Остался один

– Что, проверить меня пришёл? – криво усмехнулся Геннадий Николаевич. – Иди-иди, побегай ещё, никуда я не денусь.

Пёс внимательно посмотрел на своего хозяина, и остался стоять на месте. Что-то в его поведении ему показалось странным.

Вроде бы: вот, сидит перед ним его любимый человек. Но он какой-то другой. Улыбается лишь одной половиной рта, совсем не смотрит в глаза. Да и вообще: он уже почти полчаса сидит на этой скамейке… А обычно они вместе не один километр наматывают пешком.

— Ну чего смотришь, Ральф? Будто в первый раз видишь. Иди побегай, говорю, — пробормотал Геннадий Николаевич. – Я сейчас отдохну еще немного и пойдем с тобой на остановку. Домой поедем.

Геннадий Николаевич попытался легонько отпихнуть от себя собаку, чтобы та выполнила, наконец, его просьбу, но ничего у него не получилось. Его левая нога почему-то не слушалась. Он удивленно посмотрел сначала на ногу, потом – на свою собаку.

— Что за ерунда? – невнятно произнес Геннадий Николаевич. – Отсидел её, что ли?

Он попробовал встать со скамейки, и даже было обрадовался, когда у него это получилось, но буквально через секунду Геннадий Николаевич упал.

А встать уже не смог, потому что теперь не только левая нога, но и левая рука не слушалась.

Ральф испуганно гавкнул, успев отскочить в сторону. Затем подбежал к своему хозяину, хотел лизнуть его в щеку, но…

…не узнал его. Точнее – не узнал его лицо. Оно вдруг стало каким-то бледным и перекошенным.

Геннадий Николаевич пытался что-то сказать псу, однако вместо слов из его рта вырывались нечленораздельные звуки. И тогда Ральф понял: с хозяином что-то случилось.

Что-то очень нехорошее, иначе он бы так не улыбался странно, и не лежал бы сейчас на земле.

Пёс, осмотревшись по сторонам и никого поблизости не заметив, стал громко лаять.

При этом он не отходил от Геннадия Николаевича ни на шаг и постоянно всматривался в его глаза. Глаза были открыты, и это вселяло надежду, что всё обойдётся.

Ральф на секунду почему-то вспомнил события месячной давности, когда в гости к хозяину приехал его сын.

Они сидели на кухне, пили чай и… разговаривали на повышенных тонах.

Нет, не ругались.

Просто спорили.

— Пап, ты понимаешь, что с давлением шутки плохи? В любой момент тебе может потребоваться помощь. Давай я тебя к себе заберу? Всем же лучше будет.

— Всем? – ухмыльнулся Геннадий Николаевич. – И Ральфу моему тоже лучше будет? Ты мне предлагаешь уехать в город и бросить его тут одного, так?

— Ну почему сразу бросить? Можно отдать кому-нибудь. Соседям, например. Они за ним присмотрят. Я могу деньги отправлять им, чтобы они твоему псу покупали еду. А ты за это время пройдешь полное обследование, приведешь в порядок своё здоровье. Ты пойми, пап, я ведь маму уже потерял, и не хочу потерять тебя.

Сын посмотрел на отца, который сильно сдал после смерти своей жены, и тяжело вздохнул:

— А потом, может быть, и обратно вернешься в свою деревню. Пап, ну чего ты упрямишься?

— Вот именно, что может быть вернусь… А могу вообще не вернуться. Залечат меня в твоей больнице до смерти, и всё. А Ральф будет ждать, понимаешь?

— Ну да, ну да… Как Хатико, что ли? Я, конечно, понимаю, что это красиво звучит со стороны, но мне кажется…

— В общем, я всё сказал, сынок, — категорично заявил Геннадий Николаевич, перебив сына. – Собаку свою я одну не оставлю. Я, когда его маленького и перепуганного из мусорного контейнера доставал, пообещал ему, что никогда его не брошу. Во всяком случае, пока нахожусь в здравом уме и памяти.

— А если тебя не станет, пап? Тогда что? Как тогда ты сможешь выполнить своё обещание?

— Вот когда меня не станет, тогда и посмотрим. А пока я есть, собаку свою одну не оставлю.

