А я вам ничего не должен

— Мам, ну с чего нам копить? У Саши опять работы нет. Второй месяц.

— Так он сам уволился!

— Ну да. Но он же не просто так. Начальник, говорит, cамoдур еще тот. Работать невозможно.

…Алла только успела снять обувь, как зазвонил телефон. Альбина. Мать ответила, включила громкую связь и занялась ужином. Ей было некогда расслабляться: женщина привыкла справляться со всем в одиночку, ещё и тянуть на себе дочь с её мужем.

— Прекрасно, — бросила Алла. — А за коммуналку кто будет платить? Или ты думаешь, квитанции сами себя оплатят?

С той стороны повисла тишина, которая не предвещала ничего хорошего. Потом дочка вздохнула.

— Мам, ну правда, там начальник перегибал, — уклончиво оправдывалась Альбина. — Он орал, хамил. Там атмосфера ужaсная.

— Атмосфера у вас на кухне, когда вы больше трёх дней мусор не выносите. А на работе либо пашешь, либо отлыниваешь. Ну, или ищешь отговорки, как твой Саша.

Голос Аллы был ровным и сухим. Таким он бывает у людей, которые когда-то надеялись, ждали, терпели, а теперь — просто потеряли веру и констатируют факты. Как кардиограф, регистрирующий отклонения.

Дочь снова сделала паузу, вздохнула и заговорила уже тише:

— Мы просто… опять немного в минус ушли. Нам бы тысяч пять занять. До зарплаты. Потом вернём.

«О, ну теперь понятно, зачем они позвонили», — подумала Алла, мысленно закатив глаза. Замужество дочери почему-то больно било по кошельку матери.

— Вы мне уже год как «до зарплаты» должны. И ни разу не отдали. Я уже сама в долги влезла!

Тишина. Где-то капнул кран. Алла подошла к плите, шаркнув по полу оборванными домашними тапками, и поставила картошку на огонь. После этого она наконец присела на стул, выдохнула и закрыла глаза.

В голове вдруг всплыл момент двухлетней давности: как она сидела перед ноутбуком и писала арендаторам с просьбой съехать. Алла печатала долго, выискивая каждую букву на клавиатуре. Она привыкла общаться посредством звонков, но не нашла в себе смелости позвонить.

Арендаторы, приличная молодая пара, буквально пару недель назад спрашивали её о сроках аренды, уточняли планы, просили не выселять, потому что узнали о беременности. Они жили во второй квартире Аллы уже лет пять, всегда платили своевременно, не шумели. Женщина даже не поднимала аренду, потому что эти ребята ей нравились.

Но Сашу уволили, и Альбина попросила помочь. Алле было стыдно, однако комфорт дочери она поставила выше чужих планов. И своих — тоже.

— Мам, мы в тяжёлом положении. Поддержи нас, пожалуйста, — сказала дочь тогда. — Мы немножко накопим и возьмём ипотеку.

Тогда Алла ещё верила, что её поддержка — это вложение в светлое будущее.

Саша, когда только приехал, уверенно сыпал обещаниями.

— Я быстро устроюсь. Тут перспективный рынок труда. Нужно просто найти правильное место.

И он действительно быстро устроился. Вот только на первом месте он продержался две недели. На втором — чуть дольше. Потом было ещё четыре, но каждый раз всё заканчивалось одним и тем же выводом: «Я старался, а они все дураки». И каждый раз Саша жаловался с такой претензией в голосе, будто работа — это развлекательный центр с аниматорами, которые должны были осчастливить его.

Алла вспомнила, как как-то вечером зашла к ним, чтобы проверить, что происходит в квартире. Унитаз протекал. Ручка на двери в спальне печально повисла вниз. Шкафы на кухне скрипели.

Саша же валялся на диване в трусах и смотрел сериал, громко похрустывая чипсами.

— Что с дверью? Почему не почините? — с едва сдерживаемым недовольством спросила тёща.

— А я что, плотник? — небрежно бросил ей зять, не отрываясь от экрана.

