Мария всегда повторяла, что счастье — это когда можно спокойно заварить чай у себя на кухне, не слушая поучений от родни. Но реальность оказалась хитрее её теорий: чаще всего за этим самым столом царила Галина Петровна — свекровь, которая умела занять пространство так, будто сама посудомойка и даже кот — её личная собственность, купленная на пенсию.
Мария терпела. Терпение — её конёк. Но даже у самой стойкой терпелки есть пределы. Особенно когда по кухне ходит женщина с видом сержанта и голосом, способным перекричать телевизор и соседей на лестнице.
— Мария, — начала Галина Петровна, подавая чек из аптеки, — ты хоть представляешь, сколько сейчас стоят таблетки? Пенсия у меня смешная, а у вас тут бизнес, деньги текут рекой… Неужели трудно помочь родной матери сына? — в голосе звучало и требование, и жалоба, словно просила не просто соли, а под страхом.
Мария поставила перед ней чашку и выдохнула.
— Я всегда помогаю, Галина Петровна. Но вы же знаете, бизнес — не мешок с деньгами. Сегодня прибыль, завтра налоговая проверка.
— Ой, не рассказывай сказки, — отмахнулась свекровь, громко попивая чай. — Я всю жизнь на заводе вкалывала, а у тебя офис, компьютеры, люди бегают. Какие там убытки? Не смеши.
Мария улыбнулась, едва заметно.
— Если б вы знали, сколько бегают мои люди, вы бы давно их в армию отправили.
В этот момент в кухню зашёл Илья — муж Марии. На лице — та самая «дипломатическая маска»: он знал, что сейчас будет скандал, но надеялся, что обойдётся без серьёзных последствий.
— Что тут у вас? — спросил он, как будто не слышал весь этот диалог.
— Твоя жена, — сверкнула глазами Галина Петровна, — считает, что мне хватит её «подачек». А я скажу прямо: пора решать по-семейному. Половина её фирмы должна быть твоя.
— Что?! — резко повернулась к мужу Мария. — Это уже не просьба. Это шантаж.
Илья отступил на шаг.
— Маша, ну зачем сразу так? Мама просто волнуется.
— Волнуется? — Мария рассмеялась нервно. — Я тоже волнуюсь. Особенно когда узнаю, что мой муж рассказывает маме о моих доходах.
— Я ничего такого не говорил, — попытался оправдаться Илья, но взгляд у него выдал всё.
— Конечно, не говорил, — усмехнулась Мария. — Чеки из налоговой, наверное, голуби принесли?
Галина Петровна поднялась, упираясь в спинку стула.
— Девочка, хватит корчить из себя бизнес-леди. Ты замужем за моим сыном, значит всё общее. И твой бизнес тоже.
— Если б вы знали законы, — холодно ответила Мария, — поняли бы, что фирма зарегистрирована на меня ДО брака. Это моя личная собственность.
— Законы? — скривилась свекровь. — Законы для чужих, а для семьи есть справедливость.
Мария почувствовала, как внутри всё закипает.
— Справедливость? Тогда справедливо будет, если я перестану оплачивать ваши счета и лекарства. Справедливо?
— Ах ты неблагодарная! — выкрикнула свекровь, и чашка с чаем звонко ударилась о стол. — Я тебя к себе в дом приняла как дочь!
— В дом? — резко встала Мария. — Простите, Галина Петровна, но это моя квартира. И, честно говоря, я давно думаю, что нам нужно… разгрузить атмосферу.
Илья поднял руки, словно полицейский перед вооружённым.
— Девочки, ну что вы… Давайте спокойно…
— Девочки? — фыркнула Мария. — Илья, ты хотя бы раз можешь быть мужчиной и сказать, на чьей ты стороне?
Илья замялся.
— Я на стороне мира.
Мария рассмеялась в голос.
— На стороне мира? Отлично. Тогда пусть мир собирает свои вещи.
Наступила глухая тишина. Даже кот ушёл в другую комнату — наверное, понял, что в этой кухне сейчас разгорится война посерьёзнее всех предыдущих.
Галина Петровна сжала губы.
— Ты ещё пожалеешь, Мария. Очень пожалеешь.
Мария посмотрела прямо в глаза.
— Знаете, чего я жалею? Что столько лет пыталась быть для вас хорошей.
Внутри всё дрожало, но снаружи она была холодна как лед. Путь назад уже закрыт.
Илья, опустив голову, сел за стол.
— Может, всё же спокойно поговорим?
Мария наклонилась к нему, почти шёпотом, чтобы мать услышала:
— Спокойно мы уже поговорили. Теперь будет по-другому.
