«Мамуль, ты в субботу сможешь Софию на английский отвести? Меня на работу дергают, а них там какой-то праздник в группе, выступление. София готовилась, роль учила… Отведешь?» — «Прости, Танюш, не смогу…» — «Ну мам…» — «Правда, не могу. Может, няню наймешь?» — «Да ты что? Ты в курсе, сколько это стоит? Моей зарплаты не хватит! Но почему ты не сможешь-то?» — «Так я тоже работаю.» — «Опять у этой своей? Мам, ну сколько можно!..» — «А что делать? Думаешь, у меня пенсия огромная? А эта лентяйка худо-бедно, платит…»
Таня попрощалась и сбросила вызов, и Марина Николаевна поняла, что дочка опять на нее обиделась. Нет, так-то, наверное, дочь права: это ведь она, Марина, в свое время заставила ее сохранить ребенка, несмотря на то, что бойфренд Тани скрылся в закате, даже не оставив адреса. Именно она сказала, что отречется от дочери, если та избавится от ребенка. Именно она клялась, что всегда и всем будет помогать — так сильно ей хотелось внука. Или внучку.
И правда, ей самой было под шестьдесят, Тане уже тридцать — ну куда тянуть-то? И дальше ждать принца на белом коне? А если его не будет? А так хотя бы ребеночек останется… Вот и родилась София. А Марина поняла, что ни сил, ни финансов для помощи у нее особо нет. Если первое время удавалось крутиться за счет каких-то прежних сбережений, то теперь, когда внучке было уже девять лет, все сбережения растаяли без следа. И Марина нашла подработку.
Ее соседка, ровесница Тани, Ирина, которая переехала сюда четыре месяца назад, искала «помощницу по хозяйству», как она это красиво формулировала. На самом же деле ей была нужна домработница. Нет, не на каждый день, конечно, реже. Раз в неделю Марина ходила к ней убираться и готовить еду. Иногда приходила второй раз, но это очень редко. платила Ирина, конечно, не так, как жены олигархов, зато никуда не надо было ехать — просто в соседний подъезд зайти. Да и требования у соседки были минимальными как в плане уборки, так и в плане еды: что-то простое и сытное. «Деликатесы я и в кафе поем, — смеялась она, — А дома мне суп нужен. Котлеты. Курица. Так, чтобы только разогреть оставалось, но при этом это была бы домашняя еда.»
Марина постоянно обсуждала с дочкой Ирину: «Представляешь, как ей тяжело живется? Супу себе сварить не может. Не умеет. Пол лишний раз не помоет. Вот хорошо, что я такая есть — за копейки работать готова, а если бы нет? Грязью бы заросла? Одной лапшой питалась? Я уже в шесть лет умела суп варить! А в десять готовила на всю семью! Гладить, так это вообще всегда было моей обязанностью — и вещи, и постельное… А летом я у бабушки в деревне жила. Так я и дом побелить умею, и корову подоить, и дров напилить-наколоть. А эта неумеха? Сидит, ноги задрав — устала она! Маску на лицо налепит, наушниками уши заткнет — «у меня релакс». Тьфу! Смотреть противно! Ни к чему е приспособлена! Вот что, что она умеет-то в жизни? Ресницами наклеенными хлопать? Штукатуриться? На фитнес свой ходить?»
«Мам, ну что ты так за нее переживаешь? — успокаивала ее Таня. — Это ведь ее проблемы. Не твои.» — «И правда! Вот я все в этой жизни умею. И тебя всему научила, что сама знаю. Женщина — это хранительница очага! Это ее главная задача! А что ты там сохранишь, если руки не из того места растут? Раньше всех девочек учили вести дом, хозяйство, а сейчас? Штукатуриться?..»
Конечно, все это Марина обсуждала с дочкой. Ну, может еще с двумя-тремя подружками, Ирине же в лицо она приветливо улыбалась и льстиво спрашивала, понравились ли той щи? Может, в следующий раз солянку сварить? или харчо? Рассольник? Ирина благодарила и в который раз объясняла — ей абсолютно все равно, она не привереда, просто привыкла каждый день первое есть. А в душе у Марины все кипело и бурлило — подумайте — привыкла она! А сама готовить не привыкла? Белоручка, срам какой… Понятно, почему до сих пор не замужем да детей нет. Кому такая неумеха нужна?
Все эти мысли она держала при себе. Целых два месяца. А потом не сдержалась. Это было в один из выходных дней, когда Ирина, поздоровавшись с ней, попросила сегодня не пылесосить и вообще постараться сильно не шуметь. А сама… Сама… Сама села за пианино и играть начала!.. И ладно бы, артисткой была знаменитой, так нет! Сама говорила, что музыкалку окончила и теперь играет «для себя». Вона как! Бренькать «для себя» может, а суп сварить — тяжело. И Марина решительным шагом направилась в комнату.
«Ирочка, — самым сладким голоском пропела она, — Ну что же ты так… Я понимаю, может, раньше не было возможности… Или желания… Но сейчас-то! Ты же взрослая женщина! О семье подумать пора… О детках… Как ты деткам готовить-то будешь?.. Ведь будут у тебя свои детки? Не все же по этим… Не к ночи будь помянуты, папикам, ошиваться… Ты не стесняйся, милая. Все мы неумехами были… Я дочку свою всему научила и тебя научу. И возьму недорого. Мне не сложно. Жалко мне тебя… Протренькаешь на своей пианине, а там уже и поздно будет, как той стрекозе…»
Ирина смотрела на Марину, широко открыв глаза, а потом вдруг засмеялась так, что из ее глаз хлынули слезы. «Как вы сказали? — заливалась она. — Папики? Неумеха? Да с чего вы это взяли?» — «Но… как же… — растерялась Марина. — Вот выходной — ты дома, на той неделе в среду днем — снова дома была. Лежала, ноги задрав… Не работаешь, выходит… И по дому ничего не делаешь… Стало быть, содержит тебя кто-то… Ты не подумай, я не осуждаю, я помочь хочу… Стыдно ведь это все…»
«Простите, Марина Николаевна, — Ирине наконец-то удалось успокоиться. — Да откуда вы все эти сплетни взяли-то?.. В среду я, действительно, полдня провалялась. И да, такое бывает часто. Потому что в ночь со вторника на среду я четыре с половиной часа простояла за операционным столом. И банально устала. Да, я беру лишние дежурства, потому что планирую скоро писать диссертацию. Я не хочу заниматься домашними делами, потому что у меня на это не хватает сил, есть дела поважнее. А вовсе не потому, что ничего не умею.
А то, что я не ношу обручального кольца, не говорит вообще ни о чем, кроме того, что я его не ношу. Мне неудобно. Как неудобно было ехать за мужем в долгую командировку, потому что здесь меня ждет место заведующей отделением. И это было нашим совместным решением. Я жду его дома. Кстати, пианино — это не только для души. Мой учитель говорил, что хирургам это полезно для мелкой моторики. Как и вязание, и вышивание,» — Ирина поочередно кивнула на стену, где висели три вышитые картины, а потом на стул, на котором лежала недовязанная жилетка и спицы. — Словом… Ошиблись вы, Марина Николаевна, по всем пунктам!»
Марина спорить не стала, поджала губы и ушла на кухню. Зато на следующий день от души обсудила с соседками «враки» Ирины. и очень удивилась, когда через неделю Ирина отказалась от ее услуг. «Наверное, еще дешевле кого-то нашла, — жаловалась она дочери. — Не только неумеха, но еще и жадина…»
Курица «Сливочная»: когда нет сил и времени долго стоять у плиты, пользуюсь этим рецептом (вкусно очень и не надоедает)