— Совсем озверели! — бурчала Валентина Петровна, захлопывая окно на пятом этаже. — Людям спать не дают!
А собака всё лаяла. И лаяла не просто так — тоскливо, отчаянно. Будто звала кого-то на помощь.
Николай Семёнович сидел на кухне, смотрел в окно и думал о своём. Вернее, пытался не думать. Три месяца прошло с похорон жены, а всё не легче. Квартира пустая, холодная. Зачем вставать утром? Зачем что-то делать?
Только вот эта проклятая собака…
— Да заткнись ты! — крикнул он в окно.
Но лай не прекращался.
Николай вышел на балкон, посмотрел вниз. Во дворе металась дворняга — рыжая, лохматая. Скулила, прыгала на задние лапы, тыкалась носом в стену дома.
Что с ней такое?
— Николай Семёнович! — окликнула его Валентина Петровна с соседнего балкона. — Вы видите что-то?
— Собака какая-то бесится, — пожал плечами Николай.
— Нет, я не про собаку… — старушка щурилась, всматриваясь вниз. — Там на втором этаже… на балконе… что-то лежит.
Николай напряг зрение. Действительно — на балконе квартиры под ним виднелось что-то тёмное. Небольшое.
— Наверное, тряпка какая, — неуверенно сказал он.
— Тряпка? — фыркнула Валентина Петровна. — А собака-то чего так убивается? Час уже без передышки лает!
Час? Николаю казалось — целую вечность.
— Пойду спрошу у Семёновых, — решила старушка. — Может, они что знают.
Но через десять минут она вернулась расстроенная:
— Никто не открывает! Звонила, стучала — тишина.
— Может, на работе? — предположил Николай.
— В субботу? Да и машины их нет во дворе. Вон, место пустое стоит.
Николай снова посмотрел на балкон. Тёмный комок по-прежнему лежал неподвижно. А собака внизу металась всё яростнее, голос уже хриплый от лая.
Странно всё это…
— Валентина Петровна, — позвал он соседку. — А давно Семёновы машину не ставят?
— Да дня три, наверное… Может, четыре… — старушка задумалась. — А что?
— Да ничего. Просто… странно.
Но думать об этом не хотелось. У Николая хватало своих проблем.
Он зашёл в квартиру, включил телевизор. Может, заглушит собачий вой.
Не заглушил.
К вечеру лай стал совсем невыносимым. Николай снова вышел на балкон — проверить, что там происходит.
И замер.
Тёмный комок на балконе пошевелился.
Едва заметно, но — пошевелился!
— Валентина Петровна! — закричал он. — Валентина Петровна, быстро сюда!
Старушка выскочила на балкон:
— Что случилось?
— Смотрите! Там… там кто-то живой!
Они вглядывались в сумерки, пытаясь разглядеть, что же лежит на чужом балконе.
И тут Валентина Петровна охнула:
— Котёнок! Да это же котёнок!
— Не может быть…
— Может! Я же вижу! Маленький, совсем крошка…
Собака внизу завыла ещё громче, словно поняла, что её наконец услышали.
— Надо что-то делать, — растерянно сказал Николай.
— А что? Семёновы не отвечают, котёнок на чужом балконе…
— Может, к участковому?
— В субботу вечером? Да он дома водочку попивает!
Николай снова посмотрел вниз. Котёнок лежал без движения. Может, им показалось? Может, всё-таки тряпка?
Но собака лаяла. Весь день лаяла.
Ночная тревога
Ночью Николай не спал. Ворочался на кровати, слушал, как внизу скулит собака. Уже не лаяла — голос сорвался. Просто тихонько повизгивала.
А котёнок? Жив ли ещё?
Николай встал, вышел на балкон. Темнота. Ничего не разглядеть. Но что-то подсказывало — малыш там. И ему плохо.
— Эх, Люся, — прошептал он в пустоту. — Что бы ты сделала?
Жена всегда знала, как поступить. Она бы уже давно что-то придумала…
К утру Николай принял решение. Если Семёновы не объявятся — будет действовать сам.
Поиски хозяев
Воскресным утром Валентина Петровна снова колотила в дверь квартиры на втором этаже.
— Семёновы! Откройте! — кричала она. — Там ваш котёнок!
Тишина.
— Может, они действительно уехали? — предположил Николай.
— Куда уехали? Я же Нину Фёдоровну в четверг ещё видела. В магазин шла.
— А муж её?
