— Знаешь, я иногда думаю… — Женя откинулась на спинку дивана, поджав под себя ноги. — Вот закроем мы эту чёртову ипотеку, и что? Сразу жить начнём?
Паша усмехнулся, не отрываясь от калькулятора в телефоне:
— А сейчас мы что, не живём?
— Живём, конечно. Но… — она замялась, подбирая слова. — Это как дышать через трубочку, понимаешь? Вроде и воздух есть, но полной грудью не вдохнёшь.
Она права, подумал Паша, но что поделать? Своя квартира — это не роскошь, это необходимость. Особенно после трёх лет скитаний по съёмным углам.
— Слушай, — он отложил телефон и повернулся к жене. — У нас обоим зарплаты подняли. Если всё пойдёт по плану, года на три-четыре сократим эти выплаты. Главное…
— Главное, чтобы ты опять в какую-нибудь передрягу не влип! — перебила Женя, но в голосе больше было усталости, чем злости.
Паша прикрыл глаза ладонью. Вот опять. Стоило только расслабиться, как она тут же напоминала о его «подвигах». Господи, ну сколько можно? Полгода же прошло!
— Жень, я не специально в ту аварию попал…
— Ага, не специально. И соседей не специально затопил. И родителям деньги не специально занимал, когда им на поездку к Егору не хватало. И карту с телефоном у тебя не специально украли…
— Хватит! — Паша вскочил с дивана. Сердце колотилось где-то в горле. — Хватит, слышишь? Каждый раз одно и то же! Да, я косячил. Да, было тяжело. Но я же исправился! Полгода — ни одной проблемы!
Женя потянулась к его руке:
— Паш, прости. Я не хотела… Просто накипело. Помнишь, как я тогда выкручивалась? По знакомым бегала, занимала, чтобы кредит вовремя внести…
А ведь она действительно через многое прошла, подумал он, чувствуя, как злость отступает. И ни разу не упрекнула тогда. Только сейчас…
— Ладно, — он сжал её ладонь. — Давай забудем. И вообще, нам надо расписать все расходы. Составить чёткий план.
— Точно! — Женя оживилась. — Кстати, мне бы новые зимние ботинки не помешали…
— Так купи!
— Не, эту зиму дохожу. Папа подошву починил, когда я к ним ездила. А вот на следующую — да, и ботинки, и пуховик придётся брать. Мой уже совсем никакой.
Следующую неделю они провели за таблицами в Excel. Расписывали каждую потенциальную трату, закладывали резерв на непредвиденные расходы. Женя даже завела отдельный счёт — «подушка безопасности», как она это называла.
Всё идёт хорошо, думал Паша, глядя на цифры. Всё идёт просто отлично.
Часть вторая. Семейный ужин
Дождь барабанил по лобовому стеклу, дворники еле справлялись. Паша сидел в машине у родительского дома и никак не мог заставить себя выйти.
Женька на работе застряла, Юлька тоже не приедет… Может, и мне свалить? Скажу, пробка была адская.
Но нет. Традиция есть традиция. Семейные ужины по пятницам — святое дело для его матери.
В квартире пахло пирогами с капустой. Мама суетилась на кухне, отец сидел в гостиной, уткнувшись в телевизор.
— А, явился! — Елизавета Игоревна выглянула из кухни. — Один? Где Женя?
— На работе. Отчёт квартальный, сам знаешь.
— Знаю, знаю… Все теперь только и делают, что работают. Вот раньше…
Началось, подумал Паша, стягивая куртку.
За столом отец был необычно расслаблен. Даже улыбался, рассказывая какую-то байку с работы. Мама подливала чай, подкладывала пирожки. Всё было слишком… мирно.
Так не бывает. Что-то они задумали.
— Слушай, Паш, — начал отец, откинувшись на спинку стула. — Помню, вы с Женей про какие-то непредвиденные траты на год говорили…
В животе похолодело.
— Ну… было дело. А что?
— Да так, интересуюсь. Вам с мамой что-то нужно?
— Нам? — мама покачала головой. — Нет, у нас всё есть. Это не про нас.
— А про кого тогда?
Родители переглянулись. Отец прокашлялся:
— Юльке квартиру хотим взять. В ипотеку.
Что?
— В смысле? — Паша поставил чашку на стол. Руки слегка дрожали.
— В прямом. Оформим на меня, на работе справку о доходах подправят. Но платить… — отец развёл руками. — Сам понимаешь, нам одним не потянуть.
— И?..
— И мы с Егором уже поговорили. Он готов помогать.
Егор готов. Конечно, готов. У него-то квартира от жены досталась, да и зарабатывает он прилично.
— Мам, пап, я не понимаю. При чём тут я?
Мать вздохнула, словно объясняла маленькому ребёнку очевидные вещи:
— Паша, ну не тупи. Нужна ваша с Женей помощь. Финансовая. Каждый месяц.
