Людмила стояла посреди пустой гостиной и кружилась на месте. Три комнаты, просторная кухня, два балкона. Их с Леонидом первая собственная квартира. Руки дрожали от волнения, когда она перебирала ключи.
— Леня, мы это сделали! — голос Людмилы звенел от радости. — Представляешь, наша квартира!
Леонид обнял жену со спины, и Людмила прислонилась к его плечу. Три года брака привели их к этому моменту. Копили каждую копейку, отказывались от развлечений и поездок.
— Вложились пополам, — Леонид поцеловал Людмилу в макушку. — Теперь это наш дом. Общий.
— Именно наш, — Людмила повернулась к мужу лицом. — Больше никаких съемных углов и хозяев с проверками.
Первые недели пролетели в хлопотах. Людмила выбирала шторы, Леонид собирал мебель. По вечерам они вместе клеили обои в спальне, спорили о цвете плитки в ванной. Квартира постепенно наполнялась уютом и теплом.
В субботу утром раздался звонок в дверь. Людмила открыла — на пороге стояли родители Леонида и его младшая сестра Катя.
— Ну что, покажете нам хоромы? — свекровь Валентина Петровна прошла в прихожую, оглядываясь по сторонам.
— Конечно, проходите, — Людмила отступила в сторону.
Свекор Игорь Михайлович молча разувался, а Катя уже заглядывала в гостиную.
— Ого, сколько места! — восхитилась золовка. — Ленька, ты прямо олигарх!
Леонид вышел из кухни и улыбнулся родным.
— Мам, пап, давайте покажу все по порядку, — он жестом пригласил их в гостиную.
Валентина Петровна прошлась по комнатам, трогая новые шторы, разглядывая диван. Людмила шла следом и наблюдала за реакцией свекрови.
— Молодцы, хорошо устроились, — наконец произнесла Валентина Петровна. — В двадцать семь лет и уже свое жилье. Мы с отцом Лени в таком возрасте еще с его бабушкой жили.
Людмила расправила плечи от гордости. Они с Леонидом действительно многого добились сами.
Визиты родни стали регулярными. Каждые выходные кто-нибудь заглядывал на чай. Людмила старалась быть гостеприимной хозяйкой — пекла пироги, накрывала стол.
Прошло три месяца. Майское солнце заливало кухню, где Людмила готовила обед. В дверь позвонили — снова родители Леонида.
— Людочка, мы на минутку, — Валентина Петровна прошла в гостиную без приглашения.
Игорь Михайлович молча устроился на диване в гостиной. Людмила вытерла руки о фартук.
— Чай будете? — спросила она по привычке.
— Да ладно, не суетись, — Валентина Петровна махнула рукой. — Леня где?
— На работе, после обеда придет, — Людмила присела на край кресла.
Свекровь окинула взглядом гостиную. Взгляд стал каким-то оценивающим, колючим.
— Три комнаты на двоих, — протянула Валентина Петровна. — Роскошь для молодых.
Людмила напряглась. В голосе свекрови появились нотки, которых раньше не было.
— Мы работали ради этого, — спокойно ответила Людмила.
— Работали, — свекор впервые подал голос. — Все работают. Но не у всех есть лишние деньги на такие квартиры.
Атмосфера в комнате сгустилась. Людмила выпрямила спину и посмотрела на родителей мужа прямо.
Через неделю приехала Катя. Золовка расположилась на диване и принялась листать журнал, который Людмила оставила на столике.
— Слушай, Люда, — начала Катя небрежным тоном. — А зачем вам столько комнат? Детей же нет.
Людмила замерла с чашкой в руках. Вопрос прозвучал невинно, но подтекст читался ясно.
— Планируем, — коротко ответила Людмила.
— Планируете, — Катя хмыкнула. — А пока что живете вдвоем в трешке. Мне вот с родителями тесно в двушке.
— Катя, это наша с Леней квартира, — Людмила поставила чашку на стол. — Мы сами решаем, как нам жить.
Золовка пожала плечами и вернулась к журналу, но Людмила видела ее недовольную гримасу.
С каждым визитом намеки становились прозрачнее. Валентина Петровна вздыхала о том, как трудно стареть в маленькой квартире. Игорь Михайлович рассуждал о несправедливости жизни — кто-то в молодости получает все, а кто-то всю жизнь ютится в клетушке.
Леонид не замечал изменений или только делал вид. Когда Людмила пыталась поговорить с ним, он отмахивался.
— Люд, ну что ты придумываешь? — говорил он. — Родители просто радуются за нас.
Но Людмила видела правду. Зависть и обида читались в каждом взгляде свекрови, в каждом слове свекра.
Июльским вечером терпение Людмилы лопнуло. Валентина Петровна в очередной раз расположилась на кухне и принялась рассуждать.
— Вот Катюша выходит замуж осенью, — свекровь помешивала чай. — Жить им негде будет. А у вас тут столько места пропадает.
— Места не пропадает, — Людмила резко поставила сковородку на плиту. — Мы живем в своей квартире.
— Своей, — Валентина Петровна прищурилась. — Забываешь, что Леня мой сын. Значит, и квартира наполовину принадлежит нашей семье.
Людмила развернулась к свекрови. Лицо горело от возмущения.
— Квартира куплена на наши с Леонидом деньги. Пополам. Я вложила ровно половину, — голос Людмилы дрожал от сдерживаемых эмоций. — Это не ваша квартира.
