Субботний вечер выдался на удивление тёплым для начала ноября. На кухне у Галины пахло запечённым мясом с розмарином и чесноком, а на плите тихо булькала кастрюля с картофелем для пюре. Она аккуратно выкладывала на большое овальное блюдо ломтики мяса, поливая их густым, блестящим соусом. Каждый кусочек был идеальным — сочным, мягким, с золотистой корочкой.
Сергей прошёл мимо, взял вилку, отрезал кусочек прямо с блюда и, прожёвывая, кивнул:
— Как всегда, вкусно.
Галина улыбнулась, но в улыбке не было той радости, что раньше. Её насторожили последние дни — муж ходил какой-то нервный, часто проверял телефон, уходил в другую комнату, чтобы ответить на звонок. Она решила не спрашивать напрямую, но сердце подсказывало: это как-то связано с сегодняшними гостями.
— Через полчаса будут, — сказал Сергей, глянув на часы.
— Я вижу, — тихо ответила Галина, поправляя салат в большой прозрачной миске.
Ей казалось, что этот ужин может пойти не так. И не потому, что она не любила гостей. Просто в её памяти слишком свежи были сцены прежних встреч с роднёй мужа. Громкие разговоры, резкие шутки на грани, дети, переворачивающие полдома вверх дном, и непрошеное «упаковка еды на вынос», как будто это ресторан, а не чей-то дом.
Галина старалась держать себя в руках. Всё-таки, это семья Сергея, а он у неё человек мягкий, всегда старается всех помирить, никого не обидеть. Но иногда она чувствовала, что он готов пойти на всё, лишь бы не было конфликта — даже если это означало, что она останется в стороне, с чувством несправедливости и обиды.
Вскоре во дворе послышался визг тормозов. Старая синяя «девятка» встала у калитки, и из неё вывалился высокий, слегка полноватый мужчина в тёмной куртке — Андрей, двоюродный брат Сергея. За ним вылезла его жена Лида, плотная женщина с короткой чёлкой и резким взглядом, а следом — двое их детей, лет семи и девяти, уже успевшие начать спорить, кто будет первым звонить в дверь.
Дверь едва успела открыться, как Андрей протянул руку к Сергею:
— Здорово! Давно не виделись! — и уже шагнул в дом, даже не глянув в сторону хозяйки. Лида прошла мимо Галины, бросив дежурное «здравствуйте», и сразу направилась в сторону кухни, словно проверяя, что тут приготовлено.
Дети, не разуваясь, прямиком побежали в гостиную и, увидев накрытый стол, начали перебирать закуски, как будто это им и предназначалось.
— Ну вы тут устроили! — громко сказал Андрей, усаживаясь во главе стола, — я вот таких кусков мяса уже год не видел.
Галина почувствовала, как внутри поднимается знакомое раздражение. Она молча переставила тарелку с мясом ближе к середине стола, чтобы все могли дотянуться, и присела рядом с мужем.
Сергей пытался поддерживать беседу, спрашивал у Андрея, как дела, как дети в школе. Но тот отвечал коротко и тут же переводил разговор на жалобы:
— Да всё тяжело, работы толком нет, Лида в магазин заходит — цены, как в космос. А дети… сами видишь. Только и едим нормально, когда вот так, в гости.
Лида кивала, но взгляд её всё время соскальзывал на кухню. Галина чувствовала этот взгляд, как холодок по спине.
— А что это за мясо? — вдруг спросил Андрей, жуя кусок.
— Моё фирменное. — Галина старалась улыбнуться. — Сначала маринуется сутки, потом в духовке, а в конце…
Она не успела договорить. Андрей резко поднялся из-за стола, пошёл на кухню и вернулся с пластиковым контейнером. Поставил его перед собой, взял ложку и начал сгребать туда мясо.
— Ну а что, у вас еды много, не обеднеете, — ухмыльнулся он, даже не глядя на Галину.
В комнате воцарилась тишина. Лида опустила глаза в тарелку, дети замерли с кусками хлеба в руках. Сергей неловко откашлялся, словно хотел что-то сказать, но только выдавил:
— Да ладно, пусть берёт…
Галина медленно отодвинула стул и встала. Она подошла к столу, взяла контейнер и вернула мясо на блюдо. Её голос был ровным, но твёрдым:
— Если хотите взять еду с собой, сначала спросите.
Андрей усмехнулся, но в его глазах мелькнуло раздражение:
— Ты что, жадничаешь? Мы же свои.
— Свои — это когда уважают друг друга, — ответила она, вернувшись на своё место.
После этих слов ужин продолжился, но уже без смеха и оживлённых разговоров. Лида демонстративно молчала, дети стали капризничать, а Сергей налил себе ещё. Он откинулся на спинку стула, сделал большой глоток и, не поднимая глаз, что-то невнятно пробормотал про усталость.
Галина чувствовала, как между ней и мужем растёт невидимая стена. Слова, которые она хотела бы сказать, застревали где-то в груди. Её злило не то, что Андрей попытался унести мясо, — а то, что Сергей выбрал промолчать, как будто её мнение и труд ничего не значат.
