— Ты получил своё подтверждение? Прекрасно. Теперь получи и это.
Алина положила на кухонный стол конверт с результатами ДНК-теста, а рядом второй документ — заявление о разводе. Её голос звучал холодно, отстранённо, словно она говорила с незнакомцем.
Артём поднял глаза от бумаг. Цифры расплывались перед глазами: 99,9% вероятность отцовства. Он хотел что-то сказать, но слова застряли в горле.
Алина развернулась и вышла из комнаты. Звук её шагов по коридору казался оглушительно громким. Артём остался сидеть за столом, не в силах понять, как обычное сомнение превратилось в ка та строфу.
***
Всего три месяца назад их дом был наполнен счастьем. Артём и Алина прожили в браке три года, и рождение сына Егора стало долгожданным событием для обеих семей.
Артём работал инженером в строительной компании — спокойный, рассудительный, немного нерешительный в бытовых вопросах. Алина преподавала биологию в лицее. Студенты обожали её за умение объяснить сложное простыми словами и за искренний интерес к каждому ученику.
Когда Егор появился на свет, первыми после родителей его увидели дедушка и бабушка — Иван Павлович и Людмила Сергеевна. Люди старой закалки, привыкшие, что их мнение непререкаемо, они воспитали Артёма в строгости и послушании.
— Здоровый мальчик! — радовалась Людмила Сергеевна, качая внука на руках. — Весь в нашу породу!
Но уже через неделю Иван Павлович начал хмурить брови, разглядывая младенца.
— Волосы-то чёрные… откуда у нас такое? — бросил он как-то за семейным ужином, не глядя на сноху.
— Не начинай, не порти праздник, — шепнула ему жена.
Алина сделала вид, что не слышала, но руки её дрогнули, когда она наливала чай.
С каждым визитом родителей намёки становились всё настойчивее. Иван Павлович доставал старые фотографии, сравнивал черты лица, качал головой.
— У тебя были светлые волосы до пяти лет, — говорил он сыну. — И у матери твоей тоже. А тут…
— Папа, прекрати, — отмахивался Артём, но зерно сомнения уже было посеяно.
***
Артём старался не думать о словах отца, но они преследовали его. По вечерам, когда Алина укладывала Егора спать, он подолгу рассматривал сына, сравнивал детские фотографии. Нос вроде его, а вот глаза… или ему кажется?
Сон стал беспокойным. Артём ворочался в постели, а когда засыпал, ему снились кошмары — Алина с каким-то незнакомцем, смеющиеся над ним люди.
— Ты какой-то странный в последнее время, — заметила Алина однажды утром. — Что-то на работе?
— Всё нормально, — соврал он, не поднимая глаз от тарелки.
Но нормально не было ничего. Каждый телефонный звонок отца добавлял масла в огонь.
— Сынок, я не хочу тебя расстраивать, но лучше знать правду, чем жить в обмане, — говорил Иван Павлович. — В наше время это просто — сдал анализ и всё ясно.
Как-то вечером Артём долго стоял в ванной, глядя на своё отражение в зеркале.
— Ты что, сошёл с ума? — прошептал он сам себе. — Это твоя жена, твой сын. Какого чёрта ты слушаешь этот бред?
Но после очередного разговора с отцом решение было принято. «Лучше знать наверняка, чем потом мучиться всю жизнь», — убедил он себя.
***
Артём выбрал вечер, когда Егор рано заснул. Алина сидела на диване в домашнем халате, проверяла контрольные работы. Выглядела она усталой — ночные кормления давались нелегко.
Артём сел рядом, долго мялся, не зная, как начать.
— Алиночка… я хотел поговорить.
Она подняла голову от тетрадей.
— Слушаю.
— Понимаешь… я думал… может, нам стоит… для спокойствия… сделать тест ДНК.
Ручка выпала из её рук. Несколько секунд она молча смотрела на него, и в её глазах Артём увидел что-то, чего раньше никогда не замечал — разочарование.
— Это твоя идея или твоего отца? — спросила она тихо.
— Моя, — соврал Артём, не в силах посмотреть ей в глаза.
Алина встала, подошла к окну. Молчание затягивалось. Наконец она заговорила, не оборачиваясь:
— Хорошо. Делай свой тест. Но запомни: если ты это сделаешь — назад дороги не будет. Ты выбираешь между доверием ко мне и бумажкой с цифрами. Подумай хорошенько.
— Алина, это просто формальность…
— Нет, — она обернулась, и он увидел слёзы в её глазах. — Это не формальность. Это ты мне в лицо говоришь, что не веришь. Что считаешь меня способной на обман. На измену. Это ты ставишь под сомнение всё, что между нами было.
