— Бабушка, ну пожалуйста! Посмотри, какой он маленький!
Галина Михайловна нахмурилась, глядя на внука, который держал на руках дрожащий комок грязной шерсти. Щенок жалобно поскуливал, прижимаясь к куртке Димки, и смотрел на неё огромными испуганными глазами.
— Нет, Дима. Ты представляешь, сколько с ним хлопот? А кто убирать будет? Кто выгуливать? Кто кормить? — она сложила руки на груди. — Это тебе не игрушка.
— Я буду! Честное слово! — Димка прижал щенка к себе ещё крепче. — Я каждый день буду приходить, гулять с ним, кормить, всё-всё делать!
— Каждый день, — скептически повторила Галина Михайловна. — А учёба? А кружки твои? Сегодня ты горишь энтузиазмом, а через неделю забудешь, и мне с этим… созданием возиться?
Щенок, будто понимая, что речь идёт о его судьбе, поднял мордочку и тихонько заскулил, глядя прямо на пожилую женщину. В его взгляде читалась такая мольба, что у Галины Михайловны на секунду дрогнуло сердце. Но она тут же взяла себя в руки.
— Нет, Дима. Отнеси его туда, где нашёл, — она отвернулась, чтобы не видеть разочарования на лице внука. — Или в приют позвони.
— В приюте его усыпят! Он маленький совсем, беспородный, кому он там нужен? — в голосе Димки зазвучали слёзы. — Бабушка, его хотели утопить! Я случайно услышал, как дворники говорили… Я не могу его бросить!
Галина Михайловна вздохнула. Её внук всегда был слишком чувствительным — весь в отца, её сына, которого уже пять лет как не было в живых. После аварии, унёсшей жизнь Сергея, Димка замкнулся в себе, стал тихим, серьёзным не по годам. Только в последнее время начал оттаивать.
— Дим, — она смягчила тон. — Пойми, собака — это ответственность. Я уже старая, мне трудно…
— Мне четырнадцать, я не маленький, — упрямо сказал Димка. — Я всё буду делать сам. А ты только разреши ему пожить тут. Посмотри, какой он хороший…
Щенок, словно понимая, что это его последний шанс, перестал скулить и уставился на Галину Михайловну с каким-то невероятным достоинством для существа размером с тапочку.
— Ладно, — сдалась она. — Только на неделю! А потом решим.
Димка просиял:
— Спасибо, бабуль! Ты не пожалеешь!
Галина Михайловна уже жалела.
***
Первая ночь с новым жильцом выдалась беспокойной. Щенок скулил, скрёбся в дверь, не желая оставаться на кухне, куда его определили. Измученная Галина Михайловна в два часа ночи не выдержала и пустила беспокойное создание в комнату. К её удивлению, щенок тут же успокоился, свернувшись калачиком у её ног.
Утром, открыв глаза, она обнаружила, что щенок уже не у ног, а рядом с подушкой, и смотрит на неё с таким выражением, будто ждёт указаний.
— Ну что уставился? — проворчала она, но без раздражения. — Теперь тебя гулять выводить надо, да?
Щенок тихонько гавкнул, словно соглашаясь.
К удивлению Галины Михайловны, прогулка со щенком оказалась не такой уж обременительной. Он бежал рядом, не пытаясь вырваться, с интересом принюхивался, но далеко не убегал. Когда они вернулись домой, щенок терпеливо ждал, пока она вытрет его лапы влажной тряпкой.
«Может, не такой уж он и беспризорник,» — подумала Галина Михайловна. — «Умный, видно…»
Димка, как и обещал, пришёл после школы. Принёс корм для щенков, маленькую миску, даже игрушку — резиновую косточку.
— Я решил назвать его Барни, — сообщил внук, наблюдая, как щенок с аппетитом уплетает корм. — Ему подходит, правда?
— С чего ты взял? — хмыкнула Галина Михайловна.
— Не знаю, посмотрел на него и понял, что он Барни, — пожал плечами Димка. — Барни, смелый и верный.