Дети начали толкаться за столом, один пролил сок на скатерть, другой уронил вилку на пол. Лида лишь недовольно поморщилась, даже не попытавшись их одёрнуть. Андрей, жуя, рассказывал, как у них дома «вечно пусто в холодильнике», и, словно между делом, закинул в пакет кусок пирога и конфеты.
Галина сделала вид, что не заметила, но внутри у неё всё кипело. Она понимала: любое её слово сейчас приведёт к взрыву, а Сергей — в своём привычном стиле — встанет на сторону «чтобы не ссориться», и в итоге виноватой окажется она.
— Пожалуй, мы пойдём, — неожиданно объявила Лида, поднимаясь. — Уже поздно.
— Да, нам ещё детей уложить, — подхватил Андрей. Но прежде чем выйти, он всё же успел сунуть в пакет пару кусков мяса, которые остались на краю блюда, и два яблока из фруктовой вазы.
Сергей, словно не замечая, помогал им застёгивать куртки и громко смеялся над какой-то шуткой Андрея. Галина молча стояла у дверей.
Когда калитка хлопнула, в доме повисла тишина. Сергей вернулся в кухню, взял из мойки стакан и налил себе воды.
— Ну что ты такая мрачная? — спросил он, делая глоток. — Это же мои родственники, ну забрали они там пару кусочков, что с того?
Галина медленно повернулась к нему:
— Дело не в еде. Дело в том, что ты позволил им вести себя так, будто я здесь никто.
Сергей нахмурился, но, вместо того чтобы ответить, занялся уборкой со стола, гремя тарелками. Его молчание было красноречивее любых слов.
Галина собрала остатки ужина и поставила в холодильник. Каждое её движение было размеренным, почти механическим. Она понимала: это не первый раз, и, если всё оставить как есть, будет только хуже.
Когда посуда была перемыта, она села за кухонный стол, положила руки на колени и тихо сказала:
— В следующий раз так не будет.
Сергей не ответил. Он стоял к ней спиной, вытирая руки о полотенце, и, казалось, специально избегал встречи взглядов.
Галина поднялась, вышла в коридор и, закрыв за собой дверь спальни, прислонилась к стене. Она ощущала не усталость, а тяжесть от мысли, что сегодня произошло не просто неловкое недоразумение, а что-то более серьёзное — маленький, но заметный трещинный шов в их браке.
Комната была полутёмной, лишь у изголовья кровати горела маленькая лампа. На кресле лежала сложенная стопка чистого белья, на тумбочке стояла кружка с недопитым чаем, оставшаяся с утра. Галина машинально села на край кровати, провела ладонью по покрывалу, и в голове зазвучали слова Андрея: «Не обеднеете». Её передёрнуло.
Она вспомнила, как ещё в начале их брака Сергей говорил, что семья — это святое, что надо всегда поддерживать близких. Тогда ей казалось, что это правильно. Но с годами она увидела, что «поддерживать» для него означало одно: терпеть всё, что делают его родственники, закрывать глаза на хамство и несдержанность.
За дверью слышался глухой стук — Сергей, похоже, ещё на кухне что-то переставлял. Галина улеглась на спину, глядя в потолок, и впервые за долгое время подумала: «А я вообще на своём месте?»
Вспомнился другой вечер, пару лет назад, когда Лида забрала с их стола целую чашку салата, заявив, что «детям пригодится на завтра». Тогда Галина промолчала, а Сергей только пожал плечами. Она тогда решила, что не стоит из-за мелочи портить отношения. Но теперь поняла — именно с этих «мелочей» всё и началось.
Дверь тихо скрипнула, и в комнату вошёл Сергей. Он был в домашней футболке, с усталым лицом.
— Ты чего тут сидишь в темноте? — спросил он, подходя ближе.
— Думаю, — коротко ответила она.
Он опустился на край кровати, вздохнул и попытался улыбнуться.
— Ну, Гал, не обижайся. Они ведь правда сейчас в сложной ситуации…
— Серёжа, — перебила она, — дело не в их ситуации. Дело в том, что ты даже не попробовал встать на мою сторону.
Он замолчал, опустив глаза. Казалось, он ищет слова, но так и не находит.
— Я не хочу, чтобы мой дом превращали в место, куда приходят набить сумки едой. — Голос её дрогнул, но она продолжала. — И я не хочу, чтобы мой муж думал, что это нормально.
Сергей провёл ладонью по лицу, словно стирая усталость.
— Ладно, — тихо сказал он. — В следующий раз я постараюсь…
— Не «постарайся». — Она посмотрела прямо в его глаза. — А сделай.
Между ними повисла тишина. Она уже понимала: перемены не наступят за один вечер. Но это был первый раз, когда она открыто поставила границу.
Сергей поднялся, не говоря больше ни слова, и вышел из комнаты. Галина осталась сидеть в полумраке. Она чувствовала, что впереди будут разговоры, возможно, скандалы, и ей придётся отстаивать своё право на уважение. Но теперь у неё внутри была чёткая уверенность: позволять относиться к себе как к пустому месту она больше не станет.
Она встала, выключила лампу и, уходя из спальни, тихо произнесла в темноту:
— В следующий раз всё будет по-другому.
– Ты хочешь, чтобы я жила с твоей мамой или с тобой – Он не знал, что ответить