«Серьёзно, Андрей? Шантаж разводом?» — теперь молись, чтобы я тебя просто выгнала, а не уничтожила.

За окном ноябрьский ветер срывал последние пожухлые листья с тополей, швыряя их в мокрое стекло кухни. Звук был неприятный, шаркающий, словно кто-то просился внутрь, но Елена не обращала на это внимания. Она сидела за круглым столом, накрытым льняной скатертью, и смотрела, как в чашке с чаем медленно тонет долька лимона. Напротив сидел Андрей. Её муж. Человек, с которым она прожила двадцать два года, вырастила дочь и, как ей казалось, построила крепкий, надежный мир.

Андрей нервничал. Это было видно по тому, как он крутил в пальцах чайную ложку, как его взгляд бегал по кухне, избегая встречи с её глазами. Он был все еще красив той зрелой мужской красотой, которая с годами только приобретает вес: седина на висках, легкие морщины у глаз, хорошая фигура, которую Елена помогала ему поддерживать правильным питанием и абонементом в бассейн. Но сейчас эта красота казалась ей какой-то чужой, словно маска, за которой скрывалось что-то гнилое.

— Лена, ты меня вообще слушаешь? — в его голосе прорезались истеричные нотки, несвойственные ему раньше.

Елена медленно подняла глаза.

— Я слушаю, Андрей. Я очень внимательно слушаю. Ты хочешь, чтобы я продала квартиру родителей. Ту самую, которую мы планировали оставить Кате.

— Не оставить Кате, а сгноить! — перебил он, всплеснув руками. — Она стоит пустая уже год. Мы платим коммуналку, налоги. Зачем? Это мертвый актив. А я предлагаю дело. Реальное дело, которое принесет доход.

— «Дело» твоего друга Вити? — уточнила Елена спокойным, ровным тоном. — Того самого, который уже прогорел с поставками китайской электроники и задолжал половине города?

— В этот раз все по-другому! — Андрей вскочил и начал ходить по кухне, меряя шагами пространство от холодильника до окна. — Там верная тема. Строительство коттеджей. Земля уже есть, нужны только вложения на старте. Лена, ты не понимаешь, это шанс! Я устал работать на дядю за копейки. Я хочу свой бизнес. Я хочу быть хозяином жизни!

Елена сделала глоток чая. Он был холодным и горьким.

— Андрей, ты работаешь начальником отдела логистики в крупной компании. Твоя зарплата выше средней по рынку. Мы ни в чем не нуждаемся. Какой бизнес с Витей? Это авантюра. Я не дам согласия на продажу квартиры. Это наследство моих родителей, это будущее нашей дочери.

Андрей остановился. Он резко повернулся к ней, и его лицо исказилось гримасой, которую Елена раньше видела только когда он ссорился с хамами на дороге. Злой, чужой, жестокий взгляд.

— Будущее дочери… А о моем будущем ты подумала? Я мужик, мне пятьдесят скоро, а у меня ничего своего! Я живу в твоей квартире, езжу на машине, которая оформлена на тебя…

— Потому что я ее купила, — тихо напомнила Елена.

— Вот! Вот именно! Ты всегда всем тычешь: «Я купила, я сделала, я решила». Ты меня задушила своей опекой и своим контролем. Я задыхаюсь рядом с тобой, Лена. Ты не жена, ты надзиратель.

Елена поставила чашку на блюдце. Звон фарфора прозвучал в тишине как выстрел.

— К чему ты ведешь, Андрей?

Он подошел к столу, оперся о него обеими руками и нависая над ней, произнес то, что, видимо, репетировал не один день:

— Я так больше не могу. Или ты продаешь эту чертову квартиру и даешь мне деньги на старт, чтобы я мог почувствовать себя человеком, или… Или нам придется расстаться.

Елена моргнула. Ей показалось, что она ослышалась.

— Что?

— Ты слышала. Развод. Я подам на развод и раздел имущества. И тогда эту квартиру все равно придется пилить, только ты еще потратишься на адвокатов и нервы. Так что выбирай: или ты поддерживаешь мужа, или остаешься одна в своей золотой клетке.

В кухне повисла тишина. Слышно было только, как гудит холодильник и как ветер продолжает биться в окно. Елена смотрела на мужа и пыталась найти в его лице следы того парня, которого она полюбила двадцать лет назад. Того, кто носил ее на руках, кто встречал из роддома с огромным букетом, кто сидел у постели больной дочери ночами.

