— Ты знала, за кого шла замуж! — строгий голос Лидии Павловны прорезал вечернюю тишину кухни.
Марина молча смотрела на свекровь, сжимая в руках остывшую чашку. «Я шла замуж за Сергея, а не за весь этот табор», — пронеслось в голове, но вслух она ничего не сказала.
Чайник на плите надрывно свистел, словно подпевая нарастающему напряжению. На столе между ними стояли недопитые чашки с чаем, крошки от печенья, солонка — обычные предметы, которые сейчас казались декорациями к предстоящей драме. Лидия Павловна сидела прямо, как на экзамене, её седые волосы были аккуратно уложены, а в глазах читался вызов.
— Мам, может, хватит? — голос Сергея донёсся из коридора, но он так и не появился в дверном проёме.
Марина отвернулась к окну. За стеклом сгущались февральские сумерки, и она видела своё усталое отражение на фоне темнеющего неба.
***
Всё началось так обыденно, что Марина и подумать не могла, во что это выльется. Когда они с Сергеем встретились два года назад на дне рождения общей знакомой, он сразу честно сказал — был женат, развёлся полгода назад. Детей не было, имущество делить не стали, разошлись мирно.
— Никаких хвостов из прошлого, — заверил он тогда, и Марина поверила.
Она вообще легко верила людям, хотя по натуре была закрытой. После шумного рабочего дня в рекламном агентстве ей хотелось только тишины. Людей она любила дозированно — могла быть душой компании час-два, а потом словно выключалась, нуждаясь в одиночестве как в воздухе.
Своя двухкомнатная квартира в спальном районе была её крепостью. Небольшая, но уютная — с балконом, выходящим во двор, с кухней, где помещался круглый стол на четверых, со спальней, которую она обустроила в спокойных серых тонах. Когда Сергей после свадьбы переехал к ней, Марина думала, что её тихая гавань останется тихой.
Свадьбу сыграли скромно — расписались и посидели в ресторане узким кругом. Лидия Павловна тогда поджимала губы весь вечер.
— Я для Серёжи копила на свадьбу, — говорила она потом всем родственникам. — А они вот так, по-тихому. Даже платья белого не было.
Марина тогда только пожимала плечами. Ей было тридцать два, Сергею тридцать пять — какое белое платье?
Первые звоночки начались через месяц после свадьбы. Позвонил телефон Сергея, он глянул на экран и смущённо улыбнулся:
— Это Валентина Сергеевна, мама Лены. С Новым годом поздравляет.
— Твоя бывшая тёща? — уточнила Марина.
— Ну да. Мы же нормально общаемся, без обид расстались.
Марина тогда только хмыкнула. Потом были поздравления с 23 февраля от бывшего тестя, потом с 8 марта — снова от тёщи. Сергей отвечал коротко, вежливо, но Марину начинало напрягать это «нормальное общение».
***
В апреле Сергей вернулся с работы какой-то взволнованный. Марина готовила ужин, нарезала салат, когда он зашёл на кухню и прислонился к косяку.
— Слушай, тут такое дело… Анатолий Иванович с Валентиной Сергеевной в Москву приезжают. По делам.
— И что? — Марина не подняла головы от разделочной доски.
— Ну, я подумал, может, пригласим их в гости? Всё-таки люди издалека, из Воронежа.
— В гости — это на вечер? — уточнила она, откладывая нож.
— Да, конечно. Посидим, чаю попьём.
Марина согласилась. В конце концов, что такого в одном вечере?
Но когда в субботу в дверь позвонили, и Марина увидела пожилую пару с огромными сумками, она поняла — это не на вечер.
— Ой, Серёженька! — Валентина Сергеевна бросилась обнимать бывшего зятя. — Как же мы соскучились!
Анатолий Иванович степенно пожал руку, окинул взглядом прихожую:
— Квартирка небольшая, но ничего, уместимся.
— Уместимся? — переспросила Марина, но её никто не услышал.