— Ах вот как ты заговорила! — Валентина Петровна поднялась со стула. — Денежки свои считаешь!
— Валентина Петровна, прошу, уходите, — Людмила указала на дверь. — Сегодня я не хочу вас видеть.
Свекровь фыркнула и направилась к выходу. В дверях обернулась.
— Леня об этом узнает, — бросила она и хлопнула дверью.
Вечером разразился скандал. Леонид метался между женой и матерью, которая названивала каждые полчаса.
— Люда, ну зачем ты так с мамой? — Леонид сидел на диване, обхватив голову руками.
— Леня, твоя мать переходит границы, — Людмила стояла у окна. — Намекает, что мы должны делиться квартирой.
— Она просто переживает за Катю…
— Пусть переживает в своей квартире! — Людмила повысила голос. — Я не обязана терпеть упреки в собственном доме!
Недели шли в напряжении. Родители Леонида демонстративно не появлялись, но названивали сыну с жалобами. Людмила держалась, хотя видела, как муж разрывается между двух огней.
В сентябре Леонид вернулся с работы мрачнее тучи. Людмила готовила ужин и услышала, как он прошел сразу в спальню. Выключив плиту, она пошла за ним.
— Лень, что случилось? — Людмила села рядом на кровать.
Леонид долго молчал, потом заговорил глухо.
— Родители решили отдать свою квартиру Кате с мужем.
— Ну и прекрасно, — Людмила пожала плечами. — Молодым нужно жилье.
— Люда… — Леонид поднял на нее глаза. — Они хотят переехать к нам.
Комната закачалась перед глазами Людмилы. Она вскочила с кровати.
— Что? Леня, ты серьезно?
— Им некуда идти, — Леонид тоже встал. — Это мои родители!
— Это наша квартира! — Людмила отступила к двери. — Я вложила половину денег! Половину, Леня!
— Опять ты о деньгах! — Леонид взмахнул руками. — Семья важнее!
— А я для тебя не семья? — голос Людмилы сорвался.
Леонид шагнул к жене, но та выставила руку.
— Даже не подходи. Твои родители сюда не переедут. Ты меня понял?
Следующие недели прошли в ледяном молчании. Леонид спал на диване в гостиной. Людмила уходила на работу рано, возвращалась поздно.
Звонки от свекрови сыпались на телефон Людмилы ежедневно. Она не брала трубку, но сообщения читала. «Эгоистка», «бессердечная», «думаешь только о себе» — Валентина Петровна не скупилась на эпитеты.
Однажды Людмилу отпустили с работы в обед — заболела коллега, и смену сократили.
Ключ повернулся в замке бесшумно. Из ванной доносился шум воды — Леонид был в душе. Людмила прошла в спальню снять туфли и замерла.
На их кровати лежали документы. Она подошла ближе и взяла верхний лист. Договор купли-продажи доли квартиры. Ее доли. Покупатели — родители Леонида. Сумма — смехотворная, в разы меньше реальной стоимости.
Руки задрожали. Людмила перебирала страницы, не веря глазам. Шум воды в ванной прекратился. Через минуту Леонид вышел, уже одетый, вытирая волосы полотенцем.
Увидев жену, он застыл.
— Люда… ты рано…
— Что это? — Людмила подняла документы.
Пальцы сжимали бумаги так крепко, что костяшки побелели. Внутри все оборвалось, словно она падала в пропасть. Предательство мужа обожгло острее любой боли.
— Послушай, давай спокойно поговорим, — Леонид сделал шаг вперед.
— Спокойно? — Людмила расхохоталась истерически. — Ты за моей спиной готовил документы на продажу моей доли?
Горло сдавило спазмом. Людмила смотрела на мужа и не узнавала его. Этот человек, с которым она прожила три года, строила планы, копила на квартиру — теперь стоял перед ней чужой и далекий.
— Родителям нужна прописка здесь! — Леонид повысил голос. — Иначе они будут зависеть от твоих капризов!
— От моих капризов? — Людмила порвала первый лист.
Звук рвущейся бумаги прозвучал в тишине спальни оглушительно. Людмила смотрела мужу в глаза и методично уничтожала документы. Каждый разрыв — это их разрушенное доверие, их загубленный брак.
— Это мои деньги! Моя квартира!
— Прекрати! — Леонид бросился вперед, но Людмила уже рвала остальные документы.
Обрывки бумаги летели на пол белыми хлопьями. Людмила дрожала от ярости и боли. Три года жизни превращались в ничто на ее глазах.
— Выбирай — я или твоя родня в моей квартире! — выкрикнула Людмила, швыряя обрывки в лицо мужу.
Леонид остановился. Лицо его стало каменным.
— Семья для меня важнее твоих истерик. Родители важнее.
Людмила кивнула. Слезы высохли мгновенно. Она прошла к шкафу, достала чемодан и начала складывать вещи. Леонид стоял и смотрел, не двигаясь.
Через час Людмила вышла из квартиры.
Суд назначили через два месяца. Раздел имущества, развод. Квартиру пришлось продать — ни у Людмилы, ни у Леонида не было денег выкупить долю другого.
Леонид переехал обратно к родителям. Теперь он жил в той самой двушке с отцом, матерью и Катей с мужем.
Людмила купила однокомнатную квартиру на другом конце города. Маленькую, но свою. Где никто не диктовал правила. Где она была полноправной хозяйкой своей жизни.
— А твоя мать что, думает, я деньги печатаю? Я не собираюсь оплачивать любую её прихоть