— Опять тратила на такси? Ты что, деньги под деревом находишь?
Резкий голос Сергея прорезал вечернюю тишину кухни. Ольга поставила тарелку с детским пюре на стол, чувствуя, как знакомая тяжесть опускается на плечи. Маленькая Катя, сидевшая в стульчике для кормления, радостно стучала ложкой по столику, не замечая напряжения между родителями.
Сергей плюхнулся на стул, поставив перед собой банку пива и пакет чипсов. Его взгляд был холодным и осуждающим.
— Катю нужно было срочно к врачу, автобус сломался на полпути, — тихо ответила Ольга.
— Все ездят на автобусах, и ничего. А ты принцесса у нас, да?
Ольга молча повернулась к плите, чтобы он не увидел слёз в её глазах. Катя захихикала, и это детское веселье странно контрастировало с тяжёлой атмосферой взрослого мира.
***
Полтора года в декрете изменили Ольгу. Когда-то уверенная в себе офис-менеджер, теперь она чувствовала себя просительницей в собственном доме. Каждая покупка, каждая трата требовала объяснений и оправданий.
Она вспомнила тот морозный февральский день, когда Кате было всего три месяца. Температура за окном опустилась до минус двадцати пяти, а им нужно было на прививку. Автобус не пришёл — задержался где-то на маршруте. Ольга стояла на остановке, прижимая к себе закутанный в одеяла свёрток, из которого доносился плач. Ветер бил в лицо ледяными иглами.
— Милочка, да в мороз только безумец по автобусам с грудничком ездит, — покачала головой пожилая женщина рядом. — Вызывай такси, не мучай дитя.
Анна Ивановна, так звали соседку по дому, оказалась права. Но когда вечером Ольга рассказала об этом Сергею, он лишь отмахнулся:
— Все так ездят, и ты не королева. Двести рублей на ветер выбросила.
С тех пор каждая поездка на такси становилась поводом для скандала. Сергей мог спокойно потратить тысячу на пиво с друзьями, но сто пятьдесят рублей на такси до поликлиники с больным ребёнком считал расточительством.
Раньше они мечтали о расширении квартиры. Материнский капитал должен был стать первым взносом по ипотеке на трёхкомнатную. Теперь Ольга всё чаще думала: а будет ли вообще совместное будущее? Или придётся тратить на съёмное жильё для себя и дочки?
Сергей изменился после рождения ребёнка. Или, может быть, просто показал своё истинное лицо. Он считал каждую копейку, потраченную Ольгой, но собственные траты не ограничивал. Новая компьютерная игра за три тысячи? Необходимо для отдыха после работы. Подгузники со скидкой? Зачем столько покупать, это расточительство.
— Опять коммуналка выросла, — бурчал он, разглядывая квитанцию. — Ты что, целый день воду льёшь?
— Стираю детские вещи, Серёж. Катя…
— Все стирают, и платят меньше.
Ольга устало опустила плечи. Бесполезно объяснять, что младенец требует минимум две стирки в день, что пелёнки и ползунки не могут ждать выходных.
***
Поход в магазин стал для Ольги настоящим испытанием. Она медленно шла вдоль полок, сверяясь со списком в телефоне. Каждый пункт был тщательно продуман и обоснован. Молоко — только самое дешёвое. Мясо — только на акции. Фрукты — роскошь, которую она позволяла себе раз в неделю и то только для Кати.
У прилавка с ягодами Ольга остановилась. Клубника. Катя так любила йогурт с клубникой. Сто граммов — восемьдесят рублей. Она долго перебирала ягоды, выбирая самые спелые, чувствуя себя воровкой под пристальными взглядами продавщицы.
У кассы она пересчитывала сдачу до копейки. Кассирша, молодая девушка, смотрела с плохо скрываемой жалостью. Ольга поймала этот взгляд и внутренне сжалась. Когда она превратилась в нищенку с протянутой рукой?
Дома Сергей по привычке потребовал отчёт.
— Что купила? Покажи чеки.
Ольга молча выложила пакеты на стол. Обычно она начинала оправдываться, объяснять каждую покупку. Но сегодня что-то сломалось. Она просто молчала, глядя, как муж роется в продуктах.
— Клубника? Зимой? Ты совсем?
Молчание.
— Я с тобой разговариваю!
Ольга подняла на него усталый взгляд и, не говоря ни слова, пошла в детскую. Это был её первый маленький бунт. Сергей остался на кухне, ошарашенный её реакцией.
В детской Катя спала в кроватке, подложив кулачок под щёку. Ольга села рядом и заплакала беззвучно, чтобы не разбудить дочь. Слёзы текли сами собой — от усталости, от обиды, от осознания собственного бессилия.
***
Вечер начался спокойно. Катя играла кубиками на ковре, Ольга готовила ужин, Сергей смотрел футбол. Домашняя идиллия, если не присматриваться внимательно.
— Серёж, — начала Ольга, нарезая салат. — Я тут подумала. Может, попробуем поменяться? Я выйду на работу, а ты посидишь с Катей. Говорят, в моей старой фирме вакансия есть.
Сергей оторвался от телевизора и уставился на жену так, будто она предложила улететь на Марс.
— Ты что, с ума сошла?
— Почему? Ты же говоришь, что дома сидеть — не работа. Вот и проверим.
— Я мужик, не моя задача подгузники менять! — взорвался Сергей. — Это женское дело! Я деньги зарабатываю!
— А я что делаю? Отдыхаю?
— Ты дома сидишь! Это не работа!
В этот момент Ольга окончательно поняла: его позиция принципиальна и неизменна. Он никогда не признает её вклад, никогда не оценит её труд.