Она ушла в спальню, оставив его одного. Артём сидел в темнеющей комнате, убеждая себя, что всё будет хорошо. Тест покажет, что ребёнок его, и они забудут об этой глупости.
***
Две недели ожидания результатов стали пыткой. Алина была вежлива, но холодна. Она выполняла все домашние обязанности, заботилась о ребёнке, но между ними словно выросла невидимая стена.
Наконец пришло сообщение — результаты готовы. Артём забрал конверт из лаборатории и, не выдержав, вскрыл его прямо в машине. 99,9% вероятность отцовства. Егор — его сын.
Облегчение накрыло волной. По дороге домой он заехал в кондитерскую за любимым тортом Алины, купил букет белых роз — её любимых.
— Алиночка! — радостно крикнул он с порога. — У меня отличные новости!
Она вышла из детской, где укладывала Егора на дневной сон. Взяла конверт, внимательно изучила результаты.
— Я знала, что ты не поверишь мне без бумаги, — сказала она ровным голосом. — Теперь веришь?
— Конечно! Всё в порядке! Прости меня, я был дураком!
— Нет, Артём. Всё наоборот. Теперь ничего не в порядке.
Она прошла в спальню и вернулась с папкой документов.
— Я подготовила их две недели назад. Ждала только твоего подтверждения.
— Алина, послушай…
— Нет, теперь ты послушай. Я выносила и родила твоего ребёнка. Я не сплю ночами, когда у него были колики. Я любила тебя и доверяла. А ты? Ты усомнился во мне из-за цвета волос и слов своего отца. Ты унизил меня этим тестом. Показал, что я для тебя — потенциальная обманщица.
***
Следующие дни прошли как в тумане. Алина методично собирала вещи — свои и Егора. Артём умолял, просил прощения, клялся, что больше никогда не усомнится.
— Дело не в том, что ты усомнился, — объясняла она, складывая детские вещи в коробку. — Дело в том, что ты выбрал мнение родителей, а не веру в меня. Что тебе понадобилось научное доказательство моей верности.
— Но родители… они так настаивали…
— Родители? — Алина остановилась. — А где был ты? Где был мужчина, который клялся защищать меня? Который обещал, что мы — одна семья?
Егор заплакал в кроватке. Артём взял его на руки, и малыш сразу успокоился. Сердце сжалось — скоро он не сможет вот так просто обнять сына.
— Я рожала твоего ребёнка двенадцать часов, — продолжала Алина. — Кричала от боли, но думала о том, как мы будем счастливы втроём. А ты в это время уже сомневался? Или начал сомневаться, когда я кормила его грудью? Когда не спала ночами?
— Прости меня, — только и мог повторять Артём.
— Я прощу. Когда-нибудь. Для Егора — он не виноват, что его отец оказался таким. Но жить с человеком, который мне не доверяет, я не буду.
***
Прошло три недели. Артём жил один в их бывшей квартире. На стенах остались фотографии — свадьба, выписка из роддома, крестины Егора. На всех они улыбались, счастливые и беззаботные.
Отношения с отцом он прервал. Иван Павлович пытался звонить, но Артём не отвечал. Только мать иногда присылала сообщения с просьбой помириться, простить.
— Мы хотели как лучше, — оправдывалась она.
— Вы разрушили мою семью, — отвечал Артём.
По выходным он приходил в парк, где Алина гуляла с Егором. Стоял за деревьями, наблюдая издалека. Малыш рос, начинал улыбаться, тянуть ручки к маме. Иногда Алина садилась на скамейку, и Артём видел, как она устало прикрывает глаза. Хотел подойти, помочь, но не решался.
Однажды она заметила его. Их взгляды встретились через всю аллею. Артём сделал шаг вперёд, но Алина покачала головой и повернула коляску в другую сторону.
Он остался стоять под начинающимся дождём, держа в кармане конверт с результатами теста — бумажку, которая подтвердила его отцовство и разрушила его семью. Цена правды оказалась слишком высока. Но понял он это слишком поздно.
Капли дождя смешивались со слезами на его лице. Где-то вдалеке слышался смех Егора — его сына, которого он видел теперь только по выходным и вот так украдкой издалека. Сына, в котором он усомнился. Сына, доверие к отцу которого было разрушено ещё до того, как малыш научился говорить.
Артём достал телефон, набрал сообщение Алине: «Прости. Я люблю вас обоих». Но не отправил. Какой в этом смысл? Некоторые слова теряют силу, когда произносятся слишком поздно. А некоторые поступки невозможно исправить никакими словами.
— Пап, ну вы чё? У Димки предки ему тачку на восемнадцатилетие подарили, а вы мне что? Я ваш единственный сын! Вы просто обязаны купить мне