Андрей включил дворники на максимум — не помогало. Видимость — никакая.
Дождь колотил по лобовому стеклу, как будто небо решило отыграться за всё сухое лето.
На часах половина одиннадцатого. Впереди ещё километров сорок до дома.
— Надо было остаться в городе, — пробормотал он себе под нос.
Но командировка затянулась. А дома ждала пустая квартира, банка консервов и телевизор, который он всё равно смотреть не будет.
Какая разница?
Трасса была пустой. Только изредка навстречу проскакивали фуры, ослепляя фарами. Андрей ехал медленно — спешить некуда, да и дорога скользкая.
Развод прошёл полгода назад. Тихо, без скандалов. Просто Лена сказала: «Мне скучно с тобой», — собрала вещи и ушла. К молодому программисту из соседнего отдела.
— Может, она права, — сказал тогда Андрей пустой квартире.
Квартира не ответила.
Он почти задремал за рулём, когда впереди что-то мелькнуло.
Фигура. Человек?
Андрей резко выжал тормоз.
Машину повело — он выкрутил руль, выровнял. Сердце колотилось в горле.
Прямо по дороге, в свете фар, брела женщина.
Пожилая. В промокшем пальто. И что-то прижимала к груди.
— Ты что?! — крикнул Андрей, выскакивая из машины. — Совсем с ума сошла?!
Женщина отшатнулась. В руках у неё был кот — белый, мокрый, испуганный.
— Не подходите! — закричала она.
Андрей остановился. Поднял руки.
— Хорошо. Не подхожу. Только отойдите с дороги, пожалуйста. Вас же собьёт кто-нибудь.
Женщина дрожала.
— У меня нет денег, — прошептала она. — Совсем нет.
— При чём тут деньги? — не понял Андрей.
— Я думала… вы остановились, чтобы…
— Чтобы что? Ограбить старушку?
Она не ответила. Только крепче прижала кота к себе.
Дождь лил как из ведра. Андрей промок за эти несколько минут до нитки.
— Слушайте, — сказал он мягче. — Давайте я вас подвезу. До города. Или куда вам надо.
— Мне некуда, — тихо ответила женщина.
— Как некуда?
— Вот так. Некуда.
В машине пахло мокрой шерстью и чем-то ещё. Безнадёжностью, что ли.
Женщина сидела на пассажирском сиденье, всё так же прижимая кота. Тот уже не сопротивлялся — видимо, выбился из сил.
— Меня Андрей зовут, — сказал он, включая печку.
— Нина, — ответила она после паузы.
— Нина. Красивое имя. А кота как?
— Васька.
Кот поднял голову на звук своего имени. Посмотрел на Андрея жёлтыми глазами — осторожно, но уже без паники.
— Откуда вы идёте, Нина? — спросил Андрей, трогаясь с места.
— Из дома. То есть… оттуда, где дом был.
— Был?
— Снесли, — она вздохнула. — Говорят, новый район строить будут. Элитный.
Андрей кивнул. Знал таких районов полно. Сносят старые домишки, строят стеклянные коробки.
— А вас переселили?
Нина усмехнулась. Горько.
— Меня не переселили. Я там не жила официально. У подруги квартировала. А она умерла три месяца назад.
— И родственники…
— Нет у меня родственников. — Голос стал твёрдым. — Есть только Вася.
Кот мурлыкнул. Тихо, благодарно.
Андрей смотрел на дорогу и думал о матери. Как она последние годы жила одна в деревне. Как он обещал приехать и всё откладывал.
«Работа, понимаешь, мам. Дела».
А потом было поздно.
— Куда вас отвезти? — спросил он.
— На вокзал, наверное, — неуверенно ответила Нина.
— И что там делать будете?
— Не знаю.
Андрей притормозил на светофоре. Посмотрел на Нину — промокшую, усталую, потерянную. На кота, который доверчиво спал у неё на коленях.
И принял решение, которого не ожидал даже от себя.
— Знаете что? — сказал он. — Поедете ко мне.
Нина вздрогнула.
— Что?
— У меня большая квартира. Пустая. Будете жить, пока не решите, что дальше делать.
— Но я же вас не знаю.
— И я вас не знаю. Но Василию нужна крыша над головой. И вам тоже.
Светофор переключился на зелёный.
Андрей поехал прямо.
