Виктория не сразу поняла, что ее сердце колотится так сильно, что отдается в ушах. Она стояла в прихожей, сжимая в руках связку ключей, как оружие, и смотрела на Андрея. Его лицо перекосилось от злости — в глазах полыхала обида, смешанная с яростью и чем‑то еще, более опасным.
— Это не твоя квартира, а общая! — закричал он, шагнув к ней, но тут же споткнулся о свою же сумку и едва не упал. — Мы в браке, Вик! Ты слышишь? Всё, что у тебя есть, принадлежит нам обоим!
Она почти рассмеялась, но смех застрял в горле. Вместо этого Виктория произнесла ровным, холодным голосом:
— Нет, Андрей. Это моё жильё. Куплено задолго до того, как ты появился в моей жизни. Я предупреждала, что не позволю тебе приводить сюда свою маму и брата.
— Да ты же ведьма! — Он сжал кулаки и посмотрел на неё так, будто собирался разорвать на части. — Моя мать болеет, ей негде жить! Ты хоть понимаешь это?
— Понимаю. Но мне плевать. — Виктория сделала шаг назад и упёрлась спиной в стену. — Она всегда считала меня чужой, помнишь? Говорила, что я не пара её «золотому мальчику». Так вот пусть теперь ищет, где жить.
Андрей схватился за голову и зашагал по коридору, как дикий зверь в клетке.
— Ты… ты пожалеешь, — прошипел он. — Я не уйду просто так. Я заберу половину этой квартиры. Да, ты услышала? Половину!
— Попробуй, — ответила она спокойно, но внутри всё сжималось от напряжения.
Он остановился и впился в неё взглядом. Потом резко наклонился, поднял сумку и рывком распахнул входную дверь.
— Ты сама разрушила всё, — сказал Андрей тихо, почти шёпотом, и ушёл, громко хлопнув дверью.
Виктория ещё долго стояла, прижавшись лопатками к холодной стене, слушая, как в коридоре гулко стихли шаги. В квартире стало подозрительно тихо — настолько, что было слышно собственное дыхание. Она медленно скользнула вниз и села на пол, обняв колени.
Неужели это конец? И ведь она знала, что всё рано или поздно к этому придёт. Слишком уж много раз прощала Андрею его слабости: долги, враньё, ночные загулы и постоянные «это временно». Она закрывала глаза на то, как его мать распоряжается здесь, словно хозяйка. Закрывала — и ненавидела себя за это.
Теперь всё будет иначе. Она не отступит.
В тот же вечер телефон завибрировал. На экране высветилось имя: «Лариса Ивановна». Виктория с минуту смотрела на него, потом всё‑таки взяла трубку.
— Виктория? — холодный, ядовитый голос пробрал её до мурашек. — Ты выгнала моего сына?
— Ваш сын сам виноват, — спокойно ответила Виктория.
— Ты пожалеешь, девочка. Очень сильно пожалеешь, — с шипением сказала Лариса Ивановна и повесила трубку.
Виктория села на диван, пытаясь собраться с мыслями. Она знала, что эта женщина так просто не сдастся.
И уже через два дня пришло уведомление от нотариуса: «Андрей требует признать квартиру совместно нажитым имуществом и отдать ему половину».
Виктория впервые за долгое время испугалась. Но страх быстро сменился решимостью. Она знала один секрет, о котором никто не догадывался. Секрет, который мог изменить всё.
Виктория сидела на кухне, уставившись в точку. Чашка с чаем давно остыла, но она всё еще держала её в руках, как будто тепло керамики могло удержать остатки уверенности. В голове пульсировала мысль: «Неужели он и правда решился?»
Телефон снова завибрировал. Виктория вздрогнула и с тревогой посмотрела на экран. Сообщение от неизвестного номера:
«Если хочешь сохранить квартиру — будь осторожна. Они уже нашли адвоката. Дальше хуже.»
Сердце ушло в пятки. Кто это? Андрей? Его мать? Или кто‑то, кто знает их планы? Виктория быстро напечатала в ответ: «Кто вы?» — но ответа не последовало.
Через неделю ей позвонил участковый. Голос был мягким, почти сочувственным:
— Виктория Дмитриевна? На вашу квартиру поступила жалоба. Якобы вы сдаёте жильё и скрываете доходы, а также препятствуете проживанию мужа.
— Что? — она едва не уронила трубку. — Это абсурд!
— Я понимаю… но нам нужно будет проверить.
Виктория села на диван, чувствуя, как накатывает паника. Всё шло по сценарию Ларисы Ивановны. Та женщина всегда была умной и жестокой, но теперь она действовала особенно хладнокровно.
