— Ты, Мария, красные ягоды не ищи. Я вчера все собрала — внучку побаловать захотелось! — радостно крикнула сватья через забор, помахивая рукой.
Мария Николаевна взглянула на пустые кусты клубники, где еще вчера наливались сочные ягоды. Она сжала губы, чтобы не сказать лишнего, и медленно выпрямилась, опираясь на тяпку. С соседнего участка доносился веселый смех и запах жарящегося шашлыка. Там, в тени яблонь, расположились сваты с внучкой, уплетающим клубнику с ее грядки.
— Спасибо, что предупредила, — только и смогла выдавить она, отворачиваясь от забора.
Внутри все клокотало. Третий раз за сезон! Третий! И каждый раз без спроса, без единого слова. Мария Николаевна медленно побрела к дому, где на веранде муж читал газету.
— Гена, — тихо позвала она, — опять наша клубника уехала к сватам.
Геннадий Петрович поднял глаза от газеты, снял очки и устало потер переносицу.
— Всю? — коротко спросил он.
— Всю, — кивнула Мария. — Людмила сказала, что внучка захотела.
***
Четыре года назад, когда их сын Андрей женился на Кате, Мария Николаевна и Геннадий Петрович искренне радовались. Катя была хорошей девушкой — добрая, заботливая, с чувством юмора. Ее родители, Людмила Степановна и Павел Иванович, тоже произвели приятное впечатление. Встречались семьями редко, в основном по праздникам, но отношения поддерживали ровные, вежливые.
А год назад случилось то, что поначалу казалось счастливым совпадением: сваты купили дачу в том же садовом товариществе, всего через два участка. Когда они сообщили об этом за семейным ужином, все обрадовались.
— Теперь будем перенимать опыт у профессионалов! — шутил Павел Иванович, поднимая бокал за здоровье новых соседей.
Мария Николаевна с мужем действительно считались опытными дачниками. Тридцать лет они возделывали свои шесть соток, превратив их в цветущий сад с теплицами, грядками и уютной беседкой. Каждый сезон собирали богатый урожай, которым щедро делились с сыном и его семьей.
Когда сваты только обустраивались, Мария Николаевна и Геннадий Петрович с готовностью помогали советами. Геннадий даже нарисовал подробный план участка с разметкой грядок, учитывая освещение и особенности почвы. Мария поделилась рассадой помидоров и огурцов, отдала часть луковиц цветов.
— Вот увидите, через пару лет ваш участок будет не хуже нашего, — говорила она, передавая Людмиле пакетики с семенами.
***
Первые звоночки прозвенели уже к середине лета. Сваты не следовали советам, сажали как придется, не ухаживали толком за растениями. Когда урожай не удался, они с легкой обидой говорили:
— Что-то рекомендации ваши не работают. Может, почва у нас другая?
Мария Николаевна только плечами пожимала. Какая может быть другая почва через два участка?
А потом начались визиты. Сначала редкие, потом все чаще. Людмила Степановна заходила без предупреждения:
— Мариш, я тут водички наберу из вашего колодца, у нас что-то мутная течет.
Или:
— Можно мы с Пашей внучку на ваших качелях покачаем? У вас тут так уютно!
Или:
— Мариш, петрушечки немножко одолжи, я салат делаю.
Мария Николаевна и Геннадий Петрович терпели. Как-никак родня, да и с сыном отношения портить не хотелось. Андрей и так редко приезжал, все работа, дела, а тут еще если родители с тестем и тещей поссорятся…
Но однажды Мария Николаевна обнаружила, что с кустов клубники, которые она берегла для варенья, исчезли все ягоды. Тогда она впервые высказалась — мягко, но твердо:
— Людмила, если хочешь что-то взять с нашего участка, пожалуйста, спрашивай сначала. Я планировала сварить варенье из этой клубники.
Людмила Степановна кивнула, извинилась, но в ее глазах мелькнуло что-то похожее на раздражение.
— Да ладно тебе, Маша, не жадничай. Для ребенка же!
После этого разговора ничего не изменилось. Исчезали первые огурцы, на которые Мария Николаевна особенно рассчитывала, пропадали помидоры, ягоды малины, смородины, даже зелень с грядок.
— Мы только пробу сняли! — смеялись сваты, когда их заставали за «дегустацией». — У вас же все равно много!
***
— Все, Маша, с меня хватит! — Геннадий Петрович стукнул кулаком по столу после очередного такого случая. — Пойду и поговорю с ними по-мужски!
— Гена, не надо, — Мария Николаевна положила руку на плечо мужа. — Андрей расстроится. Они же Катины родители.
— А мы кто? — вспылил Геннадий. — Чужие люди? Почему мы должны терпеть это бесконечное вторжение?
Они сидели на веранде, и летний вечер, обычно приносивший умиротворение после трудового дня, сейчас казался душным и тревожным.
— Знаешь, Маша, — вдруг тихо сказал Геннадий, — или мы все терпим, или продаем эту дачу и уезжаем. Так жить невозможно.
