Вера откинулась на спинку кресла и потёрла уставшие глаза. На экране ноутбука — почти готовая презентация для застройщика. Ещё пара штрихов к визуализации жилого комплекса, и можно отправлять. В коворкинге стоял привычный гул: где-то стучали по клавишам, у кофемашины негромко смеялись.
Телефон завибрировал. На экране высветилось «Галина Николаевна». Вера невольно напряглась.
— Алло, здравствуйте…
— Вера, — голос свекрови был холоднее обычного. — Завтра жду тебя у себя. В три часа. Нужно серьёзно поговорить.
— А что случи…
Короткие гудки. Вера медленно опустила телефон. За соседним столиком дизайнер радостно показывал коллеге новый макет. Кто-то заказал капучино с карамелью — запах поплыл по залу.
«Опять что-то не так», — Вера прикрыла ноутбук, понимая, что сосредоточиться на работе уже не получится. В животе неприятно сжалось от знакомой тревоги.
***
Всю ночь Вера ворочалась, прокручивая в голове возможные сценарии завтрашнего разговора. Павел спал рядом, раскинувшись по диагонали кровати, как обычно. Левая нога свесилась с края, правая закинута ей на бедро — тяжёлая, горячая. Вера осторожно сдвинула её, стараясь не разбудить. Павел что-то пробормотал во сне и перевернулся, утянув с собой одеяло.
Вера перевернулась на другой бок. В голове крутились слова свекрови: «Мне нужно с тобой серьёзно поговорить». Что на этот раз? Может, опять про то, что она неправильно гладит Павлины рубашки? Или что покупает не тот творог?
Утром, наливая кофе из турки — кофемашину пришлось продать два месяца назад — Вера осторожно спросила:
— Паш, твоя мама звонила вчера. Не знаешь, что случилось?
Павел сидел в трусах и растянутой майке, уткнувшись в телефон. На столе перед ним остывала недоеденная яичница — Вера встала пораньше, чтобы приготовить завтрак.
— Понятия не имею, — он пожал плечами, не отрываясь от экрана. — Наверное, опять что-то придумала.
— Может, деньги нужны? Или с здоровьем что?
— Вер, ну откуда я знаю? — раздражённо бросил Павел. — Ты же к ней чаще ездишь.
Это было правдой. Последний раз Павел навещал мать три недели назад, да и то забежал на полчаса — якобы спешил на важную встречу с заказчиком. Встреча, как выяснилось позже, была с Димкой в баре.
Последний крупный заказчик отвалился от Павла месяц назад — сказал, что нашёл команду подешевле. На самом деле Вера случайно увидела переписку в соцсетях: клиент жаловался, что Павел сорвал все дедлайны и не отвечал на звонки неделю. С тех пор муж брался за мелкие правки сайтов, которые едва покрывали его личные расходы — си гар еты, пи во, подписки на игровые сервисы. Вера же тянула аренду квартиры, коммуналку, продукты.
Галина Николаевна об этом, конечно, не знала. Вернее, не хотела знать. Для неё сын оставался гением программирования, который просто временно не может найти достойную его таланта работу.
— Павлик у меня особенный, — вещала она подругам. — Не может работать с кем попало. Ему нужна творческая атмосфера, понимание.
А то, что невестка каждую неделю привозит ей пакеты с продуктами и оплачивает лекарства от давления — это само собой разумеющееся.
— Вера слишком гордая, — говорила свекровь подругам за чаем в своей просторной трёхкомнатной «сталинке» с лепниной на потолках и паркетом из настоящего дуба. — Всё сама, всё сама. Павлику даже слова не даёт сказать. Командирша. Вот он и замкнулся в себе, бедный мальчик.
Подруги сочувственно кивали, пили чай с конфетами «Кор кунов», которые притащила Вера на прошлой неделе.
При этом каждый раз, принимая от Веры очередной пакет с продуктами, Галина Николаевна кривила губы:
— Опять эти дешёвые макароны купила? Ты же знаешь, я люблю только «Ба рилла». И почему молоко не «Просто квашино»? У меня от другого живот болит.
Вера молча кивала и на следующий раз покупала «Ба риллу» и «Просто квашино», урезая собственный обед до бизнес-ланча за сто пятьдесят рублей в столовке бизнес-центра.
— Слушай, может вместе съездим? — вдруг предложил Павел, отрываясь от телефона. — Всё-таки моя мать.
