Игорь откинулся на диване и глубоко затянулся сигаретой, позволяя дыму лениво клубиться к приоткрытому окну. За столом сидели Витька и Серёга — друзья ещё со студенческих времён, которых он не видел уже месяца три. На столе стояла бутылка коньяка, рядом — тарелки с нарезкой, оливками, сырами. Всё по накатанной.
— Слушайте, мужики, — Игорь махнул рукой в сторону окна, за которым виднелась серебристая Toyota Camry, — вот думаю, может, пора на что-то с характером поменять? BMW, например, или Audi. Камри, конечно, надёжная, но скучно как-то.
Витька присвистнул и ухмыльнулся: — Да ты, брат, загнул! Это какие деньги надо выложить…
— Да ладно тебе, — Игорь развёл руками, как будто это пустяк. — Проекты есть, один только закрою — и новая тачка в кармане.
Серёга оглядел квартиру — просторная трёшка, свежий ремонт, мебель явно не из ИКЕА. В углу красовалась кофемашина, на которую он давно заглядывался по телевизору.
— Ну ты даёшь, Игорёк, — сказал Серёга, искренне впечатлённый. — Помню, как мы после института по съёмным углам мыкались… А теперь — квартира, машина, как у людей.
Игорь улыбнулся, но сердце у него чуть подпрыгнуло от гордости. Эти моменты он любил больше всего: когда можно показать, что всё, что делал — не зря.
— Стараюсь, мужики. — Игорь сделал глоток коньяка. — Знаете, как сейчас жизнь: кто не пашет, тот сидит голодный. Придётся вкалывать.
Витька налил себе ещё: — А Светка твоя как? Тоже пашет?
— Ну да, бухгалтером где-то. Ей нравится, пусть работает. Женщине нужно себя реализовать, а то дома закиснет.
Он промолчал о том, что именно зарплата Светланы оплачивает ипотеку, коммуналку, продукты и вообще всё. Его «проекты» существовали больше в голове, и приносили максимум двадцать тысяч в месяц, если приносили. А Camry — её машина, купленная ещё до свадьбы. Зачем друзьям мозг парить?
Вечер прошёл в разговорах и смехе. Игорь рассказывал о планах, о своих будущих делах, друзья слушали и кивали. Когда они ушли, в душе у Игоря осталась приятная усталость и чувство собственного успеха.
Он прибрал со стола, протёр пепельницу, открыл окна — Светка не любила запах табака. Включил телевизор и растянулся на диване, думая, что через час Светлана вернётся.
Она пришла около восьми, усталая, с тяжёлыми сумками. Игорь помог донести на кухню.
— Как день прошёл? — спросила она, снимая туфли.
— Нормально. Витька с Серёгой заходили.
— А, — кивнула она. — Понятно.
В её голосе не было упрёка, но и тепла тоже. Просто констатация факта. Игорь почувствовал лёгкое раздражение.
— Что «понятно»? — выпалил он, пытаясь скрыть раздражение.
— Ничего. Я просто поняла, почему в холодильнике не осталось хорошего сыра.
— Света, ну нельзя же быть такой мелочной. Друзья пришли, я их встретил, как положено.
Она молча начала раскладывать продукты, не поднимая глаз. Игорь постоял рядом, потом вернулся к дивану. Эти её молчаливые упрёки действовали ему на нервы. Он же не просто так дома сидит — работает, думает, планирует. Результаты пока не такие, как хотелось, но это временно.
Следующие недели потекли по привычному руслу. Светлана уезжала к восьми утра, возвращалась к восьми вечера. Игорь просыпался к десяти, завтракал неспешно, час-другой «работал» за компьютером — точнее, сидел в интернете, изучая статьи и обучающие видео. Потом брал ключи от Camry и ехал по делам. Иногда — действительно по делу, чаще — просто прокатиться, выпить кофе, пройтись по торговому центру.
Однажды в торговом центре он заметил её. Девушка лет двадцати пяти, с длинными тёмными волосами и глазами, которые смеялись даже без слов. Она работала продавцом в магазине парфюмерии. Игорь зашёл за одеколоном — и завис.
