Оля ехала в своей машине и слушала радио.
Ведущие о чем весело спорили, и она смеялась над их шутками.
На заднем сиденье лежали два пакета из супермаркета со вкусняшками для своей дочери Кати.
Настроение было отличное, потому что она разобралась со всеми своими делами и ехала забирать свою дочку от бабушки с дедушкой.
Зимнее солнце слепило глаза, отражаясь от снежного покрывала на полях по обеим сторонам трассы.
Оля откинулась на спинку водительского кресла, включила подогрев сиденья и с удовольствием ощутила тепло, проникающее сквозь толстую куртку.
Впереди был поворот на проселочную дорогу, еще километров десять до загородного дома свекрови.
По крайней мере, так должно было быть. Но когда Оля свернула с асфальта на заснеженную дорогу, среди белых сугробов замаячил силуэт девочки в легкой одежде, которая стояла посреди дороги, обхватив себя руками и дрожа от холода.
Оля резко затормозила и оцепенела, это же была её Катя.
***
Неделю назад Оля с мужем запланировали ремонт. Андрей в очередной раз посмотрел на край отклеившихся обоев в прихожей и выругался сквозь зубы.
Обои покупали пять лет назад, тогда еще казалось, что светло-зеленые полоски с золотистым тиснением выглядят стильно и современно. Теперь углы отошли от стен, а в некоторых местах появились потертости.
Паркет в спальне стал скрипеть так громко, что соседка снизу иногда стучала шваброй в потолок.
— Слушай, пора уже что-то делать! — сказал Андрей, разглядывая очередную трещину в штукатурке над дверным проемом. — А то скоро стены начнут сами по себе осыпаться.
Они сидели на кухне за завтраком, Оля намазывала масло на тост и прикидывала в уме масштабы предстоящих работ. Андрей листал на планшете сайты строительных бригад, морщась от цифр в прайс-листах.
— Восемьдесят тысяч только за работу, материалы отдельно, — проговорил он, показывая экран. — Да у них там, видимо, золотые молотки.
— А если сами попробуем? — Оля отпила кофе из любимой синей кружки, которую привезла из Суздаля. — Ты же в универе на стройотряде работал.
— С тех времен у меня остались мозоли и воспоминания о том, как тяжело таскать мешки с цементом, — рассмеялся муж. — Но попробовать можно. Что с дочкой делать будем? У нее каникулы до пятнадцатого, не дома же ей сидеть.
Катя как раз вошла в кухню в пижаме вся растрепанная после сна, уселась за стол и потянулась за конфетами в блюдце.
— А я никому не буду мешать, — пробурчала она. — Буду в своей комнате сидеть и в планшете играть.
— Дочка, будет пыль, шум, стройматериалы повсюду, — объяснила Оля. — Нужно найти тебе что-то интересное на эти дни.
Они перебрали разные варианты: детские лагеря, развлекательные программы. Даже хотела отправить ее к своей матери в другой город.
***
На следующий день позвонила свекровь.
— Слушай, Оль, у вас соленья ещё есть? А то мы с Колей уже всю кладовку ими забили.
— Банки три осталось, — ответила Оля, включая громкую связь, чтобы не прерывать завтрак. — Кстати, у нас тут ситуация сложилась. Хотели Катю в лагерь отправить на время ремонта, но везде либо места кончились, либо цены кусаются.
— Да что вы мучаетесь-то, отправляйте принцессу к нам в деревню! Мы с дедом соскучились по внучке, покормим ее вкусно, на лыжах в лес сходим, телевизор посмотрим. А в какой лагерь вы хотели?
Оля рассказала о лагере, который располагался в сосновом бору недалеко от дачного поселка, где жили родители мужа.
— Ой, знаю я эту «Березку»! — обрадовалась Валентина Петровна. — Там и программы хорошие, и питание приличное. Слушайте, а давайте так — пока Катюша у нас погостит, я схожу туда, все разузнаю насчет путевок и условий. Вы мне деньги переведите на карту, я сама её туда устрою.
Валентина Петровна всегда отличалась хозяйственностью и умением договариваться с людьми. К тому же, Катя действительно давно не видела бабушку с дедушкой.
— Спасибо, сейчас позавтракаем, я гляну цены на сайте и переведу! — сказала Оля.
***
Теперь, спустя ровно неделю, Оля ехала по заснеженной дороге совсем с другими мыслями.
Вместо того чтобы спокойно забрать дочь из теплого дома и довезти ее до лагеря, она резко затормозила посреди дороги, увидев Катю, которая каким-то непостижимым образом оказалась здесь, на морозе.
Оля выскочила из машины и кинулась к дочери. Снег скрипел под ногами, морозный воздух резал легкие.
— Катюша! Господи, что ты тут делаешь? — Оля обняла девочку и ощутила, как та дрожит всем телом. — Ты же вся замерзла! Быстрее в машину!
Она усадила на переднее сиденье и включила печку на максимальную мощность. Сняла с себя пуховик и укутала им Катю и начала растирать ее озябшие руки.
— Мамочка, я так испугалась, — пролепетала девочка. — Я думала, ты не приедешь, и мне придется идти пешком до города.
— О чем ты говоришь? Конечно, я приехала! — Оля прижала дочь к себе. — Но почему ты на дороге? Где бабушка с дедушкой?
Катя немного согрелась, щеки порозовели, дрожь стала менее сильной. Она посмотрела на мать.
