— Ты же в моей квартире живёшь. С чего это я должен ещё на продукты тратиться?

— Ну ты же в моей квартире живёшь, Лена. С какой стати я должен ещё на продукты тратиться?

Елена замерла у плиты с половником в руке, не сразу поняв смысл сказанного. На кухонном столе громоздились пустые тарелки от обеда, в раковине — гора немытой посуды. Холодильник стоял приоткрытым, демонстрируя полупустые полки: банка майонеза, два яйца, засохший кусок сыра. В воздухе висел запах жареного лука и чего-то ещё — предательства, разочарования, конца иллюзий.

Артём сидел за столом, постукивая пальцами по смартфону. Светлая рубашка, аккуратная стрижка, ухоженные руки. Красивый мужчина, её жених, с которым через месяц планировалась свадьба. Он даже не поднял головы, произнося эти слова — так, между делом, словно комментировал погоду.

Елена медленно повернулась к нему, всё ещё сжимая половник. На её фартуке — подарок его матери — красовались весёлые вишенки. Такой домашний, уютный фартук для счастливой невесты.

— Что ты сказал? — её голос прозвучал тихо, почти шёпотом.

Артём вздохнул, отложил телефон и посмотрел на неё с лёгким раздражением:

— Я говорю, что не понимаю твоих претензий. Ты живёшь здесь бесплатно, не платишь за квартиру, за коммуналку. Это огромная экономия. А ты жалуешься, что на продукты тратишься.

***

Их первое свидание состоялось в маленьком кафе на Чистых прудах. Артём заказал ей капучино с корицей — угадал с первого раза. Говорил о работе в IT-компании, о планах на будущее, слушал её рассказы о книжных новинках и авторах. После кафе они долго гуляли по набережной, и он укутал её своим шарфом, когда подул холодный ветер.

— Ты замёрзла? — спросил он тогда, и в его голосе звучала настоящая забота.

Год назад всё было иначе. Елена помнила их первую встречу в книжном магазине — Артём стоял у полки с поэзией и листал томик Есенина. Высокий, с мягкой улыбкой, в свитере цвета кофе с молоком. Они одновременно потянулись к одной и той же книге — сборнику Бронского.

— Простите, — сказал он тогда. — Берите, дамы имеют приоритет.

— Да ладно вам, — улыбнулась Елена. — Бронского хватит на всех.

Потом были прогулки по набережной, где Артём читал ей стихи наизусть. Кофе в маленьких кафе, где он рассказывал о своей работе программиста, а она — о буднях редактора в издательстве. Он приносил ромашки без повода, знал, какой кофе она любит, помнил имя её любимого писателя.

Елена жила в съёмной однушке на Алексеевской. Старый дом, четвёртый этаж без лифта, окна на шумную улицу. Но это было её пространство: книжные полки до потолка, любимые картины на стенах, кот Маркиз, подобранный котёнком у метро.
Тридцать тысяч — аренда, пятнадцать — еда, бытовые мелочи и транспорт. Остальное она могла отложить или потратить на театр, книги, подарки. Хватало на всё, жила спокойно.

Артём часто приходил к ней в гости. Приносил вино, фрукты, иногда — букеты полевых ромашек.

— У тебя так уютно, — говорил он, устраиваясь на диване. — Как в детстве у бабушки.

Его родители, Сергей Николаевич и Галина Петровна, приняли Елену тепло. Первый семейный ужин прошёл в их квартире в Медведково: накрахмаленная скатерть, фамильный сервиз, запечённая утка.

— Артёмка наконец-то серьёзную девушку привёл, — улыбалась Галина Петровна, накладывая Елене добавку. — Образованная, воспитанная. Не то что предыдущие…

Сергей Николаевич расспрашивал о работе в издательстве, вспоминая, как сам когда-то мечтал стать писателем.

Когда родители продали дачу и купили Артёму квартиру в новостройке, всё завертелось быстро. Двухкомнатная квартира в Бутово, свежий ремонт, вид на парк.

— Переезжай ко мне, — предложил Артём после того, как получил ключи. — Зачем тебе тратиться на съём?

Елена колебалась недолго. Они встречались уже восемь месяцев, любили друг друга — во всяком случае, она так думала.

День переезда запомнился суматохой и смехом. Артём арендовал газель, его отец помогал грузить коробки. Галина Петровна суетилась, передавая банки с домашними заготовками:

— Это тушёнка, это грибочки, а это варенье из нашей смородины. Пригодится молодым!