Алла уже тогда поняла, что делов не будет. Однако Альбина была глуха к намёкам, и мать решила, что проще потерпеть. Это же временно.

Вот только нет ничего более постоянного, чем временное.

— Мам, ты ещё тут? — Альбина словно вернула её в реальность.

Дочь явно о чём-то говорила, но Алла настолько ушла в свои мысли, что не услышала. Какое-то время она молчала, а затем решилась.

— Знаешь, пора бы и вам уже начать помогать матери. Передай вот что своему Саше: у меня новый шкаф уже две недели в коробке стоит. Старый надо разобрать и вынести, новый — собрать и поставить. Пусть в выходные придёт и сделает.

— У него сейчас со спиной… — неуверенно начала Альбина.

— А у меня со спиной, ногами и терпением. Жду вас в субботу.

Она не стала ждать ответа и положила трубку. Картошка в кастрюле уже начала закипать, как и возмущение в груди.

Конечно, никто не помог ей в субботу. И в воскресенье — тоже.

— Саша, вы же с Альбиной обещали шкаф унести. Ещё неделю назад.

Алла стояла у дверного проёма, прислонившись к косяку. Руки — скрещены на груди. Старый шкаф с незакрывающейся дверцей так и стоял в гостиной. Коробка с новым перегораживала коридор. Всем приходилось протискиваться мимо. Включая Александра и Альбину, которые регулярно захаживали на ужин.

Каждый раз — с новыми отмазками. Вчера «давление скакало», позавчера — «совсем времени нет, появилась хорошая вакансия, сейчас отбивные доедим и побежим отклик оставлять».

Сегодня, видимо, отмазки закончились. Александр стоял у холодильника и неторопливо пил компот из банки. Как будто это был санаторий, а не чужой дом.

— А я тут не живу. Почему я что-то должен? — наконец соизволил ответить он.

Алла оторопела от чужой наглости и прищурилась. Слов было так много, что она сначала чуть не задохнулась от возмущения, но всё же смогла взять себя в руки.

— Потому что ты ел здесь вчера. И позавчера. И потому что твоя жена покушается на мою пенсию уже третий раз за месяц. Думаешь, я не понимаю, на кого эти деньги уходят? Она-то работает, себя обеспечивает.

Саша спокойно пожал плечами.

— Я один, что ли, шкафы таскать умею? Наймите кого-нибудь. Что вы ко мне привязались? Я как раз сейчас в поиске, а вы отвлекаете.

Алла не выдержала и рассмеялась.

— В каком поиске? В лесу? На рыбалке? Ты с октября в поиске. Да у меня этот шкаф работу найдёт быстрее, чем ты.

— Потому что вы мешаете. Если вам так уж надо — наймите грузчиков. Это сейчас не дорого.

— «Не дорого» — это минимум пять тысяч. А у меня последние две вы забрали, когда ты «карту потерял».

Сзади нарисовалась Альбина. В старой кофте, с мешками под глазами и растрёпанным пучком волос.

— Мам, хватит. Он тебе ничего не должен, — тихо шепнула она.

Алла повернулась и внимательно посмотрела на неё. Даже без упрёка. С удивлением. С какого момента дочь перестала быть её помощницей и стала чужой обслугой?

— Я поняла, — медленно кивнула Алла, по большей части — себе. — Ладно. Вы мне ничего не должны. Как и я — вам.

Она ушла в гостиную, чтобы остыть. В голове уже созревали мысли, но сердце окутывали сомнения и тревога. Сказать или не сказать?

Ответ на вопрос пришёл сам, стоило только Алле в очередной раз бросить взгляд на громоздкую коробку.

— Альбин, иди сюда, — негромко позвала она.

Дочь неохотно пришла. Саша остался на кухне.

— У вас неделя. Потом — вы съезжаете. Я буду сдавать квартиру. Найду себе квартирантов, которые платят, а не забирают у меня последнее. И если что-то ломают — чинят или хотя бы отвечают кошельком. Без слов о том, что «это не их дом».

