Вечер четверга тянулся для Вероники бесконечно. Ей было двадцать три, и она стажировалась в престижном дизайнерском агентстве.
Весь день она бегала между чертежами, капризными клиентами и бесконечными правками.
Голова шумела, глаза слипались. Ровно в семь часов вечера она переступила порог их съемной двушки на окраине города. Тишина квартиры буквально убаюкивала ее.
– Просто прилягу на пять минут… сил нет… – пробормотала Вероника себе под нос, с трудом скидывая туфли.
Взгляд скользнул по кухне: в раковине горой лежала грязная посуда, среди которой выделялась массивная чугунная сковорода с остатками застывшего жира от их вчерашнего ужина.
Чувство вины кольнуло ее слабо, но его мгновенно затмила накатившая волна усталости.
Девушка, не раздеваясь, рухнула лицом в подушку на кровати и провалилась в тяжелый, беспокойный сон.
Она не услышала, как в восемь часов ключ резко провернулся в замке. Артем, ее тридцатилетний кавалер, специалист по риск-менеджменту в крупной компании, ввалился в прихожую.
Последние три недели он каждый день говорил, что его рабочий день был просто ужасным.
– Вероника? – хриплый и напряженный голос мужчины, прорезал тишину.
Ответа не последовало. Артем швырнул ключи на тумбу – они звякнули металлом о дерево.
Он прошел на кухню, резко дернул холодильник. Полупустые полки, уставленные контейнерами с вчерашними остатками и банками соуса, встретили его как насмешка.
– Черт! – вырвалось у мужчины сквозь зубы.
Он пнул ногой стул, который со скрежетом отъехал к стене. Грохот разбудил Веронику.
Ее сердце забилось чаще – она узнала этот звук. Девушка встала, ощущая слабость в ногах, и вышла в коридор, аккуратно поправляя мятый свитер.
– Артем? Ты уже пришел? Я уснула, извини. У меня сегодня… – стала оправдываться возлюбленная.
Кавалер резко обернулся. Его лицо, обычно спокойное, было искажено гримасой неконтролируемой ярости. Глаза горели.
– Уснула?! – резко перебил Артем и шагнул к ней, сжимая кулаки. – Хочешь сказать, что у тебя сегодня был напряжённый день? Это у меня был трудный день, причем уже третью неделю! Ты только представь, через что мне пришлось пройти! А дома что? Холодильник пустой! Кухня – свинарник! И ты еще спишь?!
Вероника инстинктивно с испугом отступила назад и наткнулась на стену.
– Я только что пришла! Я еле ноги волочу! Ты же взрослый человек, мог бы хоть бутерброд себе сделать, если так голоден! – взволнованного ответила она.
– Бутерброд?! Ты издеваешься надо мной?! – взревел ухажер и угрожающе замахнулся на нее рукой.
Его кулак с хрустом врезался в тонкую стену рядом с дверью и гипсокартон провалился внутрь, оставив рваную дыру.
Облако белой пыли окутало пару с ног до головы. Девушка вскрикнула и прижала руки к лицу.
Однако Артем не остановился, словно заведенный, он заметался по кухне. Вероника услышала лязг металла и дикий вопль.
– Вот тебе, лови свою грязную посуду! – разъяренно прошипел мужчина и стал швырять тарелки из мойки.
Затем оглушительный звон – чугунная сковорода с силой ударилась о линолеум, пару раз подпрыгнула и уткнулась в стену.
Засохшие куски еды и жира вперемешку с острыми осколками разметались по полу.
Артем, тяжело дыша, стоял посреди этого хаоса, его грудь ходила ходуном. Он бросил на Веронику взгляд, полный немой ненависти, и, не говоря ни слова, прошел мимо нее в спальню, громко хлопнув дверью.
Девушка осталась стоять на кухне, прислонившись к уцелевшему участку стены. Ее трусило мелкой дрожью.
Воздух был наполнен запахом гипсовой пыли и остатками еды. Где-то внутри, сквозь шок, пробивалось острое чувство унижения и страха.
Через полчаса кавалер вышел из спальни. Ярость сменилась натянутой, показной усталостью.
– Опять, сорвался… На работе ад… Ты же понимаешь… – невозмутимо произнес он и прошел на кухню, разминая кисть.
Возлюбленная молчала, убирая осколки посуды тряпкой, стараясь не порезаться. Ее руки дрожали.
Потом начались звонки. Сначала он позвони матери. Артем говорил громко, нарочито устало.
– Да, мам… Да, сорвался немного… Нет, ничего серьезного, стенку пробил кулаком… Да, она дома была, спала… Ну не знаю, почему не приготовила… Да, голодный, конечно, злой… Она же в курсе, что у меня аврал!… Ага, поговори с ней, ладно, – пожаловался великовозрастной сын.
Затем он протянул телефон Веронике. Голос будущей свекрови звучал спокойно, но с явным укором.