Маркиз ехал в переноске, недовольно мяукая. Елена держала его на коленях, успокаивая, а Артём шутил:

— Теперь у нас будет настоящая семья. Мама, папа и ребёнок-кот.

В новой квартире она сразу принялась наводить уют. Повесила шторы с мелкими цветочками, расставила книги, разложила свою посуду по полкам. На холодильник прикрепила магниты из путешествий, на стены — фотографии в рамках.

— Ты превращаешь мою квартиру в гнёздышко, — смеялся Артём, обнимая её сзади.

— А ты против? — спрашивала она, поворачиваясь в его объятиях.

— Ни в коем случае. Делай что хочешь, это теперь твой дом тоже.

Через месяц после переезда, на годовщину их знакомства, Артём сделал предложение. Простое, без пафоса — за ужином дома, при свечах.

— Выходи за меня, Лен. Давай официально станем семьёй.

Кольцо было скромным, но красивым — белое золото с небольшим бриллиантом. Елена плакала от счастья, говорила «да», целовала его лицо.

— Свадьбу сыграем весной, — планировал Артём. — Мама поможет с организацией.

***

Первые тревожные звоночки появились через два месяца после переезда. Елена стояла в супермаркете с тяжёлой тележкой, проверяя список покупок. Мясо, курица, овощи, крупы, молочные продукты, бытовая химия. Сумма на кассе перевалила за семь тысяч.

«Странно, — подумала она, отсчитывая купюры. — Раньше я на неделю тратила максимум три тысячи, и мне хватало. А тут…»

Дома Елена разбирала продукты, раскладывая по полкам и думая о том, что её зарплата в издательстве — шестьдесят тысяч — раньше позволяла и квартиру снимать, и одеваться, и откладывать немного. Теперь же деньги утекали как вода.

Артём любил поесть. Требовал мясо на обед и ужин, ворчал, если не было говядины или свинины.

— Опять курица? — морщился он. — Может, нормальное мясо купишь?

— Говядина дорогая, — робко отвечала Елена.

— Ну так что, мне теперь голодать?

Она молча шла на кухню и добавляла говядину в список покупок.

По вечерам мог съесть половину кастрюли супа, а потом ещё попросить бутербродов.

— У меня метаболизм быстрый, — объяснял он. — На работе мозг активно работает, энергия нужна.

Елена готовила. Вставала на час раньше, чтобы сделать завтрак. Вечером, уставшая после работы, стояла у плиты, готовя ужин. По выходным — генеральная готовка на неделю: супы, вторые блюда, салаты.

— Ты такая хозяйственная, — хвалил Артём, поглощая очередную порцию. — Мама правильно говорит — нашёл золото.

Но помогать не спешил. По вечерам он сидел за компьютером, играя в онлайн-игры, иногда до трёх часов ночи.

— Артём, ты поможешь с посудой? — спрашивала Елена.

— Сейчас, только уровень пройду.

Но уровень длился часами, а посуда оставалась в раковине.

Посуду мыла Елена. Полы тоже. Стирка, глажка, уборка — всё легло на её плечи. Обещанная полка для книг так и не была прибита. Инструменты пылились в кладовке, а книги стояли стопками на полу.

— Завтра сделаю, — обещал он неделю за неделей.

Елена начала вести домашнюю бухгалтерию. Расходы на продукты — сорок пять тысяч в месяц, бытовая химия и мелочи — четыре тысячи, корм для Маркиза — две. Итого — пятьдесят одна тысяча из её шестидесяти тысяч зарплаты. На себя оставалось меньше десяти тысяч, из которых нужно было купить проездной, косметику, иногда обновить гардероб. И к середине месяца денег уже не было. Раньше на ту же зарплату она снимала квартиру, питалась, одевалась и ещё могла немного отложить. Теперь же, живя «бесплатно», тратила больше, чем когда платила за съём.

Артём зарабатывал вдвое больше, но его деньги уходили на его нужды — новые гаджеты, игры, встречи с друзьями в барах.

Однажды Елена решилась заговорить о деньгах:

— Может, заведём общий бюджет? Будем вместе планировать расходы?

Артём удивился:

— Зачем? У каждого свои деньги. Ты покупаешь еду, я оплачиваю квартиру. Справедливо же.

— Но коммуналка всего восемь тысяч, а на продукты и прочее уходит сорок пять…

— Ну так не покупай деликатесы! Можно же проще питаться.

Елена прикусила язык. Деликатесы? Она покупала самое обычное мясо, сезонные овощи, крупы по акции. Просто Артём съедал за троих.