— Анатолий? Тоже дома был. Телевизор громко включал, соседи жаловались.
Четверг… Сегодня воскресенье… Трое суток никого нет…
— Пойдёмте к управдому, — решил Николай. — Пусть ключи даёт.
Но управдом только руками развёл:
— Не имею права! Что я им скажу? «Ваш кот на балконе лежал»? Может, он и не их вовсе…
— Да какая разница, чей! — взорвалась Валентина Петровна. — Животное гибнет!
— А может, уже и не гибнет, — пожал плечами управдом. — Может, уже…
Николай сжал кулаки. Хотелось врезать этому равнодушному типу. Но сдержался.
Соседская разведка
После обеда во дворе собрался целый консилиум. Пришла тётя Клава из первого подъезда, Петрович-сантехник, даже молодые родители с третьего этажа.
— Я точно говорю — котёнок! — настаивала Валентина Петровна. — Маленький совсем, серенький…
— А хозяева где? — спрашивал Петрович.
— Вот в том-то и дело! Исчезли!
Тётя Клава, главная сплетница района, затаратторила:
— А я слышала, они на дачу собирались! Нина Фёдоровна в магазине говорила — мол, на выходные к тёще поедем…
— Когда говорила? — насторожился Николай.
— Да в четверг это было… Или в пятницу… Точно не помню.
— А машина их когда пропала? — допытывался Петрович.
— В пятницу утром видел, — вмешался сосед из соседнего дома. — А вечером уже не было.
Пятница… Два дня назад…
— Может, они того… — тётя Клава понизила голос. — В аварию попали? А? Ехали на дачу и…
Все притихли. В городке такое случалось. Дорога к дачным участкам — серпантин, опасная…
— Бред какой! — отмахнулся управдом. — В полиции бы уже знали!
— А может, и знают, — мрачно сказал Петрович. — Только нам не докладывают.
Решение Николая
К вечеру Николай окончательно решился. Котёнок — если он ещё жив — не переживёт ещё одну ночь. Это понятно даже дураку.
— Валентина Петровна, — позвал он соседку. — У вас лестница есть?
— Какая лестница?
— Ну, стремянка. Высокая.
— А зачем она тебе? — подозрительно прищурилась старушка.
— Залезть надо. На балкон.
— Ты что, совсем с ума сошёл?! — ахнула она. — Это же второй этаж! Упадёшь еще!
— Не упаду.
— Николай Семёнович, ну что ты! Это же чужая квартира! А если тебя за взлом посадят?
— За спасение животного не сажают, — твёрдо сказал Николай. — А если посадят — значит, так надо.
Откуда эта решимость? Сам удивлялся. Месяц назад он боялся в магазин за хлебом выйти — всё напоминало о Люсе. А тут — лезть на чужой балкон…
— Лестница у Петровича есть, — неуверенно сказала Валентина Петровна. — Алюминиевая, раздвижная.
— Вот и отлично.
Подготовка
Через час во дворе собралась целая толпа. Петрович тащил лестницу, тётя Клава причитала, молодёжь снимала на телефоны.
— Ну ты даёшь, дядя Коля! — восхищался парень с третьего этажа. — Прямо Человек-паук!
— Отойдите! — рявкнул Николай. — Мешаете!
Руки дрожали. От страха или от волнения — сам не понял. Лестница казалась хлипкой, ненадёжной. Высота — будь она неладна! — пугала.
А если действительно упаду?
Но потом посмотрел на балкон. Котёнок лежал в том же углу. Неподвижно. И что-то внутри у Николая сжалось.
Нет. Хватит бояться. Хватит прятаться.
— Петрович, держи лестницу! — скомандовал он. — Крепче!
Первую ступеньку преодолел легко. Вторую тоже. А на третьей…
На третьей понял, что пути назад нет.
Восхождение
— Осторожно! — кричала снизу Валентина Петровна. — Не торопись!
Но Николай уже не слышал. Карабкался вверх, цепляясь за ступеньки. Господи, что я делаю?
Но руки сами тянулись вверх. Одна ступенька, ещё одна…
Балкон второго этажа был уже рядом. Николай перехватился за перила, подтянулся…
И оказался на чужом балконе.
Первым делом посмотрел в угол.
Котёнок лежал там, свернувшись клубочком. Серенький, тощенький. Глаза закрыты.
— Живой? — прошептал Николай, осторожно протягивая руку.
Малыш едва заметно дрогнул. Дышал!