Через два дня на пороге появился Андрей. Он выглядел неожиданно спокойно — в дорогом пальто, с аккуратно уложенными волосами. Но Виктория знала: за этой маской скрывается шторм.
— Вик, давай по‑человечески, — начал он. — Ты ведь не хочешь тратить годы на суды и делить каждый метр?
— Ты пришёл угрожать? — спокойно спросила она.
— Я пришёл договориться. Помнишь мы делали перепланировку в квартире, переоформляли документы. — Его голос был почти ласковым. — Отдай половину — и я исчезну из твоей жизни. Иначе… мои адвокаты докажут, что квартира нажита в браке.
— Докажут? — Виктория горько усмехнулась. — Ты ведь знаешь, что это ложь.
— Суду будет всё равно. У нас есть друзья… — он прищурился. — Не забывай, моя мать работала в администрации. Она умеет убеждать людей.
Виктория шагнула ближе.
— Передай своей матери: если вы хотите бури, получите.
Андрей ухмыльнулся.
— Посмотрим, у кого нервы крепче.
Он ушёл, оставив за собой запах дорогого парфюма и ощущение приближающегося шторма.
На следующий день Виктория встретилась с адвокатом — пожилым мужчиной с внимательными глазами. Он выслушал её историю и кивнул.
— У вас есть только один шанс, Виктория Дмитриевна. Вы должны доказать, что квартира полностью ваша. Есть хоть какие‑то документы? Свидетели?
Она колебалась. Был один человек, который знал всё с самого начала. Человек, которому она когда‑то доверяла… и который теперь мог стать её последней надеждой.
Виктория позвонила своему бывшему начальнику — Антону Валерьевичу. Именно он когда‑то помог ей взять квартиру в ипотеку по специальной программе.
— Вика? — голос был удивленным. — Ты исчезла на пять лет, а теперь вдруг вспомнила?
— Я прошу вас о помощи, — сказала она с трудом. — У меня пытаются отнять квартиру. Вы можете подтвердить, что я купила её до брака?
— Это… может быть опасно, — задумчиво ответил он. — У твоего мужа серьёзные связи. Но я помогу. Я обязан тебе.
Поздним вечером Виктория снова получила сообщение от неизвестного номера:
«Ты думаешь, Антон тебе поможет? Он давно работает на них.»
Она почувствовала, как холод пробежал по спине. Ком подступил к горлу. Если это правда, то она в ловушке.
Телефон едва не выскользнул из дрожащих пальцев. Виктория медленно опустилась на диван и уставилась в стену. Гулко стучало в висках: «Ложь? Или предупреждение?..»
Она знала Антона много лет. Он был требовательным начальником, но всегда относился к ней как к дочери. Если и он теперь оказался частью их грязной игры — значит, её окружили со всех сторон.
На следующее утро Виктория решила проверить всё сама. Она поехала к нотариусу и запросила копии документов на квартиру. Женщина за стойкой, узнав фамилию, посмотрела на неё с плохо скрытым сожалением.
— Нам уже направлен запрос от другой стороны. Ваш муж требует предоставить данные о том, когда именно вы купили жильё.
—Муж? — Виктория прищурилась. — Я его уже выгнала.
— В базе брак всё ещё действителен. Адвокат вашей «второй половины» утверждает, что вы скрыли часть доходов и использовали совместные средства для оплаты ипотечного долга.
«Они и правда играют по-крупному…» — мелькнуло у Виктории в голове.
В тот же день раздался звонок. На экране высветился Антон.
— Виктория, — начал он без приветствия, — ты куда пропала? Я обзвонил всех — ты исчезла.
— Ты работаешь на них? — перебила она, не узнавая собственного голоса.
На том конце провода повисла тяжелая пауза.
— Кто тебе сказал? — тихо спросил он.
— Это правда? — у неё задрожали губы.
— Послушай, я не хотел… — начал он, но Виктория уже сбросила звонок.
«Вот и всё. Теперь я одна.»
Вечером в дверь позвонили. Виктория открыла и увидела на пороге… брата Андрея.
Игорь выглядел измученным и постаревшим лет на десять, хотя ему было всего тридцать. В руках он держал конверт.
— Мне нельзя здесь долго оставаться, — быстро сказал он. — Но я больше не могу смотреть, что они делают.
— Что это? — Виктория указала на конверт.
— Документы. Доказательства того, что квартира куплена до брака. Если это попадет в суд, их игра закончена.
— Почему ты мне помогаешь? — недоверчиво спросила она.
— Потому что я устал. Всю жизнь они используют меня как пешку. А ты… ты единственный человек, который всегда говорил правду.
Он положил конверт на тумбочку и скрылся в темноте лестничной площадки.
