— А чего вашей Кате в городе сидеть? Пусть ко мне приезжает, у нас тут воздух — мёд, речка теплая, да и ягоды поспевают!
Голос свекрови звенел в телефоне с такой уверенностью, словно вопрос был уже решён. Марина Петрова стояла у окна майским вечером, наблюдая, как внизу во дворе дети катались на велосипедах. На подоконнике томилась рассада помидоров, которую она выращивала для балкона — аккуратные ряды в пластиковых стаканчиках, каждый подписан. Внезапно ей показалось, что даже эти растения напоминали свекровь — всё норовили расползтись за пределы своих горшков и занять чужое место.
— Агния Ивановна, мы ещё не решили… — начала Марина, но её перебили.
— Да что тут решать-то! Ребёнку польза, свежий воздух, молоко парное. А то сидит в ваших четырёх стенах, бледная вся.
Марина бросила взгляд на мужа. Илья сидел на диване с ноутбуком, делая вид, что полностью погружён в работу. Его способность становиться невидимым во время разговоров с его матерью поражала — десять лет брака, а он так и не научился быть посредником между двумя женщинами своей жизни.
На кухне восьмилетняя Катя рисовала за столом, высунув от усердия язык. Светлые волосы падали на глаза, худенькие плечи сгорбились над альбомом. Марина представила, как эти нежные ручки будут таскать вёдра с водой, и что-то сжалось у неё в груди.
— Мы подумаем, — сухо ответила она и, не дожидаясь ответа, нажала отбой.
***
Илья вырос в деревне Лесные Холмы, в трёхстах километрах от города. Его родители, Агния Ивановна и Степан Петрович, жили там всю жизнь в большом доме с печным отоплением и огородом в полгектара. Степан Петрович, бывший механизатор, теперь на пенсии разводил пчёл и любил поучать всех о «настоящей жизни». Агния Ивановна, учительница начальных классов в отставке, держала кур, коз и железной рукой управляла всем хозяйством.
Марина вспомнила своё первое знакомство с ними — пять лет назад, когда она, ещё студентка филологического факультета, приехала с Ильёй «на выходные познакомиться». Те выходные обернулись кошмаром. Вместо отдыха её ждала прополка грядок под палящим солнцем, таскание воды из колодца, стирка в тазу во дворе и бесконечная готовка на всю семью.
Агния Ивановна тогда встретила её в цветастом халате поверх спортивного костюма, с красной косынкой на голове. Окинула взглядом с головы до ног — джинсы, майку, городские кеды — и снисходительно произнесла:
— Женщина должна быть хозяйственная. Не то что городские — ни сготовить толком, ни прибрать.
С тех пор Марина старалась избегать поездок в деревню. За десять лет она была там от силы раз пять, и каждый раз возвращалась с ощущением, будто отработала смену на стройке.
Теперь, когда подросла Катя, натиск усилился. Агния Ивановна звонила каждую неделю, расписывая прелести деревенской жизни. Илья считал, что «ничего страшного не будет, мама просто скучает». Катя, начитавшись книжек о деревенских каникулах, мечтала увидеть настоящую корову и искупаться в речке.
— Мам, а правда у бабушки есть козлята? — спрашивала она с горящими глазами.
Марина смотрела на дочку и не могла сказать «нет». В конце концов, может, она преувеличивала? Может, для ребёнка это действительно будет приключением?
***
Катю отвезли в деревню в начале июня. Илья взял выходной, они поехали всей семьёй. Первое впечатление было волшебным — утренний воздух пах клевером и свежескошенной травой, на дворе важно расхаживали петухи, из печной трубы вился дымок.
— Катюша! Внученька моя! — Агния Ивановна выбежала навстречу, раскинув руки. — Ох, какая большая стала! Красавица!
Дом встретил их запахом свежих пирожков с капустой. На столе стояла трёхлитровая банка парного молока, тарелка с творогом, варенье в хрустальной вазочке. Катя смеялась, бегала по двору, гладила рыжего кота Барсика.
— Видишь, всё хорошо, — шепнул Илья Марине, когда они уезжали. — Мама о ней позаботится.
