— Да ты издеваешься надо мной?! — голос Анны дрогнул, но она старалась говорить ровно. — Ты серьёзно думаешь, что после всего я должна делать вид, будто ничего не произошло?
Её муж Егор стоял посреди кухни, растерянно перебирая пальцами край футболки. За окном серый ноябрь — мелкий дождь, липнущий к стеклу, ветер, гоняющий редкие листья по двору. Квартира казалась теснее обычного, будто стены сжались, впитывая их спор.
— Ань, давай спокойно, — выдохнул он. — Ты всё неправильно поняла. Я же объясняю…
— Не надо мне ничего объяснять. Я сама всё увидела, — перебила она. — И знаешь, что хуже всего? Ты рассчитывал, что я никогда не догадаюсь. Что просто буду верить тебе, улыбаться и дальше вкладывать свои деньги в жильё, которое, как оказалось, даже не наше.
Она стояла, вжавшись локтями в стол, будто удерживая равновесие. В голове шумел гул, кровь стучала в висках.
— Это… это было временно, — Егор оглянулся на коридор, будто надеясь сбежать. — Мы же договаривались…
— Мы? — Анна издала короткий безрадостный смешок. — Нет, Егор. “Мы” — это когда оба знают, во что вписываются. А когда один человек делает вид, что всё честно, а другой за его спиной переоформляет собственность на стороннего человека — это не “мы”. Это фокус, понимаешь?
Егор выдохнул, провёл рукой по лицу и тихо произнёс:
— Я просто хотел, чтобы нам было спокойней. Чтобы никто не отобрал, не заморозил, не…
— Хватит! — резко оборвала она. — Не пытайся выставить себя спасителем. Ты меня обманул. Холодно, расчётливо, по пунктам. Это факт.
Анна отвернулась от него. В груди всё сжималось. За последние сутки она устала так, будто разгружала фуры круглосуточно.
Теперь — отмотаем время назад.
***
Анна работала в крупном мебельном гипермаркете в отделе корпоративных продаж. К двадцати восьми у неё была неплохая накопленная сумма — честно отложенная, без шика и без отпусков в тёплых странах. Она гордилась собой. Не кричала об этом, не выставляла напоказ, просто знала: она сама себя обеспечивает.
— Анют, ты молодец, — говорила её мама, Тамара Степановна. — Сейчас без финансовой подушки никуда. Люди надеются на авось, а потом удивляются, почему в жизни всё лезет наперекосяк.
Анна кивала, хотя слушала это сотый раз. Да и неважно — мама была права. Анна хотела свою квартиру. Маленькую, аккуратную, но свою. Чтобы никто не указывал, какие ставить шкафы, какой покупать диван и кого можно приглашать в гости.
Всё шло спокойно… пока в отдел не пришёл новый сотрудник — Егор.
Высокий, с быстрым умным взглядом, с какой-то особой лёгкостью в общении. Он работал в логистике, но постоянно пересекался с Анной — то нужно согласовать доставку, то выяснить нюансы, то просто пересечься в коридоре и обменяться парой фраз.
Через месяц они уже ходили вместе на обеды. Через два — на выходные гуляли по паркам. А через полгода Егор, измученный ожиданием, сказал в лоб:
— Ань, выходи за меня. Хватит тянуть. Я хочу нормальную семью. С тобой.
Просто, уверенно, без пафоса. И Анна согласилась. Ей нравилась его спокойная уверенность, чувство юмора, умение решать проблемы без истерик.
Свадьбу сделали небольшую — только родители и самые близкие друзья.
Сразу после торжества сняли небольшую двушку в спальном районе, но оба понимали — это временно.
И однажды вечером Егор произнёс то, что Анна давно ждала услышать:
— Давай купим своё жильё. Объединим то, что есть у меня, и то, что есть у тебя. Возьмём двушку в новом доме. Мы же семья.
У Анны задрожали пальцы. Она мечтала об этом годами.
— Конечно! — она едва не подпрыгнула. — Только я хочу участвовать во всех решениях. Это важно.
— Естественно, — улыбнулся он. — Всё будем делать вместе.
И тогда она ещё не знала, какой ценой обойдётся это “вместе”.