Щенок, услышав своё новое имя, поднял голову и внимательно посмотрел на мальчика, словно запоминая. Галина Михайловна невольно улыбнулась.
***
Неделя пролетела незаметно. Как ни странно, Димка действительно приходил каждый день — выгуливал Барни, играл с ним, учил командам. Но основная забота всё равно легла на плечи Галины Михайловны. И, что удивительно, она не чувствовала раздражения. Барни оказался на редкость смышлёным щенком — быстро понял, куда ходить в туалет, не грыз мебель, не лаял без причины.
А ещё он будто чувствовал её настроение. Когда у Галины Михайловны болели суставы, Барни тихонько лежал рядом, положив голову ей на ноги — и странно, но боль словно утихала. Когда она грустила, перебирая старые фотографии, щенок осторожно тыкался мокрым носом в её руку, словно говоря: «Я здесь, ты не одна».
Вечером седьмого дня раздался звонок. Димка предупредил, что сегодня не придёт — занят на репетиции школьного спектакля. Галина Михайловна, вздохнув, сама вывела Барни на вечернюю прогулку.
Возвращаясь домой, она думала о том, что завтра нужно будет принять решение. Неделя истекла. По всем её прогнозам, Димка должен был уже охладеть к идее собственной собаки, но этого не произошло. Напротив, он с каждым днём всё больше привязывался к Барни.
«И я, кажется, тоже,» — с удивлением поняла Галина Михайловна, глядя, как щенок бежит рядом, изредка поглядывая на неё, словно проверяя, всё ли в порядке.
Дома зазвонил телефон. Галина Михайловна торопливо отперла дверь, впуская Барни, и поспешила в комнату.
— Алло?
— Галина, привет, это Наташа, — раздался голос невестки. — Как ты там?
— Нормально, — настороженно ответила Галина Михайловна.
Отношения с невесткой у неё были сложные. После смерти сына Наталья быстро нашла нового мужчина, и хотя Галина Михайловна не осуждала её за это — молодая всё-таки, жить надо — но какой-то осадок всё же остался. А ещё Галину Михайловну беспокоило, что Димка почти не находил общего языка с отчимом.
— Слушай, у меня к тебе просьба, — продолжила Наталья. — Мы с Олегом решили на майские в Турцию съездить, путёвка горящая хорошая попалась…
— А Дима? — перебила Галина Михайловна.
— Вот я и звоню. Не мог бы он у тебя пожить эти десять дней? В школе как раз каникулы начнутся.
Галина Михайловна помедлила. Раньше она бы согласилась не раздумывая — любая возможность побыть с внуком была для неё радостью. Но сейчас…
— А почему бы Диме не остаться дома? Ему уже четырнадцать, он вполне самостоятельный, — сказала она.
— Олег против, — в голосе Натальи появились нотки раздражения. — Говорит, мало ли что может случиться. Да и потом, он друзей приведёт, устроят бардак…
«Конечно, — подумала Галина Михайловна. — Олегу ведь важнее, чтобы его квартира осталась в целости, чем чтобы мальчик чувствовал к себе доверие».
— Хорошо, пусть приезжает, — согласилась она.
— Отлично! Я завтра завезу его вместе с вещами.
Повесив трубку, Галина Михайловна заметила, что Барни сидит рядом и внимательно смотрит на неё.
— Что, понял, что твой хозяин к нам надолго приедет? — усмехнулась она, почёсывая щенка за ухом. — Ну, значит, тебе тоже можно остаться.
Барни тихонько гавкнул и лизнул её руку.
***
Димка приехал на следующий день — растрёпанный, с большой спортивной сумкой. Он был непривычно тихим и задумчивым.
— Бабуль, ты не против, что я к тебе? — спросил он, раскладывая вещи в маленькой комнате, которая когда-то была детской его отца, а теперь служила гостевой.
— Что за глупости, я всегда тебе рада, — Галина Михайловна присела на край кровати. — Что-то случилось?