Сергей уже тащил сумки в комнату, которую они использовали как кабинет, а Валентина Сергеевна шла следом, приговаривая:
— Мы на недельку всего. В Москве дела, да и Серёжу повидать хотелось. Ты не против, Мариночка?
«А если против?» — подумала Марина, но промолчала.
К вечеру ситуация стала совсем абсурдной. Приехали Лидия Павловна с мужем Петром Николаевичем. За столом, который едва вместил всех, началось то, что Марина потом назовёт «вечером воспоминаний».
— А помнишь, Серёжа, как вы с Леночкой в Сочи ездили? — начала Валентина Сергеевна.
— Ой, да! — подхватила Лидия Павловна. — Такие загорелые вернулись! Я тогда ещё говорила — пора внуков заводить.
— Эх, зря они развелись, — вздохнул Анатолий Иванович. — Хорошая была пара.
Марина встала из-за стола:
— Я посуду уберу.
На кухне она механически мыла тарелки, а за дверью слышался смех, разговоры о каких-то общих знакомых, о том, как у них в селе огурцы уродились, как картошка хороша в этом году.
— Приезжайте к нам летом! — донёсся голос Валентины Сергеевны. — У нас места всем хватит. И Марину свою привозите.
«Марину свою», — повторила про себя Марина, вытирая тарелку. Впервые в собственном доме она почувствовала себя чужой.
***
Неделя тянулась бесконечно. Валентина Сергеевна обосновалась на кухне, готовила борщи и котлеты, приговаривая, что «Серёженька любит домашнюю еду». Анатолий Иванович оккупировал телевизор, смотрел новости на полную громкость. Марина уходила на работу раньше обычного и возвращалась позже, лишь бы меньше находиться дома.
В четверг она не выдержала. Дождалась, когда они останутся с Сергеем наедине в спальне, и сказала:
— К моему возвращению завтра никого в квартире быть не должно.
Сергей поднял брови:
— В смысле?
— В прямом. Твои гости должны уехать.
— Но они же только билеты купили на послезавтра…
— Пусть в гостиницу переезжают. Или к твоей маме. Мне всё равно.
— Марин, ну что плохого они делают? Это же как родственники…
Марина села на кровати, повернулась к нему:
— Твои бывшие родственники мне никто, а я тут живу. Это мой дом. Я не давала согласия на то, чтобы они тут неделю жили.
— Но они же хорошие люди…
— Сергей, — она говорила спокойно, но в голосе звенела сталь. — Завтра их здесь не будет. Это не обсуждается.
На следующий вечер Марина вернулась в пустую квартиру. Сергей сидел на кухне, мрачный, как туча.
— Довольна? — буркнул он вместо приветствия.
— Это мой дом, — повторила она. — Я имею право решать, кто в нём живёт.
Следующие полгода прошли в какой-то гонке. Сначала заболела мама Марины — пришлось возить её по врачам, устраивать в больницу. Потом Марина сама слегла с воспалением лёгких на три недели. На работе начались сокращения, пришлось работать за троих, чтобы остаться. История с бывшими родственниками забылась, отошла на второй план.
***
В феврале Лидия Павловна позвонила Сергею — через две недели у неё юбилей. Шестьдесят лет.
— Я хочу позвать Анатолия Ивановича с Валентиной Сергеевной, — сообщила она за семейным ужином в воскресенье. — Мы столько лет дружили семьями.
Марина медленно подняла голову от тарелки, в которой остывал куриный суп:
— И где они остановятся?
— Ну как где? У вас, конечно, — Лидия Павловна даже бровью не повела, словно речь шла о чём-то само собой разумеющемся. — В гостинице дорого, у меня однокомнатная квартира.
— У нас не остановятся, — отрезала Марина. Ложка со звоном упала на край тарелки.
— Это ещё почему? — Лидия Павловна выпрямилась на стуле, её спина стала похожа на натянутую струну.
— Потому что я не хочу видеть их в своём доме, — Марина говорила ровно, но её скулы напряглись.
— В своём? — свекровь повысила голос. — Сергей тут тоже живёт, между прочим!
— Живёт. В моей квартире, — каждое слово Марина произносила чётко, словно ставила точку.
