— Николай Андреевич, у меня сын в больнице. Можно я сегодня пораньше?
— А у меня квартальный отчет, — отрезал Николай, не поднимая глаз от ноутбука. — Все личные проблемы решаем в свободное от работы время.
Менеджер Лена сжала в руках телефон. Хотела что-то сказать, но передумала – бесполезно. За три года работы она выучила: шеф не из тех, кто меняет решения.
Изредка, где-то на краю сознания, Николая царапала мысль – он не всегда был таким. Когда-то, еще в девяностые, начинал с маленького цеха. Сам работал наравне с остальными, знал всех по именам.
А потом пришли другие времена. Кризисы, дефолты, рейдерские захваты. Выжил тот, кто стал жестче, циничнее. Он выжил. И где теперь те, кто «по-человечески»? Разорились, спились, исчезли.
— Любовь Петровна, — обратился он к секретарше по громкой связи, — если будут еще желающие уйти пораньше – даже не соединяйте. Я занят.
Вечером, подъезжая к дому на своем «Лексусе», он привычно хмурился. Двор опять был заставлен «ведрами с гайками» – старыми машинами соседей. Дети носились между ними, рискуя попасть под колеса.
— А ну марш отсюда! — рявкнул он, выходя из машины. — Нечего под ногами путаться.
Мальчишка лет десяти показал ему язык и убежал. Чем-то неуловимо похожий на Димку в том же возрасте.
Сын. Больная тема. После развода прошло пять лет, но каждый раз, когда Николай видел на экране телефона «Дима», сердце предательски екало.
— Привет, пап. Тут это. День рождения у меня через неделю.
— Помню. Сколько перевести?
— Да не в деньгах дело. Может, приедешь?
— Дим, у меня запуск новой линии, сам понимаешь.
В трубке повисла тяжелая пауза.
— Ну да, конечно. Ты всегда занят, — в голосе сына звенела горечь. — Как тогда, помнишь? Когда Тузика сбила машина, а ты был на важных переговорах.
Николай помнил. Двенадцать лет прошло, а до сих пор снился заплаканный Димка, прижимающий к груди бездыханное тельце их старой дворняги.
— Сын…
— Все, пап. Проехали. Извини, что побеспокоил.
Короткие гудки больно резанули по ушам.
День не задался с самого утра.
Едва Николай вышел из подъезда, как наткнулся на раздраженный взгляд соседки с третьего этажа:
— Хоть бы с машины снег убрали, Николай Андреевич! Вчера моему мужу весь капот засыпало, когда вы трогались.
— Предъявите счет за мойку, — бросил он на ходу.
В офисе тоже все шло наперекосяк. Сорвалась важная сделка, новая секретарша умудрилась залить кофе его стол, а перед самым уходом позвонила бывшая жена.
— Коля, тут такое дело. У Димы проблемы в институте.
— Какие еще проблемы? — раздраженно спросил он, уже представляя, сколько придется заплатить.
— Не в этом дело. Он просто растерян. Ему нужен отец, а не спонсор.
— Лен, давай без этих твоих. Что конкретно надо?
— Ничего. Забудь.
И вот теперь, в довершение ко всему, какая-то шавка разлеглась под колесами его машины.
— Пошел вон! — Николай раздраженно нажал на клаксон.
Пес даже ухом не повел. Грязный, лохматый, он лежал, положив голову на лапы, и смотрел. Этот взгляд неожиданно напомнил Николаю его старого Тузика – тот тоже умел так смотреть, словно видел человека насквозь.
К машине уже подтягивались зрители. Николай физически ощущал их осуждающие взгляды.
— Может, он раненый? — предположила какая-то пенсионерка.
— Надо службу отлова вызвать, — буркнул Николай, доставая телефон.
— Изверг! — громко прошептала старушка. — Как есть изверг.
Он стиснул зубы. Вот еще не хватало – стоять тут и выслушивать нотации от каких-то пенсионерок!
Когда диспетчер сообщила, что машина приедет только через два часа, Николай едва не взвыл от бессилия.