— Дедушка потратил твои деньги на какие-то детали для своего старого «москвича», — сказала она тихо. — Я слышала, как они с бабушкой ругались на кухне. Бабушка кричала, что теперь не знает, на какие шиши ребенка в лагерь отправлять, а дедушка сказал, что отправят ее в «Радугу».
— В какую «Радугу»? — не поняла Оля.
— Это такой паршивый лагерь… для детей из неблагополучных семей и всяких трудных подростков, — объяснила Катя, поежившись даже в тепле салона. — Там даже туалеты толком не работают, а в комнатах клопы водятся. Все девчонки в школе про него рассказывают. Родители обычно туда только тех детей сдают, от которых избавиться хотят.
Оля почувствовала, как в груди нарастает глухая ярость. Неужели они собирались отправить ее дочь в этот злачный лагерь?
— Бабушка говорила, что у нее есть заначка, и она постарается найти денег, чтобы хоть как-то выйти из положения, — продолжала Катя. — А дедушка отвечал, что там тоже ничего страшного нет, мол, кормят регулярно, и ладно!
— И ты решила убежать? — Оля гладила дочь по волосам, стараясь скрыть свое возмущение.
— Я испугалась и выбежала из дома, пока они спорили, — призналась девочка. — Хотела дойти до трассы и поймать попутную машину, чтобы добраться до дома. Только оказалось очень холодно.
***
Оля выслушала дочь и поехала в сторону дома свекрови.
Он стоял среди заснеженных яблонь, из трубы поднимался дымок, в окнах горел желтый свет.
— Сиди в машине и никуда не выходи, — сказала она дочери. — Я быстро решу все вопросы.
Оля вошла в дом. В прихожей висели старые фотографии Андрея в разном возрасте, стояли резиновые сапоги и валенки.
Пахло картошкой и жареным луком. Валентина Петровна сидела в гостиной в мягком кресле, вязала что-то из серо-белой пряжи.
— Ой, Олечка! — обрадовалась свекровь, отложив вязание. — Как рано приехала! А мы тебя завтра ждали. Катюша у себя в комнате сидит, в планшете копается, никак не могу ее от этих игр оторвать.
— Где моя дочь? — спросила Оля прямо, глядя свекрови в глаза.
— Да говорю же тебе, наверху, в своей комнате, — растерялась Валентина Петровна. — А что случилось? Ты какая-то странная.
Свекор Николай Иванович сидел в своем любимом потертом кресле у телевизора, где показывали какую-то передачу про автомобили.
Он был в домашних тапочках и старой вязаной жилетке, на коленях лежала газета «За рулем».
Когда Оля вошла, он поднял глаза, но тут же отвернулся, делая вид, что полностью поглощен телепередачей.
Оля достала из кармана джинсов кошелек, вынула оттуда все наличные деньги и швырнула пачку купюр прямо в лицо свекру.
— Это тебе на запчасти для твоего драндулета, — сказала она холодно.
Николай Иванович побагровел. Деньги рассыпались на полу.
— Оля, что происходит? Почему ты так себя ведешь? Объясни хоть что-нибудь!
Но Оля уже поднималась по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж.
Она пошла в комнату, где обычно ночевала Катя, и собрала все вещи дочки. Все сложила в спортивную сумку, которая всегда лежала под кроватью.
***
— Оля, да скажи хоть слово! Что случилось? — кричала вслед свекровь, когда та спускалась по лестнице с сумкой в руках.
Валентина Петровна бегала за ней по дому, размахивая руками и требуя объяснений.
Николай Иванович поднялся с кресла и теперь стоял в дверях гостиной, мрачно наблюдая за происходящим.
— Спроси у своего мужа про «Радугу» и про то, куда делись деньги. — бросила Оля через плечо, направляясь к выходу.
— Какую «Радугу»? О чем ты говоришь? — не понимала свекровь.
Свекор начал что-то бурчать про неуважение к старшим и наглость молодежи, но Оля уже не слушала. Она положила сумку на заднее сиденье рядом с пакетами и развернула машину.
— Что бабушка говорила? — спросила Катя, когда они отъехали от дома и свернули на основную дорогу.
— Ничего особенного, — ответила Оля, включая любимую радиостанцию. — Просто мы больше к ним в гости ездить не будем.
— А в лагерь я теперь поеду?
— Нет, дочка. Поедешь домой, будешь помогать нам с папой ремонт делать. Или мешать, — улыбнулась Оля. — Посмотрим, как получится.
Телефон зазвонил. Валентина Петровна названивала настойчиво, раз за разом, но Оля просто отклоняла вызовы.
***
На следующий день Андрей долго разговаривал с матерью по телефону, а потом пересказал Оле содержание беседы.
Валентина Петровна рыдала в трубку, клялась, что никогда не позволила бы отправить внучку в сомнительный лагерь, что это все дед наговорил ерунды, а она его потом за такие предложения выругала.
— Она сказала, что деньги вернет с пенсии, — передал муж, допивая утренний кофе. — И что очень сожалеет обо всем случившемся.
— Пусть сожалеет, — равнодушно отозвалась Оля, намазывая масло на тост.
Свекровь еще несколько раз пыталась дозвониться лично до Оли, но та неизменно отклоняла вызовы.
Она понимала, что та не виновата, но ничего не могла с собой поделать. То и дело вспоминала, как ее дочка стоит на морозе, и начинала злиться на родню мужа.
— Какого чёрта бывший муж с мамашей требует мою квартиру через суд?! Это квартира, а не бесплатная общага!