Но того парня здесь не было. Был расчетливый, обиженный на жизнь мужчина, который решил, что шантаж — это лучший способ диалога.

— Ты серьезно? — спросила она наконец.

— Абсолютно, — Андрей выпрямился, чувствуя, как ему показалось, свое превосходство. Он видел её растерянность и принял её за страх. — Я даю тебе время до понедельника. Подумай хорошо. В понедельник я жду ответа.

Он развернулся и вышел из кухни. Через минуту хлопнула входная дверь — он ушел «проветриться», как делал всегда во время ссор.

Елена осталась одна. Она не заплакала. Странно, но слез не было. Было чувство гадливости, словно она съела что-то несвежее.

Она встала, вылила остывший чай в раковину и начала мыть посуду. Механические действия всегда успокаивали. Вода текла по рукам, смывая пену, и мысли в голове тоже начинали выстраиваться в четкий порядок.

Развод. Он угрожает ей разводом. Ей, женщине, которая вытащила его из депрессии, когда его сократили десять лет назад. Которая помогла ему устроиться на нынешнюю работу, используя свои связи. Которая вела весь быт, ремонт, счета, давая ему возможность просто «быть красивым и работать».

Что изменилось? Откуда эта внезапная тяга к «бизнесу» и такая агрессия?

Елена вытерла руки полотенцем и прошла в спальню. Андрей в спешке оставил на тумбочке свой планшет. Он редко им пользовался, предпочитая телефон, но иногда смотрел фильмы. Пароль Елена знала — дата рождения дочери.

Она не любила шпионить. Никогда не проверяла его карманы и телефон. Считала это ниже своего достоинства. Но сейчас ситуация была критической. Ультиматум требовал проверки фактов.

Она включила планшет. Мессенджеры синхронизировались. И правда открылась ей так быстро и просто, что стало даже обидно за свою наивность.

Переписка с контактом «Юлечка Работа». Только вот содержание было совсем не рабочим.

«Котик, ну когда уже? Я присмотрела помещение под салон, там аренду просят вперед за полгода».
«Потерпи, малыш. Я обрабатываю жену. Она упирается, но я дожму. В понедельник все решим».
«Ты обещал, что мы улетим на Новый год в Тай. Я не хочу здесь мерзнуть».
«Улетим. Как только получу деньги с квартиры, сразу все забронирую. Люблю тебя, моя девочка».

Елена отложила планшет. Руки дрожали, но не от горя, а от ледяной ярости.

Вот оно что. Никакого Вити и строительства коттеджей. Просто банальная, пошлая история. Бес в ребро. Молодая «Юлечка», которая хочет свой салон красоты и Тайланд. И Андрей, который решил оплатить красивую жизнь с молодой любовницей деньгами жены, продав квартиру ее родителей.

Елена подошла к зеркалу. На нее смотрела взрослая, ухоженная женщина с жестким взглядом. «Ты меня задушила», — сказал он. «Ты надзиратель».

— Ну что ж, — сказала она своему отражению. — Раз я надзиратель, то пора наводить порядок в тюрьме.

Следующие два дня Елена провела в удивительном спокойствии. Андрей, видя это, решил, что его тактика работает. Он ходил по квартире с видом победителя, был подчеркнуто вежлив, но холоден. Он ждал понедельника, уверенный, что жена, которая так ценит стабильность и семью, сломается и принесет ему деньги на блюдечке.

В воскресенье вечером позвонила свекровь, Тамара Петровна.

— Леночка, здравствуй, — голос свекрови был елейным, но с металлическими нотками. — Андрюша заезжал сегодня. Такой расстроенный, сердце кровью обливается.

— И что же расстроило вашего сына, Тамара Петровна? — Елена включила громкую связь и продолжила гладить блузку на завтра.

— Ну как же… Он так хочет развиваться, стремится к лучшему для семьи. А ты, говорят, палки в колеса ставишь. Лена, ну зачем тебе эта пустая квартира? Пусть муж реализуется. Мужчине важно чувствовать себя добытчиком. Ты должна его поддержать. Мудрая жена всегда уступит, чтобы потом выиграть.

— Выиграть что? — спросила Елена. — Поездку мужа с любовницей в Тайланд?

На том конце провода повисла пауза.

— Что ты такое говоришь? Какая любовница? Андрюша — порядочный семьянин! Это ты вечно накручиваешь! Не смей клеветать на моего сына! Если он уйдет от тебя, ты же локти кусать будешь. Кому ты нужна в сорок восемь лет? А он мужчина видный, сразу найдет себе пару.