Вера удивлённо подняла брови. Обычно муж избегал любых визитов к матери, если там требовалось что-то делать, а не просто есть её фирменные котлеты.
— Давай вместе? — предложила она.
— Не, у меня созвон с потенциальным клиентом после обеда. Крупный проект может быть, — Павел оживился. — На полгода работы, представляешь? Интернет-магазин с нуля.
Вера не стала говорить, что слышит про «крупный проект» уже третий месяц подряд.
— Ладно, съезжу после работы, узнаю, что там, — она допила свой кофе, споласкивая чашку.
Павел уже снова уткнулся в экран телефона, что-то быстро печатая. Судя по характерным звукам, это был не рабочий чат, а игровой форум.
***
В три часа дня Вера стояла у знакомой двери с медной табличкой «кв. 47». Пакет с продуктами оттягивал руку — творог «Просто квашино», хлеб «Бородинский» из дорогой пекарни, яблоки «Гренни Смит».
Галина Николаевна открыла сразу — видимо, ждала у порога.
— Проходи, — кивнула она, поправляя идеально уложенную причёску. — Пакет на кухню отнеси.
Вера разулась и послушно прошла на кухню — безупречно чистую, с начищенными до блеска кранами и кафелем без единого развода. Разложила продукты по местам: творог в холодильник на среднюю полку (только туда), хлеб в хлебницу, яблоки в вазу на столе. Всё по заведённому годами порядку.
Гостиная встретила Веру музейной стерильностью: накрахмаленные салфетки на полированном столе, хрусталь в серванте, ни пылинки на паркете. На диване — подушки, расставленные с точностью до миллиметра. На стенах — фотографии в рамках: Павел-первоклассник с огромным букетом, Павел-выпускник с золотой медалью, Павел-студент. И ни одной их общей фотографии.
— Чаю? — спросила свекровь, усаживаясь в своё кресло напротив. Кресло было обито зелёным бархатом, с высокой спинкой — трон домашней королевы.
— Спасибо, не надо. Так о чём вы хотели поговорить? — спросила Вера, устраиваясь на краешке дивана.
Галина Николаевна вздохнула, прижала ладонь к груди, где под костюмом виднелась нитка жемчуга:
— Сердце опять. Третий раз за неделю скорую вызывала. Вчера думала, всё, не доживу до утра. Лежу одна, в пустой квартире. Телефон далеко, дотянуться не могу. Одна совсем, никому не нужна…
Она сделала паузу, выжидательно глядя на Веру. Та молчала. Этот спектакль она видела десятки раз. Сначала жалобы на здоровье, потом намёки на одиночество, потом…
— Павлик устал, — свекровь резко сменила тон. — Он работает днём и ночью, надрывается. Бедный мой мальчик, совсем исхудал. Всё для семьи, всё для вас.
Вера аж приоткрыла рот в удивлении. Исхудал? Павел набрал пять килограммов за последние два месяца — пи во и чипсы перед компьютером каждый вечер.
— А ты? — Галина Николаевна наклонилась вперёд, буравя невестку взглядом. — Сидишь в своих компьютерах, чертежах. Тратишь его деньги на кофейни эти ваши. Павлик мне рассказывал — каждый день кофе за триста рублей покупаешь! Транжира!
Внутри у Веры что-то оборвалось. Кофе за триста рублей… Она уже полгода пьёт растворимый на работе или варит в турке дома. А Павел… Павел вчера купил новую игру в Стим за две тысячи.
— Приносит копейки, а туда же — независимая! — продолжала свекровь, войдя в раж. — Павлик из-за тебя нервничает, клиентов теряет. Ты же его не поддерживаешь, только пилишь!
Ну,да. Павел не работает уже два месяца. Серьезных клиентов у него не было с лета. Вера одна платит за квартиру — тридцать пять тысяч, за коммуналку — восемь, покупает продукты — минимум пятнадцать в месяц, ещё и свекрови помогает — лекарства, продукты, иногда деньги «на мелочи». И муж… муж прекрасно знает правду, но рассказывает матери совсем другое.
***
Вера вернулась домой опустошённой. В квартире пахло застоявшимся воздухом — Павел опять не открывал окна. На кухонном столе грязные тарелки с обеда, крошки на полу, пустая банка из-под пива на подоконнике.
Муж спал на диване, закинув руку за голову. Рядом на журнальном столике — открытый ноутбук, экран ещё не погас. Вера подошла, чтобы закрыть крышку — батарея и так еле держит час, а Павел постоянно забывает выключать. Но взгляд зацепился за переписку в мессенджере. Окно чата с Димой было развёрнуто на весь экран.
