Алина до сих пор помнила тот день, когда получила ключи от своей первой квартиры. Однокомнатная, тридцать восемь квадратных метров, на седьмом этаже новостройки в спальном районе. Окна выходили на юг, и солнце заливало комнату с утра до вечера. Девушка стояла посреди пустого пространства, вдыхала запах свежей штукатурки и не могла поверить, что это действительно её.
Целых пять лет копила на первоначальный взнос и платила ипотеку, работая бухгалтером в торговой компании. Зарплата была неплохая, семьдесят пять тысяч в месяц, но откладывала Алина по двадцать — тридцать тысяч, урезая себя во всём. Никаких кафе, развлечений, поездок. Только работа и мечта о собственном жилье.
Когда ипотеку наконец одобрили, Алина расплакалась прямо в офисе банка. Менеджер протянул ей салфетку и неловко похлопал по плечу. Но это были слёзы счастья. Квартира стала её гордостью и главным достижением в жизни. Алине было двадцать восемь лет, и она сделала то, на что многие её ровесники даже не решались.
Обустраивала жильё постепенно, по мере возможностей. Сначала купила диван, потом кухонный гарнитур, потом шкаф. Каждая вещь выбиралась долго и тщательно. Алина листала каталоги, сравнивала цены, ездила по магазинам. Ей хотелось, чтобы всё было идеально. И через полгода квартира превратилась в уютное гнёздышко, где каждая деталь отражала её вкус.
Алина познакомилась с Максимом спустя два года после покупки квартиры. Это произошло на дне рождения общей подруги Кати. Алина пришла уставшая после работы, собиралась посидеть часок и уйти, но заметила парня, который стоял у окна с бокалом сока в руке. Максим был высоким, светловолосым, с мягкими чертами лица. Что-то в его спокойствии притягивало. Катя заметила взгляд Алины и тут же подтащила её знакомиться.
— Максим работает программистом, — представила подруга. — Фрилансер, сам себе хозяин.
Максим улыбнулся застенчиво и пожал руку Алине. Они разговорились легко и непринуждённо. Оказалось, Максим тоже любит тишину и не понимает шумных компаний. Алина почувствовала, что нашла родственную душу. Максим показался ей спокойным, надёжным человеком, на которого можно положиться.
Их знакомство быстро переросло в отношения. Максим оказался внимательным и заботливым. Провожал Алину после работы, дарил цветы, писал длинные сообщения по утрам. Через три месяца они уже не представляли жизни друг без друга. Максим жил в съёмной однушке на окраине, платил за неё двадцать пять тысяч, и эти траты его угнетали. Алина как-то предложила ему переехать к ней, но Максим отказался.
— Не хочу быть нахлебником. Давай сначала поженимся, а потом уже решим, как будем жить.
Алина согласилась. Через полгода после знакомства они расписались в загсе, скромно, без пышных гуляний. Свадьбу отметили в кафе с друзьями и родителями. Максим переехал жить к Алине в её квартиру. Первое время всё казалось благополучным и счастливым. Максим много работал за компьютером, Алина продолжала ходить в офис. По вечерам они готовили ужин вместе, смотрели сериалы, строили планы на будущее.
Алина верила, что нашла своего человека. Максим не пил, не курил, не скандалил. Да, зарабатывал меньше — около сорока тысяч, но Алина не считала это проблемой. Она тянула ипотеку сама, ещё до знакомства с мужем, и привыкла рассчитывать только на себя.
Проблемы начались сразу после свадьбы, когда в их жизни активно появилась свекровь. Людмила Петровна — женщина пятидесяти восьми лет, бывшая медсестра, вышедшая на пенсию два года назад. Максим был у неё единственным ребёнком, и свекровь относилась к сыну с патологической собственнической любовью. До свадьбы Алина встречала Людмилу Петровну всего пару раз, на семейных праздниках. Свекровь держалась холодно, оценивающе разглядывала невестку, но вслух ничего плохого не говорила.