— Он уже нашел, Тамара Петровна. Юлечку. И салон ей хочет купить на мои деньги.

— Это ложь! — взвизгнула свекровь. — Ты просто жадная! Вцепилась в свои метры! Смотри, доиграешься, останешься у разбитого корыта!

Елена сбросила звонок. Разговаривать было не о чем. Союзников в том лагере нет и не будет.

Наступил понедельник. Вечер.

Елена пришла с работы пораньше. Она приготовила ужин — его любимое жаркое. Накрыла на стол. Когда Андрей пришел, в квартире пахло уютом и едой. Он расценил это как знак капитуляции.

Он сел за стол, развязал галстук, налил себе воды.

— Ну что? — спросил он, даже не начав есть. — Ты подумала? Сегодня понедельник.

Елена села напротив. Она сложила руки замком на столе и посмотрела ему прямо в глаза.

— Я подумала, Андрей.

— И? Ты готова звонить риелтору? Витя ждет, земля уходит.

— Нет, — спокойно ответила Елена. — Я не буду звонить риелтору. И квартиру продавать не буду.

Лицо Андрея потемнело. Он сжал стакан так, что побелели костяшки пальцев.

— Значит, ты выбрала развод? Ты готова разрушить двадцать лет брака из-за жадности? Хорошо. Завтра же я иду в загс и подаю заявление. И в суд на раздел имущества. Я заберу у тебя половину всего, Лена. Половину этой квартиры, половину дачи, машину. Ты пожалеешь, что не согласилась по-хорошему.

Он встал, собираясь исполнить свой коронный номер с уходом в ночь.

— Сядь, — тихо сказала Елена. Но в этом тихом голосе было столько власти, что Андрей невольно опустился обратно на стул.

— Что еще? Хочешь поторговаться?

Елена усмехнулась.

— «Серьёзно, Андрей? Шантаж разводом?» — теперь молись, чтобы я тебя просто выгнала, а не уничтожила.

Он растерянно моргнул.

— Ты о чем?

Елена достала из-под стола тонкую папку с документами и бросила её перед ним.

— Открой.

Андрей неуверенно открыл папку. Сверху лежала распечатка.

— Это брачный договор, Андрей. Помнишь, мы подписали его пятнадцать лет назад, когда я начинала свой бизнес, а ты боялся, что если я прогорю, к нам придут коллекторы? Ты тогда так настаивал, чтобы обезопасить себя. Ты настоял на пункте, что имущество, записанное на каждого из супругов, является его личной собственностью и не подлежит разделу.

Андрей побледнел. Он действительно забыл об этом. Тогда ему казалось это гениальной идеей — оградить себя от рисков жены.

— Но… но мы же живем вместе… Это совместно нажитое…

— Нет, милый. По документам — нет. Эта квартира — моя. Дача — моя. Машина — моя. Квартира родителей — моя по наследству. А что твое? Твой ноутбук? Одежда? Спиннинг?

— Ты не посмеешь… Суд может оспорить…

— А следующая страница, — перебила его Елена. — Посмотри. Это выписки с твоих счетов. И переводы некой Юлии Вороновой. Регулярные. Крупные. С семейного бюджета, между прочим.

Андрей отшвырнул папку, словно она была горячей.

— Ты следила за мной?!

— Я защищала себя. А вот еще кое-что, Андрей. Самое интересное.

Елена достала телефон.

— Ты ведь работаешь в компании «LogistGroup», верно? Где генеральный директор — мой однокурсник и хороший друг, Михаил?

Андрей замер. Его глаза расширились от ужаса.

— Ты же знаешь, что у них строгая политика относительно откатов и левых схем? Я тут навела справки… Твои махинации с накладными на топливо… Мелочь, конечно, ты не миллионами воровал, но на цветы Юлечке хватало.

— Лена, не надо… — прошептал он, вмиг растеряв всю свою спесь.

— Если я передам эти документы Мише, тебя не просто уволят. Тебя уволят по статье, с волчьим билетом. А может, и дело заведут. Мошенничество, Андрей. Срок. Или огромный штраф.

Андрей сидел, ссутулившись, словно из него выпустили весь воздух. Куда делся тот «хозяин жизни», который пять минут назад угрожал ей судом? Перед ней сидел испуганный, постаревший мужчина.

— Лена, прости… Я запутался. Это просто кризис… Бес попутал. Я не хотел… Она сама навязалась… Леночка, мы же столько лет вместе. Не руби с плеча.