На следующее утро Виктория сидела в кабинете адвоката и рассматривала бумаги из конверта.
— Если это всё подтвердится, — сказал юрист, — мы сможем не только защитить квартиру, но и подать встречный иск.
— Делайте что нужно, — тихо ответила Виктория. — Я больше не боюсь.
Через две недели Виктория стояла в зале суда, сжав подлокотники кресла так сильно, что побелели пальцы. Всё шло хорошо. Адвокат уверял её: доказательства о том, что квартира была куплена до брака, безупречны. Бумаги из конверта, принесённого Игорем, должны были поставить точку в этой грязной истории.
Судья уже собирался огласить решение, когда адвокат Андрея внезапно подал новый пакет документов.
— Ваша честь, — произнёс он сладким голосом. — У нас появились новые сведения, которые полностью меняют ситуацию.
Виктория почувствовала, как ледяная волна страха окатила её с ног до головы.
— Это невозможно… — прошептала она.
Документы оказались договором дарения квартиры. В нём якобы значилось, что Виктория подарила жильё Андрею «из любви и доверия». Подпись была её. Печати нотариуса стояли. Всё выглядело официально.
— Вот ещё справка, что гражданка два года назад была в больнице после аварии и поэтому забыла о документе.
— Это подлог! У меня даже прав нету, — вскочил адвокат Виктории. — Мы требуем почерковедческую экспертизу!
— Экспертиза уже проведена, — невозмутимо ответил адвокат Андрея. — Вот заключение: подпись настоящая.
Виктория чуть не задохнулась. Она знала, что этого договора не подписывала. Но на бумаге стояла её фамилия, аккуратный росчерк пера, словно она сама добровольно отдала Андрею ключи от своей жизни.
Судья вздохнул.
— В свете новых обстоятельств квартира признаётся совместной собственностью супругов. Поскольку истец выразил желание получить денежную компенсацию за свою долю, постановляю: Виктория Дмитриевна обязана выплатить 50% от рыночной стоимости квартиры.
Гул ударил по ушам. Андрей сидел с едва заметной улыбкой. Он не смотрел на неё, но Виктория чувствовала этот взгляд — торжествующий, холодный.
Через месяц Виктория сидела на чемоданах в опустевшей квартире. Андрей уже продал свою долю какому-то «покупателю», и новый хозяин настоял на её скорейшем выселении.
Она провела рукой по стенам, поцарапанным в детстве, когда помогала красить обои. Здесь она мечтала о будущем. Здесь хотела завести детей. А теперь от её мечтаний осталась только пустота.
Дверь позади скрипнула. На пороге стоял Андрей.
— Не думай, что это конец, — сказал он с едва заметной усмешкой. — Ты не представляешь, сколько ещё у меня способов усложнить тебе жизнь.
Виктория сжала ручку чемодана.
— Ты забрал всё, что мог, — произнесла она тихо, но в голосе звучала сталь. — Но у меня осталось главное — моя свобода. А ты так и останешься рабом своей мамочки.
Он нахмурился, но промолчал. Виктория вышла за дверь, даже не обернувшись.
Поздним вечером телефон завибрировал. Сообщение от неизвестного номера:
«Ты проиграла. Но это только первый раунд.»
Виктория долго смотрела на экран и наконец улыбнулась. Горько, устало, но с проблеском силы.
— Посмотрим, кто кого.
Виктория вышла из подъезда с чемоданом, который глухо стукался о каждую трещину на старом асфальте. Внутри неё всё клокотало: обида, злость, страх. Но поверх этого — странная, почти пугающая тишина. Будто мозг решил отключить эмоции, чтобы не сойти с ума.
Такого финала она не ожидала. Она боролась как могла, но Андрей оказался хитрее, а его мать — ещё коварнее. Они опутали её сетью лжи, подделок и связей. И всё же… что-то внутри Виктории говорило, что это не конец.
Когда она дошла до автобусной остановки, телефон снова завибрировал.
«Я могу помочь вернуть квартиру. Встретимся завтра в 12:00. Кафе на углу Центральной.»
Номер был всё тот же — неизвестный. Виктория крепче сжала телефон. Это могла быть очередная ловушка, а могла — последняя надежда.
На следующий день она сидела в углу маленького кафе и нервно перемешивала ложечкой кофе. На часах было 11:57. Сердце колотилось так, что казалось, его слышат все вокруг.
В 12:01 за её столик подсел мужчина лет сорока в дорогом пальто. Лицо у него было суровое, с резкими чертами и внимательным взглядом.
— Виктория? — спросил он.
— Вы кто? — настороженно произнесла она.
— Друг, — спокойно ответил он. — Называйте меня Сергей.
— Вы писали мне сообщения?
— Да.