Всё изменилось после росписи. Людмила Петровна начала приходить в квартиру без предупреждения. Звонила в дверь рано утром, когда Алина ещё спала, и требовала впустить её. Заходила на кухню, переставляла вещи по своему усмотрению. Критиковала готовку Алины.
— Что за бурда? — морщилась свекровь, пробуя суп. — Слишком жидкий. И где сметана?
— Я не успела купить сметану, — оправдывалась Алина.
— Вот видишь. Хозяйка никудышная. Мой Максимка заслуживает лучшего.
Людмила Петровна также постоянно делала замечания о внешнем виде невестки. Разглядывала Алину с головы до ног и качала головой.
— Надо бы тебе к парикмахеру сходить. И одеваешься ты как старушка. В твои двадцать восемь пора уже за собой следить.
Алина сжимала кулаки, но помалчивала. Максим никогда не вступался за жену. Сидел в комнате за компьютером и делал вид, что ничего не слышит.
За семейными обедами, которые устраивала Людмила Петровна у себя дома раз в две недели, свекровь вслух сожалела, что сын выбрал такую серую, невзрачную девушку.
— Я думала, Максимушка найдёт себе кого-нибудь поярче. С искоркой, понимаешь? А он привёл эту… — свекровь многозначительно замолкала, оглядывая Алину.
Максим опускал глаза и молчал. Алина сидела, уставившись в тарелку, и пыталась сдержать слёзы. Людмила Петровна продолжала:
— У Светы, помнишь, Максим, та девочка из соседнего подъезда? Вот у неё вкус есть. Всегда при макияже, причёска красивая. И фигура какая! А эта… ну что ж, каждому своё.
Алина сначала терпела эти унижения молча. Приходила домой и плакала в ванной, чтобы муж не видел. Но со временем начала огрызаться в ответ на колкости свекрови.
— Людмила Петровна, может, вы займётесь своей жизнью, а не моим внешним видом?
Свекровь вскидывала брови.
— Ой, какая дерзкая! Максимушка, ты слышишь, как она со мной разговаривает?
Максим всегда вставал на сторону матери.
— Мама просто волнуется за меня. Зачем ты так резко? Она же хочет как лучше.
— Как лучше? — не выдерживала Алина. — Она меня унижает каждый раз!
— Не преувеличивай. Мама просто говорит правду.
Это окончательно подрывало позицию Алины в собственном доме. Муж не поддерживал жену, а свекровь чувствовала себя всё более уверенно.
Максим постепенно начал повторять материнские слова и упрекать жену сам. Сначала это были мелкие придирки — мол, ты забыла купить молоко, или — почему так поздно пришла с работы? Потом начались обобщения.
— Ты знаешь, ты действительно скучная. У тебя нет хобби, ты всё время на работе или дома. С тобой не о чем поговорить.
Алина опешила.
— Дима, я работаю, чтобы платить за эту квартиру! Ты же знаешь, что у меня ипотека!
— И что? Другие женщины успевают и работать, и за собой следить. А ты ходишь в этих старых джинсах и растянутой кофте. Тебе не стыдно?
Критика мужа становилась всё более жёсткой и регулярной. Максим упрекал Алину за всё — за усталость после работы, за отсутствие макияжа, за то, что не хочет идти на вечеринки.
— Другие женщины хоть стараются выглядеть привлекательными для своих мужей. А ты превратилась в домашнюю тётку.
Алина пыталась объяснить, что устаёт на работе. Что весь день сидит за компьютером, проверяет отчёты, общается с клиентами. Что приходит домой выжатая как лимон. Что тянет семью одна, пока Максим ищет себя в разных проектах. Заработок мужа падал — то тридцать тысяч в месяц, то двадцать пять, а то и вовсе пятнадцать.
— Я фрилансер, у меня нестабильный доход, — оправдывался Максим. — Зато я занимаюсь любимым делом.
— А я что, не устаю? — не выдерживала Алина. — Я плачу ипотеку, коммуналку, покупаю продукты!
