— Отдавай деньги! Сейчас же! – голос Ольги Петровны, обычно бархатистый и сладковатый, сейчас резал уши, как плохо наточенная пила.
Она стояла посреди зала сына и невестки, ее пальцы судорожно сжимали ремешок сумки, а глаза метали молнии по только что установленному натяжному потолку, мерцающему глянцем.
Денис непроизвольно ссутулился и растерянно провел рукой по вспотевшему лицу.
— Мама, мы же договаривались! Полгода! Триста тысяч – не шутка, мы не можем все сразу…
— Договаривались? Договаривались на ремонт, а не на золотые унитазы, как тут у вас вышло! – фыркнула Ольга Петровна, презрительно оглядывая комнату, где пахло еще свежей краской и новым ламинатом. — Потолок натяжной… пол с подогревом! У меня в хрущевке трещины по штукатурке шириной в шкаф, а у вас – курорт! Еще и на мои деньги! Я тоже хочу так жить! И хочу свои деньги обратно. Сейчас же!
Алина молча наблюдала из дверного проема кухни за свекровью, скрестив руки на груди. Ее лицо было каменным.
— Ольга Петровна, мы искренне благодарны за помощь, – начала она, стараясь говорить ровно. – Без вас мы бы не справились так быстро. Но мы честно сказали – вернем частями. Первые сто тысяч мы уже отдали в прошлом месяце, как только получили премию. Остальные…
— Остальные мне нужны сейчас! – перебила ее свекровь, резко повернувшись к Алине. — У меня свои планы! На мой натяжной потолок! А вы тут купаетесь в роскоши! Ворюги!
— Мама, хватит! – Денис повысил голос, впервые за весь разговор. – Мы не воры. Мы отдали треть! Остальное отдадим, как договаривались. Через пять месяцев. Ровно. То есть, по сорок тысяч в месяц. Зачем тебе вдруг срочно понадобились деньги?
Вместо ответа Ольга Петровна выпрямилась, как струна, лицо ее исказилось от злости и гнева.
— Так, значит? Не отдаете? Ладно! – ее голос понизился до зловещего шепота. – Тогда пусть вам будет пусто! Пусть этот ваш блестящий потолок обрушится вам на головы! Пусть этот теплый пол сожжет вам ноги! Чтоб вы знали, что значит обманывать родную мать!
Она выпалила слова проклятий, словно плюнула ядом, развернулась и выбежала из квартиры, хлопнув дверью так, что задрожали стены.
Тишина, наступившая после ее ухода, была тяжелее крика. Денис опустился на диван и закрыл лицо руками.
Алина подошла к мужу и обняла его за плечи, почувствовав, как он дрожит от возмущения.
— Она… она прокляла нас? – глухо пробормотал он.
— Она злится, – ответила Алина, хотя сама почувствовала ледяной ком страха под ложечкой. – Успокоится. Она же твоя мама…
Прошла неделя, другая… Напряжение немного спало. Супруги старались не думать о ссоре, погрузившись в работу и доделки по дому.
И вот, в субботу утром, раздался настойчивый звонок в дверь. Алина открыла – на пороге стояла Ольга Петровна.
В руках у нее была плетеная корзинка, накрытая накрахмаленной салфеткой, откуда шел аппетитный сладкий аромат.
— Здравствуй, Алина, – голос ее звучал неестественно бодро, а глаза бегали по сторонам, не встречаясь с Алиной. – Я… я пришла извиниться. Наговорила тогда на эмоциях лишнего. Нервы, понимаешь ли… Все-таки мне не двадцать и не тридцать лет уже… Я тут напекла пирогов с яблоками, твои любимые были, помнишь?
Алина непроизвольно насторожилась. Эта показная доброта была страшнее открытой злобы.
— Здравствуйте, Ольга Петровна. Проходите, — невестка впустила свекровь, мысленно предупредив Дениса взглядом.
Он вышел из спальни, слегка удивленный и настороженный. Мужчина слышал слова матери.
— Сынок! – Ольга Петровна поставила корзинку на кухонный стол и потянулась обнять Дениса.
Он неловко ответил на ее объятия. Забыть проклятия матери было не так-то легко.