И тут пес неловко поднялся на лапы.
Что-то было не так в его движениях. Неестественно выгнутая спина, поджатая задняя лапа.
— Смотрите, он хромает! — воскликнула молодая женщина.
Пес сделал пару неуверенных шагов и снова лег. Теперь Николай увидел на его боку свежую рану.
— Изверги, — снова прошептала старушка, и в этот раз Николай был с ней согласен.
В памяти вдруг всплыл тот страшный день двенадцать лет назад. Звонок Димки: «Папа, Тузика сбила машина!» Его собственный раздраженный ответ: «Сейчас не могу, важная встреча». А потом – заплаканные глаза сына и мертвый пес на руках.
— Где тут ближайшая ветклиника? — неожиданно для себя спросил он.
— За углом, белое здание, — тут же отозвалась баба Вера. — Только…
— Что?
— Он же грязный весь. В машину-то как?
Николай посмотрел на свой безупречно чистый «Лексус», потом на пса. Тот смотрел с какой-то обреченной надеждой – словно знал, что решается его судьба.
«К черту», — подумал Николай, снимая куртку и расстилая ее на заднем сиденье.
В ветклинике пес вел себя на удивление спокойно. Даже когда молоденькая врач Анна касалась раны, только тихонько поскуливал.
— Ушибы, ссадины. Похоже, его сбила машина, — говорила она, осматривая пса. — Но ничего страшного, через пару недель будет как новенький.
— Тогда я, наверное, в приют его.
— В приют? — Анна подняла глаза. — Вы знаете, сколько собак его возраста там усыпляют? Кому нужен старый, больной пес?
Николай поморщился. Манипуляции он узнавал за версту – сам был мастером давить на жалость, когда требовалось.
— Послушайте, у меня своих проблем хватает. Я его подобрал, привез, заплачу за лечение.
— Конечно-конечно, — кивнула Анна. — Только давайте хотя бы помоем его сначала? Может, под этой грязью породистый красавец прячется.
Через час Николай не узнавал пса.
Помытый, подстриженный, он оказался роскошной немецкой овчаркой с благородной проседью на морде.
— Вот это да. Прямо барон какой-то.
Пес неожиданно поднял голову и гавкнул.
— Кажется, ему нравится, — улыбнулась Анна. — Может, это и есть его имя?
На бирке со старого ошейника, который нашелся под слоем грязи, действительно было выгравировано «Барон». Ниже стоял телефон, но номер давно не обслуживался.
— У нас был такой случай, — рассказывала Анна, обрабатывая раны. — Умер хозяин, а родственники. Сами понимаете. Квартиру продали, а собаку – на улицу.
Николай почувствовал, как внутри поднимается глухое раздражение. Он вспомнил свою сегодняшнюю отповедь Лене, чей сын лежал в больнице. Чем он лучше тех родственников?
Барон тихонько ткнулся носом в его руку.
— Ладно, черт с тобой, — вздохнул Николай. — Поедешь ко мне. Только временно, слышишь? Пока не найдем тебе новых хозяев.
Уже в машине он достал телефон, нашел номер сына. Палец завис над кнопкой вызова. В последний раз они говорили три недели назад – тот самый неловкий разговор о дне рождения.
Барон с заднего сиденья тихонько заскулил.
— Может, ты и прав, — пробормотал Николай и нажал «вызов».
— Да? — голос Димы звучал настороженно.
— Слушай, тут такое дело. Ты говорил, что любишь собак. У меня тут. В общем, приезжай посмотреть.
— Что?
— Собака у меня. Временно. наверное. Приезжай, а? Если хочешь, конечно.
В трубке повисло молчание. Николай готов был поклясться, что слышит, как сын улыбается.
— Хорошо, пап. Завтра можно?
— Конечно. И это. С днем рождения. Прости, что я тогда…
— Завтра поговорим, ладно? — мягко перебил Дима.
Дома Барон первым делом обследовал квартиру, принюхиваясь к каждому углу. Николай, наблюдая за ним, вдруг понял – он понятия не имеет, чем кормить собаку.