Ральф тогда на кухне лежал, рядом с хозяином, и всё никак не мог понять, почему они спорят. Точнее – о чем? Теперь, кажется, он стал догадываться.

Сын всего лишь хотел спасти его хозяина.

А хозяин сына не послушал. Не захотел уезжать с ним. Интересно, почему?..

Ральф продолжать громко лаять на весь парк, надеясь, что кто-нибудь его услышит.

И действительно: через несколько минут на его «зов» пришел молодой парень с таксой на поводке.

В этом парке частенько гуляли собачники, и Ральфу повезло, что эта парочка проходила мимо.

Посмотрев на мужчину, лежачего на снегу, парень тут же достал телефон и позвонил в Скорую.

А потом подошел к Ральфу, погладил его по голове и тихонько сказал: «Не переживай, всё с твоим хозяином будет хорошо».

*****

Сколько времени прошло с того самого дня, когда Ральф остался один в парке, он не знал.

Пес всего лишь подмечал только про себя, что зеленые листья на деревьях сменились желтыми, а потом и вовсе опали на землю. А еще через некоторое время куда ни глянь – всё на земле было укрыто холодным белоснежным одеялом.

Да, холодным… Потому что это одеяло совсем не грело его длинными тёмными ночами.

Единственное, что его грело – это воспоминания. Каждый день

Ральф прокручивал в своей голове события того злополучного дня, когда с его любимым человеком приключилась беда.

Он прекрасно помнил, как где-то совсем близко волком выла сирена, как его хозяина укладывали на носилки, как врач Скорой помощи оттолкнул его, когда Ральф пытался запрыгнуть в салон автомобиля.

— Держите свою собаку при себе! – гневно крикнул он молодому человеку с таксой.

— Так это не моя собака… — удивленно ответил парень врачу. – Это собака этого мужчины.

Врач посмотрел на пса мягче, но в машину всё равно его не пустил. Ральф помнил, как он долго бежал по асфальтированной дороге за автомобилем, в котором сейчас лежал его хозяин, и как он хотел дать о себе знать громким лаем, но не мог, потому что…

…задыхался от быстрого бега.

Как он ни старался догнать машину с мигалками, ничего у него не получилось. Она оказалась быстрее его.

Вот тогда-то Ральф и растерялся. Он не так часто бывал в городе, поэтому совершенно не ориентировался в нем. Другое дело – деревня. Там ему знакома каждая тропинка в лесу, каждый камушек на обочине грунтовой дороги, каждое дерево рядом с озером, куда он вместе с хозяином приходил летом.

А город…

…город был для него чужим. И это был не тот город, в котором жил сын хозяина.

Хозяин сам рассказывал ему, что его сын живет далеко-далеко и ехать туда долго-долго. А до этого города они добрались примерно за час на автобусе.

И приехали они не просто так, а к ветеринару, чтобы тот сделал Ральфу плановую (ежегодную) прививку. И вот кто знал, что всё так закончится?

Каким-то чудом на пару с собачьим чутьем Ральф смог вернуться на то место, где он гулял с хозяином. Парня с таксой там уже не было. Других людей тоже не было.

Только он один там был вместе со своим горем. Ральф не знал, ни куда увезли его хозяина, ни что с ним.

Не знал он и того, вернется ли Геннадий Николаевич сегодня за ним или нет.

Ему оставалось только надеяться и ждать. Вот никуда он не уйдет, пока его человек за ним не вернется.

О том, сколько придется ждать, Ральф, понятное дело, не думал. Хоть всю жизнь.

Потому что этот человек обещал ему, что не бросит… И Ральф ему верил.

Он больше никому так не верил, как своему хозяину, единственному и дорогому Геннадию Николаевичу. Если тот сказал, что не бросит, значит, не бросит.

*****

Ральф практически целыми днями и ночами «дежурил» рядом со скамейкой, на которой последний раз сидел его хозяин, но периодически уходил, чтобы добыть себе пропитание, потому что в парке с едой было туго. Он уходил к рынку, скитался возле продуктовых магазинов и… заглядывал на мусорки.

Несколько раз ему пришлось убегать от людей в спецовке, которые зачем-то хотели его поймать.

Но пёс, где бы он ни был и куда бы не уходил, всегда возвращался на это самое место.

