— Не забывай, Ань, это всё-таки моя машина.
Анна застыла у окна с коляской, наблюдая, как муж садится в серебристую «Тойоту». Её лицо окаменело. Три года одна и та же фраза, словно заевшая пластинка. Дмитрий захлопнул дверцу, завёл двигатель и выехал со двора их панельного дома.
«А если я скажу про квартиру?» — мелькнула мысль, которую она тут же отогнала. Малыш в коляске зашевелился, и Анна машинально покачала её, продолжая смотреть вслед удаляющейся машине. Внутри всё кипело от возмущения.
***
Анна отошла от окна и опустилась на диван, всё ещё покачивая коляску. Знакомая фраза мужа про «его машину» эхом отдавалась в голове. Когда это началось? Когда безобидная констатация факта превратилась в колючее напоминание?
Два года назад их свадьба прошла скромно — расписались в ЗАГСе, посидели в кафе с близкими. Дмитрий тогда шутил, что у них идеальный союз: он приехал к невесте на серебристой «Тойоте-Королле», а она встретила его с ключами от двухкомнатной квартиры на улице Строителей. Квартира досталась от бабушки полгода назад — обычная панельная двушка на седьмом этаже, с узкой кухней и совмещённым санузлом, но своя.
Первые месяцы казались медовыми. Утром Дмитрий уезжал в офис, где работал менеджером по продажам, вечером возвращался усталый, но довольный. Анна продолжала вести бухгалтерию для нескольких ИП удалённо — так было удобнее готовиться к появлению ребёнка.
По вечерам она стояла у гладильной доски в спальне, разглаживая крошечные ползунки и распашонки, купленные на распродаже. Дмитрий в это время обычно смотрел телевизор, время от времени комментируя новости. Ключи от машины он всегда бросал на тумбочку в прихожей с особым звоном — металл о дерево. Этот звук стал частью их вечернего ритуала.
— Дим, завтра мне к врачу к девяти, отвезёшь? — спросила она однажды на восьмом месяце беременности, складывая выглаженное бельё.
— Ань, мне же на полчаса раньше вставать придётся, — пробурчал он с дивана. — Давай на такси? Или автобус есть прямой.
— С таким животом в автобусе? Серьёзно?
— Ну ладно, отвезу. Только это моя машина всё-таки, я график поездок планирую.
Тогда эта фраза прозвучала впервые.
***
Фраза про «мою машину» звучала всё чаще. После рождения Максима Анна почти перестала просить мужа куда-либо её отвезти. Проще было открыть приложение такси, дождаться машину и спокойно доехать с коляской и сумками, чем выслушивать недовольное ворчание.
— Ань, поехали! — однажды предложил Дмитрий, собираясь в гипермаркет за продуктами.
— Спасибо, мы с Максом лучше дома останемся. Устал он сегодня.
— Как хочешь, — пожал плечами муж и добавил: — Список напиши, что купить.
Анна кивнула, хотя Максим спокойно спал в кроватке. Просто не хотелось слышать очередное «осторожнее в моей машине» или «детское кресло не испачкай».
Обида копилась медленно, как мелочь в копилке — по рублю, по два. Анна убеждала себя, что это мелочи, что у всех семей есть свои заморочки. Подруга Катя вообще с мужем из-за футбола ругается, а тут всего лишь машина.
В тот вечер она домывала последнюю кастрюлю. Максим уснул после кормления, квартира погрузилась в привычную вечернюю тишину. Из гостиной доносился голос Дмитрия — разговаривал с Серёгой, другом со студенческих времён. Обычно муж выходил на балкон, но сегодня развалился на диване.
— Да нормально всё устроился, — хвастливо тянул Дмитрий. — Машина у меня есть, квартира — так, Анькина, но живём-то всё равно у неё. Бесплатно, считай.
Кастрюля выскользнула из рук и с грохотом упала в раковину. Анна замерла. Бесплатно? Будто она — бесплатное приложение к жилплощади? А коммуналку кто платит пополам? А продукты покупает? А ребёнка растит, пока он на работе?
— Что там? — крикнул Дмитрий.
— Всё нормально, — ответила она севшим голосом.
Но нормально не было. Совсем не было.
***
Неделя после того вечера прошла в молчаливом напряжении. Анна механически выполняла домашние дела, стараясь не думать о словах мужа. В пятницу Дмитрий вернулся с работы в приподнятом настроении, даже купил пирожные — эклеры, которые она любила.
— У меня новость, — объявил он, доставая тарелки. — Мама приезжает погостить. Хочет внука посмотреть.
— Когда? — Анна замерла с чайником в руках.
— В понедельник. Билеты уже взял, на две недели.
— То есть через три дня? И ты только сейчас говоришь?
— А что такого? Места много, комната свободная есть.
Лидия Сергеевна… Свекровь была женщиной с твёрдыми убеждениями о том, как должна выглядеть правильная семья. При каждой встрече она не упускала возможности дать совет или сделать замечание.
«Да ты цени, что у тебя такой муж, Анечка. Не каждой так везёт» — любила повторять она.
Анна глубоко вздохнула.
— Дима, мы живём в моей квартире, и со мной нужно советоваться, прежде чем приглашать гостей на две недели.
Тишина. Дмитрий медленно поставил коробку с пирожными.
— Что ты сказала?
