— Дай мне машину, Лена! Тебе она всё равно не нужна, ты же в декрете сидишь!

Сергей стоял в дверях кухни, раздражённо размахивая руками. Его голос звучал требовательно, словно он просил не одолжение, а забирал своё по праву.

Лена молча прижала к себе годовалую Машу, которая испуганно уткнулась личиком в мамину кофту. В горле застрял ком — от обиды, от злости, от усталости объяснять очевидные вещи.

— Леночка, ну что тебе стоит? — устало вмешалась мама, Галина Петровна, сидевшая за столом. — Брату помочь надо!

Вечерний свет падал через окно, освещая типичную кухню в панельной девятиэтажке. На плите что-то булькало, из детской комнаты доносились звуки мультфильма. Обычный семейный вечер превращался в очередное испытание для Лены.

— Серёж, я уже говорила… — начала было она, но брат перебил:

— Что говорила? Что тебе жалко? Родному брату машину на пару дней дать жалко?

***

Год назад всё было иначе. Лена сидела за ноутбуком допоздна, обрабатывая документы для очередного клиента. Работа бухгалтера на фрилансе позволяла ей не только содержать себя, но и откладывать на мечту — собственный автомобиль. Каждый заработанный рубль она делила на три части: на жизнь, на будущего ребёнка и на машину.

Муж Игорь поддерживал её стремление, хотя и удивлялся такому упорству.

— Лен, ну возьмём в кредит побольше, купим что-то поновее, — предлагал он, наблюдая, как жена в очередной раз пересчитывает накопления.

— Нет, — качала головой Лена. — Хочу, чтобы это была моя по бе да. Моя машина, купленная на мои деньги.

Полгода она откладывала каждую копейку. Отказывалась от новой одежды, от походов в кафе, даже кофе покупала только по праздникам. И вот, наконец, в августе, за месяц до рождения Маши, она стояла на автостоянке с ключами в руках. Шкода Октавия — семилетняя, серебристая, с небольшим пробегом. Предыдущий хозяин, пожилой преподаватель, ездил на ней только на дачу.

— Твоя по бе да, — улыбнулся Игорь, обнимая жену. — Ты молодец.

Лена плакала от счастья, гладя руль своей первой машины.

Тем временем её младший брат Сергей работал в такси. Точнее, пытался работать. За последние три года семья дважды помогала ему с покупкой автомобиля. Первую машину он разбил через полгода — заснул за рулём после ночной смены. Вторую — врезался в столб, отвлёкшись на телефон.

— Хватит ему помогать, — говорил отец, Анатолий Викторович, после второй аварии. — Машина — не игрушка. Пусть головой начнёт думать.

Но мама и бабушка Валентина Степановна, приехавшая тогда из Подмосковья, встали горой за Сергея.

— Мальчик просто невезучий, — причитала бабушка, гладя внука по голове, хотя «мальчику» было уже двадцать восемь. — У всех бывают ошибки.

— Он же старается, — вторила Галина Петровна. — Просто не повезло.

И вот теперь, когда Лена наслаждалась материнством и своей честно заработанной машиной, Сергей снова остался без работы. И снова решил, что проблему можно решить за счёт сестры.

***

Последние две недели превратились для Лены в настоящее испытание. Каждое утро начиналось со звонка мамы.

— Леночка, ты подумала? Серёжа же временно просит, пока работу не найдёт.

— Мам, он может и без машины работу искать.

— Ну что ты как чужая? Это же твой брат!

Вечерами подключалась бабушка Валентина, присылая длинные голосовые сообщения:

«Ленусик, родня должна помогать друг другу! Вот я в твои годы всегда делилась последним. А ты машину пожалела! Что люди скажут?»

В эту ночь Лена не могла уснуть. Она сидела на кухне. Маша спала в детской. На столе лежали документы на машину — ПТС, страховка, квитанции об оплате кредита.

Слёзы катились по щекам. От усталости. От обиды. От того, что никто не видел, через что она прошла. Бессонные ночи за компьютером. Работа до последнего дня перед родами. Выход на фриланс через два месяца после рождения дочери, потому что декретные — это копейки.

И вдруг что-то щёлкнуло внутри. Словно переключатель. Хватит. Хватит оправдываться. Хватит чувствовать себя виноватой за то, что она чего-то достигла.

— Нет, — произнесла она вслух в тишине ночной кухни. — Не дам. И точка.

Пусть обижаются. Пусть считают жадной. Но она больше не позволит разрушить то, что строила своими руками.

***

Утро выдалось солнечным, но напряжённым. Сергей решил устроить показательное выступление прямо у подъезда. Лена как раз собиралась отвезти Машу в поликлинику, когда брат преградил ей путь к машине.

— Ты что, совсем? — кричал он на весь двор. — Сестра родная, а машину пожалела!

Из окон начали выглядывать соседи. Бабка Зина с третьего этажа даже высунулась по пояс, чтобы лучше слышать.

— Серёж, отойди от машины, — Лена старалась говорить спокойно, прижимая к себе испуганную дочку.

