— Марина, немедленно открой дверь! Я знаю, что ты дома! — громкий стук в дверь квартиры разнёсся по всему этажу, заставив соседей выглянуть из своих квартир. Зинаида Петровна, массивная женщина с командирским голосом, продолжала барабанить в дверь с такой силой, словно собиралась её выбить. — Открывай, я сказала! Нам нужно серьёзно поговорить о твоём поведении!
Марина стояла по ту сторону двери, прислонившись спиной к стене. В руках она держала телефон, на экране которого светилось сообщение от мужа: «Мама едет к тебе. Она всё знает про твоё увольнение. Готовься, будет скандал». Вот так, значит. Даже не предупредил заранее, не попытался её защитить. Просто сдал с потрохами своей матери, как всегда.
Она медленно подошла к двери и открыла её. Зинаида Петровна влетела в квартиру, как ураган, даже не снимая уличной обуви.
— Так я и знала! Сидишь дома, ничего не делаешь! — она прошла в гостиную, окинув всё критическим взглядом. — Андрей мне всё рассказал! Ты уволилась с работы, даже не посоветовавшись с ним! Как ты могла так поступить? Ты думаешь только о себе!
Марина спокойно закрыла входную дверь и последовала за свекровью. Три года она терпела эти визиты, эти нотации, это постоянное вмешательство в их с Андреем жизнь. Но сегодня что-то внутри неё окончательно надломилось.
— Зинаида Петровна, я уволилась по собственным причинам, — ровным голосом ответила она, усаживаясь в кресло. — И это моё личное решение.
— Личное решение? — свекровь даже задохнулась от возмущения. — Да какое же это личное решение, когда ты замужем! Ты обязана думать о семье, о муже! Андрюша из кожи вон лезет, чтобы вас обеспечить, а ты вот так просто берёшь и бросаешь стабильную работу! Да ты вообще понимаешь, что натворила?
Марина смотрела на неё спокойно, почти отстранённо. Она вспомнила, как год назад хотела записаться на курсы дизайна, но Зинаида Петровна устроила такой скандал, что Андрей умолял её отказаться от этой идеи. Вспомнила, как свекровь критиковала каждое её решение, каждую покупку, каждое блюдо, которое она готовила.
— Я понимаю, что освободилась от работы, которая меня разрушала, — тихо, но твёрдо ответила Марина. — И теперь у меня есть время подумать о том, чем я действительно хочу заниматься.
— Чем хочешь заниматься? — Зинаида Петровна всплеснула руками. — Да ты с ума сошла! В твоём возрасте о детях думать надо, а не о каких-то там желаниях! Вот почему у вас до сих пор детей нет? Потому что ты эгоистка! Думаешь только о себе!
Этот удар был особенно болезненным. Марина знала, что свекровь в курсе их с Андреем проблем, знала о бесконечных визитах к врачам, о неудачных попытках. И вот теперь она использовала это как оружие.
— Хватит, — Марина поднялась с кресла, её голос дрогнул, но в нём появилась сталь. — Зинаида Петровна, я больше не позволю вам так со мной разговаривать.
— Что? Что ты сказала? — свекровь даже отшатнулась от неожиданности. За три года невестка ни разу не повысила на неё голос, всегда молча сносила все упрёки. — Ты смеешь мне перечить?
— Я не перечу, я устанавливаю границы, — Марина сделала шаг вперёд, и Зинаида Петровна невольно отступила. — Три года я терпела ваши оскорбления, ваше вмешательство в нашу жизнь, ваши попытки контролировать каждый наш шаг. Но всему есть предел.
— Андрей! — свекровь схватилась за телефон. — Андрей, немедленно приезжай домой! Твоя жена совсем с катушек слетела!
Пока она кричала в трубку, Марина подошла к шкафу и достала папку с документами. Она долго собирала эти бумаги, готовилась к этому моменту. Договор на открытие собственного бизнеса, бизнес-план, который она разрабатывала по ночам, пока Андрей спал.
Через двадцать минут в квартиру ворвался Андрей. Его лицо было красным, то ли от быстрой езды, то ли от злости.
— Марина, что происходит? Мама в истерике!