— Вам помочь с выбором? — спросила она, улыбаясь так, что казалось — солнце в помещении появилось.
— Да, помогите, пожалуйста. Хочу что-то современное, стильное.
Звали её Кристина. Она говорила о нотах ароматов с таким восторгом, что Игорь купил флакон за десять тысяч, хотя собирался максимум на пять. Потом приходил снова и снова. Разговоры длились всё дольше.
Через две недели он пригласил её на кофе. Она согласилась.
— У тебя такая красивая машина, — сказала Кристина, садясь в Camry. — Ты, наверное, очень успешный человек.
— Стараюсь, — скромно улыбнулся Игорь. — Работаю в IT. Перспективно сейчас, сама понимаешь.
Он умолчал, что «работа в IT» означает периодическую правку текстов за символическую плату.
Встречи повторялись, Игорь возил её по городу, дарил цветы, небольшие подарки. Ему нравилось её восхищение и интерес. С ней он чувствовал себя значимым и успешным. Не так, как со Светланой, которая смотрела на него всё чаще усталыми глазами.
Светлана давно всё понимала. Смотрела списания с карты: кафе, магазины, заправки в незнакомых районах. Открывала банковское приложение и тихо считала цифры — пятьсот здесь, тысяча там, десять тысяч на парфюмерию, две с половиной на цветы. И молчала.
Сначала было больно. Потом — оцепенение. Потом — холодная ясность.
Она могла сорваться и устроить скандал прямо на месте, но что-то удержало. Может, инстинкт самосохранения — не хотелось рушить жизнь на эмоциях. Может, желание всё делать правильно, без спешки. А может — просто ждала момента, когда удар будет точным.
Игорь ничего не замечал. Он утонул в своей новой реальности, где он — успешный мужчина, которого ценят, которым восхищаются. Домой приходил поздно, говорил о встречах с партнёрами, обсуждал «важные проекты». Светлана кивала и молчала.
Она же начала готовиться. Просчитывать варианты, собирать документы, думать о будущем. Квартира была её — от бабушки, машина тоже — её, все счета, все траты — на ней. Игорь за три года почти ничего не внес в семейный бюджет, кроме громких обещаний и планов, которые так и оставались словами.
День рождения Игоря приближался. Он напомнил за неделю:
— Слушай, Свет, давай народ соберём? Родителей моих, твоих, Витьку с Серёгой, кого ещё найду — пусть будет весело. — Игорь улыбался, как ребёнок, который хочет тортик.
— Давай, — спокойно сказала Светлана.
— Только серьёзно организуем, — продолжил Игорь, будто раскрывал секреты мировой политики. — Закажем еду вкусную, выпивку приличную. Я же раз в году рождаюсь, надо отметить.
— Конечно, — кивнула она. — Всё будет на высшем уровне.
И устроила всё идеально. Еда из ресторана, дорогой алкоголь, квартира украшена, приглашены все: родители, друзья, коллеги.
Игорь сиял, ходил среди гостей, принимал поздравления, рассказывал о своих достижениях и планах. Его мать, полная женщина с крашеными волосами, умилённо вздыхала:
— Игорёк у нас всегда был умницей. Я всегда знала, что он далеко пойдёт.
Отец Игоря, молчаливый мужчина с усталым лицом, только кивал. Родители Светланы сидели в стороне, переглядывались, ничего не говоря.
Витька с Серёгой снова восхищались квартирой, машиной, вообще всем. Игорь распоясался и начал рассказывать о загородном доме:
— Надоело в городе, честно. Хочется свежего воздуха. Думаю, километров тридцать от города, участок соток десять, дом с хорошей планировкой. Может, баню даже.
— Дорого же это, — осторожно заметил кто-то из гостей.
— Да ладно, — махнул рукой Игорь. — Заработаем. Есть несколько крупных контрактов. Один закрою — и вопрос решён.
