В просторной гостиной старинного дома, который Лина унаследовала от бабушки, Антон раздражённо бросил на стол электронные билеты. Декабрьское солнце пробивалось сквозь высокие окна, освещая отреставрированную лепнину на потолке — результат многомесячной работы Лины.
— Они уже в пути! Мои родители приедут на Новый год, так что придётся потесниться, — объявил он в приказном тоне, даже не подняв глаз от телефона.
Лина замерла с чашкой кофе в руках. Горячая керамика обжигала пальцы, но она этого не замечала.
— Подожди… ты пригласил их пожить у нас на две недели, даже не сказав мне?
Антон отмахнулся, словно отгонял назойливую муху:
— Ну а что тут обсуждать? Семья — это святое. Мама давно хотела посмотреть, как ты тут всё… переделала.
Последнее слово он произнёс с едва уловимой насмешкой, и Лина почувствовала, как внутри поднимается волна возмущения.
***
Лина поставила чашку на стол с такой силой, что кофе выплеснулся на деревянную поверхность. Антон недовольно поморщился.
— Аккуратнее! Это же антиквариат.
— Который я отреставрировала своими руками, — тихо напомнила Лина, но Антон уже вернулся к телефону.
Три года назад, когда у мер ла бабушка, Лина получила в наследство этот дом — некогда роскошный особняк начала двадцатого века, превратившийся в полуразвалившееся здание. Все отговаривали её от безумной идеи восстановления, но Лина, молодой архитектор с горящими глазами, видела в облупившихся стенах будущий шедевр.
Она вложила все накопления, брала кредиты, работала по выходным на стройке наравне с рабочими. Антон тогда только пожимал плечами — его устраивала съёмная квартира. Но когда дом преобразился, он с готовностью переехал, рассказывая друзьям, как «мы» восстановили фамильное гнездо.
— Твоя мать опять будет критиковать каждый угол, — Лина попыталась достучаться до мужа. — Помнишь, как она в прошлый раз час объясняла, что синие шторы в спальне — это дурной вкус?
— Мама просто переживает за нас. Она хочет как лучше.
Галина Петровна, мать Антона, действительно всегда хотела как лучше. Лучше знала, какой должна быть жена её сына — домашней, покладистой, без амбиций. В семье Антона женщины поколениями жили по негласному правилу: муж — добытчик, жена — хранительница очага. То, что Лина открыла собственную архитектурную мастерскую, Галина Петровна восприняла как личное оскорбление.
— У меня через пять дней презентация проекта культурного центра, — Лина сделала последнюю попытку. — Это важнейший контракт для моей мастерской. Мне нужна тишина и концентрация.
Антон наконец оторвался от телефона и посмотрел на жену с плохо скрываемым раздражением:
— Опять твоя работа важнее семьи? Мама права — ты совсем забыла о семейных ценностях. Раньше женщины как-то справлялись и с домом, и с гостями.
— Раньше женщины не проектировали здания и не содержали мужей, которые полгода ищут «подходящую» работу, — слова вырвались прежде, чем Лина успела их остановить.
Лицо Антона потемнело. Он резко встал, задев стул:
— Я же объяснял — не могу же я устроиться куда попало! Мне нужна должность соответствующего уровня. А ты… ты просто эгоистка!
Хлопнула дверь кабинета. Лина осталась одна в гостиной, которую так тщательно восстанавливала, возвращая дому былое величие. Каждая деталь здесь была продумана ею — от цвета стен до винтажных выключателей. И теперь на две недели её дом превратится в поле боя с Галиной Петровной.
***
Вечером Лина собрала ноутбук, чертежи и документы по проекту в большую сумку. Антон, увидев сборы, усмехнулся:
— Решила поработать в кафе? Не драматизируй. Мама приедет только завтра вечером.
— Я поеду к Дине на пару дней. Мне нужно сосредоточиться на презентации.
Дина была не просто коллегой — за пять лет совместной работы в архитектурном бюро они стали близкими подругами. Именно Дина поддержала Лину, когда та решила открыть собственное дело.
— К Дине? — Антон нахмурился. — Это та феминистка, которая тебе постоянно что-то внушает?
— Это успешный архитектор, которая понимает важность моей работы.
— А я, значит, не понимаю?
Лина устало закрыла сумку:
— Ты пригласил своих родителей в мой дом на две недели, не спросив меня, зная, что у меня важнейшая презентация. О каком понимании ты говоришь?