Первую неделю Катя звонила каждый вечер, взахлёб рассказывая о деревенской жизни:
— Мама, я сегодня яйца собирала! А ещё бабушка научила меня тесто месить! А дедушка показал пчёл!
Но постепенно звонки становились короче, голос — тише. На вопрос «Как дела?» следовал односложный ответ: «Нормально».
Через две недели позвонила Агния Ивановна:
— Да всё с ней хорошо! Помогает мне по хозяйству, молодец какая! Утром встаёт рано, без капризов. Научилась огород поливать, кур кормить. Растёт помощница!
Слово «помощница» резануло Марину. Она представила свою городскую девочку, привыкшую к мультикам и рисованию, таскающей вёдра с водой.
— А она играет? Отдыхает? — спросила Марина.
— Да какой отдых! — засмеялась свекровь. — Утром клубнику собираем, пока роса. Потом огород, потом обед готовить. После обеда с детьми тёти Лены посидит — те маленькие, присмотр нужен. Вечером опять полив, ужин. Некогда баловаться!
Марине стало не по себе. Она позвонила Кате:
— Доченька, как ты там?
— Нормально, мам. Устала немного.
— Хочешь домой?
Пауза.
— Бабушка сказала, что я должна погостить всё лето. Что городские дети избалованные.
В ту ночь Марине приснился странный сон: Катя стояла одна посреди бесконечного поля, по пояс в высокой траве, и звала её, но голоса не было слышно.
***
В середине июля у Марины выпал отпуск. Она уговорила Илью съездить в деревню — «проведать родителей и дочку». Выехали рано утром, к вечеру были на месте.
Деревня встретила их запахом сена и далёким мычанием коров. На заборах сушилось бельё, в палисадниках цвели мальвы. Идиллическая картинка.
Катя выбежала навстречу — загорелая, в выцветшем сарафане, с косичками. Улыбнулась, обняла родителей, но Марина заметила — глаза у дочки были усталые, под ними тени.
— Пойдём, покажу вам кроликов! — потянула она родителей за руки.
Вечером, когда Илья ушёл с отцом в баню, а Агния Ивановна хлопотала на кухне, Марина осталась с дочкой наедине в маленькой комнатке под крышей.
— Катюш, расскажи честно, как ты тут?
Девочка опустила глаза, теребя край одеяла.
— Мам, забери меня, пожалуйста. Тут… тут не как я думала.
— Что случилось, солнышко?
Катя протянула ладошки — на них были мозоли от ведра и царапины от сорняков.
— Бабушка будит меня в пять утра. Говорит, что надо всё успеть до жары. Мы собираем клубнику, малину, крыжовник. Потом я поливаю огород — там десять грядок, мама! Вёдра тяжёлые, я еле ношу. А днём меня отправляют к тёте Лене. У неё трое маленьких, я за ними смотрю, пока она по дому управляется.
Слёзы покатились по щекам.
— А та речка, про которую бабушка говорила — это пруд грязный за деревней. Туда даже коровы не ходят. И играть некогда, и книжки читать тоже. Бабушка говорит, что это городские глупости.
Марина обняла дочь, чувствуя, как внутри поднимается гнев.
Наутро она попыталась поговорить со свекровью. Агния Ивановна месила тесто на пироги, её сильные руки ловко работали с упругим комком.
— Агния Ивановна, Катя жалуется, что устаёт. Может, не стоит так нагружать её работой?
Свекровь искренне удивилась:
— А что ей не нравится? Я же её всему учу! К труду приучаю! В её возрасте я уже корову доила и за четырьмя младшими смотрела. Не в игрушки же ей играть целый день! Вырастет, спасибо скажет.
Марина поняла: для Агнии Ивановны отдых и работа были синонимами, а детство — просто неиспользованным ресурсом, который нужно пустить в дело.
***
Марина собирала вещи с решимостью человека, который наконец-то проснулся после долгого кош мара. В детской комнате на кровати лежала раскрытая сумка, куда летели платья, шорты, любимая пижама с единорогами.
— Ты что удумала? — Агния Ивановна стояла в дверях, скрестив руки на груди.
— Мы уезжаем сегодня, — Марина не поднимала глаз, застёгивая молнию на сумке.
— Илья! — свекровь повысила голос. — Иди сюда, твоя жена с ума сошла!