— Эй, крошка, — тихо позвал Николай. — Как дела?
Котёнок приоткрыл глаза. Посмотрел на незнакомого человека… и жалобно пискнул.
И тут у Николая что-то внутри переломилось. Этот писк… беспомощный, отчаянный… Как будто сама жизнь просила о помощи.
— Всё, — сказал он твёрдо. — Всё, малыш. Я тебя заберу.
Первый контакт
Николай осторожно присел рядом с котёнком. Малыш был крошечный — размером с детскую варежку. Шерстка слиплась, глазки едва открывались.
— Ну что, дружок? — тихо проговорил Николай. — Плохо тебе?
Котёнок попытался поднять голову, но сил не хватило. Только жалобно пискнул.
Господи, да он же еле дышит!
Николай протянул руку, осторожно погладил малыша по голове. Котёнок не испугался — видимо, понял, что это помощь.
— Николай Семёнович! — кричали снизу. — Что там? Живой?
— Живой! — откликнулся он. — Но плохо ему!
Надо было спускаться. Но как? Одной рукой держаться за лестницу, другой — котёнка? Упадёт же!
А если оставить здесь? Сбегать домой за переноской?
Нет! Котёнок мог не дождаться. И потом… Николай почему-то чувствовал — если уйдёт сейчас, то больше не решится вернуться.
Проблема спуска
— Петрович! — крикнул Николай вниз. — У кого-нибудь есть сумка? Небольшая?
— Зачем? — не понял сантехник.
— Котёнка спускать надо! В руках не удержу!
Внизу засуетились. Тётя Клава побежала к себе, молодая мама полезла в коляску…
— Вот! — крикнула Валентина Петровна, размахивая хозяйственной сумкой. — Подойдёт?
— Кидайте! — скомандовал Николай.
Валентина Петровна прицелилась, бросила. Сумка шлёпнулась на балкон.
— Умница! — обрадовался Николай.
— Тихо, тихо, — шептал он, осторожно подхватывая котёнка. — Сейчас домой поедем…
Котёнок даже не сопротивлялся. Устроился в сумке, как в гнёздышке, и закрыл глаза.
Опасный спуск
Спускаться с котёнком было страшнее, чем подниматься. Сумка болталась на руке, мешала держаться за лестницу. А внизу толпа гудела, давала советы:
— Осторожнее! — Не торопись! — Держи крепче!
Легко говорить…
На середине спуска котёнок вдруг зашевелился, жалобно мяукнул.
— Тише, малыш, — прошептал Николай. — Потерпи немного…
Но котёнок мяукал всё громче. И вдруг Николай понял — малыш зовёт его. Не жалуется, не плачет — зовёт! Как будто говорит: «Не бросай меня!»
И в этот момент почувствовал — страх исчез. Руки перестали дрожать, сердце успокоилось. Он просто делал то, что должен. Спасал.
Долгожданная земля
Когда ноги коснулись земли, Николай чуть не рухнул от облегчения. Но тут же встрепенулся — котёнок!
Малыш лежал в сумке, тяжело дышал. Глаза закрыты, мордочка бледная.
— Воды! — крикнул Николай. — Срочно воды!
— А он пить будет? — засомневалась тётя Клава.
— Попробуем.
Валентина Петровна принесла блюдце с водой. Николай осторожно поднёс его к мордочке котёнка.
Малыш почуял влагу, приоткрыл глаза… и жадно стал лакать!
— Пьёт! — обрадовалась толпа. — Значит, жить будет!
Но Николай видел — котёнку очень плохо. Обезвожен, истощён, простужен…
— Надо к ветеринару, — решил он. — Срочно.
— Воскресенье же! — напомнила Валентина Петровна. — Клиники закрыты!
— Тогда домой. Отогрею, накормлю… А завтра — к врачу.
Неожиданные новости
Когда Николай уже собирался подниматься к себе, во двор въехала полицейская машина.
Народ притих. Из машины вылез участковый — Иван Петрович, местный, все его знали.
— Что тут за сборище? — поинтересовался он.
— Да вот, котёнка спасали, — объяснила тётя Клава. — С балкона Семёновых.
— Семёновых? — участковый нахмурился. — А где сами хозяева?
— Вот и мы спрашиваем! Три дня их нет!
Иван Петрович тяжело вздохнул:
— Знаю, где они. Приехал как раз сообщить… Анатолий Семёнов с женой в пятницу в аварию попали. На дороге к дачам… Оба в реанимации. Тяжёлое состояние.