В маленькой квартире Дины пахло кофе и свежей выпечкой. Подруга молча обняла Лину и усадила за стол, заваленный архитектурными журналами.
— Рассказывай, — просто сказала она.
И Лина рассказала. Не только о последней выходке Антона, но и о том, что копилось месяцами. О язвительных комментариях каждый раз, когда она получала новый заказ: «Ты теперь слишком важная для простых с мер тных». О том, как он закатил скандал, когда её проект частного дома опубликовали в престижном журнале: «Могла бы предупредить, что будешь сниматься. Я бы хоть рубашку погладил». О том, как ни разу не заступился за неё, когда Галина Петровна при гостях заявила, что «настоящая женщина не должна зарабатывать больше мужа — это унижает мужчину».
— Знаешь, что самое обидное? — Лина смотрела на эскизы своего культурного центра. — Я всегда гордилась своей независимостью, умением добиваться целей. А дома чувствую себя виноватой за каждый успех.
***
На следующий день, когда Лина работала над финальными правками презентации в мастерской, дверь резко распахнулась. Антон вошёл без стука, его лицо было багровым от гнева.
— Ты должна немедленно вернуться! — выпалил он вместо приветствия. — Мама обижена, что ты сбежала. Где твоё уважение к старшим?
Лина подняла глаза от чертежей. В мастерской работали ещё двое сотрудников, которые старательно делали вид, что не слышат разговора.
— Антон, давай поговорим в переговорной, — тихо предложила она.
— Нет! Ты сейчас же собираешь вещи и едешь домой извиняться перед моей матерью!
— Я работаю. У меня послезавтра презентация проекта на сорок миллионов.
— Да плевать мне на твой проект! — Антон ударил кулаком по столу, и карандаши покатились по полу. — Ты моя жена, и ты обязана быть дома, когда приезжают мои родители!
Молодой стажёр Павел встал со своего места, но Лина остановила его жестом. Она медленно поднялась, собрала разбросанные карандаши и ровным голосом произнесла:
— Выйди из моей мастерской, Антон. Мы поговорим вечером дома.
— Ты ещё смеешь мне указывать?
— Это моё рабочее место. Уходи, или я вызову охрану.
Антон смерил её взглядом, полным презрения, развернулся и вышел, громко хлопнув дверью. В мастерской повисла тишина.
— Лина Сергеевна, может, вам стоит взять выходной? — осторожно предложил Павел.
— Нет, — Лина вернулась к чертежам, хотя руки слегка дрожали. — У нас слишком мало времени.
Вечером она всё же решила заехать домой за тёплыми вещами — декабрь выдался особенно холодным. Лина надеялась проскользнуть незамеченной, но, поднимаясь по лестнице, услышала голоса из гостиной. Дверь была приоткрыта, и слова Галины Петровны звучали отчётливо:
— Я тебе сто раз повторяла — такая женщина не сделает тебя счастливым. Она слишком самостоятельная, слишком амбициозная. Посмотри, как она с тобой разговаривает! Ты должен показать ей, кто в доме главный, пока не поздно.
— Мам, ну она просто нервничает из-за работы…
— Работы! — фыркнула Галина Петровна. — Нормальная женщина не ставит работу выше семьи. Вот твой отец всегда знал, что дома его ждёт ужин, чистота и покой. А что ждёт тебя? Пустой дом и жена, которая считает себя равной мужчине!
— Времена изменились, мам.
— Времена изменились, а мужчины остались мужчинами! Ты несчастен, сынок, я же вижу. Она подавляет тебя своими успехами, заставляет чувствовать себя неполноценным. Это неправильно!
Лина ждала, что Антон возразит, защитит её, скажет хоть что-то в её поддержку. Но в гостиной воцарилось молчание. Долгое, тягучее молчание согласия.
— Может, ты и права, мам, — наконец произнёс Антон. — Раньше она была другой. А сейчас… Этот её бизнес, постоянные проекты. Она изменилась.
— Не изменилась, а показала истинное лицо! Развод, сынок. Пока детей нет — разводись. Найдёшь себе нормальную девушку, которая будет знать своё место.
Лина беззвучно спустилась по лестнице и вышла на улицу. Холодный воздух обжёг лёгкие, но это помогло справиться с подступающими слезами. Она села в машину и долго сидела, глядя на окна своего дома — дома, который она возродила из руин.