Елена смотрела на него и чувствовала только усталость.

— Не унижайся. Это выглядит еще хуже, чем твои угрозы.

— Я брошу её! Прямо сейчас! Я заблокирую номер! Лена, дай мне шанс! Я все исправлю!

— Шанс? — переспросила Елена. — Шанс на что? Чтобы ты через год снова решил, что я «надзиратель», и нашел новую Юлечку, но уже был умнее и подготовил почву? Нет, Андрей.

Она встала и подошла к окну. Ветер стих, дождь перестал.

— Я даю тебе час. Собирай свои вещи. Только свои. Одежду, личные предметы. Машину оставишь, ключи на стол. И уходишь.

— Куда мне идти? — в его голосе были слезы. — К матери? В «однушку» на окраине?

— Это не мои проблемы. Можешь к Юлечке, если она пустит тебя без денег и машины. Можешь к маме. Ты же хотел свободы? Ты кричал, что задыхаешься? Дыши полной грудью, Андрей. Ты свободен.

— Лена, пожалуйста… Я люблю тебя…

Она резко повернулась.

— Не смей. Не смей произносить это слово. Ты собирался обобрать меня и бросить. Ты шантажировал меня нашим прошлым. Ты предал всё, что у нас было. У любви нет ничего общего с тем, что ты сделал.

Андрей понял, что это конец. Он встал, шатаясь, как пьяный. Посмотрел на нее еще раз — на женщину, которая двадцать лет была его стеной, его тылом, и которую он так глупо и бездарно потерял.

Он пошел в спальню. Елена слышала, как он открывает шкаф, как шуршит молния сумки. Она не пошла контролировать. Ей было все равно, возьмет ли он лишнюю рубашку или нет.

Через сорок минут он вышел в прихожую с двумя спортивными сумками.

— Ключи от машины, — напомнила Елена.

Он молча положил брелок на тумбочку. Рядом положил ключи от квартиры.

— Я… я буду подавать на развод сам? — спросил он тихо.

— Как хочешь. Можешь сам, могу я. Мне все равно. Главное — исчезни из моей жизни. И если ты попробуешь хоть раз открыть рот насчет раздела имущества или начнешь поливать меня грязью общим знакомым — папка с твоими рабочими подвигами ляжет на стол генеральному директору. Ты меня понял?

— Понял, — он опустил голову.

— Прощай, Андрей.

Он открыл дверь и вышел в подъезд. Елена тут же повернула задвижку. Щелчок замка прозвучал как финальная точка в длинном и, как оказалось, плохом романе.

Она прислонилась спиной к двери и сползла на пол. Ноги не держали. Наконец-то пришли слезы. Она плакала не об Андрее. Она плакала о себе, о том времени, которое потратила на иллюзию. О том, что так долго не замечала очевидного.

Телефон зажужжал. Дочь. Катя.

Елена вытерла лицо, глубоко вздохнула, чтобы выровнять голос, и ответила.

— Да, Катюш.

— Мам, привет! Как дела? Что-то папа не отвечает, я хотела спросить про выходные.

— У папы… перебои со связью, милая. Он переехал.

— В смысле? Куда? В командировку?

— Нет. Мы расстались, Катя. Папа больше с нами не живет.

На том конце повисла пауза.

— Мам… Ты как? Ты плачешь? Приехать?

— Не надо, родная. Я в порядке. Правда. Я просто… просто начала генеральную уборку. Вынесла старый хлам из дома.

— Ну… если хлам старый и мешал жить, то туда ему и дорога, — мудро заметила дочь. — Я тебя люблю, мам.

— И я тебя.

Елена положила трубку. Она встала с пола, прошла на кухню. Жаркое остыло, но есть не хотелось. Она открыла окно. Свежий, холодный воздух ворвался в квартиру, выдувая остатки запаха мужского одеколона и напряжения.

Она налила себе новый чай. Горячий, крепкий, с лимоном и ложкой меда.

Жизнь не закончилась. Наоборот, она стала удивительно ясной. Завтра она поменяет замки. Потом подаст на развод. Потом, возможно, сделает ремонт в спальне — давно хотела сменить обои на что-то светлое.

Елена сделала глоток чая и улыбнулась. Она не просто выжила. Она победила. И самое главное — она сохранила себя. А Андрей… Андрей получил то, что хотел. Свободу. Только он забыл, что свобода без ресурсов и поддержки — это просто одиночество. Но это был его выбор. А её выбор — жить дальше. Счастливо. Без шантажа.