«Димон, ты гений», — писал Павел другу. «План работает идеально. Пока мать думает, что Вера транжирит МОИ деньги, можно вообще не напрягаться. Пусть сама выкручивается, платит за всё, а я пока поищу что-то получше».
Ответ друга: «Хитро придумал. А она не догадается? Ну, Верка-то?»
«Да куда ей. Работает как лошадь, вечером валится с ног, некогда думать. Я матери рассказываю, что это я за всё плачу, а Вера только тратит. Мамка её вообще терпеть не может, постоянно пилит. Вчера сказал, что Вера каждый день по 300 рублей на кофе спускает — мать чуть в обморок не упала)))»
«А на самом деле?»
«А на самом деле я уже два месяца вообще ничего не плачу. Верка всё тащит — и квартиру, и жрачку, и даже матери моей продукты возит, лекарства покупает. А та её ещё и унижает при каждой встрече. Красота!»
«Жёстко. А если Верка твоей матери правду расскажет?»
«Не поверит. Я же любимый сыночек, весь в работе, устаю жутко. Вчера матери наплёл, что крупный проект веду на полгода вперёд. А сам в тан чики рублюсь целыми днями. Кстати, го катку сейчас?»
«Давай через полчасика, поем сначала».
«Ок. Слушай, а помнишь ту Ленку, болндинку? Она мне вчера написала…»
Вера медленно опустилась на стул. В ушах шумело, перед глазами всё расплывалось. Она перечитала переписку ещё раз, потом ещё. Слова не менялись.
«Поищу что-то получше» — звучало у нее в голове. Что это значит? Работу? Или… жену?
Она пролистала чат выше. Сообщения за последнюю неделю.
«Мать опять Верке мозги выносила. Та приехала вся зелёная, молчит. Зато продуктов привезла на две тысячи)»
«Сказал матери, что Вера опять новую сумку купила. Дорогую. Мамка аж задохнулась от возмущения. Обещала с ней поговорить о транжирстве»
«Верка вчера до 10 вечера на работе торчала, доделывала проект. Я сказал матери, что она по подругам шляется»
И ответы Димы:
«Ты жесток, братан»
«Не жалко её?»
«Смотри, не перегни палку»
Но Павел только отшучивался:
«Норм всё, она терпеливая»
«Привыкла уже»
«Куда она денется? В Воронеж к мамаше не поедет же, та её сама к нам спровадила»
Вера сидела не двигаясь, не в силах отвести взгляд от экрана. Семь лет. Семь лет она думала, что просто не может найти общий язык со свекровью. Что Павел между двух огней, что ему тяжело. Утешала его, когда он жаловался, как устал от их конфликтов. Брала вину на себя — недостаточно стараюсь, недостаточно терпеливая, недостаточно хорошая невестка.
А он… он специально настраивал мать против неё. Намеренно. Расчётливо. Как в компьютерной стратегии — двигал фигуры, просчитывал ходы.
Павел зашевелился на диване, потянулся, открыл глаза:
— О, ты уже дома? — зевнул, почесал живот под задравшейся майкой. — Как мама?
Вера смотрела на него и не узнавала. Чужое лицо, чужой человек. Когда он стал таким? Или всегда был, просто она не замечала?
— Нормально, — услышала она свой голос как будто со стороны. — Теперь нормально.
— Знаешь, очень увлекательная беседа у вас с Димоном, — добавила Вера и кивнула в сторону ноутбука.
***
Вера прошла мимо Павла, который всё ещё сидел на диване с раскрытым ноутбуком. В спальне достала из-под кровати старый чемодан — свадебный подарок от коллег.
— Вер, ты чего? — Павел встал в дверном проёме. — Ну подумаешь, написал Димке… Это же просто трёп мужской. Ты же знаешь, как мы с ним общаемся.
Вера складывала в чемодан джинсы, свитера, бельё. Руки не дрожали — странное спокойствие накрыло её с головой.
— Вера, перестань. Ты всё не так поняла. Я просто пошутил неудачно.
Он засмеялся — нервно, фальшиво. Вера достала из комода бельё, носки.
— Слушай, ну хочешь, я маме позвоню? Скажу, что пошутил? — Павел подошёл ближе, попытался взять её за плечи. От него пахло пи вом и чипсами с беконом. — Вер, ну не дури. Куда ты пойдёшь-то? У тебя же даже подруг нет, чтобы переночевать.