Мимо вокзала.
Молчание в машине
Первые десять минут ехали молча.
Нина сидела, словно готовая в любую секунду выпрыгнуть из машины. Васька устроился у неё на коленях — единственное живое существо, которому она могла доверять.
— Вы серьёзно? — наконец спросила она.
— О чём?
— Про квартиру. Про то, что можно пожить.
Андрей посмотрел на неё через зеркало заднего вида.
— А я похож на человека, который шутит в такую погоду?
— Не знаю, на кого вы похожи, — честно ответила Нина. — Я вас полчаса знаю.
— И правильно делаете, что не доверяете.
— Тогда зачем предлагаете?
Андрей помолчал. Хороший вопрос. Сам толком не понимал.
— Может, потому что сам знаю, каково это — быть некому нужным.
Нина втянула голову в плечи.
— Я жалости не прошу.
— И не получите. У меня самого её в дефиците.
Васька вдруг поднял голову и посмотрел на Андрея. Внимательно, изучающе. Потом мяукнул — негромко, но как-то одобрительно.
— Вася говорит, что вы нормальный, — перевела Нина с лёгкой улыбкой.
— Вася умный кот.
— Умнее многих людей.
История, которую не хотелось рассказывать
Километров через двадцать Нина вдруг заговорила сама.
— Лидочка умерла внезапно. Сердце. Я утром принесла ей чай, а она уже… — голос дрогнул. — Мы с ней двадцать лет дружили. Ещё с завода.
Андрей слушал, не перебивая.
— Похороны, документы, наследники из Москвы. А я как была никем, так никем и осталась. Лидочкины племянники вежливо так говорят: «Тётя Нина, вы же понимаете, квартира не ваша…»
— Понимаю, — тихо сказал Андрей.
— Месяц дали на сборы. Думала, найду комнату какую-нибудь. А пенсия — знаете какая? На хлеб хватает. На хлеб и на Ваську.
Кот, услышав своё имя, потёрся о её руку.
— А потом дом под снос попал. Ну и всё. Вещи в мешок, кота под мышку — и вперёд, навстречу светлому будущему.
Сарказм в голосе резал как нож.
— Куда собирались идти? — спросил Андрей.
— Да никуда особо. Думала, в электричке до утра просижу. Потом ещё что-нибудь придумаю.
— С котом в электричке?
— А что, запрещено?
— Не запрещено. Но…
— Но что?
— Ничего, — покачал головой Андрей.
Он представил: пожилая женщина с котом в электричке. Всю ночь. Каждую ночь. Как долго можно так протянуть?
Воспоминания, которые жгли
Дождь стих. На небе показались звёзды.
— У меня тоже была мать, — вдруг сказал Андрей.
Нина повернулась к нему.
— Была?
— Умерла два года назад. В деревне. Одна.
— А вы где были?
— В городе. Строил карьеру, зарабатывал деньги, женился, — голос стал жёстче. — Всё было важнее, чем съездить к матери.
— Она звала?
— Каждую неделю. «Андрюша, приезжай, я блинов напеку». А я: «Мам, работы много, потом приеду».
Нина молчала.
— Когда она заболела, соседка позвонила. Говорит: «Твоя мать плохо себя чувствует». Я думал — обычная простуда. Обещал в выходные приехать.
— И?
— А она в среду умерла. От воспаления лёгких. Одна в пустом доме.
Тишина была такой плотной, что слышно было дыхание кота.
— Хоронил её один. Соседи помогли. А я стоял у могилы и думал: когда ей нужна была помощь, меня не было. Когда ей было одиноко — меня не было. Когда ей было страшно — меня не было.
— Но вы же не знали…
— Просто не хотел знать. Удобнее было думать, что всё хорошо. — резко сказал Андрей.
Нина погладила Рыжика. Тот мурлыкал, грея её озябшие руки.
— Поэтому и помогаете мне? Из чувства вины?
— Может быть. А вам какая разница?
— Никакой, — честно ответила она. — Лишь бы помогали.
У самого дома
Когда свернули в его район, Нина вдруг заволновалась.
— А как же ваша жена? У вас же наверняка…
— Нет жены. Ушла полгода назад.
— Ой… Извините.
— За что? Она была права. Со мной действительно скучно.
Подъехали к дому. Андрей выключил двигатель.