Димка пожал плечами:
— Да как обычно. Олег сказал, что я ещё ребёнок и не могу оставаться один дома. А потом я слышал, как они с мамой говорили… — он запнулся. — Он сказал, что ему нужно отдохнуть от… от моей кислой физиономии.
Галина Михайловна почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. Как можно так говорить о ребёнке? О мальчике, который и так пережил тяжёлую потерю?
— Знаешь что, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — Я вчера долго думала и решила, что Барни может остаться с нами. Навсегда.
Лицо Димки просветлело:
— Правда? Ты не шутишь?
— Куда уж мне шутить в моём возрасте, — улыбнулась Галина Михайловна. — Он хороший пёс. И ты… ты тоже молодец, сдержал слово, ухаживаешь за ним.
Димка бросился к бабушке, крепко обнял её:
— Спасибо! Ты лучшая!
Барни, услышав радостные возгласы, примчался в комнату, завилял хвостом, запрыгал вокруг них, заливаясь счастливым лаем.
***
Майские праздники пролетели как один день. Галина Михайловна не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя такой… живой. Они с Димкой и Барни гуляли по паркам, ездили на дачу, даже выбрались на речку — благо погода выдалась тёплая. Димка оказался заядлым рыбаком — отец научил ещё в детстве. Барни носился по берегу, иногда пугая рыбу, но в основном просто радуясь жизни.
Вечерами они играли в настольные игры, смотрели старые фильмы, которые любил Димкин отец, пекли пироги. Галина Михайловна с удивлением обнаружила, что внук совсем не такой замкнутый и угрюмый, каким казался. Просто дома, с матерью и отчимом, он словно закрывался, уходил в себя. А здесь расцветал, становился весёлым, разговорчивым.
Барни тоже преобразился. Из неуверенного дрожащего комочка он превратился в жизнерадостного, игривого щенка с явным чувством собственного достоинства. Он обожал Димку, но и к Галине Михайловне относился с трепетной нежностью — спал у её ног, встречал у дверей, словно понимал, что она теперь тоже его хозяйка.
В один из вечеров, когда Димка уже спал, а Галина Михайловна сидела в кресле с книгой, Барни вдруг насторожился. Уши его встали торчком, шерсть на загривке поднялась. Он подбежал к двери и начал тихо рычать.
— Что такое, малыш? — спросила Галина Михайловна, откладывая книгу.
Звонок раздался неожиданно. Кто мог прийти в одиннадцать вечера? Галина Михайловна подошла к двери, глянула в глазок. На площадке стоял Павел, её младший брат. Судя по растрёпанному виду и неуверенной стойке, он был изрядно навеселе.
— Галка, открывай! — он громко постучал. — Знаю, что дома!
Галина Михайловна вздохнула. Павел приходил к ней только когда ему что-то было нужно — обычно деньги. После каждого такого визита у неё пропадали то отложенные на лекарства рубли, то пенсия, только что полученная. Но отказать брату она не могла — совесть не позволяла.
Она открыла дверь, но не сняла цепочку:
— Паша, поздно уже, Димка спит.
— Племяш у тебя? — Павел икнул. — Тем лучше, с днём рождения его… того… поздравлю.
— У Димы день рождения в ноябре, — сухо ответила Галина Михайловна. — Приходи завтра, если хочешь повидаться.
— Да ладно тебе, — Павел навалился на дверь. — Пусти, дело есть.
Барни, до этого тихо стоявший за спиной Галины Михайловны, вдруг зарычал — низко, угрожающе.
— Это что ещё за зверь? — Павел отшатнулся от двери.
— Это Барни, наша собака, — Галина Михайловна положила руку на голову щенка. — И он чувствует, что ты пьян. Приходи завтра, Паша. Трезвым.
Она закрыла дверь, не дожидаясь ответа. За спиной послышались шаркающие шаги — это Димка, разбуженный шумом, вышел из своей комнаты.