— Ах, так ты нам теперь кусок хлеба считать будешь? — лицо Лидии Павловны пошло красными пятнами, она даже привстала со стула.
— Мам, ну что ты… — попытался вмешаться Сергей, беспомощно разводя руками, но обе женщины его не слушали.
— Я никому ничего не считаю, — Марина сцепила руки в замок на коленях. — Но бывшая семья Сергея не будет жить в моём доме. Точка.
Лидия Павловна резко встала. Её глаза сверкали праведным гневом:
— Эгоистка! Думаешь только о себе! Люди из другого города приедут…
— Пусть едут. Но не ко мне, — Марина даже не шевельнулась, только подбородок чуть приподняла.
— Сергей! — свекровь резко повернулась к сыну, её голос дрогнул от обиды. — Ты так это оставишь?
Сергей сидел, глядя в тарелку. Молчал.
— Я вышла замуж за тебя, Серёжа, — Марина говорила спокойно, глядя на мужа. — А не за твою бывшую тёщу с тестем. Хочешь жить с ними — езжай к ним.
— Да ты!.. — Лидия Павловна задохнулась от возмущения. — Недолго твоя семейная жизнь продлится с таким характером!
Она ушла, громко хлопнув дверью. Пётр Николаевич, который всё это время молча ел салат, тяжело вздохнул и пошёл за женой.
***
После ухода родителей на кухне повисла тишина. Марина встала, начала убирать со стола. Сергей сидел, уставившись в одну точку.
— Марин, ну зачем ты так? — его голос звучал устало, почти обречённо.
— Как?
— Они же хорошие люди, не враги нам.
Марина поставила тарелки в раковину, повернулась к нему:
— Хорошие — пусть живут у себя. Но мой дом — это мой дом. Я не обязана принимать у себя людей, которые мне не родня и не друзья.
Марина подошла к нему, встала рядом:
— Если ты мой муж, то мы должны быть командой. Ты и я. А не ты, я, твоя мама, твой папа, твоя бывшая тёща и все остальные. Понимаешь?— она осторожно коснулась его руки.
Сергей молчал, глядя на падающий снег. Потом медленно кивнул:
— Наверное, ты права. Просто… — он сжал переносицу. — Трудно ломать привычки.
— Не нужно ничего ломать, — Марина мягко сжала его ладонь. — Просто пойми — у нас своя семья. И свои правила.
***
Прошло три недели. Юбилей Лидии Павловны отгремел в ресторане, Марина с Сергеем пришли с подарком, посидели положенное время и ушли. Бывшие сваты там были, но остановились у каких-то дальних родственников.
Утро понедельника. Марина варила кофе, Сергей намазывал масло на хлеб. За окном светило февральское солнце, обманчиво яркое, но холодное.
— Мама звонила вчера, — сказал Сергей. — Приглашала на дачу на выходные.
— Поезжай, если хочешь.
— А ты?
— У меня дела.
Сергей усмехнулся:
— Всё ещё злишься?
— Нет. Просто у меня действительно дела. И потом… Мне нужно время, чтобы привыкнуть, что твоя семья — это твоя семья, а не моя.
— Но ты же тоже часть семьи…
— Часть. Но не обязана любить всех подряд и принимать у себя дома.
Они завтракали в тишине. Марина думала о том, что Сергей за эти недели изменился — стал реже звонить маме, перестал автоматически соглашаться на все её предложения. Может, и правда учится выстраивать границы.
«Если он и правда мой муж, то мы должны быть командой», — повторила она про себя. — «А табор — пусть катится сам по себе».
Но где-то в глубине души всё ещё звучали слова свекрови: «Недолго твоя семейная жизнь продлится». Марина отпила кофе и поёжилась — то ли от горечи напитка, то ли от неприятного предчувствия.
За окном закричали вороны, взлетели с дерева чёрной стаей. Марина проводила их взглядом и подумала, что некоторые предсказания лучше не помнить. Но забыть не получалось.
— Да вот… Надо будет вам освободить квартиру через неделю. Моя племянница возвращается из Калининграда