Жадно принюхивался, пытаясь уловить в воздухе знакомый запах, после чего падал на снег.

Потому что хозяином даже не пахло…

Прошло уже очень много времени, но Геннадий Николаевич так и не пришел за ним. Ральф скучал. Очень.

И чтобы не сойти с ума от томительного ожидания, он снова и снова ворошил в своей голове прошлое.

Он снова и снова возвращался к воспоминаниям, которые не только согревали его, но и вселяли надежду, что его любимый человек обязательно вернется за ним.

Он обещал, что не бросит…

Ральф хорошо помнит, как хозяин носил его на руках, потому что он не мог ходить из-за поврежденной лапы. Помнит, как впервые хозяин поцеловал его в нос. Как учил плавать. Будучи маленьким, Ральф очень боялся воды. Даже на метр к ней не подходил. Но когда его хозяин вдруг стал тонуть, он бросился туда без раздумий.

Как потом оказалось, Геннадий Николаевич просто шутил – разве может матрос не уметь плавать?

Плавал он очень хорошо.

А теперь и Ральф тоже научился это делать. И летом они даже плавали наперегонки.

Воспоминаний в его голове было много. И даже спустя пять месяцев ему было что вспомнить. Вот только ждать уже было невыносимо. Неужели это никогда не закончится?

*****

Однажды Ральф, делая «обход территории» в поисках чего-нибудь съестного, наткнулся на замершего воробушка, который сидел на одном месте и почти не подавал признаков жизни.

Для любого голодного зверя, живущего в городе, такой воробушек – легкая добыча.

Ральф подошел к нему вплотную, обнюхал со всех сторон, после чего улегся на снег и накрыл птичку передними лапами. На таком морозе да прямо на снегу пернатая «мелочь» очень быстро околеет. Не то чтобы он всех жалел, просто знал, каково это — замерзать: не раз длинными темными ночами его пробирало до самых костей.

Воробушек довольно быстро «оттаял», внимательно посмотрел на собаку и сделал парочку «прыг-скоков», удаляясь на безопасное расстояние. А через минуту вернулся.

Не спрашивая разрешения, он выщипал у Ральфа со спины клок шерсти и улетел в неизвестном направлении.

И вот непонятно: то ли ему эта шерсть была нужна, чтобы утеплиться, то ли просто на память себе взял… Зачем?

Ну чтобы, например, потом вспомнить добрым словом собаку, которая его не только не съела, но еще и согрела.

*****

Сегодняшний день мало чем отличался от вчерашнего: всё тот же снег, тот же холод и…

…сильное чувства голода.

Ральф открыл глаза, принюхался и снова их закрыл. Никаких знакомых запахов не было.

Несколько раз, правда, Ральф улавливал в воздухе едва знакомый запах, но он принадлежал не хозяину, а его сыну. Он еще удивлялся, что это сын Геннадия Николаевича тут делает?

Он ведь должен быть сейчас далеко-далеко и ехать ему оттуда долго-долго.

В конечном итоге Ральф пришел к выводу, что ему просто показалось. От голода, от холода, от тоски… Да мало ли от чего еще может показаться?

Так вот, сегодняшний день, а сегодня было 1 марта, ничем не отличался от вчерашнего.

Разве что Ральфу, истосковавшемуся по своему любимому человеку, везде мерещился хозяин.

С самого утра пёс бегал по парку, замирал на одном месте, не веря своему счастью, но потом понимал, что перед ним не хозяин, а дерево, фонарный столб или вовсе кустарник. По правде говоря, такое случалось с ним и раньше, но сегодня как-то особенно.

В конце концов, ему это так надоело, что он вернулся на свое место, лег на снег и закрыл глаза.

А через полчаса Ральф услышал, как под чьими-то ногами хрустит снег. Да громко так хрустит – будто кто-то куда-то торопится. Но Ральф не придал этому никакого значения.

Ну идут себе люди, ну и пусть идут себе дальше. Затем Ральф услышал мужские голоса.

Но и их пропустил мимо ушей. А зря, ведь разговор этот был очень даже любопытным…

— Пап, я же тебе говорил, что несколько раз на это место приезжал. Ну нет здесь твоего пса.

