Духовка пискнула.
Я вздрогнула, едва не выронив из рук ложку. Три часа дня. Бисквит для торта был готов.
Я вытащила его, и по кухне поплыл густой, сладкий запах ванили. Я улыбнулась. Первый торт в жизни Миши. Пусть он его и не запомнит, но я… я запомню.
Я посмотрела в гостиную.
Комната была заполнена солнцем и… праздником. Большой синий шарик с медвежонком, который я надувала утром, пока не закружилась голова, лениво плыл под потолком. На стене криво, но с любовью, висела гирлянда «Мишеньке 1 год!».
Год.
Я опустилась на стул, на секунду прикрыв глаза.
Господи, неужели прошел… целый год?
Мне казалось, я прожила не год, а одну, бесконечную, темную ночь.
Я год не спала ночами, качая нашего сына.
Я помню эти ночи. Я никогда их не забуду.
Я помню, как сидела в этом самом кресле, в три часа утра. За окном — ноябрьский дождь. В комнате пахнет молоком и… отчаянием. Миша кричит. Не плачет, а кричит. Три часа. Четыре. Колики.
Я качаю его. Я пою. Я плачу вместе с ним, беззвучно, уронив голову ему на макушку.
А за стеной… за стеной спит Андрей.
Он спит в другой комнате. Он переехал туда еще в первый месяц.
«Аня, — сказал он мне, — я не могу. Я не высыпаюсь. У меня на работе совещания, у меня ответственность. Ты же понимаешь. Ты же… мать».
Я понимала.
Я качала.
Я помню, как резались первые зубы. Температура тридцать девять.
Я звоню ему на работу, я плачу в трубку:
— Андрей, я не справляюсь, он горит! Приезжай!
— Ань, не паникуй. Дай «Нурофен». Я не могу, у меня встреча.
Я «не паниковала». Я вызывала «скорую» одна. Я держала его крошечное, обмякшее тельце, пока врач делал укол.
Я была… функцией. Инкубатором. Кормилицей. Нянькой.
Я смотрела на себя в зеркало и не узнавала. Растрепанная, с темными кругами под глазами, в вечной, заляпанной молоком футболке.
Но я… я же была «хорошей» мамой. Я была «понимающей» женой.
Я ждала. Ждала, когда станет легче. Ждала, когда он «оценит».
Я ждала, что сегодня, в его первый день рождения… мы будем вместе.
Я встала. Надо было взбить крем.
Миша проснулся. Завозился в кроватке.
Я взяла его на руки. Теплый, сонный, пахнущий… жизнью.
— Ну что, именинник? — прошептала я, целуя его в пухлую щечку. — Сейчас папа придет. Папа нас поздравит.
Он обещал быть раньше. Он обещал привезти игрушку, которую мы выбирали вместе.
…
Входная дверь щелкнула ровно в семь.
Не раньше.
Я выбежала в прихожую, держа Мишу на руках.
— Папа пришел! Смотри, кто пришел!
Андрей вошел в прихожую.
В своем строгом офисном костюме. С портфелем.
Он не нес в руках большой, яркой коробки.
— Привет, — сказал он. Голос был уставшим.
— Привет! — я пыталась улыбаться, я так хотела этого праздника. — Ты…
— Я забыл, — сказал он, ослабляя галстук. — Закрутился. Завтра куплю.
У меня что-то оборвалось.
— Как… забыл? Андрей, у него…
— Ань, да какая ему разница? Ему год! Он все равно не поймет.
Он прошел мимо меня в гостиную.
Он увидел шарики. Гирлянду.
Он не улыбнулся.
— Мишу уложи, — сказал он, садясь в кресло. — Я устал.
— Но… торт…
— Я не хочу торт.
Я ушла в спальню. Уложила Мишу.
Я стояла над его кроваткой, и слезы… слезы обиды душили меня.
Он даже не поцеловал его.
Я вернулась в гостиную. Он не смотрел на меня. Он смотрел в телефон.