— Слушайте, Нина, — он повернулся к ней. — Я не святой. И не альтруист. Просто у меня есть лишнее место, а у вас — лишняя беда. Может, они друг друга погасят.
— А если не погасят?
— Тогда хотя бы не будем мучиться поодиночке.
Нина смотрела на подъезд. Обычный, панельный, советский.
— Знаете, что самое страшное? — сказала она тихо.
— Что?
— Привыкнуть. Поверить, что всё хорошо. А потом опять остаться одной.
Андрей кивнул. Он понимал этот страх.
— Зато Васька точно не бросит.
— Василий не бросит, — согласилась Нина. — А люди…
— Люди разные бывают, — сказал Андрей, выходя из машины. — Пойдёмте, проверим.
На пороге
Лифт поднимался медленно. Скрипел, вздрагивал на каждом этаже.
Нина стояла в углу, прижав к себе Рыжика. Кот чувствовал её напряжение — перестал мурлыкать, насторожился.
— Седьмой этаж, — объявил Андрей, когда двери открылись.
Коридор пах хлоркой и чем-то кислым. На стенах — граффити, местами отклеенные обои.
— Элитное жильё, — усмехнулась Нина.
— Зато соседи не любопытные, — ответил Андрей, доставая ключи.
Замок щёлкнул. Дверь открылась.
— Добро пожаловать в моё царство, — сказал он, включая свет.
Нина переступила порог и замерла.
Квартира была… пустой. Не в смысле мебели — мебель была. Но пустой, как заброшенный дом.
Диван у стены. Телевизор на тумбочке. Стол, два стула. И ни одной живой детали.
— Жена забрала всё, что было стоящим, — объяснил Андрей, заметив её взгляд. — Остались только предметы первой необходимости.
Васька спрыгнул с рук Нины и начал обследовать территорию. Обнюхивал углы, тёрся о мебель.
— Ему нравится, — заметила Нина.
— У него хороший вкус.
Момент истины
— Вот диван, — Андрей показал рукой. — Можете спать здесь. Или в спальне — там тоже диван есть.
— А вы где?
— А мне всё равно. Я дома редко бываю.
Нина села на диван. Осторожно, будто боялась его сломать.
— Почему вы это делаете? — спросила она тихо.
— Уже спрашивали.
— И не получила ответа. Настоящего ответа.
Андрей остановился посреди комнаты. Руки в карманах, плечи напряжены.
— Хотите честно?
— Хочу.
— Потому что когда моей матери некуда было идти, я тогда не приехал.
Слова повисли в воздухе. Тяжёлые, как свинец.
— Но это же, это же разные ситуации, — начала Нина.
— Разные? — Андрей повернулся к ней. — Пожилая женщина остаётся одна. Ей нужна помощь. А тот, кто должен помочь, находит отговорки.
— Вы же не знали…
— Знал! — крикнул он так, что Васька подпрыгнул. — Мать звонила каждую неделю. Рассказывала, как тяжело одной. Как страшно по ночам. Как болит сердце.
Голос его дрожал.
— А я думал: «Ну что за занудство! Вечно жалуется!» Работы много, проблем полно, а она всё «приезжай да приезжай».
Нина молчала.
Он сел на стул напротив неё.
— Знаете, что я нашёл в её тумбочке? Билеты. На автобус. В мой город. Пять штук. Она их покупала и не решалась ехать. Боялась помешать.
Нина всхлипнула.
— А я боялся, что она помешает.
Тишина решает всё
Они сидели молча минут десять.
Василий тем временем облюбовал тёплое место под батареей. Свернулся клубочком и заснул.
— Я не заменю вам мать, — тихо сказала Нина.
— Знаю.
— И не сделаю вашу жизнь лучше.
— И не надо.
— Тогда зачем?
Андрей посмотрел на неё. На усталое лицо, седые волосы, дрожащие руки.
— Может, просто чтобы не было так одиноко.
— Мне?
— Нам обоим.
Нина вытерла глаза рукавом.
— А если я окажусь плохой? Буду мешать, капризничать, болеть?
— А если я окажусь плохим? Буду орать, пить, приводить женщин?
— Приводите.
— Не приведу. Некого приводить.
Она улыбнулась сквозь слёзы.
— Хорошо. Попробуем.
