Елена выключила ноутбук с таким звуком, будто это была не крышка, а чья-то наглая шея. Шесть вечера. Декабрь. Последняя неделя перед Новым годом. В офисе все уже мысленно ели салаты, а по факту — доели мозг ей.
Она потянулась, хрустнула плечами и с выдохом сказала самой себе:
— Всё. Домой. Если меня ещё раз спросят, «а можно чуть-чуть переделать отчёт», я начну кусаться.
Коллега Катя высунулась из-за монитора:
— Ты сегодня добрая, я смотрю. Всего лишь «кусаться», а не «убивать».
— Я берегу людей к праздникам, — буркнула Лена. — Типа, добро должно быть дозированным. Как алкоголь на корпорате.
На улице пахло мокрым снегом, сыростью и елью с какого-то стихийного рынка у ТЦ. Город к Новому году пытался выглядеть счастливым — гирлянды, мигающие олени на каждом углу, колонка у шаурмы орала «Jingle Bells» вперемешку с шансоном. Россия, декабрь, стабильность.
Дома её, как обычно, ждал Дмитрий. Не человек — сервис «муж на час», работающий круглосуточно. Только без кнопки «отменить» в мозгах.
— Я запёк курицу, — крикнул он из кухни. — И купил твой любимый сыр. Тот, который ты сама себе не покупаешь, потому что «дороговато».
— Вот за это я тебя пока терплю, — отозвалась она, скидывая сапоги.
Она зашла на кухню. Дмитрий стоял у плиты, в домашних штанах и футболке с каким-то кодом, который он называл «мемом для своих программистских».
— Как день? — спросил он.
— Убила бы человек пять, но я держусь ради кармы и будущих новогодних каникул. А у тебя?
— Спокойно. Один клиент с ума сошёл, но я тоже сошёл чуть раньше — и он сдался.
— Люблю эту тактику, — села Лена за стол. — Психологическое дзюдо.
Несколько минут они ели молча. Было уютно. Даже слишком. И вот в такую тишину, конечно же, влетел дьявол в виде вибрации телефона.
На столе у Димы загорелся экран.
Имя: Настя.
Елена даже не посмотрела — просто по одному этому «пилик» в воздухе поняла, кто.
— Я так чувствую, ужин окончен, — сказала она и отодвинула тарелку.
Дмитрий сглотнул.
— Это… сестра.
— Какая неожиданность вообще, — усмехнулась Лена. — Я думала, Папа Римский решил поздравить меня с наступающим.
Он принял вызов.
— Да, Настя?
Пауза. Потом его лицо стало таким, будто он не трубку держал, а гранату без чеки.
— Подожди, — сказал он. — Медленнее. Что случилось?
Лена встала, налила себе воды, но осталась рядом. Не из-за любопытства даже — из-за внутреннего «я сейчас взорвусь».
— Сколько? — переспросил он. — Сорок?.. Ты понимаешь, что это огромная сумма?
Елена хмыкнула.
— Ну конечно, это же не двадцатка, как обычно. Инфляция, Настя растёт как специалист.
— Настя, я не могу так сразу… — Дмитрий понизил голос. — У нас свои планы… да, перед Новым годом… подарки, коммуналка, всё это…
Он отвернулся от жены спиной, типа «не дави на меня своим взглядом». Ошибка. Большая.
— Я перезвоню, хорошо? — сказал он в трубку. — Я подумаю.
Он положил телефон.
Наступила та самая тяжелая, липкая, противная тишина, как в комнате перед дракой.
— Даже не начинай, — сказал Дмитрий первым, не оборачиваясь.
— Я ещё даже не дышала в твою сторону, — сладко ответила она. — Но уже вижу — начинается новый сезон сериала «Спаси Настю любой ценой». Какая серия? Двадцать восьмая?
— У неё проблемы.
— У неё «образ жизни», Дима, — резко сказала Лена. — Проблемы у людей, которые борются, а не звонят брату как в службу поддержки.
Он повернулся к ней.
— Там дети.
— Ага. Магическое заклинание номер один. «Там дети». Давай честно: если бы у неё не было детей, ты бы уже давно послал её в прекрасный финансовый тур по собственным решениям.
— Ты говоришь о ней как о каком-то монстре.
— Я говорю о ней как о взрослой женщине, которая умеет пользоваться микрозаймами, айфоном и твоей жалостью. В таком порядке.
Он провёл рукой по лицу.
— Лена, я не могу её бросить.
— А меня — можешь? — она резко подняла брови. — Потому что каждый её звонок — это минус из нашей жизни. Из наших планов. Из будущей квартиры. Из твоей же психики, между прочим.
— Это моя сестра…
Елена хлопнула ладонью по столу.
— А Я ТВОЯ ЖЕНА, ДИМА! НЕ БАНКОМАТ И НЕ ФОНД ПО СПАСЕНИЮ НАСТИ И ЕЁ ХАОСА!
Он замер.
