свечу, она почему-то все время падала. Она приходила сюда почти каждый день, и каждый раз сердце ее разрывалось от надежды и отчаяния. Лицо, уже тронутое морщинками от переживаний, было обращено к лику Богоматери.

— Матушка Заступница, услышь меня, грешную, — шептала Галя, осеняя себя крестом, — прошу тебя, пошли мне дитя. Все отдам, все сделаю ради этого чуда.

Богоматерь печально смотрела на Галину с иконы. Галя, разворачиваясь и уходя, чувствовала на себе ее взгляд.

***

Годы шли, а заветная мечта оставалась лишь мечтой. Муж, Валера, уже давно махнул рукой, отчаялся. Он молчал, с женой не ссорился, но Галя видела в его глазах тихий укор и безграничную печаль. Перед ним она чувствовала себя виноватой.

Однажды, после особенно тяжелого дня, когда подруга с гордостью рассказывала о первом зубике своего малыша, а свекровь в очередной раз невзначай упомянула о внуках, Галя пришла в церковь, словно на казнь. Стоя перед иконой, она чувствовала, как в душе нарастает буря. Ярость, обида, отчаяние — все смешалось в один ком.

— Ну, сколько можно?! — прошептала она.

Голос ее дрогнул, слезы потекли ручьем по щекам.

— Почему я? Почему мне не дано испытать это счастье? Господи, если ты есть, услышь меня! Если забеременею, то обещаю… обещаю, что на коленях пройду через все село от своего дома к этой иконе! Клянусь!

Слова сорвались с губ неожиданно, словно их вырвали из нее. Галя вздрогнула от собственного крика, оглянулась по сторонам, боясь, что кто-то услышал ее безумное обещание. Вытерев слезы рукавом платья, она вышла из церкви, чувствуя себя опустошенной и испуганной.

А через месяц… через месяц произошло то, чего она так долго ждала. Тошнота по утрам, головокружение, слабость. Галя купила тест в аптеке и, взяв его дрожащими руками, увидела две полоски.

Она замерла, уставившись на тест. Неужели это правда? Неужели свершилось чудо? Слезы, но уже не от отчаяния, а от счастья, брызнули из глаз. Она не верила, боялась поверить.

— Валера! Валера! — закричала Галя, выбегая из ванной.

Валера, сидевший в кресле перед телевизором, подскочил от неожиданности.

— Что случилось? Галя, что с тобой? — испуганно спросил он, видя ее заплаканное лицо.

Галя протянула ему тест. Валера взял его, нахмурил брови, пытаясь понять, что это такое.

— Что  это? — спросил он, непонимающе глядя на две полоски.

— Я… я беременна, Валера! Мы будем родителями! —  прошептала Галя, не веря собственным словам.

Валера молчал, словно оглушенный. Потом медленно опустился на колени перед Галей, обнял ее крепко-крепко и заплакал. Заплакал от счастья, от облегчения.

— Галя… Галечка… неужели это правда? Неужели дождались? — шептал он, целуя ее руки.

Радость переполняла их дом. Они ходили, как во сне, боясь спугнуть это хрупкое счастье. Валера, который обычно был немногословен, вдруг стал заботливым и внимательным. Он готовил Гале завтрак, укрывал пледом, читал ей сказки на ночь.

Галя помнила о своем обещании. Она знала, что должна его исполнить, понимала, что это будет тяжело, особенно в ее положении, но нарушить клятву не могла.

— Валер, мне тебе кое-что рассказать надо.

— Чего? — спросил Валера, — у тебя что, от меня есть какие-то тайны?

Галина покачала головой.

— Нет, Валера, это не совсем тайна, просто… В общем, полгода назад я как-то пошла в церковь. Свечку поставила за здравие, помолилась, стою возле иконы Божьей матери и думаю, почему всё так несправедливо. Почему у кого-то есть дети, а у нас с тобой нет? И тут мне так горько стало…Я от отчаянья, что ли, как крикну: «Господи, если ты дашь мне ребёнка, то я обещаю, что от своего дома до церкви проползу на коленях!». Господь ребёночка нам дал, а обещание своё я так и не выполнила. Нужно это исправить.

— Чего? — ошалело переспросил Валера, — чего ты пообещала? На коленях проползти через всё село? Галь, ты что, умом тронулась, что ли? Ты как собираешься это провернуть? Ты ногами-то еле ходишь, у тебя живот уже на нос лезет, а тут — на коленях! Нет, я против. Это глупости, даже не думай!

— Не глупости, Валер, — заявила Галина, — это — клятва! Клятва, данная перед иконой. Я не могу нарушить своё слово, я обещала. От тебя ничего не требуется, просто поддержка. Я хочу, чтобы в это время ты был со мной рядом.

— Ты что, Галь, с ума сошла? Это безумие! — заорал Валера, не сдержавшись.

— Я знаю, Валера. Но я дала слово. Я не могу его нарушить, Бог не простит, — ответила Галя, сжимая его руку.

— Глупости! Какой Бог будет требовать от тебя такой жертвы, да еще и в твоем положении? Я не позволю тебе этого сделать! — твердо сказал Валера.

— Позволишь, Валера. Потому что ты знаешь, что я должна. И ты поможешь мне, — ответила Галя, глядя ему прямо в глаза.

Валера долго молчал, потом вздохнул и сдался. Он знал, что Галя упрямая, и если она что-то решила, ее не переубедить.

***

В назначенный день, когда Галя уже отчетливо чувствовала шевеления ребенка в животе, Галя вышла на улицу. Валера стоял рядом. Все село уже знало о ее обещании, и люди вышли на улицу, чтобы посмотреть на это необычное зрелище. Кто-то сочувствовал, кто-то осуждал, кто-то просто любопытствовал.

Галя встала на колени. Валера поддерживал супругу за локоть.

— Ну, с Богом.

Галя начала свой путь. Камни врезались в колени, земля была неровной, а солнце палило нещадно. С каждым шагом ей становилось все труднее. Дыхание сбивалось, пот заливал глаза, но она продолжала ползти, молясь про себя.

Валера шел рядом, поддерживая ее и предлагая воду. Женщины плакали, глядя на нее. Кто-то подкладывал под колени ей тряпки, кто-то читал молитвы.

Путь был долгим и мучительным. Казалось, что церковь никогда не приблизится. Но Галя не сдавалась. Она думала о своем ребенке, о счастье, которое ее ждет, и это давало ей силы.

Галя все-таки добралась. Она смогла, она свою клятву исполнила!

Валера помог ей подняться. Галя, шатаясь, вошла в церковь и упала на колени перед иконой Богоматери.

— Спасибо, Матушка Заступница, — прошептала она, еле слышно, — спасибо за чудо, которое ты мне послала..

В срок родился здоровый и крепкий мальчик. Его назвали Иваном, в честь отца Валеры. И Галя знала, что это была самая большая награда, которую она могла получить в своей жизни.