— Что случилось, бабуль? — сонно спросил он.
— Ничего, милый, — она обняла внука за плечи. — Просто дядя Паша зашёл. Иди спать.
Барни подошёл к Димке, ткнулся носом в его руку, словно убеждаясь, что всё в порядке. Мальчик сонно улыбнулся:
— Хороший пёс. Охраняет нас.
«Да,» — подумала Галина Михайловна, глядя, как внук уходит в свою комнату, а Барни следует за ним, словно верный страж. — «Охраняет. И не только от непрошеных гостей».
***
Когда Наталья с Олегом вернулись из Турции, загорелые и отдохнувшие, Димка не проявил особой радости. Он молча собрал вещи, коротко попрощался с бабушкой и Барни.
— Спасибо, что приютила его, — натянуто улыбнулась Наталья. — Надеюсь, он не доставил хлопот?
— Нисколько, — Галина Михайловна обняла внука. — Приезжай почаще, Димушка. И Барни будет скучать.
По дороге к машине Димка вдруг обернулся, его лицо исказилось, словно он сдерживал слёзы. Он помахал рукой и быстро нырнул на заднее сиденье.
Барни протяжно заскулил, глядя вслед уезжающей машине.
— Ничего, малыш, он скоро вернётся, — Галина Михайловна почесала щенка за ухом. — Он любит тебя.
Но Димка не приехал ни через неделю, ни через две. Позвонил лишь однажды, сказал, что у него много уроков, что готовится к итоговым контрольным. Голос звучал глухо, безжизненно.
Барни словно чувствовал настроение Галины Михайловны. Он стал тише, спокойнее, но не отходил от неё ни на шаг. Когда она садилась в кресло, ложился у её ног. Когда готовила на кухне, сидел рядом, наблюдая за каждым движением. Если ей нездоровилось, он прижимался к её коленям, словно давая силы.
Однажды вечером, в начале июня, Галина Михайловна вдруг почувствовала острую боль в груди. Она пыталась дотянуться до телефона, но он был слишком далеко. Колени подогнулись, и она осела на пол, прижимая руку к сердцу.
Барни залаял — не обычным своим лаем, а каким-то отрывистым, тревожным. Он метнулся к двери, начал скрести её лапами, потом вернулся к Галине Михайловне, снова залаял.
— Всё хорошо, мальчик, — прошептала она, чувствуя, как перед глазами плывут чёрные круги. — Всё… хорошо…
Последнее, что она запомнила — Барни, который с невероятной силой бросился на входную дверь, ударяя в неё всем телом, словно пытаясь выбить.
***
Галина Михайловна открыла глаза и не сразу поняла, где находится. Белый потолок, запах лекарств, писк каких-то приборов…
— Очнулась! — раздался знакомый голос. — Бабуль, ты как?
Димка склонился над ней, лицо его было бледным, встревоженным.
— Где я? — прошептала Галина Михайловна.
— В больнице. У тебя был сердечный приступ, — Димка сжал её руку. — Если бы не Барни…
— Барни? — она попыталась приподняться, но сил не было.
— Он так лаял и царапал дверь, что соседка услышала, — объяснил Димка. — Она сначала хотела вызвать полицию, думала, что кто-то пытается взломать квартиру. А потом поняла, что что-то не так, и вызвала скорую. И нам позвонила.
— А где он сейчас? — с тревогой спросила Галина Михайловна.
— Дома, с мамой, — Димка улыбнулся. — Не переживай, она хорошо к нему относится. Говорит, что он герой.
Галина Михайловна откинулась на подушку, чувствуя, как по щекам текут слёзы. Маленький дворовый щенок, которого она не хотела брать, спас ей жизнь.
***
Выписали её через неделю. У подъезда ждала машина — за рулём был Олег, на заднем сиденье Димка и… Барни. Увидев Галину Михайловну, щенок радостно завилял хвостом, но не бросился к ней, словно понимал, что сейчас нельзя прыгать.