Светлана стояла у окна с бокалом вина. Смотрела на мужа, на его краснеющее лицо, на блестящие глаза, на широкие жесты. Внутри поднималась ледяная волна. Не гнева — гнев был бы горячим. Это было похоже на презрение, холодное, четкое.
Она дождалась, пока Игорь закончит очередную историю про дом, и громко сказала:
— Игорь, иди сюда на минутку.
Он обернулся, улыбающийся: — Сейчас, Светик, я только Витьке расскажу про…
— Сейчас, — повторила она тверже. — Немедленно.
Гости замерли, почувствовав напряжение.
Светлана поставила бокал и протянула руку:
— Ключ от машины положил на стол. Сейчас же.
Игорь моргнул: — Что? Какой ключ?
— От моей машины, — четко произнесла она, чтобы слышали все. — Toyota Camry. На которой ты три года катаешься, делая вид, что это твоя собственность. Которой пользовался, возя свою любовницу по кафе и торговым центрам.
Тишина в комнате была такой, что слышалось тиканье часов.
— Света, ты что… о чём ты? — попытался улыбнуться Игорь. Улыбка вышла кривой.
— О том, что я вижу все списания с твоей карты, связанными с моим счётом. О том, что знаю про Кристину. О том, что ты водишь её туда же, куда мы ходили вместе. Что покупаешь подарки ей на мои деньги.
Мать Игоря ахнула. Отец опустил голову. Витька с Серёгой смотрели в пол, будто боялись, что их втянут.
— Света, это всё… это не то, что ты думаешь, — дрожащим голосом сказал Игорь и попытался взять её за руку.
Она отстранилась.
— Это именно то, что я думаю. И даже хуже. Знаешь, что хуже всего? Не то, что ты изменял. Люди изменяют, с этим смириться можно. Хуже — что ты врал всем. Моим родителям, твоим родителям, друзьям. Ты рассказывал, как всего добился, как зарабатываешь, строишь планы.
Она обвела комнату взглядом:
— Хотите правду? Квартира — моя. Досталась от бабушки. Машина — моя. Куплена до свадьбы. Вся мебель, техника, ремонт — мои деньги. Всё, что есть на столе, купила я.
— Света, зачем ты… — прошептал Игорь. Лицо посерело.
— Зачем? Чтобы прекратить жить с человеком, который живёт за мой счёт и делает вид, что обеспечивает семью. Я каждый день еду на работу в метро — быстрее. А ты берёшь мою машину, катаешься, как будто это твоё. Я плачу за квартиру, свет, газ, воду, еду. Знаете, сколько Игорь внёс за год? Сорок три тысячи. За весь год.
Она произнесла это по слогам, глядя прямо на его мать:
— Сорок. Три. Тысячи. За двенадцать месяцев. Это даже не четыре тысячи в месяц. А я зарабатываю сто восемьдесят. И вся моя зарплата уходит на то, чтобы он мог сидеть дома, «искать себя», «развивать проекты» и рассказывать всем, какой он молодец. — голос её дрожал, но был холодным, как лёд.
Мать Светланы встала с дивана. Худенькая, подтянутая, с жёсткими чертами лица:
— Светочка, мы всё понимаем. Давно поняли, просто не хотели вмешиваться.
— Я знаю, мам. Спасибо, что не вмешивались. Мне нужно было дойти до этого самой. — Светлана сделала шаг к окну, но не отводила взгляд.
Игорь стоял посреди комнаты, словно уменьшился в размерах. Все смотрели на него — кто с жалостью, кто с осуждением, кто просто в растерянности.
— Так вот, — продолжила Светлана, и голос стал мягче, спокойнее. — Я решила сделать тебе подарок на день рождения. Лучший подарок, который могу дать. Самостоятельное плавание.
— Что? — Игорь моргнул, не понимая, где он оказался.
— Ты свободен. — она делала паузы, будто каждое слово весило тонну. — Свободен жить так, как хочешь. Снимай квартиру, покупай машину, содержи себя сам. Или не покупай — это твоё дело. Я больше не буду оплачивать твою жизнь.
— Света, ты не можешь меня просто выгнать, — попытался он обрести почву под ногами. — Мы же муж и жена. Это моя квартира тоже.