– Верочка, солнышко, ну что же так? Артемочка же у нас, когда голодный и уставший – сам не свой, знаешь ли. Бывает у мужчин. Ты же рядом, девочка умная, должна почувствовать его состояние, предупредить. Поужинать приготовить, чайку горячего. Он же как дитя малое, без присмотра. Ты хозяйка, в твои годы уже надо уметь мужа поддерживать, а не спать, когда он с работы уставший приходит, – поучительно проговорила она.
Слова «хозяйка», «должна чувствовать», «поддерживать» обожгли Веронику как раскаленным железом.
«Ей двадцать три. Ему – тридцать. Он не дитя малое, он взрослый мужик!» – подумала девушка, но Людмиле Павловне ничего не сказала.
Позже раздался звонок от их общего друга Игоря. Артем говорил с ним в другой комнате, но Вероника слышала обрывки: «…да, психанул… да, она довела… голодный, блин…».
Через час Игорь позвонил Веронике: «Верона, привет. Артем звонил… Ну он, конечно, дал маху, когда стенку проломил. Жесть. Не сердись на него. Он сейчас под давлением, это его выматывает. Такое иногда бывает, если устал и желудок пустой. Ты же его девушка, пойми, поддержи. Просто в следующий раз, знаешь, встреть его с ужином, и все ок будет. Он же золотой человек, просто сорвался.»
Оправдания, перекладывание вины на нее и фраза «просто накорми его» окончательно сломили Веронику.
У нее было золотое правило: если взрослый мужчина не может сделать себе бутерброд и контролировать гнев – это его проблема, а не его девушки.
Утром Артем ушел, бросив на прощанье: «Стену надо чинить. Подумай над этим.»
Без извинений, без предложения все исправить самому. Только констатация факта и неявный намек на ее долю вины и, следовательно, расходов.
Девушка долго не думала. С холодной ясностью, пришедшей после ночи бессонницы, она начала упаковывать свои вещи в чемоданы и коробки.
Каждый предмет, некогда казавшийся милым и общим, теперь вызывал лишь отвращение.
Разбитая посуда, осколки которой она так и не убрала до конца, лежали на полу как символ разбитых иллюзий. Ровно в обед зазвонил телефон Артема.
– Ну что, придумала насчет стены? – его голос звучал деловито и раздраженно. – Материал, работа – тысяч пять-семь выйдет. Скинемся пополам?
Вероника взяла трубку, ее голос был неожиданно для нее самой спокоен и тверд.
– Ты в своем уме? Ты в порыве гнева пробил стену. Ты разбил всю свою посуду. Это твои действия, твоя неспособность контролировать эмоции. Я не собираюсь платить за последствия твоего срыва. Я помогала тебе с арендой, потому что мы были парой, но это не значит, что я буду оплачивать твои погромы, – уверенно проговорила она.
– Но ты же пользуешься квартирой! Стена общая! – мгновенно завелся мужчина.
– Пользовалась. Я съезжаю. Сегодня же. Ищи себе соседа, который будет платить за твои дыры в стенах, – резко ответила девушка и положила трубку, не дав ему ответить.
Не прошло и часа после этого разговора, как позвонил Игорь.
– Привет, Вероника. Артем сказал, что ты переезжаешь? Он очень зол… Слушай, он вчера вечером, после вашего конфликта, занял у меня деньги. Сказал, что ты вернешь, раз у вас были общие финансы. Когда сможешь отдать долг? – неуверенно поинтересовался общий друг.
Вероника глубоко вздохнула. Это было, последнее, что переполнило чашу ее терпения.
– Игорь, слушай внимательно и передай ему дословно. Мы с Артемом расстались. Вчерашний вечер был последней каплей. Никаких общих финансов больше нет. Его долги – это его личные долги. Я не являюсь его поручителем, женой или финансовым управляющим. Возвращать тебе деньги буду не я, а он. Как взрослый человек, который сам набрал долгов. Надеюсь, мы закончили этот разговор. Навсегда. И просьба больше по этому вопросу не звонить, – раздраженно произнесла девушка.
– Эээ, Вероника, ну как так… Он же рассчитывал… – растерянно пробормотал Игорь.
– Пусть теперь рассчитывает на себя и на свою зарплату. До свидания, – грубо проговорила Вероника и сбросила вызов.
Девушка тут же добавила номер Игоря в черный список, на всякий случай. Последнюю коробку с книгами Вероника вынесла под начинающимся мелким дождиком.
Таксист помог загрузить ее в багажник. Девушка оглянулась на окно третьего этажа.
Там оставалась дыра в стене, осколки тарелок, запах пыли и грязи, и два года жизни, которые оказались ошибкой.
Она больше не общалась ни с Артемом, ни с его матерью, ни с его наглыми друзьями.
«У тебя две квартиры, а у сестры с ребенком нет. Ты должна ей помочь!»