– Прости старуху. Погорячилась. Ну, где же мои внуки? — женщина стала быстро крутить головой по сторонам.
— Они у тещи в гостях, – коротко ответил Денис, следя за каждым движением матери.
— Ах, жаль… Ну, ничего. Вот, пироги, кушайте на здоровье, — Ольга Петровна сняла салфетку, открывая аппетитные румяные пирожки. — Пойду, в зале посижу, на потолок посмотрю. Вы пока чайник поставьте.
Она уверенными шагами направилась в зал. Алина и Денис заговорщически переглянулись.
Совершенно неожиданно молодой женщине стало тревожно. Алина поставила чайник и быстро последовала за свекровью.
Ольга Петровна стояла посреди зала, ее взгляд был прикован к натяжному потолку.
Но теперь в нем не было злобы. Было какое-то странное, сосредоточенное… ожидание…
Пожилая женщина медленно опустила руку в карман своего просторного кардигана.
— Ольга Петровна? – тихо позвала ее за спиной Алина.
Женщина резко обернулась. В ее руке блеснул небольшой, но острый перочинный ножик.
Без единого слова, с поразительной для ее возраста ловкостью, она вскочила на стол и, взмахнув рукой, вонзила лезвие в безупречную глянцевую поверхность потолка. Раздался резкий, неприятный звук рвущейся пленки.
— Что вы делаете?! Зачем? – закричала Алина, бросаясь к ней.
Но было уже поздно. Ольга Петровна успела сделать еще один длинный, рваный разрез, прежде чем Алина перехватила ее руку.
Потолок над столом теперь украшали два уродливых, зияющих чернотой пореза.
— Мама! Боже! Зачем ты это сделала? – Денис вбежал в гостиную, застыв в ужасе на пороге.
Ольга Петровна высвободила руку от хватки Алины. Ее лицо было спокойным, даже удовлетворенным. Женщина поспешно спрятала перочинный ножичек в карман.
— Вот я и отомстила, – произнесла она тихо, но отчетливо, глядя на сына невидящим взглядом. – За мои деньги. За ваше предательство. Теперь любуйтесь. Зла на меня не держите, вы сами во всем виноваты.
Она не спеша прошла мимо окаменевших супругов, выгребла из корзины пироги и, взяв ее, направилась к выходу.
В пороге Ольга Петровна неожиданно остановилась и повернулась к сыну и невестке
— Пироги кушайте. Вкусные. Я старалась, — проговорила она, как ни в чем не бывало, и вышла, тихо прикрыв дверь.
Денис и Алина стояли посреди зала, пахнущего свежестью ремонта и яблочной начинкой.
Над ними, как страшный шрам, зияли два черных разреза на безупречном белом потолке.
На следующий день Денис позвонил мастеру, который бы помог скрыть разрезы.
Специалист оглядел фронт работы и заявил, что потолок следует поменять. Скрыть изъяны не удастся.
Денис и Алина согласились, и вскоре потолок в зале снова выглядел, как новенький.
На следующий месяц, когда супруги должны были отдать Ольге Петровне сорок тысяч рублей, ей на счет ничего не пришло.
Пожилая женщина, запаниковав, позвонила сыну сама. На вопрос о том, где деньги, он холодно ей ответил:
— Я забрал их в счет испорченного потолка. Нам пришлось его менять, по твоей вине.
— А я тут причем?
— Ты же его испортила! — прорычал в ответ Денис.
Ольга Петровна бросила трубку и через полчаса уже стояла под дверью квартиры супругов.
Однако, наученные горьким опытом, они не стали открывать ей. Женщина помялась и ушла.
За остальные четыре месяца супруги погасили свой долг перед Ольгой Петровной.
Но возобновлять с ней общение они не торопились. Не было никакого желания…
Сама Ольга Петровна тоже не горела желанием с ними общаться. Она с энтузиазмом рассказывала всем родственникам о том, как сын и невестка заняли у нее в долг и не вернули.
О том, что был сделан вычет за испорченный натяжной потолок, женщина, конечно, не упоминала.
Лично для себя Ольга Петровна посчитала это ненужным моментом, который не заслуживает внимания родственников.
— Ты с нами на море не поедешь. Присмотришь за моими цветами, — решила за меня свекровь, планируя отпуск