***
Они выбрали дом в новом жилом комплексе. Район был ещё сырой — вокруг грязь, строительная пыль, но планировки хорошие, цены приемлемые. Анна с головой ушла в подбор отделки, сопоставление цен, обсуждение мебели.
Егор же неожиданно взял на себя всю “бумажную” сторону:
— Ань, давай я сам съезжу в банк. Ты же ненавидишь эти очереди, бумажки, нервотрёпку. Я всё сделаю быстро. Ты займись интерьером, ты в этом лучше разбираешься.
Анна задумалась. Бегать по инстанциям действительно не хотела. Но всё-таки:
— Держи меня в курсе?
— Обязательно! — уверенно ответил он.
Чтобы он мог оформлять документы, Анна выдала ему нотариальную доверенность. Подписала все бумаги, не вчитываясь — доверяя мужу.
Через месяц Егор уже показывал ей фотографии: “Вот, смотри, договор подписан. Вот — акт. Вот — выписка”. Он был так убедителен, что Анна даже не сомневалась.
Она покупала плитку, спорила с дизайнером, выбирала цвет стен. Ей казалось, что всё складывается идеально.
Квартиру сдали к началу осени. В ноябре они уже жили в ней — запах краски ещё не выветрился, мимо дома всё ещё ходили строители, но Анне казалось, что она попала в самую настоящую жизнь, которую сама себе построила.
Она вешала шторы, протирала новые полки, расставляла кашпо с цветами.
Егор ходил по квартире с кружкой кофе:
— Ну ты и молодец. Прямо уютно сделалa. От души.
Анна счастливо улыбалась. Она так долго хотела свой дом.
Но через неделю Егор поднял странную тему:
— Ань, слушай… давай пока не будем прописываться здесь.
Она застыла, держа в руках упаковку кухонных полотенец.
— Что?
— Ну… у моих родителей старый дом. Его собираются переносить под расширение района. Если я сохраню прописку там, нам могут дать дополнительное жильё. Это выгодно.
Анна нахмурилась.
— Но мы же живём здесь.
— На пару лет. Потом переведём всё обратно. Это временно, честно. Зато сможем получить дополнительные квадратные метры. Ну, подумай сама.
Она сомневалась. Очень. Но Егор умел убеждать.
— Ань, это для нас же. Для будущего. Для наших планов.
В итоге она уступила.
Через неделю оба “временно” прописались у его родителей.
Ноябрьская погода не располагала к прогулкам, поэтому Анна решила пригласить своих родителей на ужин. Хотелось похвастаться новой квартирой. Тамара Степановна и Александр Васильевич приехали к вечеру, привезли продукты, сувениры, мамины домашние заготовки.
— Ну, доченька, уютно у тебя, — сказал отец, проходя по комнатам. — Чувствуется, что хозяйка постаралась.
Анна светилась от удовольствия.
Они сели ужинать, разговаривали, смеялись. Егор был любезен, вежлив, старался показаться образцовым мужем.
— А вы уже прописались здесь? — спросил Александр Васильевич между делом.
Анна спокойно ответила:
— Нет. Мы временно у родителей Егора числимся.
Отец поднял взгляд.
— Почему так?
Анна пожала плечами:
— Ну… Егор сказал, что так выгоднее, если там начнут расселение. Вдруг дадут ещё квартиру.
Александр Васильевич нахмурился. Он отработал двадцать лет юристом в муниципальной сфере и слишком хорошо знал, какие схемы там иногда проворачивают.
— Интересно… — протянул он и повернулся к Егору. — Документы на жильё покажете?
Егор побледнел так резко, что это заметили все.
— Да зачем? Всё же в порядке…
— Молодой человек, — голос отца стал холодным, — когда человек нервничает при слове “документы”, я настораживаюсь. Принесите-ка их.
Анне стало не по себе. Она поднялась, пошла в спальню. Достала папку. Она никогда не заглядывала в неё — зачем? Егор же уверял, что всё оформлено на них обоих.
Но когда отец раскрыл документы — в комнате повисла тишина.
Он долго листал бумаги, пока не произнёс:
— Анна… в выписке указан собственник. И это… не вы. И не ваш муж.
— Что? — голос Анны сорвался.