— А я говорю, что он будет меня ждать. Я же его, как облупленного знаю. Он никуда не уйдет отсюда.

— Да говорю же тебе, что…

— А ну-ка замри! – скомандовал вдруг Геннадий Николаевич, посмотрев в сторону скамейки. – Видишь, что-то темное лежит. Уж не мой ли это Ральф?

— Вряд ли… Я же тебе говорю, что…

Геннадий Николаевич не стал слушать сына, а опираясь на трость, быстрым шагом направился в сторону той самой скамейки, где почти полгода назад он последний раз видел своего пса. Не было ни одного дня, когда бы он его не вспоминал.

Да, Геннадий Николаевич просил сына, чтобы тот нашел Ральфа, но тот всегда возвращался с пустыми руками.

Наверное, потому он и поставил перед собой цель: восстановиться как можно скорее, чтобы самому отправиться на поиски.

Ну не мог его верный пёс никуда уйти с того места… Он это не то, что знал – сердцем чувствовал.

В общем, когда Геннадий Николаевич начал самостоятельно ходить, сын и лечащий врач смотрели на него с полным недоумением. После такого тяжелого инсульта ему минимум год было показано лежать.

А он взял и встал всем назло. И не только встал, а еще и ходить научился заново.

И вот теперь Геннадий Николаевич здесь. На том самом месте. Спустя почти полгода.

И сердце его учащенно бьется в груди, потому что бесформенно черное пятно на снегу вдруг начало приобретать очертания. До боли знакомые очертания.

— Ральф! – крикнул Геннадий Николаевич, сбавляя шаг. – Ральф, иди ко мне, хороший мой!

Пёс открыл глаза, приподнял голову и увидел перед собой хозяина. «Ну вот, опять видение… — грустно подумал Ральф. – Когда же это всё закончится-то?»

— Ральф, ты меня не узнал, что ли?

Пёс снова бросил взгляд на хозяина.

Он задумчиво рассматривал его, ожидая, когда видение перед его глазами исчезнет, но…

…в этот раз оно почему-то никуда не исчезало. Еще и разговаривает каким-то знакомым голосом. И пахнет тоже… знакомо.

Стоп!

Ральф за секунду вскочил на все четыре лапы и не сводил своих глаз с человека, стоящего перед ним.

Он присматривался, принюхивался, прислушивался. Все чувства, которые были в его арсенале, обострились до предела.

А потом…

«Вернулся! Хозяин мой вернулся!» — с бешеной силой завилял Ральф хвостом.

Холодный воздух сжал разверзшееся от радости горло, и пёс закашлялся, выдыхая клубы горячего пара. А потом бросился к Геннадию Николаевичу.

— Ральф… Мальчик мой. Как же я переживал за тебя. Как же я скучал по тебе! – слезы ручьем текли по щекам пожилого мужчины.

Пёс доверчиво ткнулся мокрым чёрным носом в его колени, потом замер от прикосновения дорогих его сердцу человеческих рук, и сощурил глаза.

А Геннадий Николаевич ласково потрепал его прохладные уши, наклонился и поцеловал в самый нос. А затем обнял крепко и прижил к себе. Тоже крепко. Будто боялся потерять.

— Видишь, сынок, — улыбаясь, сказал он. – Я же говорил тебе, что Ральф будет меня ждать.

— Удивительно просто… — растерянно пробормотал сын. – Вот это собака. Вот это любовь!

В тот же день Геннадий Николаевич вместе со своим верным псом вернулся в родную деревню. Дом за зиму остыл, конечно. Но это легко исправить. Сын помог наколоть дрова, Геннадий Николаевич растопил печку, потом заварил чай.

Вместе с сыном он сел за столом, а Ральф лежал возле его ног, будто бы ничего и не было. Хотя…

…он теперь никогда не забудет эти полгода безысходности, отчаяния и тоски.

Поэтому будет внимательнее следить за своим хозяином, чтобы больше такого не повторилось.

Тем более что и сын Геннадия Николаевича обещал в скором времени переехать в деревню.

«Если гора не идет к Магомету, значит, Магомет пойдет к горе…» — вроде бы так он говорил. А это значит, что теперь Геннадий Николаевич будет под надежным присмотром.