Я села напротив.
— Андрей, — сказала я тихо. — Что происходит?
Он не ответил.
— Андрей! — я повысила голос. — У твоего сына день рождения! Ты… ты хоть понимаешь это?
Он медленно поднял на меня глаза.
И я увидела в них не усталость.
Я увидела в них… холод. Стеклянный, чужой, страшный холод.
— Я хочу сделать тест, — сказал он.
— Какой тест? — я не поняла. На ковид?
— На отцовство, — сказал он. Так же ровно. Так же безжизненно.
Мир… он не качнулся. Он остановился.
Звуки исчезли. Я видела только его губы, которые произнесли это.
Я видела синий шарик, застывший под потолком.
— Что? — прошептала я. — Андрей, ты… ты шутишь?
— Я не шучу, — он положил телефон на стол. — Я хочу сделать тест ДНК. На Мишу.
Я смотрела на него. На человека, с которым прожила шесть лет.
И я не узнавала его.
— Ты… — я не могла дышать. — Ты… мне не веришь?
— Я хочу быть уверен, — отрезал он.
Уверен.
Он хочет быть уверен.
Он, который ни разу не встал к нему ночью.
Он, который «забыл» про его первый день рождения.
Он, который спал за стеной, пока я выла от бессилия и усталости.
И тут… пазл… страшный, уродливый пазл сложился.
А на его первый день рождения муж потребовал тест ДНК, и я поняла, что он ищет не правду, а повод.
Повод уйти.
Повод — сбежать от криков по ночам. От ответственности. От этой «скучной» семейной жизни, которая оказалась ему не по зубам.
Он не любил нас. Ни меня, ни Мишу.
Он терпел. Он отбывал срок. И теперь он нашел «благородный» предлог, чтобы спрыгнуть.
Обвинить меня. Сделать меня виноватой в его побеге.
Боль ударила под дых. Такая острая, что я согнулась.
Это было страшнее измены. Это было… тотальное обесценивание.
Всего. Меня. Моей любви. Моего года ада. Моего сына.
Я выпрямилась.
Слезы высохли.
— Хорошо, — сказала я.
Он удивился. Он, видимо, ждал истерики, слез, упреков.
— Ты… согласна?
— Да, — я смотрела ему прямо в глаза. — Мы сделаем тест.
— И…
— И когда ты получишь результат, — я сделала шаг к нему, — ты уйдешь.
Он вскочил.
— Аня, ты…
— Ты соберешь свои вещи и уйдешь. Не потому, что ты так решил. А потому, что я так решила.
Он смотрел на меня, и в его глазах впервые за этот год появилось что-то живое. Страх.
— Я не буду жить с человеком, который способен на такое. Который способен так унизить меня и нашего ребенка. Который ищет повод, чтобы сбежать от собственной семьи. Я заслуживаю… большего. И мой сын — заслуживает большего.
Он молчал.
— А теперь, — сказала я, и мой голос не дрогнул, — выйди. Я хочу побыть одна. С сыном.
Он постоял еще секунду. А потом… развернулся и ушел.
Я не стала его останавливать.
Я подошла к кроватке. Миша спал, раскинув ручки. Пухлые щечки, смешной вздернутый носик. Мой. Родной.
Я наклонилась и поцеловала его в макушку. Пахло молоком и… счастьем.
Я не знала, что будет завтра. Как мы будем жить.
Но я знала одно.
Мой «Путь к Себе» — это он. Мой сын.
И ради него… я снова стану сильной. Не для мужа. Не для кого-то.
Для себя. И для него.
Я больше не «функция». Я — мама. И этого у меня никто не отнимет.
Эта история — о самом страшном предательстве, которое может совершить мужчина по отношению к женщине и своему ребенку. О том, как важно в момент тотального обесценивания найти опору не в нем, а в себе.
Масляный фильтр не откручивается руками, показываю способы как снять его быстро, без спец инструмента