Первые договорённости
— Только давайте сразу договоримся, — сказал Андрей. — Никаких «спасибо» каждую минуту. Никаких «я так благодарна». Живём как люди.
— Как люди?
— Ну да. Вы здесь не гостья и не приживалка. Просто… живете.
Нина встала, прошлась по комнате.
— А готовить можно?
— Можно. Только я почти не ем дома.
— Будете есть. Я хорошо готовлю.
Андрей кивнул.
— Ещё что-нибудь?
— Вася утром орёт. Требует завтрак.
— Буду вставать пораньше.
— И ещё… — Нина помялась. — Я иногда разговариваю сама с собой. По привычке.
— А я иногда ору на телевизор.
— Тогда мы подходящая парочка.
Утро после
Андрей проснулся от запаха.
Не от будильника. Не от шума соседей. От запаха.
Что-то пекли. Что-то вкусное, домашнее, забытое.
Он лежал на диване в спальне и не мог понять — снится или нет? Полгода он просыпался в тишине. Заваривал растворимый кофе, хватал бутерброд и убегал на работу.
А тут…
— Вася, не лезь в сковородку! — раздался голос с кухни.
Ах да. Нина.
Новое утро
На кухне пахло блинами и кофе. Настоящим кофе.
Нина стояла у плиты в его старом халате — огромном на ней, как палатка. Василий сидел рядом и внимательно следил за процессом.
— Доброе утро, — сказал Андрей.
— И вам доброе, — ответила Нина, не оборачиваясь. — Садитесь. Сейчас блины будут.
На столе стояли две чашки. Две тарелки. Масло, варенье, мёд.
— Откуда всё это?
— С утра в магазин сбегала. Вася проводил.
Андрей сел за стол. Непривычно. В последние месяцы он на кухне только чай заваривал.
— Вы рано встаёте.
— В шесть. По привычке. — Нина переложила блин на тарелку. — А вы во сколько на работу?
— В девять.
— Тогда успеете позавтракать как человек. А не на бегу.
Блин был румяный, ажурный. Такие бабушка пекла в детстве.
— Вкусно, — сказал Андрей, удивившись собственному голосу.
Давно он не говорил это слово. Давно вообще не обращал внимания на вкус еды.
Простые договорённости
— Слушайте, Нина, — сказал он, допивая кофе. — А деньги…
— Какие деньги?
— Ну, на продукты.
— У меня пенсия есть. Небольшая, но на еду хватит. А готовить я люблю.
— Но…
— Андрей, — она села напротив. — Не превращайте это в благотворительность. Вы мне крышу над головой даёте. Я вам — горячий обед. Все по-честному.
Васька запрыгнул к ней на колени, устроился поудобнее.
— К тому же, Вася уже обжился. Видите? — Нина погладила кота. — Он здесь хозяин теперь.
— Хозяин, — согласился Андрей.
На часах было половина девятого. Пора на работу.
— Ключи на тумбочке оставлю, — сказал он, вставая. — На всякий случай.
— Хорошо.
— И ещё… — он помялся у двери. — Если что-то нужно, звоните. Номер на холодильнике напишу.
— Хорошо, — повторила Нина.
Что изменилось
Вечером Андрей не стал задерживаться.
Впервые за полгода ушёл ровно в шесть.
Поднимаясь в лифте, думал: а что, если Нина передумала? Собралась и ушла? Оставила записку: «Спасибо, но я не могу…»
Но дверь открыла Нина. В том же огромном халате, с мукой на щеке.
— Как дела? — спросил он.
— Нормально. Васька освоился окончательно. Соседскую кошку через стекло воспитывает.
На кухне пахло борщом. На подоконнике сидел Василий и грелся на солнце.
— Борщ будете?
— Буду.
За ужином говорили мало. О погоде, о новостях, о том, что Вася весь день проспал на его любимом кресле.
Обычные разговоры. Человеческие.
После ужина Нина вязала. Андрей смотрел новости.Вася лежал на диване.
За окном наступал вечер. Не холодный и пустой, как раньше.
А тёплый. Домашний.
И, может быть, это и есть счастье — когда есть кому сказать «доброе утро», когда пахнет блинами. Когда на подоконнике греется рыжий кот. Когда ты не один.
Почему скрипят или свистят тормозные колодки после замены: возможные причины