— У нас своя ипотека!
— Знаем! — отец стукнул ладонью по столу. — Но у вас хорошие зарплаты. А Юлька на свои копейки даже комнату снять не может!
— Так это её проблемы! Пусть ищет работу получше!
— Паша! — мать всплеснула руками. — Как ты можешь так о сестре говорить? У Егора трое детей, но он не жмотится!
Вот оно. Сравнение с братом. Классика.
— Егор получает триста тысяч в месяц! И живёт в квартире жены! Это немного разные ситуации, мам!
— Зато у них дети! А вы со своей… с Женей даже одного не родили!
Слово «зазноба» мать проглотила, но Паша услышал его в паузе.
— Слушай, сынок, — отец наклонился вперёд. — Мы в любом случае берём эту ипотеку. Вопрос решённый. Так что либо ты помогаешь, либо…
— Либо что? — Паша встал из-за стола. В висках стучало.
— Либо можешь забыть дорогу в этот дом, — холодно сказала мать.
Вот так просто? Двадцать восемь лет — и вот так просто?
— Знаете что? — Паша натянул куртку. — Делайте что хотите. Но без меня.
— Ах ты неблагодарный… — начал отец, но Паша уже не слушал.
Дверь хлопнула так, что в подъезде загрохотало эхо.
Часть третья. Откровения
Дома было темно. Паша включил свет в прихожей, скинул промокшие ботинки. В кармане завибрировал телефон — сообщение от Жени: «Еду домой. Купи молока, пожалуйста.»
Молока. Обычная жизнь. Молоко, хлеб, стиральный порошок. А у меня только что родители отреклись.
Он всё-таки дошёл до магазина. Купил молоко, пачку её любимого печенья и бутылку вина. Пока выбирал, позвонил Юле.
— Алло, Паш? Ты чего звонишь? Что-то случилось? — голос сестры был взволнованный.
— Юль, это правда? Про квартиру?
Пауза.
— А… это. Ну да. Мама с папой сказали, что всё решат. Я уже даже район выбрала! Там такие классные новостройки, с детскими площадками…
— И ты не подумала, что нам с Женей тяжело будет?
— Паш, ну что ты как маленький? Вы же не одни платить будете! Все вместе! Семья же!
Семья. Интересное у неё понятие о семье.
Дома Женя уже ждала. Сидела на кухне в халате, волосы собраны в небрежный пучок.
— Ты чего такой? — она сразу заметила его состояние. — Опять поругались?
Паша рассказывал, а она слушала. Не перебивала, только хмурилась всё сильнее.
— Они совсем охренели? — выдохнула она, когда он закончил. — Просто… я даже слов не нахожу!
— И Юлька уже квартиру себе выбрала. Всё расписала, где будет жить.
— Не будет она ни хрена нигде жить! — Женя встала, начала ходить по кухне. — Не дам я ни копейки! Мы на себя еле хватает копим, а тут ещё твоя сестрица!
Люблю её за эту решительность. За то, что всегда на моей стороне.
— Жень… — Паша помялся. — Может, хоть немного? Тысяч пять в месяц? Прямо Юльке, не родителям…
Она остановилась. Повернулась к нему, и в глазах было что-то такое, от чего стало не по себе.
— Если ты это сделаешь, Павел, — голос был спокойный, даже слишком, — то собирай вещи и вали в её новую квартиру. И готовься показывать мне каждый чек, каждую трату. Потому что я не позволю тебе спускать наши деньги на твою инфантильную семейку. Ясно?
— Ясно. Прости. Глупость сморозил.
— Главное, чтобы эта глупость не повторилась.
И она была права. В следующие недели Паша действительно показывал ей выписки по картам. Не потому, что она заставляла — сам хотел доказать, что момент слабости прошёл.
Часть четвёртая. Разрыв
Первым позвонил Егор. Через неделю после того вечера.
— Ты совсем охренел? — без предисловий начал старший брат. — Родителей в гроб вогнать решил?
— Егор, не лезь, а?
— Не лезь! Мама в слезах, отец таблетки пьёт, Юлька рыдает — а он говорит «не лезь»!
— А что я должен был сделать? Влезть в ещё одну ипотеку?
— Ты должен был помочь семье!
— Семье? — Паша хрипло рассмеялся. — Интересное у вас понятие о семье. Поставить перед фактом и требовать денег — это семья?
— Да пошёл ты! — бросил Егор и отключился.
Потом звонила мама. Плакала, упрекала, вспоминала, как они его растили, сколько в него вложили. Паша слушал молча, потом тихо сказал:
— Мам, я вас люблю. Но так нельзя.
— Нельзя?! Это родителям помогать нельзя?!
— Это не помощь, мам. Это манипуляция.
Она бросила трубку.
Отец не звонил. Гордость не позволяла. Зато от общих знакомых Паша узнал, что квартиру они всё-таки взяли. Огромную ипотеку на двадцать лет. «Дети помогут», — говорил отец всем.