— Ну и что? Это твоя квартира, вот ты и плати. Я тут временно.
Алина замирала, услышав эти слова. Временно? Они же муж и жена!
Однажды вечером, после очередной ссоры, Максим в который раз назвал Алину серой мышью. Произошло это из-за какой-то ерунды — Алина забыла купить его любимый сыр в магазине. Максим раздражённо хлопнул дверцей холодильника.
— Господи, даже элементарные вещи не можешь запомнить! Ты вообще думаешь хоть о ком-то, кроме себя?
— Я забыла, Максим. Просто забыла. На работе был аврал, я еле ноги доволокла до дома.
— Всегда одно и то же. Работа, усталость. Может, хватит себя жалеть? Посмотри на себя — серая мышь, которая ни на что не годна.
Алина почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Не выдержала и сорвалась.
— Серая мышь? Да пошёл ты! Если я такая серая и скучная, иди к тем, у кого есть краски в жизни! Убирайся отсюда!
Максим опешил. Алина метнулась к шкафу в прихожей, начала выдергивать его вещи и швырять в коридор. Куртки, рубашки, кроссовки — всё летело кучей на пол.
— Что ты творишь? — пытался остановить жену Максим.
— Я выгоняю тебя из моей квартиры! Собирай свои вещи и убирайся к маме!
— Ты с ума сошла!
— Может быть. Но мне хватит твоих оскорблений и материнских поучений. Уходи!
Максим молча собрал свои вещи, запихал в два пакета, натянул куртку. Постоял в дверях, будто хотел что-то сказать, но передумал. Развернулся и вышел, хлопнув дверью. Алина прислонилась спиной к стене и медленно сползла на пол. В квартире наконец воцарилась тишина.
На следующее утро, около девяти, в дверь позвонили. Алина открыла и увидела разгневанную Людмилу Петровну. Свекровь вломилась в прихожую, не дожидаясь приглашения.
— Как ты посмела выгнать моего сына? — заорала Людмила Петровна. — Ты разрушаешь семью! Немедленно впусти Максимушку обратно!
— Не впущу, — спокойно ответила Алина.
— Да ты вообще кто такая? Ты должна быть благодарна, что мой сын вообще на тебя внимание обратил!
Алина скрестила руки на груди.
— Людмила Петровна, я подам на развод. Не намерена продолжать этот брак.
Свекровь побагровела от ярости.
— Развод? Ах вот как! Тогда мы через суд отсудим половину квартиры! Максим прожил здесь два года как законный муж и имеет на это полное право!
Алина рассмеялась. Искренне, от души. Людмила Петровна растерянно замолкла.
— Половину квартиры? Серьёзно?
— Абсолютно серьёзно! Я уже наводила справки.
— Людмила Петровна, вы хоть знаете, что эту квартиру я купила сама? Что она оформлена только на меня? Что ваш сын не вложил сюда ни копейки?
— Это не имеет значения! Квартира была куплена в браке!
— В браке? — Алина покачала головой. — Квартира куплена за два года до знакомства с Максимом. За два года до брака.
— Врёшь! Ты всё врёшь!
— Людмила Петровна, желаю вам удачи в судебных разбирательствах.
Алина взяла свекровь за плечи, развернула к двери и вытолкнула в подъезд. Захлопнула дверь перед носом Людмилы Петровны и повернула замок. Свекровь ещё минуту стучала и кричала что-то за дверью, потом стихла.
Алина прислонилась лбом к прохладной поверхности двери. Впервые за долгое время почувствовала облегчение. Собственную силу. Будто сбросила тяжёлый рюкзак, который тащила месяцами.
Вечером Алина позвонила подруге Кате.
— Ты не поверишь, — начала Алина, едва дождавшись ответа.
— Что случилось?
— Я выгнала Максима. И сегодня утром приходила Людмила Петровна. Орала, что отсудит половину квартиры через суд.
— Что? — изумилась Катя. — Какую половину?
Алина со смехом произнесла:
— Свекровь уверена, что её сыну положена половина квартиры, даже если я купила её до свадьбы!