— Твоя мама всегда в истерике, когда что-то идёт не по её плану, — спокойно ответила Марина. — Садись, Андрей. Нам нужно поговорить.
— Да что тут говорить! — вмешалась Зинаида Петровна. — Она уволилась! Без твоего разрешения! А теперь ещё и хамит мне!
Андрей растерянно смотрел то на мать, то на жену. Он привык, что Марина всегда уступает, всегда идёт на компромисс. Но сейчас перед ним стояла другая женщина — уверенная, спокойная, решительная.
— Марина, ну зачем ты так? Мама же о нас беспокоится…
— О нас? — Марина усмехнулась. — Андрей, твоя мама беспокоится только о том, чтобы всё было так, как она хочет. Вспомни, когда мы последний раз принимали решение без её участия? Когда мы последний раз жили своей жизнью?
— Но она же моя мать…
— А я твоя жена. Или это ничего не значит?
Повисла тишина. Андрей выглядел потерянным, словно земля уходила у него из-под ног. Он всю жизнь жил между двух огней — властной матерью и покладистой женой. И вот теперь этот хрупкий баланс рухнул.
— Я открываю своё дело, — продолжила Марина, протягивая мужу папку с документами. — Студию рукоделия. У меня уже есть помещение, есть первые клиенты. Я использовала свои накопления, которые откладывала последние два года.
— Что? — Андрей ошарашенно смотрел на бумаги. — Но… но почему ты мне ничего не сказала?
— Потому что ты бы сразу побежал к маме, а она бы устроила скандал и заставила меня отказаться. Как было с курсами дизайна, помнишь?
— Правильно бы сделала! — вмешалась Зинаида Петровна. — Какая ещё студия? Ты что, предпринимательница теперь? Да ты же ничего в бизнесе не понимаешь!
— А вы понимаете? — Марина повернулась к свекрови. — Вы всю жизнь проработали бухгалтером в одной конторе, ни разу не рискнули, ни разу не попробовали что-то своё. И теперь учите меня жить?
— Как ты смеешь! — Зинаида Петровна побагровела. — Я честно работала! Я сына одна вырастила!
— И вырастили инфантильного мужчину, который не может принять ни одного решения без мамочки, — жёстко ответила Марина. — Андрей, посмотри на себя! Тебе тридцать пять лет, а ты до сих пор отчитываешься перед мамой о каждом своём шаге!
— Марина, прекрати! — Андрей наконец нашёл голос. — Ты оскорбляешь мою мать!
— А она оскорбляет меня уже три года! И ты это позволяешь!
Марина подошла к окну, глубоко вздохнула. На улице шёл снег, медленно кружась в свете фонарей. Она вспомнила, как три года назад они с Андреем гуляли по этим улицам, мечтали о будущем. Тогда ей казалось, что властная свекровь — это временная проблема, что со временем всё наладится. Но время шло, а становилось только хуже.
— Знаете что, — она повернулась к ним. — Я предлагаю выбор. Либо мы с Андреем начинаем жить своей жизнью, без постоянного контроля и вмешательства, либо…
— Либо что? — с вызовом спросила Зинаида Петровна. — Ты уйдёшь? Да пожалуйста! Андрюша найдёт себе нормальную жену, которая будет его уважать!
— Мама! — Андрей встал между ними. — Хватит! Марина, мама, пожалуйста, давайте успокоимся…
— Я спокойна, — ответила Марина. — Я абсолютно спокойна. Но я больше не буду терпеть унижения. Зинаида Петровна, я уважаю вас как мать моего мужа, но это не даёт вам права распоряжаться нашей жизнью.
— Да что ты себе позволяешь! — свекровь шагнула к ней, но Марина не отступила.
— Я позволяю себе быть человеком. Личностью. Женщиной, у которой есть свои мечты и цели. И если вам это не нравится — это ваши проблемы.
Зинаида Петровна схватилась за сердце, демонстративно опустилась на диван.
— Андрюша… сердце… валидол…
Андрей бросился к матери, но Марина остановила его.