Какие дети? Егор, у которого своих трое? Юля, которая еле на маршрутку зарабатывает?
Но это было уже не его дело.
Часть пятая. Новая семья
— Паш, глянь! — Женя ворвалась в комнату, размахивая телефоном. — Моя премия пришла! Больше, чем я думала!
Был конец года. За окном падал снег, в квартире пахло мандаринами. Они только что внесли двойной платёж по ипотеке — досрочное погашение помогало сократить срок.
— Отлично! Значит, в январе ещё больше погасим!
— Ага! — она плюхнулась рядом на диван. — Слушай… а может, съездим куда-нибудь? Ну, когда всё закроем?
— Обязательно съездим. Куда хочешь.
Она прижалась к его плечу. Помолчали.
— Знаешь, — тихо сказала Женя, — мои родители спрашивали, не нужна ли помощь. Я сказала, что справляемся, но…
— Но?
— Но приятно, что предлагают. Без условий, без ультиматумов. Просто… если нужно будет.
Вот это и есть семья, подумал Паша. Когда помогают не потому, что должны, а потому что хотят.
В феврале случилось неожиданное — Женя забеременела. Сидели на кухне, смотрели на две полоски, и не знали, плакать или смеяться.
— Мы же не планировали… — шептала она.
— Планировали на попозже. Но… — Паша обнял её. — Справимся?
— А куда деваться? — она улыбнулась сквозь слёзы.
Родители Жени отреагировали восторженно. Приехали в тот же вечер с тортом и шампанским (Жене — сок), отец долго тряс руку Паше, мать плакала от счастья.
— Если что нужно будет — сразу говорите, — твердил Михаил Петрович. — Денег дадим, с ребёнком поможем, да что угодно!
— Пап, мы справимся…
— Знаю, что справитесь! Но мы же рядом. Для того и семья.
Для того и семья.
О своих родителях Паша старался не думать. Иногда прорывалось — когда видел в магазине отца (отворачивались друг от друга), когда общие знакомые передавали приветы. Но боль притуплялась.
Зато отношения с семьёй Жени становились всё теплее. Тёща научила его своему фирменному борщу, тесть брал с собой на рыбалку. Младший брат Жени, двадцатилетний студент, называл его «братан» и постоянно просил совета по девушкам.
Нормальная семья. Без драм, без ультиматумов, без «ты должен».
Эпилог. Пять лет спустя
— Папа, а почему у Димки есть дедушка Коля, а у меня нет? — четырёхлетняя Машка смотрела своими огромными карими глазами (Жениными глазами) и ждала ответа.
Паша поправил её шапку. Они стояли у детского сада, ждали маму.
— У тебя есть дедушка Миша и бабушка Лена.
— А ещё?
— А больше не надо. Тех, что есть, вполне хватает.
И правда хватает, подумал он. За эти годы Михаил Петрович и Елена Васильевна стали для него ближе родных родителей. Помогали с Машкой, когда родился второй — Тимка. Не лезли с советами, но всегда были рядом.
Ипотеку закрыли три года назад. Отпраздновали скромно — семейным ужином. Тесть тогда поднял тост:
— За то, что вы молодцы. Сами, своими силами. Горжусь вами.
А через месяц они отправили стариков в Турцию. «Спасибо, что есть», — только и сказал Паша, вручая путёвки.
О родной семье он знал немного. Юля так и жила в той квартире, работала всё там же. Ипотеку тянули с трудом — Егор после рождения четвёртого ребёнка помогать перестал. Родители здорово сдали, особенно отец.
Иногда, очень редко, Паша думал — а что, если? Если бы согласился тогда? Если бы не хлопнул дверью?
Но тогда не было бы этого, напоминал он себе. Не было бы спокойной жизни, уверенности в завтрашнем дне, настоящей семьи.
— Мама! — Машка бросилась к подошедшей Жене.
— Привет, мои хорошие! — она подхватила дочку на руки, поцеловала Пашу. — Домой?
— Домой.
Они шли по заснеженной улице — обычная семья, каких тысячи. И Паша думал, что иногда нужно отпустить прошлое, чтобы обрести будущее. Иногда нужно хлопнуть одной дверью, чтобы открылась другая.
А где-то в другом районе города его родители, наверное, сидели за ужином и обсуждали, какие все вокруг неблагодарные. И Юля жаловалась на маленькую зарплату. И Егор в очередной раз обещал помочь в следующем месяце.
Но это была уже не его история.
Его история была здесь — в тёплых варежках дочери, в усталой улыбке жены, в огоньках их окон на шестом этаже. В той самой квартире, за которую они расплатились сами. В их настоящем доме.
— Пункт седьмой, между прочим, любопытный: ИЗМЕНА — и всё твоё становится моим, — произнесла Марина, глядя на мужа без тени улыбки.