Мария впервые за всё это время почувствовала, как будто снова берёт ситуацию под контроль. Вот так — тихо, с маленькой внутренней победой.
Ночь в их квартире выдалась странной. Мария ворочалась с боку на бок, а Илья бесшумно шатался по комнате. Ну, пытался быть тихим, но скрип половиц выдавал его без пощады. В какой-то момент ей даже показалось, что он специально наступает на самые скрипучие доски — как будто говорит: «Вот, я тут, мучаюсь, посмотри-ка».
К утру стало ясно: разговоры о «мире» закончились, впереди — настоящие разборки.
Когда Илья ушёл «по делам», Мария тихо села за его ноутбук. Нет, она не была параноиком, просто доверие к мужу за последние месяцы куда-то стремительно улетучилось — словно зарплата к 25-му числу. Пароль она знала, да, дата свадьбы. Как символ: именно свадьба стала ключом к его тайнам.
Открыла папку «Документы» — и первым делом попался файл с названием «Договор_дарение». Щёлкнула — и сердце сжалось. Там был проект договора, где она «по доброй воле» якобы передаёт часть фирмы мужу, и потом он может распоряжаться этим, как угодно. Подписей, слава богу, не было, но текст уже готов.
Вот так выглядит «семейная справедливость», подумала Мария и не выдержала — позвонила Илье.
— Илья, — начала она, голос уже звенел, — когда ты собирался рассказывать, что я якобы «дарю» тебе свой бизнес?
— Маша, подожди, — голос звучал устало, как у того, кого застукали с поличным. — Это просто набросок. Мама попросила юриста составить на всякий случай…
— На всякий случай чего? — почти кричала Мария. — На случай моей смерти? Или вдруг ты прозреешь, что у тебя есть жена с доходами, а не банкомат с функцией «поддержи маму»?
— Ну, мама волнуется, — пробормотал Илья.
— Волнуется? — Мария рассмеялась, но смех был острым, как нож. — Она не волнуется. Она ждёт, когда я подмахну этот документ и исчезну с горизонта!
— Ты преувеличиваешь, — тихо сказал Илья.
— Знаешь что, — сделала паузу, чтобы каждое слово было как удар молотка, — если бы у тебя было хоть капелька мужского достоинства, ты сказал бы матери «нет», как только она полезла в мой кошелёк. А теперь… ты — соучастник.
— Маш, — голос дрогнул, — я же ради нас…
— Ради нас? — резко встала Мария и начала ходить по комнате. — Ради нас или ради неё? Скажи честно: если я подпишу этот договор, ты сможешь хоть раз в жизни посмотреть мне в глаза?
Пауза. Потом Илья пробормотал:
— Мне надо подумать.
— Думай, — холодно сказала Мария и отключила телефон.
Она осталась сидеть на диване, глядя в одну точку. Внутри бушевала злость и усталость. Хотелось крикнуть, бросить ноутбук в окно, но она заставила себя успокоиться. Паника — худший советчик. Если игра началась против меня — значит, я должна играть лучше.
Вечером Илья вернулся будто ничего и не было. Цветы даже принес — те самые, что обычно дарят, чтобы быстро и дешево загладить вину.
— Маш, я всё обдумал, — начал он, снимая ботинки. — Может, сядем и спокойно обсудим?
— Конечно, обсудим, — улыбнулась Мария. — Только честно: кто автор этого договора?
Илья сел, почесал затылок.
— Ну… мамин знакомый юрист. Она попросила.
— Значит, мама решила переписать мою жизнь под себя? — прищурилась Мария. — А ты просто кивнул и сказал «хорошая идея»?
— Ты же знаешь маму, — вздохнул Илья. — Ей спокойнее, когда всё расписано.
Мария резко хлопнула ладонью по столу.
— Ей спокойнее?! А мне каково? Это мошенничество!
Илья поморщился.
— Да ну тебя, ты всё преувеличиваешь.
— Я преувеличиваю? — встала Мария. — Если бы я подписала, осталась бы ни с чем.
В этот момент в кухню вошла Галина Петровна, словно услышав паузу.
— Что вы тут орёте? — села на стул. — Маша, не строй из себя жертву. Никто тебя ни с чем не оставит. Просто хотим, чтобы всё было по-честному.
— По-честному? — скривила губы Мария. — Значит, вы хотите получить то, к чему не приложили ни копейки и ни усилия. Это у вас называется «честно»?
— Не копейки? — возмутилась свекровь. — Да я за Илью жизнь положила! Воспитала, выучила! Это что — ничего не стоит?