— Ты понимаешь, что если я ей откажу, ей просто больше некуда…
— Стоп, — Елена подняла руку. — Давай пройдёмся логически, ладно? Вот прям как ты любишь, алгоритм.
— Давай…
— Первый шаг: Настя берёт деньги.
— Да.
— Второй шаг: Настя не возвращает.
— Ну…
— Даже не «ну», а «никогда».
Он ничего не сказал.
— Третий шаг: Настя опять занимает. Потому что у брата кнопка «жалость» заедает.
Елена наклонилась к нему, смотря прямо в глаза.
— ТЫ ЕЙ НЕ ПОМОГАЕШЬ. ТЫ ЕЁ РАЗРЕШАЕШЬ.
— Ты не понимаешь, — прошептал он. — Я не могу просто на неё забить.
— А на нас можешь? — тихо, но очень чётко спросила она.
Он отвёл взгляд. Всё. Это было красноречивее любой речи.
— Декабрь, Дима, — продолжила она уже спокойнее. — Новый год на носу. Все думают о деньгах, подарках, о том, как начать жизнь с нуля. А ты в очередной раз начинаешь год с долгов на Настю. Это вообще нормально?
— Она сказала, что вернёт в январе.
Елена рассмеялась. Грубо, без радости.
— О, да. Январь — священный месяц возврата долгов. Сразу после «похудеть с понедельника» и «брошу курить».
Он тяжело сел на стул.
— Сколько? — спросила она.
— Сорок тысяч.
Она медленно присвистнула.
— Ммм… новогодний тариф. Премиум-пакет «Разочарование Плюс».
— Мне просто нужно немного помочь.
— Нет, — отрезала Елена. — Тебе нужно научиться говорить «нет».
— Я не могу.
— Тогда я могу, — она шагнула ближе. — И я говорю: нет. Ни копейки. Ни сейчас, ни потом.
— Ты ставишь меня перед выбором?
— Нет, Дима. Я просто российской реальностью хлопаю тебя по лицу.
Он посмотрел на неё почти с обидой, как ребёнок, у которого забрали игрушку.
— Я сам разберусь.
— Вот и отлично, — спокойно сказала она и взяла свою кружку. — Только без нашего общего бюджета. Это будет не «мы», а «ты и твоё экстремальное шоу».
— Ты жёсткая.
— Нет. Я просто единственная в этой комнате, кто не живёт в сказке «добрый брат – спасатель мира».
Он молчал.
Телефон снова завибрировал.
Настя.
Он посмотрел на экран.
Потом — на Елену.
И в эту секунду стало ясно: дальше будет только боль, долги и полное месиво из семьи, любви и предательства.
Телефон продолжал вибрировать так, будто у Насти там не руки, а перфоратор вместо пальца.
Дмитрий смотрел на экран.
Елена — на Дмитрия.
— Ну что, ответишь? — спокойно спросила она. — Или сначала ещё поиграем в «собираю волю в кулак»?
— Я просто… — он сглотнул. — Мне надо понять, что делать.
— Ты уже всё понял. Ты просто боишься сделать единственный правильный выбор.
Экран снова загорелся.
Настя: «Ты где? Мне срочно»
— Как будто у МЧС пожар, — хмыкнула Елена. — Только горит у тебя, а она стоит с бензином.
— Не говори о ней так, — устало выдохнул он и всё же нажал на «принять».
— Да, Настя.
Елена не отходила, демонстративно осталась стоять рядом, скрестив руки.
— Нет, я не могу прямо сейчас… Нет, не потому что «не хочу», я сказал — не могу… Послушай, у меня семья, у меня жена, у нас планы… Я не один живу…
По мере разговора его голос срывался. Она не слышала Настю, но прекрасно читала сценарий. Угрозы, слёзы, дети, обязательства, драматическая музыка где-то фоном.
— Я не отказываюсь от тебя, — продолжал он. — Я просто не могу снова вытаскивать тебя из этого…
Пауза.
Глаза Дмитрия резко метнулись на Елену.
— Да, я ей сказал. Да, она знает… Потому что это уже слишком далеко зашло, Настя! СЛИШКОМ!
Елена сжала губы. Вот оно. Первый раз в жизни он повысил на сестру голос. Только поздновато, милый.
— Нет, я не возьму кредит, — продолжал он тише, но жёстко. — И не надо на меня давить через детей… Да, я их люблю, но это нечестно. Ты взрослый человек… Всё. Хватит.
Он сбросил.
Комната по ощущениям стала меньше. Давила как коробка.
— Ну вот, — наконец-то посмотрел он на жену. — Довольна?
— Я? — она даже слегка улыбнулась от неожиданности. — Я в шоке. Ты только что повёл себя как взрослый мужчина. Это надо записать в календарь, как новый праздник.
— Ты вынудила меня.
— Нет, — покачала она головой. — Я просто перестала участвовать в этом цирке.
Он прошёлся по кухне, как тигр в клетке.
— Ты понимаешь, что она там одна? Что если ей правда нужен был последний шанс?
— Дима, — устало сказала Елена. — У Насти «последний шанс» чаще, чем у меня зарплата приходит. И всегда после него — новый долг.
