— Вы когда съедете из моей квартиры? Все сроки уже вышли, а ремонт так и не сдвинулся с места!

Марина стояла в дверном проёме, сжимая ключи. В углу комнаты валялись рулоны обоев — один развёрнут наполовину и брошен, словно работника внезапно позвали на обед месяц назад. Рядом громоздились банки с краской, на крышках засохшие потёки, похожие на слёзы. Воздух был тяжёлым от пыли и сырости — окна явно не открывали неделями.

Лиза неторопливо помешивала что-то в кастрюле, спиной к Марине. На плите жарилось масло, брызги летели на грязную стену.

— Ужин готовлю, — буркнула она, не оборачиваясь. — Детей кормить надо.

По полу были разбросаны игрушки, на диване — скомканное бельё. Из комнаты доносились крики детей и звуки мультфильма на полную громкость.

***

Марина помнила тот день до мельчайших деталей. Полгода назад, февральским утром, когда Игорь уехал в командировку, в дверь позвонила свекровь Валентина Петровна.

Беда у нас. Лизка с семьёй без жилья осталась. Хозяйка квартиру продаёт, выгнала их вчера прямо ночью. Трое детей, представляешь? А младшему всего четыре.

Валентина Петровна присела на край стула, теребя платок.

— Пусти их на пару месяцев в пустую квартиру. Сергей ремонт сделает — у него руки золотые, сама знаешь. И вам польза, и им крыша над головой.

Марина налила свекрови чай, пытаясь выиграть время. Квартира от бабушки действительно пустовала третий год — всё никак не доходили руки заняться ремонтом. Окна выходили на тихий двор, район хороший, до метро пять минут.

— Игорь против будет, — осторожно начала она.

— Не говори ему пока! — Валентина Петровна схватила её за руку. — Потом, когда ремонт начнётся, он и сам поймёт, что это выгодно. Ты же не дашь детям на улице оказаться? Старшая в школу ходит, средний — в садик.

Вечером Марина позвонила мужу. Игорь взорвался сразу:

— Ты с ума сошла? — Игорь взорвался сразу. — Я свою сестру знаю! Она сядет на шею и не слезет. А Сергей никакой не мастер — краску от известки не отличает! Помнишь, как он у матери ванную «отремонтировал»? До сих пор плитка отваливается, кран течёт!

— Игорь, дети же…

— При чём тут дети? Это Лизкина ответственность, а не наша!

Но Марина уже дала слово. На следующий день Лиза с семейством въехала в квартиру. Первую неделю Сергей действительно суетился — притащил два мешка штукатурки, начал сдирать старые обои в комнате. На кухонном столе появились эскизы будущего ремонта.

— Тут шкаф-купе поставим, — размахивал руками Сергей, от него пахло сигаретами, — а здесь ламинат положим. Через два месяца не узнаете квартиру! У меня знакомый на стройрынке работает, со скидкой всё достанет.

Лиза кивала, укачивая младшего. Но уже через неделю работы застопорились — Сергей то уходил «за материалами», то встречался с друзьями, то просто лежал на диване с телефоном.

***

Прошло три месяца. Марина стояла посреди разгромленной комнаты и не могла поверить своим глазам. Вместо обещанного ремонта квартира превратилась в руины. Стены зияли ободранными кусками обоев, словно кто-то в припадке ярости сдирал с них кожу. В углу всё те же два мешка штукатурки — теперь уже порванные, и белый порошок рассыпался по полу.

— Лиза, что с ванной? — Марина заглянула в санузел и ахнула.

Трубы были частично разобраны, из крана капала вода прямо на пол. Плитка, которую Сергей начал снимать месяц назад, валялась в ведре.

— Сергей сказал, надо новые трубы ставить, — Лиза кормила младшего кашей на кухне. — Он на днях займётся.

«На днях» — эту фразу Марина слышала уже десятки раз. Она набрала номер мужа.

— Игорь, тут такое дело… — начала она осторожно.

— Опять с ремонтом проблемы? — голос мужа был усталым. — Я же предупреждал.

— Всё наладится, — упрямо ответила Марина, хотя сама уже не верила.

Признать, что Игорь был прав с самого начала, означало признать собственную глупость. Как она могла быть такой наивной? Поверить, что Сергей, который вечно сидит без работы, вдруг превратится в мастера на все руки?

— Марин, хватит. Выселяй их, — жёстко сказал Игорь.

— Ещё месяц, — попросила она. — Детей жалко.

Но в глубине души Марина уже понимала: ничего не изменится. Лиза просто использует её мягкость, а она, Марина, трусливо тянет время, не решаясь на конфликт.

***

Через месяц Марина приехала в квартиру без предупреждения, надеясь увидеть хоть какие-то сдвиги. Ключ с трудом повернулся в замке — кто-то засунул в скважину жвачку.