— Спасибо, что заботились о нём, — сказала Галина Михайловна, осторожно садясь в машину. Барни тут же положил голову ей на колени.
— Нам не сложно, — Олег повернулся к ней. — Это удивительная собака. Он каждый день стоял у двери и скулил, ждал, когда Димка придёт из школы, чтобы идти к вам в больницу.
Дома Галину Михайловну ждал сюрприз — квартира была убрана, в вазе стояли свежие цветы, на кухне пахло пирогами.
— Я сам испёк, — гордо сказал Димка. — По твоему рецепту.
Вечером, когда Галина Михайловна уже собиралась ложиться спать, в дверь позвонили. На пороге стояли Наталья и Олег.
— Можно? — Наталья выглядела смущённой. — Мы поговорить хотели.
Они сели в гостиной. Барни устроился у ног Галины Михайловны, настороженно глядя на гостей.
— В общем, мы вот что подумали, — начал Олег, непривычно запинаясь. — Димка очень к вам привязан. И к Барни тоже. И после всего, что случилось… Короче, у нас к вам предложение.
— Мы всё обсудили и решили, что вам не стоит жить одной, — подхватила Наталья. — С вашим сердцем это опасно. А Димке с вами хорошо, он словно оживает, когда у вас гостит.
— К чему вы клоните? — насторожилась Галина Михайловна.
— Вы не хотели бы переехать к нам? — выпалил Олег. — У нас большая квартира, есть отдельная комната. Димка будет рядом, и Барни тоже…
Галина Михайловна растерянно посмотрела на них:
— Вы это серьёзно?
— Более чем, — кивнула Наталья. — После того как Барни спас вам жизнь, мы поняли, что… В общем, семья должна быть вместе. И Дима вас любит. И нам будет спокойнее, если вы будете под присмотром.
Галина Михайловна перевела взгляд на Барни. Щенок смотрел на неё своими умными глазами, словно говоря: «Видишь? У тебя есть семья. Настоящая семья».
— Я… подумаю, — сказала она, чувствуя, как к горлу подступает ком.
***
Через месяц Галина Михайловна переехала к Наталье и Олегу. Её просторная комната выходила окнами в сад, где Барни мог носиться сколько угодно. Димка каждый вечер заходил к бабушке — они играли в шахматы, смотрели фильмы, просто разговаривали.
Олег оказался не таким уж плохим человеком — он искренне привязался к Барни, часто брал его на пробежки. А Наталья… Наталья, кажется, наконец-то приняла свою свекровь.
Однажды вечером Галина Михайловна сидела в саду, наблюдая, как Димка играет с Барни. Собака, уже заметно подросшая, но всё такая же энергичная, носилась за мячом, приносила его обратно, смешно тряся головой.
Наталья присела рядом:
— Не жалеете, что переехали?
— Нет, — улыбнулась Галина Михайловна. — Только иногда думаю… Если бы Димка тогда не притащил этого щенка, где бы мы все сейчас были?
Они обе посмотрели на Барни, который, заметив их взгляды, прервал игру и с достоинством направился к ним. Подойдя к Галине Михайловне, он положил голову ей на колени, глядя с таким обожанием, что сердце сжималось.
— Знаешь, — задумчиво сказала Наталья, — говорят, собаки чувствуют, кому на самом деле нужны. Кто больше всех нуждается в их преданности и любви.
Галина Михайловна погладила мягкую шерсть Барни, ощущая тепло его тела и мерное биение собачьего сердца.
— Значит, я очень в нём нуждалась, — тихо ответила она. — И не только в нём.
Барни, словно понимая, о чём речь, вдруг лизнул её руку и посмотрел в глаза — с той самой смесью достоинства и преданности, которая покорила её сердце в первый же день.
И Галина Михайловна подумала, что иногда самые важные уроки любви и преданности могут преподать те, у кого нет ничего, кроме четырёх лап и большого сердца.
Перекресток. Вопрос кому из водителей разрешено движение только направо? Ответ в конце статьи