— Нет, — покачала головой Светлана. — Это моя квартира. Была моей до брака. И по закону она моя. Можешь проверить у юриста, я уже проверила. — она подошла к столу, достала сумку и вынула несколько листов бумаги. — Вот копия свидетельства о праве собственности. Вот выписка из ЕГРН. Вот справка о том, что квартира не является совместно нажитым имуществом. Всё готово.
Игорь смотрел на бумаги, глаза расширялись.
— Ты… ты всё спланировала, — прошептал он.
— Да, — кивнула Светлана. — Две недели я собирала документы, консультировалась с юристом, думала. И поняла одну вещь: я устала. Устала быть банкоматом, устала быть декорацией для твоих историй про успешную жизнь, устала молчать и делать вид, что всё нормально.
Она обвела взглядом комнату:
— Простите, что так получилось. Но, думаю, все имеют право знать правду. Особенно его родители.
Мать Игоря плакала беззвучно. Отец сидел сгорбившись, не поднимая глаз.
— Игорь, — устало сказала Светлана, — собирай вещи. У тебя неделя, чтобы найти жильё. Я не выгоняю тебя прямо сейчас — видишь, я даже в этом гуманнее тебя. Неделя — это срок.
— А как же… как же всё? — беспомощно обвёл рукой комнату Игорь. — Мы же вместе…
— Вместе? — усмехнулась Светлана. — Мы давно не вместе. Ты был в этих отношениях один — ты, твоё эго и Кристина. Я просто платила по счетам.
Она взяла со стола ключи от машины, которые он по привычке оставил дома:
— Эти ключи теперь только у меня. Машиной больше не пользуешься. Хочешь ездить — покупай свою. Или попроси у Кристины, раз уж вы так близки.
— Света… — он сделал шаг к ней, но она подняла руку, останавливая его.
— Всё, Игорь. Всё кончено. Уходи с достоинством. Хоть сейчас веди себя как мужчина, а не как обиженный ребёнок.
Гости начали расходиться. Никто не знал, что сказать, все чувствовали себя неловко. Витька с Серёгой ушли первыми, пробормотав извинения. Коллеги тоже поспешили откланяться.
Остались только родители — его и её. Мать Игоря подошла к Светлане:
— Светочка, простите его. Он дурак, но он мой сын.
— Я не сержусь на него, — тихо ответила Светлана. — Просто больше не могу. Не хочу. Устала.
— Я понимаю, — кивнула женщина. — Мы сами виноваты — избаловали, вырастили такого… — не договорила, снова заплакала.
Родители Игоря увели сына в другую комнату. Отец Светланы подошёл к дочери, обнял за плечи:
— Молодец, — сказал просто. — Правильно сделала.
— Пап, а я думала, ты скажешь — надо семью сохранять.
— Семью надо сохранять, когда есть что сохранять, — ответил он. — А здесь давно ничего не было.
Игорь съехал через три дня. Молча собрал вещи, вынес их. Светлана была на работе — не стала брать выходной, не хотела видеть процесс.
Когда вернулась домой вечером, квартира казалась пустой и чужой. Она прошлась по комнатам, открыла шкафы — его вещей не было. Только в ванной оставалась забытая бритва.
Она взяла её, подержала в руках, потом выбросила в мусорное ведро.
Села на диван, там, где ещё неделю назад Игорь принимал друзей и рассказывал про загородный дом. Посмотрела в окно — там стояла её Camry, серебристая, блестящая в свете фонарей.
И только теперь, в тишине, она позволила себе заплакать. Не от жалости, не от обиды. От облегчения. Оттого, что всё кончилось. Оттого, что она свободна.
Через час вытерла слёзы, умылась холодной водой, заварила чай. Села за компьютер и начала планировать свою жизнь. Свою настоящую, без лжи, притворства и чужих иллюзий успеха.
Её собственную жизнь.
— Поскольку ты решила, что мои правила ничего не значат, и сделала из меня посмешище в глазах собственного сына, то можешь теперь воспитывать его сама!!