— Не надо. Это спектакль. Зинаида Петровна, хватит манипулировать. Вы прекрасно знаете, что с вашим сердцем всё в порядке. Вы были у врача на прошлой неделе, и он сказал, что вы здоровы как бык. Андрей, твоя мама рассказывала мне об этом по телефону, хвасталась своими анализами.
Свекровь резко выпрямилась, забыв про «сердечный приступ».
— Ах ты… ах ты…
— Договаривайте, — спокойно предложила Марина. — Только помните, что я записываю наш разговор на диктофон. На случай, если вы потом будете всем рассказывать, какая я плохая невестка.
Это было блефом, никакого диктофона не было, но эффект оказался ошеломляющим. Зинаида Петровна захлопнула рот, а Андрей ошарашенно смотрел то на мать, то на жену.
— Ты… ты записываешь? — пролепетал он.
— А почему бы и нет? Твоя мама любит потом пересказывать наши разговоры своим подружкам, причём в своей интерпретации. Пусть теперь будет документальное подтверждение.
— Я… я в этот дом больше ни ногой! — Зинаида Петровна вскочила, схватила сумку. — Андрей, если ты не разведёшься с этой… с этой особой, можешь забыть, что у тебя есть мать!
— Мама, подожди…
Но Зинаида Петровна уже вылетела за дверь, громко хлопнув ею. В квартире повисла тишина. Андрей медленно опустился на диван, обхватив голову руками.
— Что ты наделала, Марина? Что ты наделала?
— Я защитила наше право на нормальную жизнь, — она села рядом с ним. — Андрей, посмотри на меня. Мы три года живём не своей жизнью. Твоя мама решает, что нам есть, что покупать, где отдыхать, когда заводить детей. Она даже пыталась решать, в какой позе нам нужно… ну, ты понимаешь. Помнишь те брошюрки, которые она тебе подсовывала?
Андрей покраснел. Он помнил.
— Но она же хотела как лучше…
— Для кого лучше? Для нас или для себя? Андрей, она хочет контролировать всё. И ты это позволяешь.
— Она моя мать…
— А я твоя жена. И мне больно видеть, как ты каждый раз выбираешь её сторону. Как ты бежишь к ней докладывать о каждом нашем шаге. Как ты позволяешь ей унижать меня.
Андрей молчал. Он знал, что Марина права, но признать это означало признать, что вся его жизнь была построена неправильно. Что он так и не стал взрослым, самостоятельным мужчиной.
— Я не знаю, как по-другому, — наконец выдавил он. — Она всегда была рядом, всегда решала…
— Но ты уже не маленький мальчик, Андрей. Тебе нужно научиться жить своей жизнью. Нам нужно научиться.
Марина встала, подошла к столу, где лежали документы на студию.
— Я не прошу тебя выбирать между мной и твоей мамой. Я прошу тебя выбрать нашу семью. Нашу с тобой. Без постороннего вмешательства.
— А если она правда больше не придёт? Если правда забудет обо мне?
— Не забудет. Она твоя мать, она тебя любит. Просто её любовь… удушающая. И нам нужно установить границы. Здоровые границы.
Андрей поднял голову, посмотрел на жену. Она стояла у окна, освещённая мягким светом уличных фонарей, и казалась ему совершенно незнакомой. Сильной, уверенной, красивой. Той женщиной, в которую он когда-то влюбился, но которую потом старательно переделывал под мамины стандарты.
— Расскажи мне про студию, — вдруг попросил он.
Марина удивлённо обернулась.
— Правда хочешь узнать?
— Правда. Расскажи.
И она рассказала. О том, как давно мечтала об этом. Как изучала рынок, как искала помещение, как договаривалась с поставщиками. Как нашла первых учениц — женщин, которые, как и она, искали отдушину в творчестве. Андрей слушал, и с каждым словом его удивление росло. Он не знал эту Марину. Не знал, что она способна на такое.
— Почему ты мне не доверяла? — спросил он, когда она закончила.
— Потому что ты не умеешь хранить от мамы секреты. И потому что боялась, что ты меня не поддержишь.
— А теперь?
— А теперь карты на столе. И решение за тобой.
В дверь позвонили. Они переглянулись. Неужели Зинаида Петровна вернулась? Андрей пошёл открывать. На пороге стояла соседка, пожилая женщина с нижнего этажа.