Все ахнули. Значит, тётя Клава была права…
— А выживут? — тихо спросила Валентина Петровна.
— Неизвестно. Врачи борются…
Николай крепче прижал к себе сумку с котёнком. Малыш остался совсем один. Как он сам три месяца назад.
Судьбоносное решение
— И что теперь с квартирой? — поинтересовался кто-то из толпы.
— Пока ничего. Если хозяева… — участковый не договорил. — В общем, будем ждать.
— А котёнок? — спросил Николай.
— Какой котёнок?
— Этот, — Николай показал сумку. — Он их. Три дня на балконе лежал, без еды, без воды…
Участковый заглянул в сумку, присвистнул:
— Живучий. Надо в приют отвезти.
— В какой приют?! — взорвалась Валентина Петровна. — Он еле жив!
— А что делать? Родственников у Семёновых нет, квартира опечатана будет…
Николай слушал и чувствовал, как внутри всё сжимается. Приют… Этого малыша, который три дня ждал помощи?
— Я его возьму, — твёрдо сказал он.
— Как это — возьмёшь? — удивился участковый.
— Себе возьму. Выхожу, лечу. Он же ничей теперь… практически.
— Николай Семёнович! — восхищённо выдохнула Валентина Петровна. — Вот это да!
Участковый почесал затылок:
— Ну, формально… если хозяева не против… А с другой стороны, животное спас ты… Твоё право.
— Моё, — кивнул Николай, глядя на котёнка.
Малыш открыл глаза, посмотрел на него… и тихонько мурлыкнул.
Первый раз за три дня.
И Николай понял — всё будет хорошо. У них обоих.
Первые дни
Николай назвал котёнка Серым — в честь серой шёрстки. Малыш оказался бойцом. Через день уже пил молоко из блюдца, через три — играл с катушкой ниток.
— Вот это да! — восхищалась Валентина Петровна, заглядывая в гости. — Как оживился!
Впервые за три месяца у Николая появился смысл просыпаться утром.
Надо покормить малыша. Надо поменять лоток. Надо поиграть…
Квартира наполнилась звуками — мяуканьем, мурлыканьем, топотом маленьких лап. И жизнью.
— Люся бы радовалась, — шептал Николай, поглаживая котёнка. — Она котов любила…
Соседская слава
История разлетелась по всему двору. Здоровались на улице, интересовались, как дела у Серого.
— Герой ты наш местный! — гордилась тётя Клава.
— Да какой герой… — смущался Николай.
Но внутри что-то изменилось. Он снова чувствовал себя нужным.
Серый рос не по дням, а по часам. Превратился в пушистый серый комочек с умными зелёными глазами. Встречал хозяина у двери, спал у него в ногах, мурлыкал песни по вечерам.
Печальные новости
Через месяц участковый принёс грустную весть: Анатолий Семёнов скончался в больнице. Нина Фёдоровна выжила, но осталась инвалидом — в дом престарелых её определили.
— Квартиру продавать будут, — сообщил Иван Петрович. — Родственники дальние объявились.
— А Серый? — забеспокоился Николай.
— Серый твой теперь. Куда ж его.
Николай выдохнул с облегчением.
Новое начало
Прошёл год. Серый превратился в роскошного кота. А Николай… Николай снова стал собой.
Вступил в местную группу любителей кошек, начал помогать в приюте, даже завёл блог о Сером в интернете.
— Знаешь, — сказал он как-то Валентине Петровне, — я думал, жизнь кончилась. После Люси… Казалось, всё бессмысленно.
— А теперь?
Николай посмотрел на Серого, который важно умывался на подоконнике:
— А теперь понимаю — жизнь продолжается. По-другому, но продолжается.
Серый мяукнул, спрыгнул с подоконника, потёрся о ноги хозяина.
— Да, друг, — улыбнулся Николай.
Финал
Вечером, сидя в кресле с котом на коленях, Николай думал о странных поворотах судьбы. Если бы не собака, что лаяла сутки напролёт… Если бы не решился залезть на тот балкон…
А ведь чуть не прошёл мимо…
Серый мурлыкал, жмурился от удовольствия. Где-то во дворе лаяла собака — та самая рыжая дворняга.
— Спасибо тебе, собака, — тихо сказал Николай в окно.
За то, что не дала пройти мимо чужой беды.
За то, что вернула к жизни сразу двоих.
Прости!