Альбина молча опустилась в кресло. Её глаза заблестели от намечающихся слёз.

— Мам, ты же знаешь… Ну как мы сейчас…

— Я знаю, — перебила Алла. — Два года слышу это «ну как мы сейчас». Только этому «сейчас» конца и края нет.

С кухни донёсся крик Саши:

— Ну-ну. Удачи вам с поиском идеальных жильцов. Посмотрим, сколько они продержатся с вами.

Алла фыркнула, будто выпуская пар. Она поднялась, прошла мимо дочери и отодвинула штору, чтобы выглянуть в окно. На улице медленно шёл снег. Лёгкий, спокойный, воздушный. Холодный, но окутывающий.

Она сделала то, что должна была сделать ещё давно. Даже если это больно.

Через неделю в её второй квартире снова было тихо и пусто. Пришлось повозиться с уборкой, выгрести фантики и пустые упаковки из-под дивана, прочистить раковину и унитаз. Зато теперь Алла вновь могла распоряжаться своей недвижимостью и жизнью.

Алла открыла дверь и пропустила вперёд новых потенциальных жильцов — молодую пару. Костя и Лена. Он — электрик, она — медсестра в поликлинике. Оба простые, вежливые, одеты неброско, но аккуратно. Даже принесли с собой бахилы. Это сразу подкупило.

— Вот, показываю всё как есть, — сказала Алла. — Не евроремонт, конечно, но всё чисто, мебель есть, техника рабочая.

Гостиная встретила их тем самым старым шкафом. Дверца теперь закрывалась.

Сосед, которого Алла попросила о помощи после съезда прежних «квартирантов», заботился о её кошельке больше, чем зять. Он предложил починить дверцу. Мол, лучше уж продать, чем выбрасывать. А поскольку здесь старый шкаф буквально разваливался после дочери и зятя, Алла быстро пристроила его сюда.

— В ванной лампочка мигает, — заметил Костя во время осмотра.

— Знаю. Я хотела вызвать электрика, но не успела.

— Я вечером посмотрю. Там, скорее всего, контакт слабый. Если проводка —попробую разобраться. Нам же тут жить.

Эти слова влезли под кожу. Как будто кто-то случайно нажал на давно заржавевшую кнопку. Люди планировали не «переждать», не «перекантоваться», а «жить».

Лена тем временем заглянула на кухню, потом — в ванную. Она обратила внимание, что в прихожей нет крючков для верхней одежды.

— А если мы кое-что по мелочи сами доделаем, вы нам с аренды немного скинете? — спросила она. — Ничего капитального. Просто чтоб поудобнее стало. Может, мебель немного обновим.

— Конечно. Только вы, если что-то делаете или покупаете, заранее со мной согласуйте. Чтобы я не узнавала об этом постфактум по чекам.

Костя кивнул. Было видно — они снимают квартиру не впервые. Не привередливые, но хозяйственные. Может, торгуются, но уж лучше так, чем без благодарности и с цепями невидимых долгов.

Пока Лена читала договор, Костя осматривал окна и прикидывал, как бы прикрепить москитную сетку. Алла, глядя на них, вдруг вспомнила, как когда-то Альбина с Сашей впервые зашли в эту квартиру.

Зять тогда вломился в грязных кроссовках, оставляя за собой маленькие серые лужицы.

— Саша, сними обувь. Ковры в химчистку сам потом будешь сдавать, — сделала замечание тёща.

— Вы что, хотите, чтоб я ещё тут пылинки со всего сдувал? — сказал он тогда, вздыхая. — Мы ж не навсегда.

Навсегда их никто не приглашал. Но жить-то можно было по-человечески, а не по-свински.

Вечером Алла долго мыла полы у себя. Она старалась оттереть не грязь, а осевшие в этих стенах воспоминания. Потом она заварила чай и села у телевизора. Тишина не пугала её. Наоборот — казалась подарком.

Внезапно пришло сообщение. От Альбины.