— Я сказала, что это моя квартира, и…
— Так вот как! — возмутился он. — Значит, попрекать начала? Я тут приживала, да? Нахлебник?
— Я не это имела в виду…
— Нет, всё ясно! Ты мне тычешь своей квартирой, а когда я говорю про свою машину — обижаешься!
— Это разные вещи, Дима. Ты постоянно подчёркиваешь, что машина твоя, а квартиру воспринимаешь как должное…
— Да что ты несёшь! — он встал из-за стола. — Я работаю, деньги в семью приношу!
— И я работала до декрета! И сейчас на фрилансе подрабатываю!
Ссора разгорелась нешуточная. Максим проснулся и заплакал. Анна ушла к ребёнку, оставив мужа бушевать на кухне.
***
Ночью Анна кормила сына в детской. Дмитрий вышел покурить на балкон — дверь оставил приоткрытой, и холодный воздух тянуло в комнату. Она хотела было попросить закрыть, но услышала, как он разговаривает по телефону.
— Мам, она мне квартирой тычет теперь. Представляешь? Я себя мужиком не чувствую. Живу у жены, как последний…
— Димочка, так может, вам лучше переехать? Снять что-нибудь? — послышался из динамика голос Лидии Сергеевны.
— На какие деньги? У меня кредит за машину был, еле выплатил. А теперь ребёнок, расходы…
— Ну тогда терпи, сынок. Может, она успокоится.
Анна прижала Максима крепче. Вот оно что. Дмитрий чувствует себя ущемлённым оттого, что живёт в её квартире, и компенсирует это постоянными напоминаниями о своей машине. А она молчала, терпела, думала, что это пройдёт.
Но дело ведь не в машине и не в квартире. Дело в том, что муж не воспринимает их союз как партнёрство равных. Для него есть «моё» и «твоё», но нет «нашего».
Анна уложила сына в кроватку и вернулась в спальню. Дмитрий уже лежал, отвернувшись к стене.
— Дим, нам нужно поговорить.
— Завтра, — буркнул он.
— Нет, сейчас. Я больше не буду молчать. Если мы семья, то всё у нас общее. И машина, и квартира, и решения мы должны принимать вместе.
Он резко повернулся:
— Легко тебе говорить! У тебя квартира есть!
— А у тебя машина. И что? Мы же не бизнес-партнёры с долями в уставном капитале. Мы муж и жена. У нас сын.
— Ты меня унижаешь этими разговорами.
— А ты меня унижаешь, когда говоришь «моя машина» так, словно я чужая.
***
Лидия Сергеевна в итоге не приехала — сослалась на повышенное давление и необходимость лечь в больницу на обследование. Дмитрий обвинил в этом Анну:
— Довольна? Мама из-за твоих истерик теперь болеет.
— Дима, хватит. Твоя мама просто решила не вмешиваться в наши отношения. И правильно сделала.
Но отношения оставались холодными. Дмитрий продолжал упорно доказывать, что машина и квартира — это разные вещи, что он имеет право называть машину своей, потому что купил её сам, а квартира досталась Анне по наследству.
— То есть, если бы я её купила, было бы по-другому? — спрашивала Анна.
— Не передёргивай. Просто машина — это моё достижение.
— А сохранить и содержать квартиру — не достижение? Платить коммуналку, делать ремонт?
— Я же тоже плачу!
— Половину. А за бензин для твоей машины я не плачу?
Споры ходили по кругу. Анна поняла, что больше не готова проглатывать обиды и делать вид, что всё в порядке. Она поставила условие:
— Либо мы учимся уважать друг друга и строить семью на равных, либо… либо я не знаю, что будет дальше.
— Это угроза?
— Это констатация факта. Я чувствую себя бесплатным приложением к квартире, а ты чувствуешь себя приживалой. Может, проблема в том, что мы оба неправильно смотрим на наш брак?
***
Прошло три месяца с того разговора. Снаружи жизнь выглядела обычной: Максим научился переворачиваться и активно познавал мир, Анна гуляла с ним в парке, Дмитрий ездил на работу на своей «Тойоте». Соседи видели обычную молодую семью.
Но внутри царило невысказанное напряжение. Они разговаривали о бытовых вещах, о ребёнке, о планах на выходные, но избегали главного. Трещина, появившаяся между ними, не исчезла — просто они научились через неё переступать.
Анна стояла у того же окна, укачивая Максима. Внизу Дмитрий загружал в машину сумки — они собирались к её родителям на дачу.
— Ань, ты готова? — крикнул он снизу.
— Сейчас спускаемся!
Она посмотрела на сына, потом на мужа у машины. Вспомнила ту первую фразу — «не забывай, это моя машина» — и свой ответ про квартиру, который так и не решилась тогда произнести вслух, но произнесла позже.
«Всё началось с мелкой фразы. А теперь это граница между нами», — подумала она.
Дмитрий помахал рукой, подгоняя. Анна кивнула и пошла к выходу. Что будет с их семьёй дальше — придут ли они к настоящему партнёрству или трещина расширится до пропасти — покажет время. Но одно она знала точно: молчать и терпеть она больше не будет.
За окном светило весеннее солнце, обещая новый день. Хотелось верить, что и для их семьи он станет новым началом.
— Это моя квартира, и я хочу, чтобы твоя мать немедленно покинула её! А иначе уже ты будешь искать себе новый дом! Потому что я устала жить так