— Почему помогаете?
— Потому что у меня с Андреем и его мамой свои счёты, — он сжал ладони в замок. — И у меня есть кое-что, что может вернуть вам квартиру.
Сергей протянул ей флешку.
— Здесь запись разговора Андрея с нотариусом, где они обсуждают подделку договора дарения. Если это попадет в полицию и прессу, их прижмут. Но есть один нюанс: чтобы всё сработало, нужно действовать очень быстро.
— Что за нюанс? — Виктория напряглась.
— Если они успеют перепродать квартиру дважды, вернуть её будет почти невозможно. Первый новый владелец — их подставное лицо, но второй уже может быть реальным покупателем.
— Значит, у нас есть время?
— Три дня, — Сергей кивнул. — Потом шанс уйдёт.
Виктория уставилась на флешку. Это был шанс… последний. Но цена могла быть слишком высокой.
— Почему я должна вам доверять? — спросила она.
— У вас нет выбора, — спокойно сказал Сергей. — Они сломали слишком многих. Не дайте им сломать и вас.
Той же ночью Виктория сидела у ноутбука в маленькой съемной квартире. На экране — видео, где Андрей, хмурый и раздраженный, обсуждает с нотариусом сроки изготовления поддельных бумаг.
— Мы должны сделать всё так, чтобы эта дура не смогла ничего доказать, — говорил он, явно нервничая. — Мать сказала, что если Виктория начнет копать, нам всем конец.
— Сделаем, — отвечал нотариус. — Главное — вовремя отмыть квартиру.
Виктория почувствовала, как по спине прошёл холодок. Это был не просто шанс, а «оружие».
На следующее утро она встретилась с адвокатом Сергея. Тот внимательно просмотрел видео и кивнул.
— Если всё сделать правильно, можно не только вернуть квартиру, но и посадить обоих. Но учтите: начнётся настоящая «война».
— Я готова, — тихо сказала Виктория.
Через два дня Виктория стояла перед дверью суда. В руках у неё был кейс с доказательствами. Она глубоко вдохнула и подумала: «Это мой последний бой. Или я победю, или они добьют меня окончательно.»
В зале царила напряжённая тишина. На одной стороне сидели Андрей и Лариса Ивановна, окружённые адвокатами. Лариса как всегда была безупречно одета, с ледяной улыбкой на губах. Андрей отводил глаза, но пальцы его нервно постукивали по столу.
— Суд заслушивает новые доказательства стороны ответчика, — произнёс судья, глядя на Викторию.
Адвокат Виктории вставил флешку в ноутбук, подключенный к проектору. На экране появилось видео, на котором Андрей говорил с нотариусом:
— Мы должны сделать всё так, чтобы эта дура не смогла ничего доказать. Мать сказала, что если Виктория начнет копать, нам всем конец. Документы точно выглядят как оригинал.
Зал ахнул. Судья поднял брови и жестом потребовал тишины.
— Ваша честь, — уверенно произнёс адвокат Виктории. — Здесь зафиксирован факт подлога и сговора. Мы требуем отменить прежнее решение суда и привлечь истцов к уголовной ответственности.
Лариса Ивановна побледнела.
— Это ложь! — вскрикнула она, вскакивая. — Это монтаж!
— Экспертиза подтвердила подлинность записи, — холодно ответил адвокат.
Андрей попытался что-то сказать, но судья уже стукнул молотком.
— Суд удаляется на совещание.
Ожидание показалось вечностью. Виктория сидела сжав руки так сильно, что ногти впивались в ладони. Она не отводила взгляда от двери, за которой решалась её судьба.
Когда судья вернулся, в его лице не было ни тени эмоций.
— Суд постановил: признать договор дарения недействительным в связи с выявленным фактом подлога. Квартира признаётся единоличной собственностью Виктории Дмитриевны. Материалы по факту подделки документов передать в правоохранительные органы.
Виктория едва не разрыдалась от облегчения. Она выиграла.
Спустя месяц Виктория снова стояла у окна своей квартиры. За эти недели многое изменилось: Андрей и Лариса теперь сами защищались в суде, пытаясь избежать уголовного наказания. Сергей исчез так же внезапно, как появился.
Но Виктория уже не была той женщиной, что когда-то боялась остаться одной. Она прошла ад и вернулась сильнее, чем когда-либо.
Она закрыла шторы, сделала глубокий вдох и впервые за долгое время улыбнулась. Её научили стоять до конца. И если кто-то снова попробует забрать то, что принадлежит ей… Виктория знала: в этот раз она не будет играть в чужую игру. Она создаст свою.
— С какой стати я буду вкалывать в этой грязи просто так, а весь урожай потом достанется кому-то другому