Картина была прежней — даже хуже. Мешки со штукатуркой теперь служили подставкой для детских велосипедов. На полу валялись игрушки вперемешку с грязной одеждой — розовые кукольные платья, солдатики, раскрошенное печенье, втоптанное в ковёр. Воздух был спёртый, пахло кислым молоком и сигаретами. На стене расползлось чёрное пятно плесени, похожее на огромного паука.

— Лиза, почти полгода прошло! — Марина не могла сдержать возмущения, переступая через гору обуви у входа.

Лиза сидела на диване, красила ногти ярко-малиновым лаком. Флакончик стоял прямо на полированной поверхности журнального столика, оставляя липкие круги. Телевизор орал на всю квартиру — какое-то ток-шоу с визгливыми голосами. На экране мелькали субтитры «Ты не отец!».

— Мы вложились в ремонт, у меня все чеки! — она кивнула подбородком на стопку мятых бумаг на столе, не отрывая взгляда от ногтей. — Теперь квартира и наша. Я многодетная мать — попробуй высели!

Сергей вышел из кухни с бутылкой пива, на майке свежее пятно от кетчупа. Щетина недельной давности, под глазами мешки:

— Всё по закону. Мы тут улучшения делали, материалы покупали. Вон, квитанции лежат.

Он указал бутылкой на те же бумаги. При ближайшем рассмотрении это оказались чеки из строительного магазина на смешные суммы — гвозди, один рулон обоев, банка краски.

Марина почувствовала, как внутри поднимается волна ярости. Впервые в жизни ей хотелось закричать, швырнуть что-нибудь в эту наглую физиономию.

— Неделя. У вас неделя на сборы, — её голос дрожал от злости, слова вырывались сквозь стиснутые зубы.

Лиза рассмеялась — противный, визгливый смех:

— Разбежалась! Мы тут надолго. Детей на улицу не выгонишь, суд на нашей стороне будет. Сама знаешь — закон защищает семьи с детьми.

Она помахала накрашенными ногтями в воздухе, любуясь блеском лака.

— Посмотрим, — процедила Марина и вышла, хлопнув дверью.

В подъезде она остановилась, прислонившись к холодной стене. Марина достала телефон. Пальцы дрожали, когда она набирала номер Игоря.

***

После звонка Марины Игорь молча оделся и вышел из дома. Через час он уже стоял в квартире жены. На полу валялись пустые бутылки из-под пива, окурки, раздавленные чипсы. От стены отходили целые куски обоев, которые Сергей начал сдирать и бросил. В углу — детский горшок, явно давно не мытый.

— Так я и знал, — процедил он сквозь зубы, переступая через разбросанные игрушки.

Вечером он приехал к матери. Валентина Петровна накрывала на стол, расставляя чашки с золотой каёмочкой — парадный сервиз для важных разговоров. На блюдце аккуратно разложила печенье, нарезала лимон тонкими кружочками.

— Мам, хватит. Лиза издевается над Мариной. Завтра выселяю.

— Как ты можешь! — мать всплеснула руками, на глазах выступили слёзы. — Марина чужая, а сестра — родная к ровь! Детей на улицу выгонишь? Внуков моих?

— Родная к ровь полгода паразитирует на моей жене! — Игорь ударил кулаком по столу, печенье подпрыгнуло на блюдце.

— Если выселишь Лизу, я тебя прокляну! — Валентина Петровна схватилась за сердце, лицо побелело. — Отрекусь от тебя! Не будет у тебя больше матери!

Игорь встал, резко отодвинув стул — ножки скрипнули по паркету.

— Я на стороне жены. И хватит нами манипулировать. Прокляни, если хочешь.

Он вышел, не оборачиваясь. Мать осталась сидеть за столом, уткнувшись лицом в ладони.

***

На следующее утро он приехал с Мариной к квартире. Лиза открыла в застиранном халате, зевая. Волосы спутаны, следы от подушки на щеке.

— Собирайтесь. Даю два часа, — коротко бросил Игорь, загораживая собой проход.

— Ты не имеешь права! Мама сказала… — она попыталась его оттолкнуть.

— Мама больше не решает. Выметайтесь.

Сергей появился из комнаты, почёсывая живот:

— Ты чё, совсем? Мы же родственники!

— Были. Два часа, потом вызываю полицию.

Через три часа вещи Лизы и Сергея стояли у подъезда — старые чемоданы, пакеты, детские велосипеды. Дети плакали, размазывая сопли по лицам. Младший цеплялся за мать, средняя пряталась за отца. Лиза кричала на весь двор про бессердечного брата, про то, что он пожалеет, что мать его не простит. Соседи выглядывали из окон, кто-то снимал на телефон.

— Ты ещё пожалеешь! — визжала Лиза. — Мама тебя прокляла! Ты нам ещё будешь ноги целовать!

Игорь был непреклонен. Он обнял дрожащую Марину, прижал к себе:

— Всё. Хватит. Больше никто не будет тобой пользоваться. Никто и никогда.

***

Бригада рабочих закончила ремонт за три недели. Марина стояла посреди преображённой квартиры, не веря своим глазам — светлые стены, новый ламинат, сверкающая сантехника.