Мария Николаевна вздрогнула. За тридцать лет они с мужем вложили в этот участок столько труда, любви, здоровья. Каждый кустик, каждое деревце посажено их руками. Здесь вырос их сын, здесь они встречали каждую весну, здесь планировали провести спокойную старость.
— Ты это серьезно? — спросила она, глядя мужу в глаза.
— Абсолютно, — кивнул Геннадий. — Я уже не могу сюда приезжать с радостью. Все время жду, кто и зачем к нам заявится. Это не отдых, а нервотрепка.
Мария Николаевна задумалась. Она понимала мужа. Если ничего не менять, рано или поздно отношения с роднёй рухнут окончательно. Уже сейчас она ловила себя на мысли, что не хочет видеть сватов, избегает разговоров с ними, а когда они приходят, внутри все сжимается от раздражения.
— Давай подождем до следующего сезона, — предложила она. — Может быть, все наладится.
***
Новый дачный сезон начался как обычно — с хлопот и забот. Мария Николаевна с Геннадием Петровичем работали с ранней весны: готовили теплицы, высаживали рассаду, обрезали деревья. К началу лета их участок выглядел как с картинки — ухоженный, цветущий, обещающий богатый урожай.
А сваты приехали всего один раз — на майские праздники, пожарить шашлыки. Их участок зарастал сорняками, но Людмила Степановна, заглянув к Марии Николаевне, весело сказала:
— Ой, Маш, мы в этом году решили отдохнуть от огородных дел. Зачем надрываться? Все равно у вас все растет лучше!
И в этой фразе Мария Николаевна услышала то, что боялась услышать: сваты рассчитывали снова пользоваться плодами чужого труда.
В тот день, когда Людмила Степановна собрала всю клубнику для своей внучки, что-то в Марии Николаевне окончательно надломилось. Она стояла у пустых кустов и чувствовала не просто обиду — усталость. Глубокую, всепоглощающую усталость от этого соседства, от необходимости постоянно быть начеку, от невозможности спокойно наслаждаться своим садом.
Вечером она сказала мужу:
— Гена, все. Мы действительно продаем. Хватит. У нас одна жизнь.
Геннадий Петрович молча кивнул. Он давно ждал этого решения.
***
Они начали подыскивать другой участок — подальше, тише, без «родни через забор». Не устраивали скандалов, не выясняли отношений. Просто стали реже появляться на даче, а когда приезжали, то занимались только необходимыми делами.
Сваты заметили перемены. Однажды Людмила Степановна заглянула к ним, когда они собирали вещи из домика.
— Что-то вы редко стали бывать, — сказала она с легким беспокойством. — Все в порядке?
— Все хорошо, Люда, — ответила Мария Николаевна. — Просто много дел в городе.
Она не стала объяснять, что они уже нашли новый участок в другом садоводстве, в тридцати километрах отсюда. Не стала говорить, что документы на продажу почти готовы. Зачем? Все равно ничего не изменить.
Когда Андрей узнал о их решении, он был удивлен и расстроен.
— Мам, пап, вы с ума сошли? Столько лет здесь, все налажено, а вы вдруг срываетесь куда-то в неизвестность?
— Сынок, нам нужна перемена обстановки, — мягко сказала Мария Николаевна. — Мы уже не молоды, хочется тишины, покоя.
Она не стала жаловаться на его тестя и тещу. Не хотела ставить сына перед выбором, заставлять его чувствовать себя виноватым. В конце концов, это их решение, их жизнь.
***
Осень окрасила листву в золотые и багряные тона. Мария Николаевна и Геннадий Петрович стояли у калитки своего нового участка. Здесь было тихо, спокойно, вокруг незнакомые соседи, вежливо здоровавшиеся при встрече.
Участок требовал много работы — запущенный сад, старый домик, который нужно было ремонтировать, неухоженные грядки. Но странным образом эта необходимость начинать все заново не пугала, а вдохновляла.
— Зато теперь — только мы. Без дегустаторов, — сказала Мария Николаевна, оглядывая свои новые владения.
Геннадий Петрович улыбнулся и обнял жену за плечи:
— И клубнику будем есть сами.
Они стояли так некоторое время, наблюдая, как ветер играет с опавшими листьями. Впереди была зима — время планирования и мечтаний о будущем урожае. А потом — весна, новые посадки, новые надежды.
Телефон в кармане Марии Николаевны завибрировал. Сообщение от Андрея: «Мам, когда вас ждать в гости? Катя пирог испекла».
Мария Николаевна улыбнулась и показала сообщение мужу.
— Поедем завтра? — спросил Геннадий.
— Конечно, — кивнула она. — Семья есть семья. Просто теперь… на расстоянии.
Они еще раз окинули взглядом свой новый участок и пошли к машине. Впервые за долгое время на душе было легко и спокойно. Они сделали правильный выбор — сохранили и семью, и свое право на личное пространство. Иногда нужно отступить, чтобы не потерять самое важное.
А клубнику на новом участке они посадят обязательно. Много клубники. Для себя, для сына, для невестки. И для гостей, которых будут рады видеть — но только по приглашению.
Яблочные пышки за несколько минут — рецепт для уютного завтрака