Илья появился в коридоре — растерянный, с полотенцем на плече. Он только что мыл машину во дворе.
— Мам, Марин, давайте спокойно…
— Спокойно? — Марина наконец подняла голову. — Твоя мать превратила нашу дочь в батрачку! У ребёнка мозоли на руках!
Агния Ивановна всплеснула руками:
— Мозоли! Подумаешь, беда какая! Мы все с мозолями выросли, и ничего, людьми стали!
Они вышли во двор. Катя сидела на крыльце с плюшевым зайцем, прижимая его к груди. При виде мамы с сумками её глаза загорелись надеждой.
— Мы едем домой, солнышко, — Марина погладила дочь по голове.
Свекровь встала у калитки, преграждая путь к машине:
— Вот вы, городские, детей губите! Растите их в тепличных условиях, как цветы комнатные. Потом вырастет без толку, ни работать не умеет, ни жить!
Марина остановилась в шаге от неё. Годы молчания, годы проглоченных обид вдруг прорвались:
— Пусть вырастет без мозолей, но счастливая! Пусть не умеет полоть грядки, зато будет знать, что её любят не за работу, а просто так! Пусть читает книги вместо того, чтобы таскать вёдра!
— Книги! — фыркнула Агния Ивановна. — Много от книг толку! Вон, начиталась сама — мужа своего не слушаешься!
— Мам, хватит, — Илья наконец вмешался. Он подошёл к жене, взял сумку из её рук. — Поехали.
Свекровь отступила от калитки, но её голос дрожал от обиды:
— Вот так всегда! Приедут на готовенькое, а как помочь — так сразу в город! Неблагодарные!
Марина усадила Катю в машину, пристегнула ремень безопасности. Илья молча загружал вещи в багажник. Его движения были резкими, нервными — он явно разрывался между матерью и женой.
В машине Катя прижалась к окну, глядя на бабушку, которая осталась стоять у ворот — маленькая, сгорбленная, в своём вечном фартуке. Через пять минут девочка уснула, уткнувшись в зайца. За окном мелькала деревня — покосившиеся заборы, пыльная дорога, старые дома. Тихая, усталая, но почему-то не злая.
Марине вдруг стало жалко свекровь. Та просто не умела иначе — выросла в труде, состарилась в труде, и любовь свою могла выразить только через труд.
***
Дома Катя ожила. Снова засмеялась, часами рисовала, читала книжки, сидя на балконе. На её ладошках мозоли постепенно зажили, оставив только воспоминание.
— Мам, а мы больше никогда не поедем к бабушке? — спросила она как-то вечером.
— Поедем, если ты захочешь. Но по-другому.
По выходным семья стала ездить на водохранилище. Там была и настоящая речка с чистой водой, и лес, и никаких грядок. Илья учил Катю плавать, Марина читала на берегу. Обычное семейное счастье без надрыва.
Агния Ивановна не звонила три недели. Потом передала через Илью:
— Ну, если внучка соскучится, пусть приезжает хоть на недельку…
Марина промолчала, только погладила Катю по голове. Девочка подняла глаза от книжки:
— Я пока не хочу, мам. Можно?
— Конечно, солнышко.
***
Прошёл год. На балконе зрели помидоры — Марина вырастила их сама, в горшках, с любовью и без принуждения. Майским утром зазвонил телефон. На экране — «Бабушка Агния».
— Алло, бабуль? — Катя взяла трубку первой.
— Катюшка! Внученька моя! Ну что, приедешь к бабушке на лето? Клубника уже поспевает, будем варенье варить!
Марина замерла у плиты. Илья отложил планшет. Оба смотрели на дочь.
Катя помолчала, потом спокойно ответила:
— Бабушка, я лучше приеду с мамой. Вместе. На выходные.
— С мамой? — в трубке повисла пауза. — Ну… ну ладно. С мамой так с мамой.
— Мы погостим немножко. Покажу тебе, как плавать научилась.
Когда разговор закончился, Марина обняла дочь:
— Ты у меня такая взрослая стала.
За окном шумел город. На балконе пахли томаты. Марина улыбнулась — всё-таки город тоже может быть домом. И счастье у каждого своё.
Выставила гостей за дверь