***

В тот вечер Елена вернулась особенно уставшая. На работе завал — готовили к печати новую книгу, автор в последний момент внёс правки. Она сидела над текстом до семи вечера, потом час стояла в пробке.

Артём лежал на диване, играя в телефоне.

— Привет, — буркнул он, не отрываясь от экрана. — А что на ужин?

Елена поставила сумку, сняла туфли. Ноги гудели после целого дня на каблуках.

— А ничего, — ответила она спокойно. — Продукты кончились. У меня деньги тоже.

Артём оторвался от телефона, недоумённо глядя на неё:

— Как это кончились? Ты же вчера в магазин ходила.

— Вчера я купила молоко и хлеб на последние деньги. Зарплата через неделю.

— Ну так сходи в магазин, купи что-нибудь.

— На что? — Елена села на стул, чувствуя, как накатывает раздражение. — Я же говорю — денег нет.

— Возьми кредитку.

— У меня нет кредитки. И не хочу влезать в долги из-за еды.

Артём сел, нахмурившись:

— Не понимаю, куда ты деньги деваешь. Пятьдесят тысяч получаешь, квартиру не снимаешь…

— Всё уходит на продукты и бытовую химию, — Елена старалась говорить спокойно. — Может, будем пополам скидываться на еду?

И тогда он произнёс ту самую фразу. Спокойно, даже с лёгким недоумением, словно объяснял очевидные вещи ребёнку:

— С чего бы это? Ты живёшь в моей квартире, Лена. Бесплатно живёшь. Я за коммуналку плачу, за интернет. С какой стати я должен ещё и на продукты тратиться? Это же несправедливо. Я и так даю тебе крышу над головой.

Елена почувствовала, как что-то оборвалось внутри. Год отношений, помолвка, планы на свадьбу — всё вдруг показалось декорацией, за которой скрывалась неприглядная правда.

— Даёшь крышу над головой? — переспросила она тихо. — Как бездомной собаке?

— Ну зачем ты так? Я просто говорю, что каждый вносит свой вклад. Я — жильё, ты — еду. Логично же.

— А то, что я убираю, стираю, глажу, готовлю — это не вклад?

Артём пожал плечами:

— Это обычные женские дела. Моя мама всю жизнь так делает и не жалуется.

***

Ночь Елена провела на кухне. Заварила чай — последний пакетик остался — и сидела, грея замёрзшие руки о кружку. Маркиз запрыгнул на колени, мурлыкая и тыкаясь мокрым носом в ладонь.

— Куда же мы с тобой вляпались, дружок? — шепнула она, почёсывая кота за ухом.

На холодильнике висели фотографии — их с Артёмом совместные снимки. Вот они на даче у его родителей, смеются, держась за руки. Вот на море в Сочи — единственная совместная поездка, за которую, кстати, она заплатила больше половины. Вот селфи из похода в театр — билеты покупала тоже она, подарок ему на день рождения.

Елена встала, подошла к холодильнику, сняла фотографии. Рассматривала лица на снимках — такие счастливые, влюблённые. Когда всё изменилось? Или ничего не менялось, просто она не хотела видеть?

Вспомнились слова Галины Петровны, сказанные недавно, когда они пили чай вдвоём:

— Главное, Леночка, чтобы вы с Артёмом друг друга уважали. Без уважения семья долго не живёт. Я вот Серёжу своего уважаю безмерно, потому и прожили тридцать лет.

Тогда Елена кивала, соглашаясь. Теперь понимала — уважения не было. Артём не видел в ней равного партнёра, для него она была удобным дополнением к квартире. Бесплатная домработница с бонусом в виде ин ти ма.

Под утро она задремала прямо за столом. Разбудил её Артём — вошёл на кухню, зевая:

— Ты чего тут сидишь? Иди в постель.

Елена подняла голову, посмотрела на него. Взъерошенные волосы, заспанное лицо, полосатая пижама — подарок его мамы на Новый год. Чужой человек.

— Я ухожу, — сказала она спокойно.

— Куда это? На работу рано ещё.

— Нет. Я съезжаю. Сегодня.

Артём моргнул, не сразу понимая:

— Это из-за вчерашнего? Лен, ну что ты как маленькая? Обиделась и сразу вещи собирать?

Елена встала, прошла мимо него в спальню. Достала чемодан — тот самый, с которым приехала сюда.

— Эй, ты серьёзно? — Артём стоял в дверях, наблюдая, как она складывает одежду. — Из-за какой-то ерунды устраиваешь сцены?

