— Кира, ну сколько можно ждать?! — раздраженный голос Глеба эхом разнесся по квартире.
Кира вздрогнула, торопливо застегивая серьги перед зеркалом в спальне. Пальцы плохо слушались. Холодный металл никак не хотел проскальзывать в отверстие мочки уха.
— Иду! Минуту! — крикнула она, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
Что-то внутри неприятно сжалось — знакомое чувство, появляющееся всё чаще. Раньше он звал её иначе. «Кирюша», «солнышко», «золотце». Теперь только «Кира», сухо и официально, а чаще просто окрик через всю квартиру.
Она поправила волосы, глубоко вдохнула и вышла из спальни. На кухне Глеб нервно постукивал пальцами по столешнице. Бутылка вина стояла открытой, в гостиной слышались приглушенные голоса гостей.
— Ты специально меня позоришь? — процедил он сквозь зубы, когда она вошла. — Надя с Костей уже полчаса ждут, а ты всё прихорашиваешься.
— Я выбирала серьги, которые тебе нравятся, — тихо ответила Кира, доставая из холодильника салат.
— А я просил тебя быть пунктуальной, — отрезал Глеб, забирая у неё блюдо. — И волосы эти… Я же говорил, собери их.
В воздухе повисло раздражение, густое и вязкое, хотя, казалось бы, обычный вечер с друзьями. Кира молча взяла резинку для волос с запястья и собрала длинные рыжие пряди в высокий хвост.
— Так лучше? — спросила она, не поднимая глаз.
— Сойдет, — бросил Глеб, выходя из кухни с бутылкой и бокалами.
Кира смотрела ему вслед, ощущая, как что-то внутри неё медленно трескается, словно лед на весеннем пруду.
***
Полгода назад их встреча казалась случайностью, подарком судьбы. Она стояла в аптеке, растерянно глядя на длинную очередь, с тяжелыми сумками в руках после работы. Высокий мужчина в сером пальто обернулся, заметил её замешательство.
— Проходите, пожалуйста, — он уступил ей место. — У вас тяжелые сумки, а мне некуда спешить.
— Спасибо, но я… — начала было Кира.
— Настаиваю, — улыбнулся он, забирая одну из сумок. — Позвольте помочь.
Потом они пили кофе в кафе напротив. Глеб рассказывал о своей работе в инвестиционной компании, шутил, внимательно слушал её истории о работе в издательстве. У него были умные глаза и теплая улыбка.
— Я не верю в случайности, — сказал он тогда. — Думаю, мы встретились сегодня не просто так.
После этого всё завертелось стремительно. Утренние сообщения, букеты цветов в офис, ужины в ресторанах. Глеб был настойчив, решителен, уверен. Он звонил каждый день, интересовался её жизнью, появлялся с сюрпризами, когда она меньше всего этого ожидала.
Через три месяца, во время прогулки по ночной набережной, он опустился на одно колено.
— Выходи за меня, — сказал он просто. — Я знаю, что мы созданы друг для друга.
Кира плакала от счастья. Её мать была в восторге:
— Наконец-то достойный мужчина! Сразу видно — надежный, обеспеченный. Держись за него крепче.
Подруги смотрели с завистью: «Такой принц! И не медлит, решительный. Повезло тебе, Кирюш».
Первые недели совместной жизни были сказкой. Глеб готовил завтраки, когда она ещё спала. Когда она болела, он заказывал доставку еды из её любимых ресторанов. Её любимые цветы появлялись в вазах без повода.
Всё изменилось так постепенно, что Кира не заметила, когда именно произошел перелом.
— Ты правда это наденешь? — спросил он однажды, когда она собиралась на встречу с подругами. — Эти джинсы полнят тебя.
В другой раз, увидев сообщение на её телефоне:
— Кто этот Антон? Почему ты улыбаешься, глядя в телефон?
— Это коллега, мы работаем над одним проектом, — растерялась Кира.
— Я не думаю, что коллегам нужно писать друг другу в нерабочее время, — холодно заметил Глеб.
А потом была та встреча с Настей, её старой подругой.