Катя на том конце провода фыркнула, потом расхохоталась. Алина тоже не удержалась. Они хохотали минут десять, не в силах остановиться. Когда смех наконец утих, Катя серьёзно сказала:
— Алин, тебе нужно срочно собрать все документы на квартиру. Договор купли-продажи, платёжки, всё. И найти хорошего юриста. Мало ли что эти двое придумают.
Алина последовала совету. На следующий же день достала из папки все бумаги — договор купли-продажи, выписку из ЕГРН, платёжные документы по ипотеке. Всё было оформлено на её имя, все платежи проходили с её счёта. Максим действительно не вложил в квартиру ни копейки. Даже ремонт Алина делала сама, ещё до знакомства с мужем.
Через знакомых Алина нашла юриста — опытного адвоката по семейным делам. Женщина лет сорока пяти выслушала историю, изучила документы и успокоила:
— Не волнуйтесь. Квартира куплена до брака, оформлена на вас. Никаких прав на неё ваш супруг не имеет. Даже если подадут в суд, им откажут.
Поначалу Максим согласился на развод без особых возражений, но вот Людмила Петровна действительно настояла, чтобы сын подал иск о разделе имущества. Максим, послушный материнской воле, так и сделал. В исковом заявлении утверждалось, что муж имеет право на половину квартиры, поскольку проживал в ней два года и вёл совместное хозяйство.
Юрист Алины без труда доказал обратное. На судебное заседание принесла полный пакет документов — договор купли-продажи с датой за два года до регистрации брака, выписку из ЕГРН, подтверждающую, что квартира оформлена исключительно на Алину, все платёжные документы по ипотеке. Также были предоставлены справки о доходах — было видно, что Алина зарабатывала стабильно семьдесят — семьдесят пять тысяч, в то время как доход Максима колебался от пятнадцати до сорока тысяч. И главное — никаких совместных вложений в ремонт или улучшение жилья не производилось.
— Ваша честь, — говорила адвокат Алины, — квартира была приобретена истицей за два года до заключения брака. Все платежи по ипотеке производились исключительно из личных средств истицы. Ответчик не вкладывал никаких средств ни в покупку, ни в содержание данной жилплощади.
Максим сидел рядом с матерью, понуро опустив голову. Людмила Петровна шептала ему что-то на ухо, подталкивая возразить. Но возразить было нечем.
Суд отказал в иске полностью, признав квартиру личной собственностью Алины. Решение было однозначным — имущество, приобретённое до брака, разделу не подлежит. После оглашения решения Людмила Петровна вскочила с места.
— Это несправедливо! — закричала свекровь. — Мой Максимушка жил там два года! Терпел все её выкидоны. Он имеет право хотя бы на компенсацию!
— Мамочка, успокойся, — пытался утихомирить её Максим.
— Эта обманщица… — не унималась Людмила Петровна.
Судебный пристав сделал замечание, и свекровь замолчала, но продолжала шипеть что-то себе под нос. Алина молча собрала свои документы, поблагодарила адвоката и вышла из зала суда. В коридоре Людмила Петровна устроила истерику, но Алина прошла мимо, даже не обернувшись.
На улице было свежо и солнечно. Алина остановилась у входа в здание суда, закрыла глаза и глубоко вдохнула. Воздух казался особенно чистым. Впервые за долгое время не было тяжести на плечах, не было страха, не было злости. Только лёгкость и свобода.
Алина достала телефон, набрала сообщение Кате: «Всё. Квартира моя. Официально».
Ответ пришёл мгновенно: «Ура! Вечером отметим!»
Алина улыбнулась и пошла вперёд. Впереди её ждала свободная жизнь в собственной квартире, без токсичных родственников и слабого мужа, который не смог защитить её даже раз. С каждым шагом становилось легче. Она больше не чувствовала себя серой мышью. Она была сильной, самостоятельной женщиной, которая отстояла своё право на счастье и спокойствие.
Как сварить рассыпчатый рис