— Да ты просто жадная! Вечно ты такая была! Всё себе, себе!

— Ты дважды разбил машину, Серёж! — не выдержала Лена. — У тебя не работа — ка та строфа! Я не дам тебе угробить и мою машину!

К ним уже спешила мама, а следом — неожиданно — отец. Анатолий Викторович обычно старался не вмешиваться в семейные разборки, но сейчас его лицо было решительным.

— Так, — произнёс он жёстко, чего за ним давно не водилось. — Сергей, отошёл от машины. Быстро.

— Пап, да ты что? — опешил сын.

— Если хоть кто-то тронет Ленину машину без её разрешения — я сам вызову полицию. Это угон, между прочим.

Повисла тишина. Даже бабка Зина замерла с открытым ртом. Галина Петровна растерянно смотрела на мужа.

— Толя, ты что говоришь? Это же дети наши…

— Вот именно. Наши взрослые дети. И пора им самим решать свои проблемы.

Вечером, когда Лена укладывала Машу спать, раздался звонок. На экране высветилось имя Наташи — жены Сергея.

— Лен, это я, — голос звучал устало. — Слушай, не вздумай давать ему машину.

— Наташ? Ты же всегда его поддерживаешь…

— Поддерживаю, когда есть за что. А тут… Лен, он снова наломает дров, я знаю. Я уже рада, что он пешком ходит. Может, наконец нормальную работу найдёт, а не в такси мечтать о лёгких деньгах.

— Спасибо, — выдохнула Лена, чувствуя, как с плеч падает тяжёлый груз.

— Да не за что. Держись там. И не слушай никого.

***

В воскресенье собрались у мамы на обед. Традиция, которую Галина Петровна свято соблюдала: раз в месяц вся семья за одним столом. Обычно эти обеды проходили шумно и весело, но сегодня за столом висела напряжённая тишина.

— Ну что, будем как чужие сидеть? — не выдержала мама, разливая борщ по тарелкам.

Сергей демонстративно отодвинул тарелку.

— Не хочу за одним столом с жадиной сидеть.

— Серёж, хватит, — одёрнула его Наташа.

— Что хватит? Правду говорить хватит?

Галина Петровна вздохнула и повернулась к Лене:

— Доченька, ну что тебе жалко? Он же родня вам, а не чужой.

И тут Лена отложила ложку. Посмотрела на маму, на брата, на бабушку, которая поджала губы. Голос звучал спокойно и твёрдо:

— Мам, я свою жизнь сама строю. Машину сама купила. Сама за неё плачу каждый месяц. И не позволю превращать это в очередной чужой проект, который потом придётся оплачивать. Если брат хочет зарабатывать — пусть начнёт с ответственности. А не с того, что опять сядет за руль и разобьёт уже третью машину.

— Да не разобью я! — взорвался Сергей.

— Как не разобьёшь? Ты две уже разбил! И оба раза семья покрывала твои долги!

— Это были несчастные случаи!

— Нет, Серёж. Это была безответственность. И я не хочу, чтобы моя машина стала третьим «несчастным случаем».

Молчание за столом было оглушительным. Даже Маша, сидевшая в стульчике для кормления, притихла, словно чувствуя важность момента.

Первым нарушил тишину отец:

— Правильно говоришь, дочь. Каждый должен нести ответственность за свои поступки.

***

Прошёл месяц. Октябрь раскрасил деревья в золото и багрянец. Лена везла Машу в парк — их традиционная субботняя прогулка. В машине играла весёлая детская песенка про осень, дочка хлопала в ладоши в такт музыке.

Сергей всё-таки устроился на работу. Не в такси — на склад грузчиком. Работа тяжёлая, не престижная, но стабильная. Наташа рассказала, что поначалу он ворчал и жаловался, но потом втянулся. И даже начал откладывать на новую машину.

— Может, к Новому году накопим на первый взнос, — поделилась она с Леной по телефону.

Мама и бабушка перестали звонить с упрёками. Правда, при встречах Галина Петровна всё ещё вздыхала и качала головой, но хотя бы не начинала разговор о машине.

Лена припарковалась возле парка и достала Машу из детского кресла. Девочка сразу потянулась к жёлтым листьям на земле.

— Ись! Ись! — радостно лепетала она, показывая на листья.

— Да, малыш, листики, — улыбнулась Лена.

Она посмотрела на свою машину. Обычная Шкода, не новая, с небольшой царапиной на бампере. Но своя. Заработанная потом и бессонными ночами. И теперь эта машина была не просто средством передвижения. Она стала символом. Символом того, что Лена может постоять за себя. Что она имеет право на собственные границы. И что слово «нет» — это не предательство семьи, а забота о себе.

Маша подняла особенно красивый кленовый лист и протянула маме.

— Маме! Маме!

— Спасибо, солнышко, — Лена взяла лист и поцеловала дочку в макушку.

В этот момент она почувствовала лёгкость. Впервые за долгое время ей не нужно было оправдываться, объяснять, доказывать. Она просто жила своей жизнью, принимала свои решения и несла за них ответственность.