На следующий день приехала свекровь. Мария Петровна была женщиной старой закалки, но справедливой. Она сразу заметила напряжение между супругами.
За обедом, когда Сергей в очередной раз упрекнул Ольгу за покупку детского питания («Можно же самим готовить!»), Мария Петровна не выдержала:
— Серёжа, не позорься. Я с двумя детьми и на завод ходила, и дома всё тянула. Знаешь, как это тяжело? Ольга не меньше работает, чем ты. Просто её работу не оплачивают.
— Мам, не лезь не в своё дело! — грубо оборвал её Сергей.
Мария Петровна поджала губы и замолчала, но её взгляд, полный сочувствия, встретился с взглядом Ольги. В этот момент Ольга поняла — она не одна видит несправедливость происходящего.
***
Кульминация наступила в обычный четверг. Ольга варила овощной суп для Кати, тщательно перетирая морковь и картофель. Сергей вернулся из магазина с пакетом, звякающим стеклом.
— Опять пиво? — не удержалась Ольга.
— А что? Я работаю, имею право расслабиться.
Что-то щёлкнуло в голове у Ольги. Она выключила плиту, медленно повернулась к мужу и произнесла спокойно, без надрыва:
— Ты каждую неделю тратишь на пиво больше, чем я на продукты для ребёнка. Может, начнём экономить с тебя?
Лицо Сергея побагровело.
— Что ты сказала?
— То, что слышал. Три бутылки импортного пива — шестьсот рублей. Детское питание на неделю — пятьсот. Так кто из нас транжира?
— Я работаю, поэтому имею право тратить! — заорал Сергей, ударив кулаком по столу. — А ты кто? Никто! Сидишь на моей шее и ещё права качаешь!
Катя испуганно заплакала. Ольга подхватила дочь на руки, прижала к себе, успокаивая. Внутри неё что-то окончательно оборвалось. Как тонкая нить, которую слишком долго натягивали.
Она посмотрела на мужа — красного от злости, с выпученными глазами, с пеной у рта — и вдруг увидела чужого человека. Не того парня, за которого выходила замуж. Не отца своего ребёнка. Просто чужого, неприятного мужчину, который считает её прислугой.
— Я больше не буду с тобой это обсуждать, — тихо сказала она и ушла в детскую.
***
После той ссоры что-то необратимо изменилось. Ольга больше не спорила, не оправдывалась. На все претензии Сергея она просто кивала и делала по-своему. Он кричал? Она молчала. Он требовал отчёты? Она давала чеки и уходила.
Но в голове у неё уже зрел план. До конца декрета оставался год. За это время нужно было подготовиться: обновить резюме, подтянуть английский, может быть, пройти онлайн-курсы. Как только Катя пойдёт в садик, она вернётся на работу. И тогда посмотрим, кто от кого зависит.
Ночами, когда Сергей храпел, довольный собой, Ольга сидела у кроватки дочери. Катя спала, раскинув ручки, иногда улыбалась во сне. Такая маленькая, беззащитная, доверчивая.
— Ты у меня вырастешь в доме, где маму уважают, — шептала Ольга. — Любой ценой. Даже если для этого придётся всё изменить.
Она начала откладывать деньги. По чуть-чуть, с каждой покупки. Брала чек на сто рублей больше и прятала мелочь. Сергей не проверял чеки детально, только общую сумму. За месяц набегало полторы-две тысячи. Немного, но это были её деньги. Первые собственные деньги за полтора года.
Параллельно она восстанавливала связи. Писала бывшим коллегам, интересовалась вакансиями. Оказалось, её помнят и будут рады вернуть. Начальница даже предложила удалённую подработку — переводы документов. Немного, но для начала хватит.
***
Весна пришла неожиданно рано. В конце марта уже пригревало солнце, и Ольга с Катей подолгу гуляли в парке. Дочка научилась уверенно ходить и теперь топала по дорожкам, собирая первые одуванчики.
Сергей не изменился. Всё те же упрёки, претензии, придирки. Но Ольга уже не реагировала. Она жила в параллельной реальности, где через полгода всё изменится. Уже был договор с садиком, уже было устное согласие на работу, уже была отложена небольшая сумма на первое время.
— Ольга, дорогая!
Она обернулась. Анна Ивановна, та самая соседка с автобусной остановки, шла навстречу, опираясь на палочку.
— Здравствуйте, Анна Ивановна.
— Как вы? Как малышка? Ой, какая большая стала!
Они присели на лавочку. Катя побежала к голубям, смеясь и размахивая руками.
— Вижу тебя часто грустной, милая, — вдруг сказала старушка. — Тяжело?
Ольга хотела было отмахнуться, сказать что всё хорошо, но посмотрела в добрые, понимающие глаза и кивнула.
— Держись, милая. Ради дочки всё наладишь. Я вот тоже одна двоих подняла, когда муж ушёл. Думала — конец света. А ничего, выжили. И дети выросли хорошими людьми. Главное — не терять себя.
Ольга улыбнулась. В её улыбке была решимость и надежда.
Вечером, укладывая Катю спать, она снова думала о будущем. Если Сергей и дальше будет самоутверждаться за её счёт, никакие совместные планы не спасут их брак. Лучше уж одной, чем в постоянном унижении. Она посмотрела на спящую дочь и подумала:
«Ты никогда не увидишь, как унижают твою маму. И сама никогда не позволишь себя унижать. Я научу тебя быть сильной».
За окном шумел весенний дождь, смывая остатки грязного снега. Природа обновлялась, готовясь к новой жизни. И Ольга тоже готовилась. К новой, другой, своей жизни.
А я еще подумаю, нужна ли мне tакая жена