— Что ты с ней возишься? — спросил Глеб после. — Эта твоя Настя тянет тебя вниз. Никаких амбиций, работа на копейки, и этот её внешний вид…
Кира старалась объяснить, что дружба не измеряется деньгами, но Глеб только отмахнулся:
— Когда-нибудь ты поймешь, что я прав. Я хочу для тебя лучшего.
И она верила. Списывала всё на его заботу, на желание защитить её, сделать лучше. Может, он просто устал? Может, у него проблемы на работе? Может, это она слишком чувствительна?
***
— Кира, принеси еще салфетки, — Глеб прервал её воспоминания.
Гости сидели в гостиной. Костя, коллега Глеба, что-то рассказывал о новом проекте, его жена Надя вежливо улыбалась, поглядывая на Киру с плохо скрываемым любопытством.
— Конечно, — Кира поднялась из-за стола.
На кухне она открыла ящик, достала салфетки. Задержалась на мгновение, глядя в окно. Когда их жизнь превратилась в это? Теперь каждый день был похож на хождение по мин ному полю. Глеб решал всё: куда им ехать отдыхать, что есть на ужин, какие фильмы смотреть, кого приглашать в гости.
Однажды она предложила приготовить другой соус к пасте.
— Серьезно? — он рассмеялся тогда. — Ты думаешь, что разбираешься в итальянской кухне лучше меня? Давай оставим эксперименты поварам, хорошо?
Этот снисходительный тон, эта улыбка… Кира перестала предлагать. Перестала спорить. «Всё равно бесполезно», — говорила она себе.
А теперь на горизонте маячил приезд свекрови, Раисы Михайловны. Женщины, которую Кира видела лишь на свадьбе — элегантной, сдержанной, с грустными глазами.
— Нужно всё подготовить идеально, — твердил Глеб последние дни. — Мама не терпит беспорядка.
Он проверял каждый угол, придирался к каждой пылинке. Кире казалось, что она готовится не к приезду родственницы, а к инспекции.
— Кира! — снова окрик из гостиной. — Ты там уснула?
Она вздрогнула и поспешила с салфетками обратно.
***
Раиса Михайловна приехала в четверг. Невысокая женщина в строгом костюме с изящной брошью на лацкане, с аккуратно уложенными седыми волосами. Она обняла сына, потом повернулась к Кире.
— Рада наконец-то познакомиться с тобой поближе, — сказала она тихо.
Что-то в её глазах заставило Киру напрячься. Сочувствие? Предупреждение? Она не могла понять.
Вечер прошел в напряженной атмосфере. Глеб был необычайно внимателен к матери, но Кира заметила фальшь в его улыбке. Раиса Михайловна отвечала сдержанно, часто переводя взгляд на невестку.
— Ты совсем не изменился, Глеб, — заметила она за ужином. — Всё такой же… целеустремленный.
— Это называется знать, чего хочешь от жизни, мама, — отрезал Глеб. — Не все могут себе это позволить.
Что-то промелькнуло между ними — старая обида, неразрешенный конфликт. Кира почувствовала себя лишней за собственным столом.
Ночью она проснулась от громких голосов. Глеб и его мать спорили на кухне.
— Ты не имеешь права указывать мне, как жить! — голос Глеба звенел от ярости.
— Я вижу, что происходит, сынок, — голос Раисы Михайловны дрожал. — Твоя жена…
— Не лезь в мои дела! Ты тут гостья! — прервал её Глеб. — Если бы ты тогда не была такой слабой, всё могло быть иначе!
— Глеб, пожалуйста…
— За ткнись! Просто за ткнись! Ты никогда не понимала, что нужно для счастья!
Кира замерла, прижав руку ко рту. Она никогда не слышала, чтобы Глеб говорил так с кем-то. Этот тон… эти слова… В её голове вдруг всплыла страшная мысль: «Если он с ней так, кто я для него?»
И словно пелена спала с глаз. Все его насмешки, обвинения, контроль — всё это приобрело новый смысл. Она не могла больше себя обманывать.
Кира не спала до утра, слушая, как колотится её сердце.
***
На следующий день Глеб уехал на работу. Кира и Раиса Михайловна остались вдвоем. Они пили чай на кухне, избегая смотреть друг другу в глаза.