Это было правдой. За годы брака друзья как-то растерялись. Сначала не было времени встречаться — работа, дом, свекровь. Потом не было денег на посиделки в кафе. Потом стало стыдно признаваться, как на самом деле живётся.
Вера молча прошла в ванную, собрала косметику в пакет. Немного — тушь, помада, крем. Всё недорогое, из масс-маркета. Зубная щётка, шампунь, полотенце.
— Да поговори ты со мной! — Павел схватил её за руку, когда она выходила из ванной. — Куда ты собралась? К мамочке в Воронеж поедешь? Так она же тебя сама к нам отправила, забыла?
Вера вырвала руку. На запястье остались красные следы от его пальцев.
— Или к своему заказчику? — в голосе Павла появилась злость. — К тому, который богатый? Думаешь, он тебя ждёт? Тридцать два года, детей нет, ничего за душой…
Вера остановилась посреди коридора, медленно повернулась к нему:
— Хватит мне жить за счёт вашей семьи.
Слова вырвались сами. Те самые слова, которые она неоднократно слышала от свекрови. «Живёт за наш счёт», «присосалась к нашей семье», «без нас бы пропала». И стало легко. Удивительно легко, словно сбросила с плеч бетонную плиту.
Павел выпустил её руку, растерянно моргая. Открыл рот, закрыл. Потом схватил телефон:
— Мам? Мам, она уходит! Вера собирает вещи! Да, прямо сейчас! Нет, я не знаю почему… Просто психанула… Мам, приезжай!
Но Вера уже застёгивала молнию на чемодане. В прихожей надела кроссовки, накинула куртку. Ключи от квартиры положила на тумбочку.
— Вера, ты же никто без нас! — Павел стоял в дверях гостиной, всё ещё с телефоном в руке. — Кому ты нужна? Что ты умеешь?
Она подняла чемодан, взялась за ручку входной двери.
— Вернёшься через неделю на коленях! — крикнул он. — Умолять будешь, чтобы обратно приняли!
Дверь за ней закрылась с тихим щелчком. Телефон завибрировал в кармане — Павел. Потом снова — свекровь. Вера выключила звук и пошла к метро.
***
Студия в старой пятиэтажке оказалась крошечной — кухня-ниша, диван у окна, встроенный шкаф. Зато никаких «мужей» и свекровей. Вера расставила привезённые коробки и села прямо на пол, прислонившись к стене. Первый раз за много дней она улыбнулась.
Телефон надрывался — Павел звонил каждый час. Сообщения сыпались одно за другим: «Вер, ты не так поняла», «Давай поговорим», «Это всё неправда, я пошутил». Вера отключила звук и убрала телефон в сумку.
На работе коллеги заметили перемены.
— Ты как будто помолодела, — сказала Марина за обедом.
— Просто выспалась наконец, — ответила Вера, раскрывая контейнер с салатом.
От общих знакомых доходили слухи: Галина Николаевна рассказывала всем, что невестка сбежала к богатому заказчику, бросила бедного Павлика.
— Всегда знала, что она меркантильная, — вещала свекровь подругам.
Вера узнала об этом случайно и только пожала плечами. Пусть говорят, что хотят. Ей безразлично.
***
Три месяца спустя Вера сидела в маленьком кафе на первом этаже бизнес-центра. Её ноутбук был открыт на проекте интерьера детской — заказ от молодой пары, которых ей порекомендовала бывшая коллега.
На визитках теперь значилось: «Вера Смирнова. Дизайн-студия V.S.» Скромно, но своё.
— Ещё кофе? — спросила официантка.
— Да, пожалуйста. И чизкейк.
Раньше она бы не позволила себе десерт — слишком дорого. Теперь могла. Не шиковать, конечно, но хватало на аренду небольшой студии-квартиры, еду и даже откладывала понемногу.
Телефон завибрировал. Сообщение от Павла: «Вер, давай поговорим. Мама болеет, нужна помощь».
Вера посмотрела на экран и спокойно нажала «удалить». Потом заблокировала номер.
Официантка принесла кофе и чизкейк. Вера сделала глоток, вернулась к проекту. Заказчики хотели что-то яркое, но функциональное. У неё уже были идеи.
«Я построила всё сама, без оглядки на их семью», — подумала она, делая набросок. — «Теперь моя жизнь — только моя».
И улыбнулась.
Сама мучить буду