Последние сомнения у мер ли в ту минуту, когда Антон промолчал. Не защитил. Согласился. Предал.
***
Через два дня, после успешной презентации проекта, Лина вернулась домой. Галина Петровна демонстративно не поздоровалась, а Антон встретил её в прихожей со словами:
— Ну наконец-то! Пойдём поговорим.
Они прошли в кабинет — тот самый, где Лина когда-то ночами работала над проектами. Антон уселся в её кресло — жест, который раньше она бы не заметила, а теперь видела насквозь.
— Надеюсь, ты одумалась и готова извиниться перед мамой.
Лина села напротив и внимательно посмотрела на мужа. Странно, но гнева не было — только усталость и какая-то кристальная ясность.
— Антон, ответь честно: ты когда-нибудь радовался моим успехам? Или только считал их угрозой?
— Что за глупый вопрос?
— Ответь. Когда я получила премию за реставрацию исторического здания, что ты сказал?
Антон нахмурился:
— Ну… я сказал, что ты могла бы предупредить, что будет фотосессия.
— А когда открыла мастерскую?
— Я… я волновался, что ты взвалила на себя слишком много!
— Ты сказал, что я буду жалеть, что не послушала тебя. Антон, ты ни разу — слышишь, ни разу! — не сказал: «Я горжусь тобой».
— Ну ты же понимаешь… — Антон замялся, потом выпалил: — Мне тяжело, когда жена успешнее мужа! Это неестественно! Мужчина должен быть главным в семье, добытчиком, защитником. А ты… ты делаешь из меня посмешище!
Лина откинулась на спинку стула. Вот оно. Наконец-то правда.
— Знаешь, я сейчас чувствую облегчение, — призналась она. — Всё наконец ясно. Ты хочешь другую женщину, Антон. Ту, что впишется в систему твоей семьи, будет молча готовить борщи и гладить твои рубашки. Я — не она. И никогда ею не буду.
***
Антон смотрел на жену так, словно видел её впервые. Лина встала и подошла к окну, за которым в сумерках светился её любимый сад.
— Твои родители сейчас гостят в моём доме. Собирайте свои вещи и уезжайте. Найдёте гостиницу или снимете квартиру — это уже не моя забота, — сказала она, не оборачиваясь. — После праздников я подам документы на развод.
— Ты не можешь выгнать моих родителей! Они же пожилые люди!
— Я могу. Это дом моей бабушки, который я восстановила на свои деньги. И я решаю, кто в нём живёт.
Антон вскочил с кресла:
— Это мой дом тоже!
— Брачного договора у нас нет, все чеки и документы на реставрацию у меня сохранились. Не усложняй, Антон. У вас есть три часа на сборы.
Галина Петровна узнала новость от сына и ворвалась в кабинет без стука:
— Как ты смеешь! Мы приехали в гости, а ты выгоняешь нас на улицу!
— Вы приехали без приглашения, — спокойно ответила Лина, продолжая складывать документы в папку. — Я не давала согласия на ваш визит.
— Бессовестная! Неблагодарная! Я всегда знала, что ты не пара моему сыну!
— Вы были абсолютно правы, Галина Петровна. Я не подхожу вашей семье. И знаете что? Я не обязана подходить.
Свекровь побагровела:
— Ты пожалеешь! Ни один нормальный мужчина не возьмёт такую карьеристку! Останешься одна в своём драгоценном доме!
— Возможно. А теперь извините, мне нужно работать.
Через два часа дом опустел. Лина обошла комнаты, открывая окна, впуская морозный воздух. В спальне Антон оставил несколько рубашек — она сложила их в пакет и поставила у двери.
Вечером пришло сообщение с незнакомого номера:
«Лина, это Маша, сестра Антона. Мама запретила мне с тобой общаться, но я должна сказать: ты права. У нас в семье всех ломают одинаково. Женщин учат быть тенями, мужчин — тиранами. Я тоже не выдержала и уехала в другой город. Ты просто первая, кто не прогнулся под Антона. Будь счастлива».
Лина перечитала сообщение дважды. Затем налила себе бокал вина и подняла его в молчаливом тосте — за Машу, за себя, за всех женщин, которые нашли в себе силы сказать «нет».
За окном падал снег. Впереди был целый год. Целая жизнь. Своя.
Неблагодарный супруг