— Хороший чай, — заметила свекровь. — Ты хорошая хозяйка, Кира.
— Спасибо, — Кира помолчала. — Раиса Михайловна, могу я спросить…
— О Глебе? — женщина грустно улыбнулась. — Ты хочешь знать, всегда ли он был таким.
Кира кивнула, не в силах произнести вопрос вслух.
— Он не был таким… в детстве, — тихо начала Раиса Михайловна, глядя в окно. — Его отец был жестким человеком. Требовательным. Ничто не было достаточно хорошим, ничто не заслуживало похвалы. Я… я не уберегла Глеба. Не смогла защитить.
Она повернулась к Кире, и в её глазах стояли слезы.
— Ты молодая, Кира. Красивая. Умная. Уходи, пока не поздно.
— Что? — выдохнула Кира.
— Такие не меняются, — Раиса Михайловна накрыла её руку своей. — Поверь мне. Я знаю. Я прожила с таким человеком тридцать лет, пока он не у мер. И знаешь, что я почувствовала тогда? Облегчение. Стыдное, горькое облегчение.
Эти слова у дарили в самое сердце. Кира вдруг ясно увидела своё будущее —как она будет продолжать жить в страхе, в постоянной борьбе за свою идентичность, за свою свободу. Ничего не изменится. Он будет ломать и дальше.
— Я… я не знаю, как уйти, — прошептала она, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза.
— Ты найдешь способ, — уверенно сказала Раиса Михайловна. — Главное — это решение. Как только ты его примешь, всё станет на свои места.
Кира кивнула, но в душе всё еще терзались сомнения. Она не могла представить, как это — оставить всё позади. Но в то же время, её внутренний голос, который она так долго игнорировала, стал громче: «Это не то, что я хотела».
***
Вечером, когда Глеб вернулся с работы, Кира уже знала, что делать. Она собрала вещи, аккуратно складывая в рюкзак только самое необходимое. Внутри всё дрожало от страха, но она понимала, что не может больше оставаться.
— Ты что, собираешься в спортзал? — спросил Глеб, когда увидел её с рюкзаком.
— Да, — соврала она, стараясь говорить спокойно. — Просто решила немного позаниматься.
— Ладно, — он кивнул, не подозревая о её намерениях. — Не задерживайся.
Кира вышла на улицу, сердце колотилось в груди. Она позвонила Насте, старой подруге, с которой не общалась долгое время.
— Настя, мне нужно к тебе приехать. Срочно, — произнесла она, стараясь не выдать своего волнения.
— Конечно, Кира! Что случилось? — голос подруги был полон заботы.
— Я просто… я ухожу от Глеба. Мне нужно укрытие на время.
— Ты в порядке? — спросила Настя, и в её голосе Кира услышала искреннюю тревогу.
— Да, я в порядке. Просто… мне нужно уйти.
На следующее утро, когда ещё не рассвело, Кира встала, стараясь не разбудить Глеба. Она оставила записку на столе: «Глеб. Я ухожу. Не ищи меня.». Слова казались ей одновременно страшными и освобождающими.
Собрав последние вещи, она вышла на улицу. Такси уже ждало у подъезда. Кира села на заднее сиденье, и, когда машина тронулась, она почувствовала, как с неё словно свалился тяжёлый груз. Страх всё ещё был, но он смешивался с облегчением. Она снова могла дышать.
***
Несколько месяцев спустя, Кира начала новую жизнь. Она сняла небольшую квартиру, устроилась на работу в издательство, где её ценили и уважали. Каждый день она открывала для себя что-то новое, что-то, что раньше казалось недоступным. Она снова начала встречаться с подругами, смеялась и чувствовала себя свободной.
Глеб остался один. Его ярость и недоумение от того, что Кира не умоляла его о возвращении, не знали границ. На работе его уволили, когда узнали о разводе. Его карьера, построенная на имидже «семейного человека», рухнула. Он не мог поверить, как всё могло разрушиться так быстро.
Кира, в свою очередь, понимала, что сделала правильный выбор. Она больше не была той девушкой, которая жила в страхе. Теперь она могла быть собой, и это было самым важным.
— Устроил тут кабак на мои деньги? Всё, с меня хватит — корми себя сам!