Спустившись в круглосуточный магазин, Николай накупил всего, что нашел в отделе для животных. Продавщица с любопытством разглядывала его дорогой костюм и охапку собачьих принадлежностей.
— Первый раз, да? — сочувственно спросила она. — Возьмите еще пеленки. И миски нужны две – для воды и еды.
Вернувшись, он застал Барона в кабинете. Пес сидел возле книжного шкафа, внимательно разглядывая фотографию в рамке – ту самую, где маленький Дима обнимает Тузика.
— Устраивайся, — буркнул Николай, раскладывая покупки. — Только учти – это временно.
Барон посмотрел на него с таким снисходительным пониманием, что Николай смутился. Было в этом взгляде что-то мудрое, что ли?
Ближе к ночи его разбудил телефонный звонок. Кривцов, директор филиала, сообщал о срыве поставок.
— Я сейчас, — начал было Николай привычно грозным тоном, но осекся.
Барон сидел рядом с кроватью, положив голову на матрас. В темноте его глаза светились спокойной уверенностью.
— Знаете что, Кривцов? Давайте завтра в девять разберем ситуацию. Спокойно, без нервов.
— Вы серьезно?
— Более чем. До завтра.
Утром, выгуливая Барона, он впервые за много лет по-настоящему осмотрелся во дворе. Заметил новую детскую площадку, которую раньше видел только мельком. Кивнул соседке, удивив ее до потери дара речи.
— Гляньте-ка, — шепнула баба Вера подруге, — а наш-то бизнесмен оттаивает.
Вечером приехал Дима.
Стоял в прихожей, переминаясь с ноги на ногу, совсем как в детстве.
— Проходи, — Николай чувствовал странную неловкость. — Познакомься, это Барон.
Пес, словно почувствовав важность момента, степенно подошел к Диме. Обнюхал руки, а потом неожиданно лизнул его в щеку.
— Ну ты даешь! — рассмеялся Дима. — Прямо как Тузик, помнишь?
В горле у Николая встал комок.
— Помню. Слушай, сын. Я тогда, я все про дела думал. А надо было…
— Пап, — Дима крепко обнял его. — Я ж понимаю. Все хорошо.
Они проговорили до полуночи. Вспоминали Тузика, говорили о Димкиных проблемах в институте, строили планы на выходные. Барон дремал между ними, иногда приоткрывая один глаз – будто проверял, все ли идет правильно.
В следующие дни Николай поймал себя на том, что все чаще улыбается. Здоровается с соседями. По-другому разговаривает с подчиненными.
— Лена, — позвал он однажды утром, — как там ваш сын? Поправляется?
Сотрудница растерянно кивнула.
— Знаете, берите отгулы, когда нужно. Только предупреждайте заранее.
— Спасибо, — прошептала она. — А как же квартальный отчет?
— Не переживайте. Найдем решение.
В обед он впервые за много лет спустился в кафе напротив офиса. И там, среди обычных посетителей, увидел ту самую молодую женщину, что была во дворе в день появления Барона.
— Меня зовут Елена, — улыбнулась она. — Я учительница из соседней школы. А вы так изменились с тех пор.
— Это все Барон, — честно признался он. — Знаете, иногда собаки умнее нас. Они видят то, что мы сами в себе не замечаем.
Через полгода они поженились. Дима был свидетелем на свадьбе, а Барон важно восседал рядом с молодоженами.
— Знаешь, — сказал как-то Николай жене, — я ведь тогда чуть не прогнал его. Вызвал службу отлова и все такое.
— Но не прогнал же, — улыбнулась Елена. — Значит, в глубине души ты всегда был другим. Просто забыл об этом.
Барон, дремавший у их ног, приоткрыл глаз и тихонько вздохнул. Он-то знал: иногда человеку нужно просто напомнить, каким он может быть. И для этого порой достаточно одного взгляда – преданного, понимающего, полного любви.
— Не хочешь делать меня совладельцем? Зачем тогда нужен этот брак? — заявил муж во время ремонта