— Квартира зарегистрирована на Галину Степановну. Мать Егора.
Анна уставилась на Егора. Он не поднимал глаз.
— Егор… скажи что-нибудь.
— Ань, это временно… формальность… мама просто номинальный владелец… чтобы ускорить оформление… чтобы избежать налогов…
— Номинальный?! — Анна почувствовала, как внутри что-то ломается. — Ты оформил жильё на свою мать?! На мои деньги?!
— Не только на твои! — выкрикнул он. — Я тоже вкладывал! И вообще, это семейное решение. Ты просто не разбираешься…
Анна услышала, как хрипло отвечает:
— Семейное? Моей семьи там не было.
Отец встал, взял дочь за руку:
— Аня, собираем вещи. Мы уходим.
Егор попытался преградить им путь:
— Подождите! Давайте всё обсудим!
— Обсуждать? — отец посмотрел на него так, что Егор отступил. — Вы обманули мою дочь. Дальше — через суд.
Анна выносила вещи молча. Она не плакала — слёзы придут позже.
Через двадцать минут дверь за ней закрылась.
И квартира, в которую она вложила душу, осталась по ту сторону.
***
Следующие дни Анна жила как в дымке. Родители кормили, поддерживали, но она почти не реагировала.
Через неделю она поднялась утром, умылась и сказала:
— Пап. Поедем оформлять документы на развод и иск.
Он только кивнул:
— Готов.
Начался долгий процесс.
Егор и его мать утверждали, что Анна “всё знала”. Что “добровольно согласилась”. Что “не возражала”.
Но бывший юрист Александр Васильевич собрал папку доказательств:
— выписки со счетов — Анна вносила большую часть;
— переписки с Егором — где он убеждает “не торопиться с пропиской”;
— свидетельства подруг — Анна рассказывала им, что квартира “совместная”.
Суд тянулся полгода. Каждый раз Анна сидела напротив Егора — раньше любимого, теперь чужого, словно незнакомца.
Он пытался с ней поговорить:
— Ань, ну прости… я хотел как лучше… я всё исправлю.
Она проходила мимо, даже не взглянув.
***
Судья вынес постановление:
— Жильё подлежит продаже с торгов. Средства разделить. Анне — сумма, пропорциональная её вкладу.
Это была победа. Горькая, выстраданная, но справедливая.
Квартира ушла с торгов через полгода. Анне перевели деньги, и она расплакалась впервые за долгое время.
Но это были уже другие слёзы.
***
Анна купила небольшую однокомнатную квартиру в другом районе. Без пафоса, без лишнего. Главное — своё имущество, оформленное только на неё.
Она ставила мебель, развешивала шторы, выбирала посуду. Но делала это иначе — спокойнее, мудрее.
Егор ещё писал. Несколько раз. Глупые, сбивчивые сообщения:
“Прости”,
“Мы же любили друг друга”,
“Я не хотел так”.
Анна даже не открывала.
***
Год спустя жизнь вошла в ровное русло. Анна работала, встречалась с подругами, ходила к родителям. Постепенно исчезало ощущение, будто её обман разрушил всё внутри. Оно стало опытом — тяжёлым, но полезным.
В отдел пришёл новый айтишник, Кирилл. Тихий, спокойный парень. Они разговаривали за обедом, шутили, постепенно стали ближе.
Анна не бросалась в отношения с головой. Она слушала, наблюдала, проверяла словами и делами. И Кирилл не давил, не торопил.
Однажды он спросил:
— Ань… ты ведь была замужем?
— Да. — Она кивнула. — Но это прошлое. И оно меня многому научило.
Кирилл улыбнулся:
— Ну… прошлое делает нас лучше. Если мы умеем извлечь урок.
И Анна почувствовала, что впервые за долгое время ей спокойно.
***
Ноябрьский вечер. Анна садится с чашкой горячего чая на подоконник, смотрит на огни домов. В её квартире тепло. Светло. Уютно.
Телефон вибрирует. Сообщение от мамы:
“Мы с папой заедем вечером. Привезли кое-что вкусное”.
Анна улыбается.
Пишет: “Жду”.
Она встаёт, идёт на кухню готовить чай.
Той, что не прошла мимо