— Извините, что беспокою, — сказала она. — Но там ваша мама, Андрюша, сидит на лавочке во дворе и плачет. Может, приведёте её домой? Холодно же.
Андрей выглянул в окно. Действительно, на лавочке сидела его мать, демонстративно утирая глаза платком. Несколько соседок уже собрались вокруг неё, сочувственно качая головами. Классическая картина: пострадавшая свекровь и злая невестка.
— Спасибо, разберёмся, — ответил он и закрыл дверь.
— Пойдёшь к ней? — спросила Марина.
Андрей долго молчал, глядя в окно. Потом решительно отвернулся.
— Нет. Пусть успокоится и идёт домой. Это её выбор — сидеть на морозе и устраивать спектакли.
Марина не могла поверить своим ушам. Неужели Андрей впервые не побежал утешать мать?
— Ты серьёзно?
— Знаешь, ты права. Мне тридцать пять, а я всё ещё маменькин сынок. Пора это менять. Не обещаю, что получится сразу, но… я попробую.
Он подошёл к жене, неуверенно обнял её.
— Прости меня. За эти три года. За то, что не защищал тебя.
Марина уткнулась ему в плечо, чувствуя, как напряжение медленно отпускает. Может быть, у них ещё есть шанс. Может быть, они смогут построить ту семью, о которой мечтали.
За окном Зинаида Петровна продолжала свой спектакль, но публика постепенно расходилась — холодно. Наконец, поняв, что сын не выйдет, она встала и, громко причитая, направилась к остановке. Марина и Андрей наблюдали за ней из окна.
— Она вернётся, — сказал Андрей. — Через неделю, максимум две. Придёт с пирогами и будет делать вид, что ничего не было.
— И что мы будем делать?
— Установим правила. Чёткие правила. Визиты по приглашению. Никаких советов без просьбы. Никакого вмешательства в наши решения.
— Думаешь, она согласится?
— Придётся. Если хочет общаться с нами. И с будущими внуками.
Марина резко повернулась к нему.
— Будущими внуками?
— Ну, когда-нибудь же они у нас будут. И я не хочу, чтобы они росли под таким же прессингом, под каким рос я.
Следующие недели были непростыми. Зинаида Петровна действительно вернулась, но не через неделю, а через три дня. Пришла с тортом и слезами. Андрей впервые в жизни не пустил её дальше порога, сказав, что сначала им нужно поговорить. Разговор был долгим и трудным. Зинаида Петровна плакала, обижалась, угрожала, но в конце концов вынуждена была принять новые правила. Выбора у неё не было — терять единственного сына она не хотела.
Студия Марины открылась через месяц. На открытие пришло много людей — подруги, знакомые, даже несколько соседок. Зинаида Петровна тоже пришла. Стояла в сторонке, поджав губы, но пришла. А когда одна из учениц восхищённо сказала, что у Марины золотые руки, даже кивнула. Маленький, почти незаметный кивок, но Марина его заметила.
Прошёл год. Студия процветала, у Марины появились постоянные ученицы и даже помощница. Андрей научился принимать решения самостоятельно, хотя иногда всё ещё ловил себя на желании позвонить маме и спросить совета. Зинаида Петровна соблюдала установленные границы, хоть это и давалось ей с трудом. Она приходила в гости раз в неделю, по воскресеньям, и старательно держала язык за зубами, когда хотелось что-то покритиковать.
А потом Марина узнала, что беременна. Она боялась рассказывать — вдруг опять не получится, вдруг опять разочарование. Но на этот раз всё было хорошо. Когда она сообщила новость Андрею, он расплакался. А когда узнала Зинаида Петровна, она впервые за всё время обняла невестку. Неловко, быстро, но обняла.
— Только имя я выбирать не буду, — сразу предупредила она. — Это ваше решение.
Марина и Андрей переглянулись. Кажется, чудеса всё-таки случаются. И даже самые властные свекрови способны меняться. Если, конечно, вовремя установить границы и защитить своё право на счастье.
— Дети выросли, трешка нам больше не нужна. Мы переедем в однушку, а на разницу закроем долги моего брата — выдал муж