— Стоит, — кивнула Мария. — Но оплачено не из моего бизнеса.
Илья сжал кулаки, будто собирался подавить бурю внутри себя.
— Хватит! — наконец сказал он, — вы обе перегибаете палку.
— Перегибает тот, — твёрдо сказала Мария, вставая и смотря прямо в его глаза, — кто тайком мутит юридические дела, не поставив жену в известность.
Она подошла к шкафу, вытащила толстую папку с бумагами фирмы и шлёпнула её на стол.
— Вот, смотри. Компания зарегистрирована на меня — ещё до свадьбы. Никаких ваших долей здесь нет и быть не может.
Галина Петровна прищурилась, как ястреб.
— Посмотрим, кто здесь кого выгонит.
Мария улыбнулась с вызовом.
— А давайте прямо сейчас. Чемоданы — знаете где.
Илья вскочил, глаза округлились.
— Маша, ты с ума сошла?
— Нет, — сказала она спокойно, — я, наконец, в своём уме.
Она повернулась и ушла в спальню, оставив их вдвоём. За дверью слышала, как свекровь тихо шипит сыну:
— Не дрейфь, Илюша. Мы её дожмём.
В этот момент что-то внутри Марии окончательно щёлкнуло. Это уже не бытовой семейный конфликт — это была настоящая война за её жизнь, труд и свободу. Если они играют по правилам — она сыграет по-настоящему.
Утро началось не с чашки кофе, а с визита нотариуса. Точнее, с того, что Галина Петровна привела его прямо в квартиру. На пороге стоял мужчина в строгом костюме, с папкой под мышкой, и видом человека, которому глубоко всё равно, кто сейчас начнёт истерику.
— Вот, познакомьтесь, — торжественно представила свекровь. — Это нотариус Виктор Сергеевич. Он поможет нам оформить всё «по справедливости».
Мария застыла на месте, медленно поставила чашку на стол, чтоб не кинуть ей в лицо.
— Интересно, а кто вас сюда звал?
— Мария Николаевна, — начал мягко нотариус, — мы хотим обсудить возможность дарения части вашей компании супругу.
— «Мы»? — хмыкнула Мария. — Кажется, у нас разные понятия о личной собственности.
Илья сидел, опустив глаза, словно ждал приговора.
Мария посмотрела на него.
— Ну что, Илья? Опять молчишь?
— Маш… — он поднял взгляд. — Может, всё-таки подпишешь? Так будет проще.
— Проще? — усмехнулась Мария. — Проще для тебя и мамы — да. Для меня — конец.
Галина Петровна хлопнула ладонью по столу.
— Довольно! Ты неблагодарная эгоистка! Мы тебе родственники, а ты нас выгоняешь.
Мария встала, голос твёрдый.
— Я не эгоистка. Я десять лет старалась быть хорошей женой и невесткой. И знаешь что? Я устала.
Она взяла папку с документами и положила её перед нотариусом.
— Вот — моя компания. Зарегистрирована на меня до брака. У вас нет ни единого юридического права.
Нотариус пролистал бумаги, поднял брови.
— Хм… да, всё верно.
Галина Петровна побледнела.
— Но мы же семья!
— Семья, — кивнула Мария, — и именно семья должна уважать личное пространство. Вы этого не умеете.
Илья вскочил.
— Маш, ну не надо так! Мы всё можем уладить…
Мария посмотрела на него долго.
— Мы можем. Ты берёшь свои вещи и уходишь с мамой. Это будет лучшее решение.
Свекровь ахнула.
— Ты с ума сошла! Ты его жена!
— Была, — спокойно ответила Мария. — Теперь свободна.
Илья открыл рот, но она жестом указала на чемодан у двери.
— Собрала твои вещи. Возьми — и уходи.
Он замер, потом, словно сломанный, поднял чемодан. Мать металась рядом, как курица с птенцами.
— Ты ещё пожалеешь, Мария! — крикнула, уходя.
Мария только улыбнулась.
— Уже пожалела, что столько лет терпела вас.
Дверь захлопнулась. В квартире воцарилась долгожданная тишина — та, о которой мечтают многие женщины после пятидесяти, когда никто ничего не требует.
Мария села, налила чай и впервые за долгое время почувствовала вкус настоящей свободы. Впереди были трудности, пересуды, одиночество. Но главное — она осталась собой.
И внезапно в голове мелькнула мысль: свобода — это тоже прибыль. Самая настоящая.
— Моего сына такими обедами кормить?! Позор! — взвилась свекровь, глядя на меня, как на врага