Он резко остановился.
— А ты не допускаешь, что я делаю это из любви?
— Любовь не равна самоуничтожение, — отметила она. — Любовь — это когда помогаешь человеку встать, а не когда ложишься рядом с ним в грязь.
Он опустился на стул.
— Может, я правда перегибал…
— Не «может», а годами, — спокойно ответила она. — Только сегодня ты впервые выбрал себя. И, между прочим, нас.
На секунду что-то мягкое промелькнуло в его лице. Как будто он хотел сказать «спасибо».
Но тут дверь в квартиру содрогнулась от удара.
Они оба вздрогнули.
Стук повторился. Грубый, нервный, наглый.
— Ты кого-то ждёшь? — медленно спросила Елена.
— Нет…
ЕЩЁ РАЗ. Громче.
— Открывай, Дима, я знаю, что ты дома! — женский голос, знакомый до тошноты.
Елена выдохнула.
— С Новым годом, приехали.
Дмитрий побледнел.
— Она… она не могла приехать…
— Она не могла не приехать. Когда не получилось по телефону — в ход идёт спектакль вживую.
Он встал и медленно подошёл к двери.
— Не открывай, — спокойно сказала Елена ему в спину. — Дима. Не впускай её сюда.
— Это моя сестра…
— Это разрушитель. Решай, кто для тебя важнее — двери или стены.
Очередной удар.
— Я тебя слышу! — крикнула Настя. — Если не откроешь, я соседям расскажу, какие вы «хорошие люди»!
Дмитрий открыл дверь.
На пороге стояла Настя — в пуховике, с сигаретой в руке, с огромными глазами «жертвы обстоятельств» и искусственно дрожащими губами.
— Поздравляю, — сказала она, глядя мимо него прямо на Елену. — Ты довольна?
— Не знаю, — зевнула Елена. — Шоу только началось.
— Ты его настроила против меня! — выкрикнула Настя. — Ты разрушила нашу семью!
— Нет, солнышко, — медленно ответила Елена. — Это ты перепутала меня с банком.
— Да пошла ты! — взвизгнула Настя. — Он обязан мне помогать! Он мой брат!
Дмитрий закрыл глаза.
— Настя, хватит. Ты не войдёшь.
— ЧТО?! — она округлила глаза. — Это она тебя заставила, да?
Он покачал головой.
— Это я наконец-то понял.
— Что понял?!
Он посмотрел на неё устало, как на чужого человека:
— ЧТО ТЫ ПОЛЬЗУЕШЬСЯ МНОЙ.
Тишина стала звенящей.
— Значит, вот как… — прошипела Настя, расправляя плечи. — Тогда запомните оба. Когда вам будет плохо — не звоните. Когда вам будет нужна помощь — не пишите. Для меня вас больше нет.
— Так было всегда, — спокойно сказала Елена. — Разница лишь в том, что теперь ты это озвучила.
Настя плюнула себе под ноги, развернулась и ушла по лестнице, матерясь и громко плача — настолько театрально, что соседи наверняка подумали, что снимают сериал.
Дмитрий закрыл дверь и прислонился к ней спиной.
— Господи…
— Нет, Дима, — тихо сказала Елена. — Это просто ты, наконец-то, вырос.
Он посмотрел на неё.
— Ты правда столько лет это выносила?
— Да, — кивнула она. — Потому что любила тебя. И надеялась, что ты когда-нибудь выберешь не «сестра любой ценой», а «наша жизнь».
Он медленно подошёл к ней.
— Прости меня.
— Поздно или вовремя — вот в чём вопрос, — ответила она.
— Я не хочу тебя терять.
— Тогда давай делать выводы, а не обещания.
Они смотрели друг на друга, и где-то за окном хлопнули первые новогодние петарды. Город репетировал праздник, а у них шла репетиция новой жизни.
— Какой план? — спросил Дмитрий.
— Очень простой, — сказала Елена. — Входим в Новый год без чужих долгов, без вымогательства и без вранья. Или мы команда, или каждый за себя.
Он кивнул.
— С этого момента — только мы. Без лишних.
Елена впервые за долгое время поверила этим словам.
Не потому что они красивые.
А потому что за ними стоял наконец-то взрослый человек, а не мальчик, которого держат на крючке словом «сестра».
За окном засияла гирлянда на чужом балконе.
— С наступающим, Дима, — сказала она тихо. — Желаю тебе в новом году научиться выбирать правильных людей. И оставить в прошлом тех, кто выбирал только твой кошелёк.
Он грустно усмехнулся.
— С наступающим, Лена. И спасибо, что вместо побега — ты дала мне последний шанс.
И именно в этом, среди недопитого чая, мандаринов и нервов, рвущихся под новогодние салюты, их семья впервые за долгое время стала не заложником чужих проблем, а своей собственной крепостью.
И, кажется, впервые — по-настоящему.
– Кому ремонт оплачиваешь, у того и ужинай! А здесь нечего по холодильнику шарить! – заявила жена