— Это не ерунда, — Елена аккуратно сворачивала платья. — Это вопрос уважения. Которого у тебя ко мне нет.

— Да брось! Я же на тебе жениться собираюсь!

— Зачем? Чтобы получить бесплатную прислугу навсегда?

Артём обиделся:

— Ты несправедлива. Я люблю тебя.

— Любишь? — Елена обернулась. — Когда ты последний раз интересовался, как у меня дела на работе? Что я читаю? О чём думаю? Ты знаешь, что я месяц готовлю презентацию нового автора? Что у меня мигрени от недосыпа? Что я мечтала съездить в Питер на книжную ярмарку, но не могу, потому что все деньги уходят на твою еду?

Он молчал, глядя на неё с недоумением.

— Вот именно, — кивнула Елена. — Ты ничего обо мне не знаешь. И знать не хочешь.

***

Елена стояла на пороге родительского дома в Подмосковье, держа в одной руке чемодан, в другой — переноску с Маркизом. Дверь открыл отец, Николай Иванович, седой мужчина в вязаном жилете.

— Леночка? — он моргнул удивлённо, потом, увидев её лицо, просто раскрыл объятия.

Из кухни выглянула мама, Лидия Степановна, вытирая руки о передник.

— Доченька приехала! — она подбежала, обняла, не спрашивая ничего. — Худая какая стала. Пойдём, я как раз пирожки с капустой пеку.

Дом пах детством — ванилью, дрожжевым тестом, яблоками. На кухне было тепло от печи, на столе — вышитая скатерть, та самая, которую Елена помнила с пяти лет.

— Садись, — мама наливала чай в любимую Еленину чашку с незабудками. — Кушай.

Отец молча сел рядом, положил руку на плечо дочери. В его глазах читался немой вопрос, но он не торопил.

— Мы расстались с Артёмом, — тихо сказала Елена.

— Ну и правильно, — неожиданно отозвалась мама. — Я на помолвке смотрела на него — глаза пустые. Не умеет он любить.

В субботу они втроём пошли на рынок. Лидия Степановна придирчиво выбирала яблоки, торговалась с продавцом, смеялась. Николай Иванович нёс тяжёлые сумки, подмигивал дочери. Елена шла между ними и вдруг поняла — она дышит. Спокойно, полной грудью, без того камня, который последние месяцы давил на грудь.

— Мам, давай я оладушки сделаю? — предложила она вечером. — Как в детстве.

— Конечно, доченька. Только не забудь — секрет в том, чтобы тесто час постояло.

Они стояли на кухне плечом к плечу — мать и дочь, и Елена чувствовала: она дома. По-настоящему дома.

***

Неделя пролетела незаметно. Артём не звонил, не писал — словно и не было года совместной жизни. Елена листала объявления о съёме квартир, отмечая подходящие варианты.

— Не торопись, — говорила мама. — Поживи с нами, сколько нужно.

Но Елена знала — пора начинать заново. Самостоятельно.

В почтовом ящике обнаружилось письмо от Кати, подруги из университета: приглашение на выставку современного искусства. «Приходи обязательно! Будет интересно!»

Выставка проходила в лофте на Винзаводе. Елена бродила между инсталляциями, рассматривая странные объекты из проволоки и стекла, когда услышала знакомый голос:

— Елена? Какая встреча!

Обернулась — Алексей, коллега из соседнего отдела издательства. В руках у него была книга — каталог выставки.

— Алексей! Вы тоже здесь?

— Друг выставляется, пришёл поддержать. А вы как? Давно вас не видел на работе.

— Была в отпуске. Завтра выхожу.

Они разговорились. Алексей рассказывал про нового автора, которого открыл, Елена — про идею серии книг о современном искусстве. Незаметно перешли в кафе при галерее.

— Знаете, — сказал Алексей, помешивая кофе, — я всегда восхищался вашей работой. Вы чувствуете текст, как никто другой.

Елена улыбнулась — впервые за долгое время искренне.

— Спасибо. Это важно слышать.

Они вышли на улицу вместе. Москва сверкала вечерними огнями.

— Может, прогуляемся? — предложил Алексей.

— Давайте.

Шли по бульвару, говорили о книгах, о планах, о жизни. Никто не спешил, никто не считал, кто кому что должен.

Елена думала: любовь — это не про «жить в чьей-то квартире». Это про жить вместе. Рядом. На равных.

Она была свободна. Не от человека — от иллюзии.